Правительство Алексея Гончарука собиралось в течение 5 лет закрыть все убыточные госшахты в Украине. Новый премьер Денис Шмыгаль более консервативен в этом вопросе. “Шахта – не киоск”, – заявил он. Поэтому нужно вести речь о развитии угольных регионов, а не закрытии шахт. Но на их дотирование государство тратит в последнее время более 2 млрд. грн. в год. В случае бюджетного дефицита, признаки которого уже видны, эти издержки придется урезать в первую очередь. Тем более, что роль государственных шахт в обеспечении топливом электроэнергетики сегодня сведена к историческому минимуму – 13% от их потребностей.
No future
За последние 5 лет добыча угля в государственном секторе сократилась почти вдвое: с 6,7 млн. тонн в 2015 г., до 3,5 млн. тонн – в 2019-м. В текущем году, согласно прогнозам Министерства энергетики и экологии, уровень добычи может снизиться до 3 млн. тонн. Теплая зима уже привела к накоплению запасов угля на складах. После завершения отопительного сезона их остаток может составить 2,5-3 млн. т., т. е почти весь объем годовой добычи. По сути, эти запасы превращаются в малоликвидный товар и замороженные деньги. Более того, в процессе длительного хранения качество угля может ухудшаться, а также возникает риск самовозгорания при высоких температурах внешней среды.
Падение добычи сопровождается еще более стремительным ростом убыточности этого процесса. Согласно правительственным подсчетам, среднестатистический убыток на каждой тонне угля, добытого госкомпаниями, в 2019 г. составлял 957 грн., а в 2020-м – превысит 1000 грн. С 2016 г. потребность в таких дотациях возросла в четыре раза. Тогда бюджет покрывал 246 грн. на каждой тонне, сейчас уже 908 грн. Естественно, латать дыры с каждым годом становиться сложнее. И одно из ярких свидетельств этого – рекордный рост заложенности по зарплатам шахтерам. На конец февраля 2020 г. он превышал уже 1 млрд. грн.
Согласно заверениям нового премьер-министра Дениса Шмыгаля, в начале марта 654 млн. грн. уже ушли на погашение долгов шахтерам, а остальная часть задолженности будет покрыта в апреле. Но и он (в т. ч. как бывший директор Бурштынской ТЭС, непосредственно работавший с угольщиками) понимает, что эти транши – как вода в песок. Из 32 действующих государственных угольных шахт на безубыточное существование сейчас могут рассчитывать единицы. Все остальные стабильно работают в минус. Возможно, еще несколько угольных предприятий удастся вытащить из пропасти при наличии серьезных инвестиций. Но у большинства будущего нет.
В декабре 2019 г. Министерство энергетики с участием угольных директоров и администраций угледобывающих областей проанализировало результаты работы за 2019 г. и жизнеспособность всех предприятий данного сегмента. В итоге в перечень предприятий, которые имеют перспективы дальнейшего развития как самостоятельные хозяйственные субъекты, попали только 7. Это шахтоуправление “Южнодонбасское №1” и шахта им. Сургая (у них самая позитивная статистика добычи, рентабельности и выполнения плановых показателей), а также шахты “Капитальная” (“Мирноградуголь”), “Горная” (“Первомайскуголь”), им. Мельникова (“Лисичанскуголь”), “Степная” и “Лесная” (обе – “Львовуголь”). 10 шахт признано неэффективными и бесперспективными. От слова “совсем”. По остальным объектам финального вердикта не вынесли. Им рекомендуется рассмотреть варианты государственно-частного партнерства, привлечения инвестиций или приватизации, доработать ТЭО отдельных проектов, завершить выработку залежей и т. п. Но в целом перспективы не радужные.
Если посмотреть производственную сводку за 2019 г. по предприятиям, подконтрольным Минэнерго, то видно, что только три из них выполнили установленные годовые планы – это ш/у “Южнодонбасское №1”, шахта им. Сургая и ГП “Львовуголь”. У всех остальных – недобор, причем у некоторых катастрофический. “Селидовуголь” выполнил план лишь на 21,1%, “Волыньуголь” – на 36,7%, “Первомайскуголь” – на 51,1%.
Авгиевы конюшни
К выводу о сомнительной эффективности государственных дотаций для угольных шахт пришла и Счетная палата Украины, проанализировавшая результаты их деятельности в период с 2017 г. по первое полугодие 2019-го. В материалах аудита отмечено, что финансовая поддержка из бюджета (в размере 5,5 млрд. грн. за указанный период) не ведет к улучшению деятельности предприятий – получателей помощи. К примеру, за 2016-2018 годы добыча рядового угля на шахтах ГП “Селидовуголь” уменьшилась в 3,5 раза, “Волыньуголь” – в 1,9 раза, “Первомайскуголь” – 1,5 раза. Пропорциональными темпами падала и продуктивность работы шахтеров на указанных предприятиях: не первом из них – в 3 раза, на двух остальных – в 1.5 раза. Да и в целом по отрасли она сократилась с 13,8 т на одного работающего в 2016 г., до 11,9 т – в 2019 г.
Ценообразование на продукцию государственных шахт сегодня курирует государственное предприятие – “Держвуглепостач”, исходя преимущественно из принципа уравниловки. В итоге разница между себестоимостью добычи и ценой реализации практически у всех получается отрицательной, но у некоторых эта разница доходит до невообразимых размеров. Например, у “Лисичанскугля” – более 5 тыс. грн. за тонну. Согласно данным Счетной палаты, 80-90% средств государственной помощи шахтам направлялось на зарплаты. На модернизацию и обустройство новых пластов денег уже не хватало. Возьмем, к примеру, предприятие “Мирноградуголь”. Там в 2017 г. введено в эксплуатацию только 3 из 5 запланированных лав, в 2018-м – ни одной, хотя планировалось 3. На шахтах “Центральная” и “5/6” добыча ведется только на 2 из 15 существующих пластов. Отбойными молотками, как во времена Александра Стаханова. Аналогичная ситуация сложилась на предприятии “Селидовуголь”. Там, в 2017 г. планировали открыть 3 новых лавы, смогли только одну. В 2018-м – 4, и снова только одну открыли. В 2019-м замахнулись на целых 5 лав, но результата тот же. Например, почти готовую лаву на шахте “Котляревская”, в которую уже вложено почти 200 млн. грн., руководство компании так и не сумело запустить в 2019 г.
И тут надо назвать еще одну острую проблему, убивающую эффективность работы государственных шахт. Это наличие схем, позволяющих выжимать их ресурсы и выводить деньги в пользу частных компаний-спутников. “Селидовуголь” – возможно, самый красноречивый, хоть и не единственный пример. На базе его шахтных мощностей работают сегодня коммерческие клоны – ООО “Шахта Россия” и ООО “Шахта 1-3 Новогородовская”. Они вот и получили доступ к запасам угля в объемах 32,5 млн. т. Кроме того, по данным Госаудитслужбы Украины, только за 2016-2018 гг. “Селидовуголь” и ее обособленные подразделения потеряли 2 млрд. грн. доходов из-за продажи угля по цене ниже себестоимости. И в то же время в период 2015-2018 гг. предприятие приобрело товаров и услуг на 153 млн. грн. по значительно завышенным ценам. Казалось бы, закрыть все эти Авгиевы конюшни намного проще, чем их расчистить. Не факт, что это так.
Тэтчер не подходит
35 госшахт (3 из которых уже находятся в процессе ликвидации) – это 51 моногород или поселок, не имеющий других средств к существованию. Это убойный динамит для социального взрыва, главным образом, в тех регионах, где отношение к украинской государственности не такое уж однозначное. Пока официальный Киев не может предложить жителям этих потенциально депрессивных территорий адекватную альтернативу. Поэтому ради святого спокойствия правительство не пойдет на резкие меры в духе Маргарет Тэтчер. Но, вероятно, попытается максимально избавиться от шахтного хозяйства через приватизацию (в т. ч. возможен возврат к идее “шахта за одну гривню”). Ведь закрытие угольных лав само по себе недешевое удовольствие даже без социального довеска.
Президент Украины Владимир Зеленский сравнил проблему трансформацией угольной отрасли страны с вызовом не меньшим, чем коронавирус. Предыдущий министр энергетики и защиты окружающей среды Украины Алексей Оржель оценивал затраты государства на закрытие убыточных шахт в 12-14 млрд. грн. в течение 5 лет. Актуальный премьер Денис Шмыгаль с конкретными сроками осторожен. Он поспешил заверить, что его кабинет не будет вести речь о закрытии шахт, пока у него не появится видение дальнейшего развития шахтерских регионов. Хотя и признал, что многие страны в мире уже прошли подобный путь. Или, уточним, собираются его пройти.
В частности, около десятка европейских стран в ближайшие 5 лет собираются отказаться от использования угля. Среди них и такие крупные экономики континента, как Великобритания, Франция, Италия. Но Германия, например, пока не готова заменить всю тепловую энергетику более чистыми источниками, поэтому ТЭС там будут работать аж до 2038 г. Правда, исключительно на импортном угле. Последнюю шахту в Руре немцы закрыли еще в 2018 г. Греция – крупнейший добытчик угля на всех Балканах недавно сдвинула сроки перехода на “безуголь”. Теперь это должно случиться на в 2028, а в 2023 гг. Параллельно Греция намерена обратиться за финансовой помощью к ЕС, размеры которой могут составить несколько миллиардов евро. Но еще неизвестно, получит ли. Однако для Украины, скорее всего, больше пригоден опыт Польши и Чехии, которые горячо отстаивают жизнеспособность своих угольных отраслей перед Евросоюзом, несмотря на все “зеленые” тенденции. (Ярослав Ярош, МинПром/Энергетика Украины и мира)