На днях российский Минфин вместе с Центробанком предупредили россиян, что к концу года цена на нефть может снизиться на 20% от нынешнего уровня – до $40/баррель.
Этот тревожный для России прогноз (на фоне очередного брожения умов), прозвучавший накануне встречи участников ОПЕК и крупных стран – экспортеров нефти, был сглажен предположениями, что средняя экспортная стоимость нефти в текущем году сохранится на уровне $50/баррель, что курс рубля практически отвязался от цен на нефть, что в 2017 г. падение экономики прекратится, а российские компании смогут возобновить инвестиции за счет накопленной прибыли.
Как писала “Деловая столица”, накануне мартовского снижения цен на нефть некогда всесильная ОПЕК больше неспособна диктовать рынку свои условия. Несмотря на рекордный уровень соблюдения договоренностей (доходил до 93% в феврале), стоимость нефти выросла по сравнению с ноябрем 2016 г. незначительно. На пике цены увеличивались почти на 15%, но растущие с начала января запасы нефти в США, которые в середине марта поставили новый исторический рекорд, активизация сланцевой нефтедобычи и нетерпение спекулянтов, которые с конца февраля начали сокращать свои “длинные” позиции, сделали свое дело. И цены всего за пару дней вернулись примерно к тому же уровню, на котором они находились до заключения соглашения странами ОПЕК.
В то же время “сильный” доллар хотя и влияет на цены на нефть, но не в этом случае: сейчас индекс доллара на несколько % ниже, чем был в конце ноября. А это означает, что основными факторами, влияющими на цену остаются “фактические” спрос и предложение. Тем временем Соединенные Штаты продолжают активно наращивать запасы нефти и количество действующих буровых. США производство как не снижали, так снижать и не намерены: напротив, уже в следующем году Америка может выйти на рекордные с 1970 г. уровни добычи, что окажет серьезное давление на нефтяные цены.
Поскольку избыток нефти на рынке сохранился, это дает основания некоторым аналитикам прогнозировать удешевление нефти до $30/баррель, если в мае ОПЕК не договорится о новом сокращении добычи. Если такой сценарий реализуется, странам, чей бюджет зависит от нефти (в том числе России), придется потуже затянуть пояса. И это как минимум.
Два лагеря
Чтобы лучше понимать, что происходит с экономикой РФ, стоит обратить внимание на два противоположных лагеря, на которые разделились российские экономисты. На сторонников жесткой политики в духе “методички МВФ”, когда основная тяжесть экономического кризиса опускается на плечи населения, а власть делает все для сохранения стабильности – борется с ростом инфляции, повышая учетную ставку (во время острого валютного кризиса в декабре 2014 г. ставка была поднята до 17%, с того времени ее постепенно снизили до 9,75%), уменьшает государственные расходы и отпускает курс валюты в свободное плавание.
И на их идейных критиков, которые полагают, что стабильность, в основании которой лежат сверхконцентрация собственности и власти, приток спекулятивных “горячих” денег, высокие налоги, дорогой кредит, переоцененный рубль и сложнейшее для бизнеса законодательство, не даст стране преодолеть кризис и со временем поставит ее в еще худшее положение, чем сейчас.
Как можно понять, первая группа экономистов – близкая к власти – уверена, что в целом от последствий кризиса Россия уже оправилась и теперь остается подождать, когда “стабильность” каким-то образом перейдет в рост. Очевидно, что это слабая часть плана, больше похожего на выжидательную стратегию: “или эмир, или ишак”.
От падения – к росту
По официальным данным, экономика России по итогам 2016 г. сократилась на 0,2%, удивив многих экономистов и международные организации, которые прогнозировали снижение на 0,5-0,6%. В этом году Центральный банк России ожидает, что сокращение экономики сменится ростом на 1-1,5% и 1-2% в 2018-2019 гг.
За счет чего это может произойти? Экономическая наука гласит, что за счет увеличения экспорта, роста потребления и инвестиционных расходов или за счет накопления/восстановления запасов продукции. В 2016 г., по словам российских экономистов, результата чуть лучше ожидаемого удалось добиться в основном благодаря “возобновлению” запасов готовой продукции и увеличению экспорта, в то время как и потребление и инвестиционные расходы продолжали снижаться.
Поскольку увеличение запасов – это временный фактор, а экспорт во многом зависит от ситуации на международных рынках, о которой мы уже писали выше, очевидно, что рост можно ожидать только за счет увеличения потребления или инвестиционных расходов. В первом случае деньги должны попасть к населению, во втором – компаниям, готовым вкладывать заработанную прибыль в бизнес в России. Согласно официальной статистики реальные располагаемые доходы россиян падают четвертый год подряд. Значит, единственным источником роста может стать прибыль компаний, направленная на инвестиции. Эта прибыль в 2016 г. (по официальным данным, пересчитанным по средневзвешенному курсу) выросла со $138 млрд. до $173 млрд. Стоит учитывать, что в это же время корпоративному сектору приходилось отдавать внешние долги. По оценке Moody’s от 2015 г., крупные компании России должны были заплатить в 2015 г. порядка $40 млрд внешних долгов, а в 2016-2017 гг. еще около $60 млрд. Если к этому добавить тот факт, что в 2015 г. отток капитала составил $58 млрд., а в 2016 г. – $15 млрд., и не забывать, что прибыль компаний облагается 20%-ным налогом, то окажется, что на инвестиционные расходы, которые должны привести к росту экономики в нынешнем году, останется несколько десятков миллиардов долларов.
Вероятно, именно описанный выше сценарий имела в виду председатель ЦБ Эльвира Набиуллина, когда говорила, что “компании будут постепенно наращивать инвестиции, используя накопленные в предыдущие годы прибыли”, за счет чего экономика и начнет расти.
Однако не все так просто. По словам заведующего отделом международных рынков капитала ИМЭМО РАН Якова Миркина, сейчас в Россию идет “сильнейший поток денег в первую очередь нерезидентов, который создает искусственный спрос на рубль и тащит его в сторону укрепления”. Речь идет о так называемом carry trade (форекс). Механизм этой спекуляции довольно прост: трейдер занимает деньги там, где кредит стоит дешево, и кладет их на депозит туда, где ставка высокая. А разницу оставляет себе. Как отмечает Миркин, “это стандартный механизм пуска будущих неприятностей”. По его мнению, единственным способом коренным образом исправить ситуацию является нормализация кредита, привлечение инвестиций, снижение налогов, подавление немонетарной инфляции (цены и тарифы, устанавливаемые государством) и снижение административных издержек.
Иными словами, чтобы выбраться из экономического болота, России надо пройти через глубокие реформы, результатов которых обедневшему населению все равно придется ждать. А это, в свою очередь, предусматривает наличие у власти немаленького кредита доверия и желания экспериментировать, чего, по всей видимости, нет.
Ловушки “стабильности”
Несмотря на то что “стабильность” стала главной целью властей, она лишь маскирует растущие риски. К примеру, по словам Набиуллиной, коэффициент эластичности, описывающий зависимость курса рубля от цен на энергоносители, который раньше составлял 0,9 (очень сильная зависимость), сейчас снизился до 0,2-0,3.
Это проявилось и во время снижения цен на нефть 8-9 марта, когда рубль в ответ не ослабел, а даже немного укрепился. Причина такого парадоксального поведения российской валюты может заключаться в том, что спекулянтам, привлеченным высокой реальной ставкой (учетная ставка 9,75%, инфляция около 4%), интересна в первую очередь не цена на нефть, а возможность вовремя вывести прибыль, до того как лавочка закроется. Фактически это означает, что при первых признаках девальвации или сокращении ставки поток денег хлынет в обратную сторону, что совсем не похоже на стабильность. Скорее на сценарий отложенного финансового кризиса. (Михаил Багинский, Деловая столица/Энергетика Украины и мира)