Визит украинского Президента Петра Порошенко в Астану завершился на мажорной ноте. “Казахстан для Украины является “окном в Азию”, и я надеюсь, что Украина для Казахстана – “окном в Европу”. Мы имеем огромный потенциал двусторонних отношений”, – заявил Порошенко по итогам переговоров.
Встреча была насыщена энергетической тематикой. Согласно официальным комментариям, в 2016 г. помимо танкерных поставок в Украину нефти сорта СРС, Казахстан намерен развивать и “малый транзит” энергоресурсов. В частности, он включает экспорт в нашу страну каменного угля, поставки нефтепродуктов и газового конденсата через государства Закавказья. Кроме этого, концерн “КазАтом” намерен начать поставки в Украину топливных элементов для АЭС. Это поможет запустить давно обещанные реформы в отечественной атомной отрасли и снизить ее критическую зависимость от технологий РФ.
Начало эпохи дешевых энергоносителей заставляет Казахстан искать наиболее эффективные пути экспорта энергоресурсов. В период высоких цен, до 2014 г., госкомпании этого азиатского государства могли себе позволить покупать НПЗ в Румынии, нефтяной терминал – в Грузии, а энергораспределительные сети – в Боснии. Сейчас ситуация круто изменилась: на первый план вышли задачи развития эффективных путей или формул транзита. Такая смена приоритетов уже отразилась на отношениях Казахстана с Украиной. На казахстанском рынке энергоносителей сейчас доминируют китайские компании, которые к середине этого десятилетия довели свою долю в добыче нефти и газа до 50%. Еще около трети добычи контролируют Соединенные Штаты. С каждым годом экспортеры казахских ресурсов пытаются расширить доступ на рынки Европы, в энергетической структуре которой они начинают играть все значимую роль. Украина присоединилась к числу больших покупателей казахстанской нефти в 2014 г. и сейчас Астана – ведущий поставщик нефти на украинский рынок. Это уже помогло Киеву прорвать российскую блокаду поставок сырья украинской нефтепереработке, и более уверенно противостоять российской военной агрессии. Казахстан же получил свой бонус, продвинувшись на рынки Европы.
Несомненный интерес для Украины могли бы представлять и поставки казахстанского природного газа, прямые закупки которого наша страна прекратила в 2003 г. (в последующие годы недобросовестные компании-посредники вообще уничтожили этот импорт в пользу российских конкурентов). Сейчас есть шансы восстановить это направление. Препятствие только одно – более сложная логистика, чем у поставок нефти. Транзит газа в Украину из Средней Азии заблокирован “Газпромом”. Тогда как казахстанская нефть идет на экспорт по единственному на территории России частному магистральному нефтепроводу Caspian Pipeline Consortium (CPC). Вмешиваться в его работу московским политикам очень сложно. Во-первых, большинство акций консорциума принадлежит корпорациям США, Казахстана и ЕС. Во-вторых, ежегодный транзит консорциумом 60 млн. т нефти является важной статьей доходов всего Южного Федерального округа РФ (ЮФО). Отлучить этот проблемный регион от транзитной нефтяной кормушки вряд ли кто решится. С недавних пор, ЮФО считается прифронтовым не только из-за граничащей с ним Чечни, но и из-за близости к нескольким районам украинского Донбасса.
Очевидно, что “большая нефть” имела непосредственное отношение к географическим направлениям российской агрессии. Именно в тех районах Донбасса, где обосновались россияне, проходит важный для нашей страны трубопровод – Лисичанск-Кропоткин-Грозный, соединенный с частным трубопроводом СРС. Во время военного конфликта украинская часть этой трубы была разворована и уничтожена. Это явно делалось для того, чтоб осложнить единственное прямое трубопроводное соединение Казахстана с рынками Украины и ЕС. Поэтому экспорт нефти из Астаны сейчас идет в ЕС в основном танкерами – через Грузию и терминал СРС в Новороссийске. Но долгосрочная перспектива развития нефтяных поставок из Казахстана по-прежнему неразрывно связана с Европой и самым недорогим маршрутом – через Лисичанск и его крупный нефтеперерабатывающий завод. Сейчас этот ключевой для транзита НПЗ контролируется российской компанией “Роснефть”. Недавно она стала объектом санкций США и ЕС, что вынудит ее уйти с украинского рынка. Украинским властям стоит повременить с санкционным ударом по “Роснефти”. Не исключено, что та проявит благоразумие в вопросах дальнейшего развития транзита нефти Казахстана в Европу.
Задача разблокирования экспорта среднеазиатского природного газа намного сложней, ведь такой сценарий угрожает сверхприбылям “Газпрома”. Сейчас российский монополист, изолируя рынки Средней Азии, принуждает производителей продавать ресурсы дешево, и потом дорого перепродает азиатский газ Евросоюзу и Украине. Решить этот вопрос в одиночку ни одной стране не под силу. Проблемой с природным газом стоит заняться, прежде всего, китайским инвесторам, работающим в казахстанской нефтегазодобыче. Сложно представить, как Москва сможет запретить Пекину развивать европейский экспорт работающих в Казахстане китайских газодобывающих компаний. Попытайся она это сделать, зрелище могло бы быть захватывающим.
В перспективе сотрудничество Украины и Казахстана может переместиться в атомный сектор. Во время ядерного разоружения 1990-х годов Астана, также как Киев, под международные гарантии ненападения избавилась от самолетов и ракет-носителей. Казахстан также закрыл полигон ядерных испытаний и свернул работу своего завода-производителя оперативно-тактических ракет (Scud). У нас полигона просто не было. Но, в отличие от Казахстана Украина умудрилась сберечь несколько ракетных заводов. Общие ценности и параллели развития в ядерной сфере обещают принести обеим сторонам хорошие результаты в “большой политике” развития атомной энергетики и промышленности. Но до этого украинским и казахстанским властям придется сделать самую малость: решить взаимные интересы в торговле “большой нефтью” и природным газом. (Деловая столица/Энергетика Украины и мира)
