Европейский союз одобрил компромисс, достигнутый между Францией и Германией по российскому газопроводу в обход Украины “Северный поток-2”, а это существенно повышает шансы на то, что скандальный проект будет завершен.
В интервью “Апострофу” партнер консалтинговой компании RusEnergy Михаил Крутихин рассказал о перспективах реализации российских обходных газопроводов, их угрозе для Украины и судьбе украинской газовой “трубы”.
– На прошлой неделе появилась информация, что Франция выступает против “Северного потока-2”. Однако затем стало известно, что Германия, являющаяся главным интересантом этого газопровода, пришла по данному вопросу к некоему консенсусу с Францией. Так все-таки, до чего они договорились?
– По французской позиции – сначала это была “утка”, а потом кто-то попытался использовать данную “информацию” в одном из изданий для того, чтобы просто прощупать позиции. На самом деле, это немножко раздули. В принципе, позиция (Франции и Германии, – “Апостроф”) единая, и сошлись они на том, что, фактически, все решения по “Северному потоку-2” будет принимать Германия. В окончательном варианте формула следующая: все переговоры с третьими странами о судьбе “Северного потока-2” должна вести та страна, на территории которой “Северный поток” впервые начинает соприкасаться с газотранспортными сетями внутри Евросоюза. То есть это – фактически Германия, ей дали полное право этим заниматься.
– Можно ли в таком случае говорить о том, что это – победа российской стороны?
– Не знаю, насколько Россия была замешана в этом, но, в принципе, данное решение гарантировало невмешательство Европейского Союза в строительство “Северного потока-2”. Действительно, “Газпром” здесь оказался в выигрыше.
– Когда, по вашим прогнозам, начнется эксплуатация “Северного потока-2”?
– Согласно плану “Газпрома”, который пока идет по графику, в ноябре этого года могут начаться испытания готовой подводной части газопровода. И уже в декабре газ по нему может попасть в Германию. Но есть проблема – дальше судьба (газопровода, – “Апостроф”) на территории Германии повисает в воздухе, поскольку принимать газ из “Северного потока” должны два газопровода. Из “Северного потока” его принимает OPAL, а из “Северного потока-2” должен принимать еще пока не построенный газопровод EUGAL. У OPAL, который сейчас работает фактически на полную мощность, тоже есть большой знак вопроса по его судьбе. В 2016 году регуляторы рынка в Германии постановили, в виде исключения, что OPAL может принимать газ на 100% российский. Есть апелляция в европейских судах, и решение по судьбе OPAL судьи пока не вынесли. Абсолютно то же самое будет происходить с EUGAL, потому что по европейским представлениям, те газопроводы, которые проходят через границы стран-членов Евросоюза, должны подчиняться антимонопольному законодательству. Эти газопроводы – OPAL и EUGAL – пересекают границы, заходя в Чешскую Республику, и дальше идут в Австрию. Позволят ли EUGAL принимать полностью российский газ или нет, – пока решения по этому поводу нет.
– Параллельно с “Северным потоком-2” идет строительство газопровода “Турецкий поток”, и ожидается, что к концу текущего года “нитка” для поставок газа в Турцию будет завершена. Но не решен, как я понимаю, вопрос второй “нитки” для поставок в Европу. Ваш прогноз: насколько, в принципе, реализуемая вторая “нитка” “Турецкого потока”, каковы шансы?
– Действительно, судьба второй “нитки” “Турецкого потока” неизвестна. То, что она пойдет, по представлениям “Газпрома”, в Болгарию, затем – в Сербию и через Венгрию – в Австрию, – это текущий план. От варианта прохождения в Грецию и куда-то дальше пока решили отказаться. Это – запасной вариант. С сербами договорились обо всем. Почти 1,5 млрд. евро выделил “Газпром” на то, чтобы там начинать строительство. То есть, в Сербии работа идет: землеотводы, выбрали итальянскую фирму, которая будет обо всем договариваться, получать все разрешения и прочее. В Болгарии пока только начаты эти процедуры, и “Булгартрансгаз”, фактически, уже объявляет тендер на инженерную разработку нового газопровода, который должен пойти к границе с Сербией. Но здесь есть большой вопрос, поскольку повторяется та же история, что и с “Южным потоком” – вроде бы обо все договорились, и трубы свалили на берегу в Болгарии, а европейский регулятор разрешения на это не дал (Россия отказалась от реализации проекта газопровода в обход Украины “Южный поток” в декабре 2014 года, – “Апостроф”). И вот сейчас – вопрос: дадут ли разрешение в Европе на то, чтобы этот газопровод прошел по территории Евросоюза, пересекая границы стран-членов ЕС. Пока такого разрешения нет.
– Когда – или если – начнет работу “Северный поток-2”, то, очевидно, уменьшится объем поставок российского газа в Европу по газотранспортной системе Украины. По вашим оценкам, какой объем газового транзита сохранится за Украиной?
– Давайте представим, что каким-то чудом “Северный поток-2” плюс еще “Турецкий поток” в направлении Европы вдруг вступили в строй и полностью заработали. Если исходить из тех объемов, которые “Газпром” сейчас имеет по контрактам с Европой, то украинское направление, учитывая чистую арифметику, станет совершенно ненужным. Но арифметика здесь не работает. Во-первых, будущие газопроводы должны иметь какую-то резервную мощность – то есть они на 100% очень редко заполняются. Второе: есть направления транзита через Украину, которые невозможно обеспечить ни “северными потоками”, ни “турецким”. Например, Молдова – 3 млрд. куб. м в год, которые “Газпром” туда посылает. Или некоторые потребители вдоль “трассы”, до которых эти два “потока” просто не дойдут. То есть, нужно сколько-то гнать только через Украину. Третье соображение: когда газ идет по “Северному потоку” и “Турецкому потоку”, график у него “плоский”. Для того, чтобы обеспечить пики потребления – иногда суточные, иногда сезонные, иногда месячные – необходимо иметь запас газа в подземных хранилищах, которые оперативно могут быть направлены туда, куда надо. Украинские газовые хранилища такую возможность гибкости дают. Тем более есть очень хороший опыт. Когда мы посчитаем, то 20 млрд. куб. м (в год) через Украину обязательно “Газпром” должен иметь. А если учитывать, что трубы должны работать с каким-то запасом, то, фактически, нужно гарантировать Украине прокачку 40 млрд. куб. м в год (в 2018 году транзит газа составил 86,8 млрд. куб. м, – “Апостроф”). Это – тот минимум, на который может согласиться на переговорах и та, и другая сторона.
– Цифра 40 млрд. куб. м ранее называлась – это тот минимум, меньше которого просто бессмысленно запускать “трубу”.
– Здесь нужно учитывать, что все это произойдет не сразу. Во-первых, для того, чтобы полностью заработали “нитки” “Северного потока”, нужно какое-то время. И время нужно на то, чтобы европейские потребители переключились с украинского маршрута на маршрут, который пройдет через Германию. Очень не хочет это делать, например, Италия. Она по-прежнему желает, чтобы север Италии снабжался по маршруту Украина-Словакия-Австрия и уже потом – Италия. А зависеть от Германии итальянцам почему-то очень не хочется. Здесь будет еще какой-то вопрос по переключению с привычного украинского транзита на северный. И затем, думаю, даже, если каким-то чудом европейцы согласятся на “Турецкий поток”, то там тоже пройдет года два, как минимум. То есть сейчас, к 1 января (2020 года), совершенно точно никакого полного выключения украинского транзита или снижения до 40 млрд. куб. м в год не произойдет. Нужно ожидать, что сделано это будет поэтапно.
– Возможна ли ситуация, при которой не будет запущен в работу “Северный поток-2” – например, будет принято общеевропейское решение, или США всерьез вмешаются и введут санкции?
– Шансов на это практически не осталось. Мы видим, что европейцы все отдали на откуп Германии, которая будет решать все вопросы с третьими странами. Санкций никаких не будет. Изменения антимонопольного законодательства, чтобы оно распространялось на морские пути подвода газа к территории Европейского Союза, тоже не ожидается. Что касается Соединенных Штатов, то, если бы они хотели вводить какие-то санкции, они бы давно их ввели. Пока это все риторика, которая нацелена на то, чтобы продемонстрировать озабоченность американцев странам, противодействующим “Северному потоку-2”. Очень хотят показать эту заботу. Но, если мы посмотрим на действующее американское законодательство, то там есть акт о санкциях против России, Северной Кореи и Ирана. И вот в этом документе в двух местах говорится, что санкции против “Северного потока” Белый дом может ввести только в случае согласования с европейскими партнерами Соединенных Штатов. И здесь понятно, что такой партнер как Германия никак не согласует никакие американские санкции, и, значит, если Белый дом вдруг начнет вводить какие-то санкции, то он будет нарушать собственное американское законодательство. Так что не нужно сейчас ждать, что что-то произойдет. В Конгрессе (США) нет законопроекта по изменениям закона о санкциях, где бы говорилось об изменении этого пункта – сейчас американские законодатели это не рассматривают.
– В январе прошли трехсторонние переговоры Украины, России и Европейского Союза по новому соглашению о транзите российского газа в Европу. Прогнозируемо они завершились ничем. Год только начался, но насколько вероятно, что стороны придут к какому-то соглашению до конца 2019 года, то есть до времени окончания действующего контракта на транзит?
– Я оцениваю шансы на соглашение до конца года как нулевые. “Газпром” должен заключить новое транзитное соглашение с оператором газотранспортной системы Украины. С 1 января (2020 года) на мировой арене появится новый независимый оператор. Формально он уже создан, но дело все в том, что передать ему собственность на трубопроводы, компрессоры и на всю инфраструктуру и права оператора “Нафтогаз Украины” не может, потому что до конца 2019 года он обязан оставаться стороной этого транзитного соглашения, которое действует. Таким образом, сейчас у нас есть операторы, которые между собой ведут переговоры, но заключать соглашение они не могут. А новый оператор с полными правами появится только 1 января, как обещают Коболев (глава НАК “Нафтогаз Украины” Андрей Коболев, – “Апостроф”) и правительство. То есть не с кем заключать соглашение. Пока все будет сорвано. Мало того, возможны еще большие задержки, поскольку для нормальной работы нового независимого оператора газотранспортной сети Украине требуется принятие еще некоторых законодательных поправок и подзаконных норм. А в условиях, когда вся Верховная Рада занята сейчас выборными делами, думать о том, что вдруг здесь начнется законотворческая деятельность, и будут внесены какие-то поправки, – я здесь не оптимист, и я боюсь, что это может еще больше затянуться. Так что переговоры-то вести не с кем.
– Если 1 января 2020 года не будет никакого контракта на транзит газа, что будет в этом случае? Как будет осуществляться транзит через Украину?
– Есть два варианта. Вариант №1 – это в старом контракте, то, что предлагает сейчас “Газпром”, могут в качестве исключения временно сделать оператором сети старого оператора – “Нафтогаз Украины” до тех пор, пока он не передаст свои полномочия новому оператору. Или срочно вписывать туда нового оператора и измененный контракт перезаключить. Это – один вариант. Второй вариант – работать по краткосрочным, скажем, месячным контрактам на прокачку газа транзитом.
– Такая ситуация – отсутствие долгосрочного контракта – может стать более-менее перманентной?
– Я думаю, что в конце концов с новым оператором “Газпром” должен будет заключить либо среднесрочный, либо долгосрочный контракт.
– Возвращаясь к тому, что, скорее всего, неизбежно будет сокращаться объем транзита газа по украинской ГТС, – какой вы видите перспективу украинской газотранспортной системы в ближайшее десятилетие?
– Все будет зависеть от того, каким образом организационно будет построена работа оператора ГТС. Есть хорошая перспектива, потому что переговоры ведутся, и иностранные контрагенты, в принципе, высказывают согласие со многими условиями Украины на счет того, чтобы организовать долевое участие в этой компании, которая будет оператором. Как минимум, 49% предлагаются иностранным участникам. Насколько я знаю, компании, как минимум, из Словакии, а, возможно, даже из Италии, ведут переговоры о возможном участии. Это будет в данном случае международная компания. Это – раз. Она может организовать какое-то финансирование для того, чтобы поддерживать инфраструктуру в рабочем состоянии, вывести из эксплуатации некоторые лишние “ветки”, лупинги (от английского looping, участок трубопровода, параллельный основному, для увеличения его пропускной способности, – “Апостроф”), то есть сделать более компактной систему, чтобы она могла эффективно работать. И в идеальном варианте, в большой перспективе, можно будет потребовать, все-таки, и от европейских потребителей, и от “Газпрома” переноса точек сдачи газа на российско-украинскую границу (сейчас они находятся на западной границе Украины, – “Апостроф”). Тогда, естественно, за транспортировку будет отвечать международная компания, и “Газпром” будет ей сдавать газ на своей границе, а дальше уже Европа будет заботиться о транспортировке и распределении этого газа. (Виктор Авдеенко, Апостроф/Энергетика Украины и мира)