Украине ежегодно не хватает около 2 млн. т углей газовой группы (марок «Д», «ДГ», «Г»), используемых как топливо семью украинскими ТЭС из четырнадцати. Эти же марки необходимы и коксохимикам.
Поэтому любая активизация национальной сталелитейной промышленности обостряет топливные проблемы энергетиков – из-за финансовой слабости они всегда уступают металлургам в борьбе за угольные поставки. Импортный газ из-за своей дороговизны не может покрыть дефицит твердого топлива: возможности роста национальной угольной промышленности ограничены, остается только… импорт угля. Но и здесь все непросто. Существуют, по крайней мере, две проблемы: китайский фактор и неблагоприятный для импортеров валютный курс.
Мировой рынок угля регламентирован
Мировой рынок угля строго регламентирован: азиатский (тихоокеанский) сегмент, с которого “кормятся” японские, корейские, китайские, индийские и тайваньские корпорации, обслуживают поставщики угля из Австралии, Канады, России, в меньшей мере – из ЮАР; европейский (атлантический) сегмент – экспортеры из ЮАР, Колумбии, Венесуэлы, США, в меньшей мере – Австралии. При этом обороты продукции в азиатской части вдвое превышают европейские.
Рост потребления угля в Китае, особенно превращение этой страны из экспортера в нетто-импортера разительно изменили картину классической торговли углем. В 2004 г. Китай экспортировал 102 млн. т угольной продукции, в 2006 г. со своими 63 млн. т оставался пятым в рейтинге экспортером мира. Но уже в 2007 г. Пекин только ввозил уголь, и объем импорта составил 38 млн. т. Китайский удар по угольным рынкам получился двойным: страна не только ничего больше не приносит к “общему столу”, но и подчистую сметает с него все, что, как говорится, попадает под руку.
Угольные аппетиты так возросли, что внимание международных инвесторов привлекли даже британские угольные шахты, закрытые в свое время как экономически неэффективные. После того, как на всю Великобританию осталось девять шахт, принадлежащих компании UK Mining, в Уэльсе была восстановлена шахта “Юнити”, закрытая 14 лет назад. Реанимируются и другие объекты в разных частях страны.
Нужды крупных потребителей угля отличаются разительно: если Китай и Индия “добирают” недостающее количество ресурсов, то японская и корейская металлургия и электроэнергетика принципиально не могут существовать без зарубежных поставок.
Япония, не имея собственных ресурсов, в новой среде обитания нашла свой путь к энергетической безопасности – вертикальная интеграция, построенная на использовании зарубежных угольных активов. Транснационализация придала оригинальность давно известному приему. Если раньше процветала торговля углем как таковым, то сейчас существует большой спрос на добывающие это сырье предприятия, которые периодически переходят из рук в руки.
Формально оставаясь импортом, завоз заграничного угля стал формой самообеспечения потребителей. Аббревиатура BMA означает альянс, заключенный между австралийским сырьевым концерном BHP Billiton и японским концерном Mitsubishi. Австралийский филиал швейцарской корпорации Xstrata, пятый по величине игрок в австралийской угледобыче, является доминирующим собственником ряда предприятий, но в его партнерах числится немало японских компаний. Различные по величине пакеты акций предприятия Bulga Complex (карьер и шахта в районе австралийского города Булга) находятся в руках Nippon Steel, Nippon Oil и нескольких других японских корпораций.
Практику обзаведения своими угольными предприятиями за рубежом у японских и корейских металлургов переняли многие корпорации. С 2007 года, осуществив серию приобретений в США, России, ЮАР и Австралии, к этому приобщился и европейский концерн ArcelorMittal.
Не отстал от европейских коллег и украинский бизнес – группа “Энерго” владеет компанией “Заречная” в российском Кузбассе; группа “Метинвест” в 2009 г. стала собственником угольной компании United Coal в Аппалачах.
Но у потомков самураев свой стиль – господству над предприятием они предпочитают партнерства, в которых довольствуются меньшей частью, и не создают своих филиалов “с нуля”. Правда, размеры их пакетов акций достаточны для доступа к ресурсам.
Аналитики по мере проявления глобализации стали различать иностранный и зарубежный сектора в экономике. Иностранный сектор – когда их экономические агенты оперируют в нашей экономике, а зарубежный – когда наши агенты действуют в экономике принимающей страны.
Упомянутые выше дочерние предприятия в Австралии представляют собой зарубежные сектора швейцарской, японских и других корпораций. Но, являясь продолжением материнских компаний, они имеют различное назначение: одни, как тот же швейцарский, созданы с целью получения прибыли; другие, как японские, работают на ресурсное обеспечение своих бизнес-групп.
Если интеграционные мотивы японских и корейских сталелитейных компаний понятны, то склонность австралийских угольщиков к партнерствам объясняется инвестиционными нуждами. Собственные активы Xstrata Coal по ее предприятиям в австралийском Квинсленде составляют от 55 до 75%, остальное – собственность партнеров. Именно благодаря прямым иностранным инвестициям происходит мощное развитие угледобычи не только Австралии, но и других стран.
Под воздействием смены активов угольная промышленность Австралии с годами превратилась в арену деятельности зарубежных секторов различных бизнес-групп, но было бы неправильно воспринимать ее как сугубо иностранный сектор в национальной экономике: кроме девяти крупных компаний, обеспечивающих 55% угледобычи, существуют и сугубо австралийские фирмы. Например, каждая из энергетических фирм Loy Yang Power и TRUenergy является комплексом “карьер-ТЭС” – имеет в собственности буроугольный карьер, обеспечивающий топливом расположенную по соседству с ним электростанцию.
Владение электростанциями и зарубежными топливными активами позволяет нивелировать негативные эффекты заниженных валютных курсов. То, что выгодно экспортеру, для импортера – крах. Даже если бы мировые топливные рынки были завалены предложениями, выгодность приобретения угля украинскими энергетиками, в силу недооцененности гривни, оставалась бы сомнительной. Другое дело – добыли уголь за рубежом и привезли на свои же электростанции.
Примером использования иностранного сектора может служить японская энергетическая корпорация J-Power. Большегрузные суда ежегодно доставляют в Японию 9 млн. т угля, добытого на австралийских предприятиях компании Idemitsu Australia Recourses, чтобы электростанции материнской компании превратили его в тепло и свет.
Вертикальная интеграция как стимул для развития украинской энергетики
Еще в середине 90-х годов прошлого века выгодность схем “Шахта-ТЭС” была доказана консорциумом институтов, работавших над темой целесообразности вертикальной интеграции для развития украинской энергетики. Институтом экономики промышленности НАН Украины и Донецким научно-исследовательским угольным институтом, наряду с предложениями строительства блоков предприятий на одной промышленной площадке, были обоснованы варианты объединения уже существующих шахт, обогатительных фабрик и ТЭС. В качестве главного принципа достижения высокой эффективности была декларирована работа топливных и генерирующих предприятий “на конечный продукт”.
Практика подтвердила правильность этого положения. Рентабельность компании “Востокэнерго”, входящей вместе с угледобывающими предприятиями в холдинг ДТЭК, намного выше, чем у государственных генерирующих компаний. Но опыт ДТЭК не типичен – такие шахты, как “Комсомолец Донбасса” и “Павлоградуголь”, в стране наперечет. Это объединение сильных частей приводит к результату “2+2=5”, а сведение слабых, наоборот, способно еще больше ослабить систему.
Именно поэтому кооперация отечественных энергетиков и зарубежных угольщиков на современном этапе способна дать “свежую кровь” отечественному ТЭКу.
Украина имеет и зарубежный, и иностранный угольные секторы, но они не используются для нужд национальной энергетики. Иностранный сектор успешно питает сырьем находящиеся в составе российской “Евраз Групп” украинские металлургические заводы; коксующийся уголь из США, добытый на шахтах группы “Метинвест”, также работает на благо сталелитейной промышленности. Пусть сейчас заокеанские поставки зарубежного сектора не превышают 80-100 тыс. т в месяц, но после окончания строительства перегрузочного комплекса в глубоководной Севастопольской бухте поток продукции может исчисляться несколькими миллионами т в год.
Две стороны угольного автаркизма
Во многом недооценка роли зарубежного сектора энергетических углей обусловлена автаркическими (направленными на самообеспечение) настроениями украинского правительства, совпадающими с настроениями угольных “генералов” и владельцев частных шахт, не входящих в бизнес-группы. Блокирование ввоза угля в Украину выгодно угледобывающим предприятиям, шахтерским регионам и угольной отрасли в целом. Но все эти микро- и мезоэкономические “плюсы” ведут к “минусам” в макроэкономике. Украинский уголь дорог в производстве, имеет низкие энергетические характеристики и низкую экологическую приемлемость. Большая часть шахтного фонда не может существовать без массированной государственной поддержки. Поэтому углеводородные энергоносители из топлива – “подсветки” на отечественных электростанциях превратились в топливо рабочее, что “добивает” и без того слабую экономику предприятий. Топливные издержки составляют порядка 85% себестоимости производства электроэнергии.
Вместе с тем отрицание автаркизма не означает призыв к отказу от национальной угледобычи и государственного протекционизма отрасли. Достаточно было в мае 2010 г. случиться катастрофе на российской шахте “Распадская”, как правительство РФ ограничило вывоз за границу коксующегося угля. Причем меры по стабилизации внутреннего российского рынка в равной мере были распространены не только на классических торговцев углем, как, скажем, “Северсталь”, но и на “Евраз Групп”, владеющую украинскими металлургическими заводами.
Поэтому есть резон держать свои шахты, как и порох, сухими. И в прямом, и в переносном смысле слова. Предлагаемая правительством реформа угольной отрасли предусматривает закрытие большого количества шахт. Такие меры оправданны, они отвечают нормам ВТО и ЕС. Но министерства, как показывает опыт ООО “Механик”, добывающего более 1 млн. т в год на семи восстановленных после ликвидации шахтах, скоры на “расправу”, причем не только отечественные – вспомним Англию.
Для уверенного существования на современном этапе украинской энергетике необходимы и отечественный, и зарубежный угольные секторы. (Зеркало недели/Энергетика Украины, СНГ, мира)