Анонсированный три года назад план китайских инвестиций в размере $600 млн. в добычу урана в Украине похоже так и погибнет на уровне идеи. На днях администрация Дональда Трампа отказала компаниям КНР в согласовании покупки американского атомного гиганта Westinghouse, который тесно связан с Украиной. Что изрядно охладило пыл китайских инвесторов.
Вместо китайцев, контроль над американской компанией к осени получит новый собственник из Канады. А бывшие претенденты решили купить месторождения урана в России, а не в Украине. Надежды же украинских частных компаний-посредников заполучить китайские деньги лопнули. И теперь отечественная добыча урана может погрузиться в новую волну реформ, ценовых катаклизмов и разбирательств.
Частники не смогли
В Украине к концу лета завершатся два процесса, которые пока что являются причинами стагнации отечественной атомно-ресурсной промышленности. Прежде всего, стоит упомянуть об окончании срока, на который частным компаниям передали в пользование 4 неработающих урановых месторождений в Николаевской и Днепропетровской областях. Привлечь инвестиции на них так и не смогли. А за потерянное время, которое можно было использовать на развитие, вряд ли кто-то будет платить.
Второй процесс – это окончание срока очередного контракта на покупку урана компанией НАЭК “Энергоатом” у концерна “Ядерное Топливо Украины” (ЯТУ). К слову, трансферт между этими двумя предприятиями Минтопэнерго настолько сложен, что сам собой отлично иллюстрирует системную стагнацию украинской добычи урана.
Например, при средних мировых ценах $44-48/кг, компания покупает урановый концентрат у концерна по завышенной цене до $125/кг. При этом сам концерн закупал его у одной из шахт за $40/кг.
Минэкономразвития в 2017-18 годах исправно делало вид, что хочет решить подобные казусы внутриведомственного трансферта в Минтопэнерго. Для этого, ведомство Кубива пыталось вывести “Энергоатом” из подчинения Минтопэнерго и передать управление напрямую Кабмину.
Помогла бы ли такая трансформация устранить проблемы – неясно. Однако опыт других подобных переподчинений показывает, что шансов на успех этого предприятия было немного. К примеру, промелькнувший в 2017 году недолговечный период прямого подчинения правительству “Укрзализныци” не помог улучшить ее работу. Даже наоборот. Не наблюдалось особых успехов в этой части и в нефтегазовой отрасли. После того, как МЭРТ в 2016 году получил контроль над НАК “Нафтогаз Украины”, оставив Минтопэнерго “Укртранснафту” и “Укртрансгаз”, сколько-нибудь заметного прироста реализации продукции не случилось.
Наверняка похожего эффекта удалось бы достичь и перетягиванием на МЭРТ и Кабмин атомную генерацию. Поэтому про идею переподчинить “Энергоатом” в Киеве забыли. Но осадок остался.
Заключается он в том, что никакая смена “рулящих” торговыми потоками проблемы отрасли решить в принципе не может. А остановить стагнацию в украинской добыче урана можно только одним путем: Украине рано или поздно придется начать регулярный импорт определенных объемов дешевого урана. Чтобы смешивать его с более дорогим ресурсом украинской добычи, а уж затем отправлять смешанное сырье за границу, чтобы обогатить его там и вернуть в страну готовое ядерное топливо.
До недавнего времени, такую схему пытались наладить компании бывшего народного депутата Николая Мартыненко. СМИ широко освещали эту попытку, а судьба самого импортера сейчас решается в судах. Между тем, после того, как этот представитель правящей коалиции от партии НФ начал выходить из атомной отрасли, в Украине осталось только три претендента на импорт.
Урановые кандидаты
Ключевой претендент на импорт урана появился в отечественной урановой промышленности раньше других. Речь идет о симбиозе совместного украино-казахстано-российского предприятия “УкрТВС” и частной компании-арендатора урановых месторождений ООО “Атомные Энергетические Системы Украины” (АЭСУ).
Источники отечественных СМИ утверждают, что украинские учредители этого СП и частных компаний близки к лидерам правящей партии НФ так же, как был близок досрочно выбывший с рынка уранового импорта Мартыненко. Но в отличии от него они представляют другие полюсы влияния правящей коалиции. Условно говоря, с уходом Мартыненко полюс Арсения Яценюка ослаб, а амбиции Арсена Авакова и Александра Турчинова, напротив, усилились.
Второй кандидат появился на горизонте украинской урановой отрасли позднее. Но его финансовое могущество несравнимо выше, чем первого. Это компании и банки КНР, которые еще в 2015 году заключили меморандум с концерном ЯТУ с целью укрепления его производства.
В частности, один из китайских банков согласился кредитовать покупку концерном завода по производству дефицитной ныне в Украине серной кислоты. Которая нужна для наращивания производства диоксида урана. Чем больше будет у ЯТУ таких мощностей, тем больше он сможет перерабатывать дорого отечественного и более дешевого импортного уранового сырья.
Кроме слухов о новом сернокислотном проекте, официально сообщалось, что в ходе подписания этого меморандума China Nuclear Energy Industry Corporation (CNEIC) согласилась сотрудничать с концерном ЯТУ по проекту создания ключевого элемента ядерного цикла: завода фабрикации ядерного топлива для российских реакторов класса ВВЭР 1000.
Подобный завод работает в Китае, избавляя страну зависимости от импорта из РФ. Украине строительство аналогичного завода обойдется в не менее чем $780 млн., но он необходим, и к тому же быстро окупится. Ведь каждый год на закупку импортного топлива для указанных реакторов Украина тратит свыше $430 млн. Часть этих средств оседает на счетах российской государственной “Корпорации ТВЭЛ”, часть – американской Westinghouse Electric, которые делят украинский рынок в примерной пропорции 70/30.
Между тем, несмотря на подписанный в 2015 году меморандум, планы участия КНР в строительстве Украиной завода ядерного топлива стоят на месте.
Наконец, третий претендент – это поставщик готового ядерного топлива, упомянутая Westinghouse Electric Corp LLC. В добыче урана эта компания, как и большинство других глобальных корпораций атомной промышленности, не работает, но считается крупнейшим в мире производителем топлива и реакторов.
Трамп против КНР
Из-за этого до недавних пор Украине нечего было и мечтать о внимании Westinghouse к восстановлению украинской добычи урана. Начиная с 1998 года американская корпорация проявляла предметный интерес только к строительству Украиной собственного завода ядерного топлива. Но урановые шахты ей были безынтересны.
Впрочем, в 2017 году ситуация начала меняться. Из-за долговых неурядиц на строительстве двух АЭС в США японские акционеры провели Westinghouse через процедуру банкротства. А после реструктуризации корпорации нашли нового собственника, канадскую инвестиционную Brookfield Asset Management Inc. (ВАМ), которая управляет капиталами на сумму $285 млрд.
В отличии от предыдущего владельца, японской машиностроительной Toshiba, инвестиционная активность ВАМ концентрируется совсем в других сферах экономики. Они куда ближе к атомной энергетике, чем интересы бывшего японского владельца. Кроме того, ВАМ считается ведущим международным частным инвестором коммунального сектора, транспорта газа, а также производства и распределения электроэнергии.
Пока нет никаких оснований говорить о том, что смена владельца вынудит американского гиганта покупать для обогащения урана больше сырья в Канаде, чем в Казахстане. Или заставит обращать больше внимания на ресурсы Украины. Никаких сигналов из Канады об этом пока нет. А вот Китай, который покупает более 60% урана в Казахстане, уже расставил для себя новые акценты.
После того, как администрация США в 2017 году не одобрила покупку американского производителя реакторов китайцами, Пекин в начале 2018 года резко развернул свою политику в атомно-ресурсном секторе.
Украинцы воюют с РФ, а китайцы получают прибыль
Весной этого года китайская CNEC выкупила у российской компании “Атомредметзолото” половину горнорудных запасов единственного в РФ крупного производителя природного урана, Приаргунского горно-химического объединения (ПГХО).
Причем в покупке Китаем российских активов просматривается комплексная стратегия. Так, в середине 2017 года китайская Huae Sinban взяла в аренду на 50 лет 300 тыс. гектар земель сельскохозяйственного назначения вокруг ПГХО. Иными словами, разрешения на увеличение территории российских горных разработок урана китайцы отныне будут брать сами у себя. Но и это еще не все.
В конце 2017 года китайские компании приобрели Приаргунское месторождение каменного угля с запасами в 0,5 млрд. т. Среди прочего оно необходимо для тепло- и энергоснабжения китайского уранового проекта.
До ужесточения международных санкций против РФ, у Москвы не было никаких резонов укладывать под китайскую экспансию буквально все российское Верхнее Приамурье. Но даже при выходе Приаргунского проекта на максимальную мощность, КНР сможет за счет РФ удовлетворять не более 14% своих потребностей в природном уране.
Иными словами, эта сделка не принесет России никакого заметного влияния на Пекин. Более того РФ останется в минусе. Ведь урана собственной добычи стране не хватает, а увеличение поставок в Китай только усилит дефицит на внутреннем рынке. Для справки, в 2014-17 годах РФ купила природного урана на $1,2 млрд. у Казахстана, на $0,7 млрд. из Украины и суммарно на $0,6 млрд. из США, Чехии, Франции, Нигера и Нидерландов.
Большая часть его реэкспортируется в виде готового ядерного топлива. А на потребности российских АЭС работают только Казахстан и месторождения Приаргунского ГХО. Впрочем, так было до сих пор. А вскоре последнее будет работать на Китай.
Какое дело до этого Киеву? Вопрос в том, кто заменит китайских инвесторов в украинской добыче урана. И на что рассчитывали украинские частные компании-посредники, которые с 2015 года, закрепляясь в атомно-ресурсной отрасли, выкупали учредительные доли в компаниях “УкрТВС” или “АЭСУ”?
Если расчет был на инвесторов из Китая, то посредники серьезно просчитались. А если ставку делали на инвесторов из США или Канады, то они становятся перспективными только сейчас – прежде о них и речи быть не могло. Остается только один вариант: в Украине ждали прихода инвесторов с капиталом российского происхождения, которые зарегистрированы где-нибудь в третьих странах. (Андрей Старостин, ubr.ua/Энергетика Украины и мира)