В августе мировые цены на нефть колебались возле отметки в $51/барр. Эта тенденция сформировалась из-за сохраняющегося профицита глобального рынка на фоне нежелания ключевых добытчиков договариваться о скоординированном долгосрочном сокращении добычи. Каждая нефтекомпания и страна, скрыто или явно, пытается сохранить свою долю поставок в тоннаже – даже ценой потери доходности.
И все же в мае 2017 г. страны-члены ОПЕК согласовали продление прошлогоднего соглашения о секвестре добычи – на 9 месяцев до марта 2018 г. Тем самым извлечение нефти остается на уровне 1,2 млн. барр./сутки, или на 4,6% меньше, чем до договора (33,6 млн. барр. ежесуточно). К соглашению присоединился и ряд государств, не входящих в ОПЕК, включая Россию. Кстати, договор-2016 стал первым согласованным уменьшением нефтедобычи с 2008 г. В результате стоимость “черного золота” повысилась до 50 и более долл./барр., однако в нынешнем году снова начала проседать из-за общего перепроизводства. Больше всего в мире добывает РФ (549 млн. т в 2016 г.), за ней следуют Саудовская Аравия (540 млн. т) и США (510 млн. т). Притом в Штатах только за период с 2008 г. добыча выросла в 1,7 раза за счет освоения т. н. сланцевой нефти (“сланцевая революция”). За счет этого Вашингтон резко снизил зависимость от нефтеимпорта и все активнее влияет на международный нефтерынок.
При этом в последние 15 лет США добились контроля над такими стратегическими нефтяными странами, как Ирак и Ливия. Это привело к переделу всего планетарного рынка нефти; Вашингтон выступает одновременно как ведущий потребитель (крупнейшая мировая экономика), что позволяет ему эффективно манипулировать рыночными трендами, в т.ч. в борьбе с политическими оппонентами. Из числа крупных нефтедобытчиков сегодня к таковым относятся Россия, Иран, Венесуэла.
Эффекты и прогнозы
Действительно, Москва серьезно проигрывает от низких цен на нефть, ведь экономика РФ традиционно зависит от экспорта углеводородов. Экономисты, включая российских, сходятся во мнении, что именно спад нефтяных котировок сильнее всего бьет по Федерации, тем более что от них зависят и цены на природный газ. Стоимостные показатели долгосрочных контрактов корпорации “Газпром” привязаны к нефтяным котировкам, причем по его собственному желанию – тогда как Европа давно требует отвязать ценообразование от нефти и перейти на привязку к спотовым контрактам европейских газовых хабов. Интересно, что буквально в июне трибунал при Арбитражном институте Торговой палаты Стокгольма кардинально пересмотрел формулу цены в газовом контракте Киева с “Газпромом”, которая теперь зависит не от стоимости нефтепродуктов (газойль, мазут), а от рыночных котировок газа. Решение имеет обратную силу и касается поставок за период с 2014 г.
Возвращаясь к влиянию рыночных трендов на РФ, аналитики указывают на предпосылки стагнации в ее экономике и сомневаются в официальной статистике, демонстрирующей позитивную макродинамику. Так, эксперт российского Центра развития Национального исследовательского университета “Высшая школа экономики” Николай Кондрашов отмечает: если в IV квартале прошлого года и в 1 квартале 2017-го заявленный властями рост ВВП во многом базировался как раз на росте нефтяных котировок и поэтому был ожидаемым – то не вполне понятно, за счет чего произошел рост во 2 квартале (на 2,7% в годовом сравнении): “Официальные данные по промышленности и особенно по оптовой торговле не отличаются достоверностью, а индекс работы базовых отраслей и вовсе не позволяет точно оценивать динамику ВВП. Источником роста могли быть инвестиции, товарные запасы предприятий и, возможно, внешний спрос, хотя таможенные данные это не подтверждают”. В таких условиях федеральная экономика склонна к стагнации и рецессии независимо от официальной статистики.
Что же будет с глобальным нефтерынком дальше? Во-первых, остается неясной дальнейшая судьба ограничительного соглашения: в частности, глава компании British Petroleum Роберт Дадли признает, что “некоторые добытчики, участвующие в соглашении, не демонстрируют решимости и дальше сохранять единство действий”. Вполне вероятно, что в 2018 г. договор продлен не будет, или его условия будут ослаблены, в т. ч. ввиду позиции Саудовской Аравии, где усиливаются настроения в пользу выхода из договора.
На таком фоне руководитель отдела энергетического анализа фирмы Oil Price Information Service (входит в структуру американской аналитической компании IHS) Том Клоза констатирует: чтобы нефтяные котировки вернулись на уровень 60 долл./барр. и выше, необходимы не только продление упомянутого соглашения, но и дополнительный секвестр добычи в нескольких странах, включая Нигерию, Ливию, Венесуэлу. Первые 2 страны освобождены от ограничительных обязательств, поскольку их нефтепром сильно пострадал от внутристрановых боевых действий. “Скорее всего, в следующие 9 мес. сорт Brent будет торговаться в пределах 48-52 долл./барр., а WTI – по 46-50 долл./барр., не давая рынку подняться до прежних величин. Если добыча сократится в Венесуэле (вследствие возможных санкций или политической дестабилизации), то цены могут подняться еще на 1-2 долл./барр.”, – говорит специалист.
Замедляется и рост потребления “черного золота”: по оценке Международного энергетического агентства, в 2017 году средневзвешенный спрос составит 97,6 млн. барр./сутки, в 2018-м – 99 млн. барр. Нефть активно используется в ТЭК, химической промышленности, фармацевтике.
Украинский аспект
Нетрудно догадаться, что Украина как импортер углеводородов выигрывает от их подешевения. Как известно, в наследство от УССР республике досталось 6 нефтеперерабатывающих заводов совокупной мощностью более 50 млн. т сырой нефти в год, но сейчас с неполной загрузкой работает только один, Кременчугский (группа “Приват”). Остальные НПЗ требуют значительной реконструкции, пока же основная часть ГСМ импортируется – преимущественно из Беларуси, России, Литвы. Для справки, в минувшем году импортировано 2,8 млн. т нефтепродуктов, и лишь 278 тыс. т сырой нефти. Несомненно, возрождение отечественной нефтепереработки ослабит глубокую зависимость страны от топливного импорта и его стоимостной динамики. Проблема в том, что доведение каждого из 6 имеющихся НПЗ до современных стандартов будет стоить около 1 млрд. долл.
Добывается в Украине и своя нефть, в 2016-м извлечение уменьшилось на 11,9% до 1,6 млн. т (для сравнения, в довоенном 2013-м это было 2,2 млн. т). Ведущие добытчики – государственная “Укрнафта”, а также (в порядке убывания производительности) частные ЧАО “Нефтегаздобыча”, ЧАО “Природные ресурсы”, ЧАО СП “Полтавская газонефтяная компания”, ЧАО “Укрнефтебурение”, ООО “Эско-Север”, “Регал Петролеум”. Потенциальные украинские запасы нефти оцениваются в 1,33 млрд. т, доказанные – в 137 млн. т, включая шельф Черного моря в Крыму и других регионах, разработка которого активизировалась в 2012-13 годах. Считается, что в обозримой перспективе (особенно с возвращением Крыма) годовая добыча может вырасти до 3-4 млн. т.
Смета начальных инвестиций в нефтегазовые месторождения в Украине варьируется от 30 до 100 млн. грн., притом без учета оборудования, которое обойдется еще в 1 млрд. грн. А себестоимость добычи составляет 20-40 долл./барр. (в той же Саудовской Аравии это 2-5 долл./барр.), что удерживает инвесторов от развития активности. И все же направление можно считать перспективным, особенно если оно дополнится господдержкой в части геологоразведки и оптимизации рентной платы, а также восстановлением внутренней переработки. Пока же работа по этим направлениям идет очень медленно. (Максим Полевой, МинПром/Энергетика Украины и мира)