Конфликт Минска и Москвы из-за стоимости для Беларуси российского газа тянется с конца 2015 г. Стороны уже несколько раз сообщали о “достижении прогресса” в переговорах, но к итоговому соглашению пока так и не пришли.
16 февраля вице-премьер белорусского правительства Владимир Семашко после очередной встречи в российской столице сообщил, что документ “по нефти и газу” может быть подписан на следующей неделе. “Проект протокола находится на рассмотрении у руководства РФ”, – заявил Семашко, отметив, что это уже “двадцатый вариант” договора. Однако его российский коллега Аркадий Дворкович в тот же день рассказал, что “Россия и Беларусь пока не достигли окончательной договоренности, решения пока нет”.
Опрошенные DW аналитики объясняют затянувшиеся переговоры тем, что они затрагивают не только нынешний спор о цене на газ, но и условия его поставок в Беларусь до 2019 г., когда должен начать действовать единый рынок электроэнергии Евразийского союза (ЕАЭС). По мнению экспертов, на переговорный процесс влияет также то, что у Беларуси и России накопились претензии друг к другу не только в нефтегазовой сфере.
20 протоколов
“Если белорусский вице-премьер говорит, что составлен уже 20-й вариант протокола, значит, переговоры идут и в самом деле непросто”, – комментирует для DW сложившуюся ситуацию эксперт по энергетическим вопросам онлайн-издания Belrynok.by Татьяна Маненок. Причиной длительного торга аналитик назвала “вынужденную жесткую позицию белорусской стороны”, которая надеется на уступки в цене на российский газ.
Дело в том, что в Беларуси более 90% электроэнергии вырабатывается на природном газе. И если в начале переговоров Минск просил снизить нынешнюю договорную цену в $132/тыс. куб. м газа на $10 и получил отказ, то теперь, объясняет Маненок, “белорусская сторона поставила задачу-максимум. И добивается равных (примерно $90/тыс. куб. м) или приближенных к внутрироссийским цен с учетом сложившейся конъюнктуры на мировом рынке”.
Основания для таких требований, полагает эксперт, у Минска есть, так как в договоре о Союзном государстве прописано создание равных условий для деятельности хозяйствующих субъектов. А за счет снижения цены на газ предприятия Беларуси могли бы повысить свою конкурентоспособность на рынке ЕАЭС.
Доводы сторон
По словам Маненок. белорусские переговорщики считают также, что невозможно создавать в 2019 г. единый рынок электроэнергетики ЕАЭС до формирования общего рынка газа и нефти, который заработает только к 2025 г. “Какой же это общий энергорынок, если белорусская электроэнергия из дорогого российского газа будет на нем неконкурентоспособной”, – перечисляет аналитик доводы официального Минска в дискуссии с Москвой. “Понятно, что у России и “Газпрома” сейчас свои проблемы, именно поэтому так долго тянутся переговоры по газовому вопросу”, – считает Татьяна Маненок.
В 2016 г. из-за неуплаты Минском накопившегося долга за поставки газа Россия на четверть снизила беспошлинные поставки нефти на белорусские НПЗ – с 24 до 18 млн. т, а в 2017 г. готова урезать их до 16 млн. т. По информации МИДа РБ, это привело к снижению продаж нефтепродуктов в Евросоюз, вследствие чего белорусский экспорт в страны ЕС упал на треть – до $5,7 млрд. Понесла потери и нефтепереработка Беларуси, были сорваны программы модернизации НПЗ.
Но, несмотря на сложное положение РБ, руководитель сектора экономического департамента российского Института энергетики и финансов Сергей Агибалов уверен, что “конфликт не будет разрешен так скоро, как рапортуют в Минске”. По словам аналитика, Москва считает инициатором конфликтной ситуации Беларусь, которая, не дождавшись результата переговоров, в одностороннем порядке решила не доплачивать за газ и повысила тарифы для России за транзит нефти. “И если поначалу это был спор хозяйствующих субъектов, то позже в него включились политические факторы”, – заявил DW эксперт.
Сплошные убытки
С 1 января 2016 г. белорусская сторона в одностороннем порядке начала платить за поставляемый из России газ меньше, оперируя ценой, которая кажется ей справедливой (около $100/тыс. куб. м вместо 132-х). По данным РФ, задолженность Минска за это время достигла уже $550 млн. Беларусь наличие долга признала и даже пообещала выплатить его, но в декабре перевела только часть денег. Москва вернула аванс и настаивает на полной оплате.
Сергей Агибалов констатирует, что в российском обществе доминирует представление о Беларуси как о стратегическом союзнике, но “какую сферу ни возьми, де-факто этого сотрудничества нет”. Беларусь не оказала поддержки ни по одному важному для союзной России вопросу и неоднократно резко критиковала ее действия, как это сделал президент Лукашенко 3 февраля во время многочасовой пресс-конференции, напомнил Агибалов.
“Белорусскому руководителю хотелось бы, чтобы в России у него был свой огород – открытый рынок с дешевыми энергоносителями и различные меры поддержки, но такого больше не будет”, – убежден российский эксперт.
Конец эпохи поцелуев
С тем, что в нефтегазовый спор вмешалась политика, согласна и Татьяна Маненок: “Беларуси очень важно застолбить привлекательные условия для работы на энергетическом рынке ЕАЭС”. Однако если в прежние годы Минск мог рассчитывать на льготы в обмен за продажу РФ стратегического актива “Белтрансгаза” или за подписание договора о ЕАЭС, то сейчас торговаться нечем.
По выражению аналитика Belrynok.by, “эпоха поцелуев в обмен на дешевые энергоносители для Беларуси закончилась”. И чтобы не потерять лицо, обе стороны должны найти новые формы компенсации, которые бы их устроили, советует Маненок.
“У России есть время искать (эти новые формы) и ждать разрешения спора на привлекательных для себя условиях”, – добавляет Сергей Агибалов. И резюмирует: “Даже если Минск и получит скидку по цене на газ, то преференции не будут столь радикальными без ответных уступок. И не будут отсчитываться со времени начала нынешнего конфликта”. (Галина Петровская, Deutsche Welle/Энергетика Украины и мира)