Крупнейший производитель электроэнергии в Украине – НАЭК “Энергоатом” – для своей стабильной работы закупает ядерное топливо, одна партия которого для одного энергоблока стоит около $30 млн.
Как известно, компания успешно диверсифицировала поставки и вышла из монопольной зависимости от российской компании ТВЭЛ. А вот о присутствии “Энергоатома” на мировом рынке концентрата природного урана и услуг по обогащению знают только специалисты. Компания уже имеет налаженные цепи поставок уранового сырья по мировым ценам, а также существенную проблему: вынуждена закупать уран у предприятия ВостГОК по ценам, которые значительно превышают мировые.
О текущих тенденциях на мировом рынке урана, динамике цен, факторах спроса и предложения, спотовых и долгосрочных контрактах, закупках уранового концентрата и обогащенного гексафторида урана для различных производителей топлива, технологических аспектах и новых совместных проектах с американской компанией Westinghouse – в интервью в. и. о. президента НАЭК “Энергоатом” Петра Котина для агентства ExPro.
– Как мировые цены на уран отражаются на деятельности государственного предприятия “Энергоатом”?
– Чтобы производить тепловыделяющие сборки, нам нужен уран. Процесс состоит из трех этапов:
– Первый – это добыча урановой руды, ее переработка, или же производство концентрата природного урана;
– Второй – конверсия, то есть превращение концентрата природного урана в гексафторид природного урана и обогащения, то есть превращение гексафторида природного урана в гексафторид обогащенного урана, до тех значений, которые нужны для производства топливных “таблеток”;
– Третий – уже непосредственно производство готового ядерного топлива.
Производится концентрат природного урана в виде оксида урана – U3O8. После этого концентрат отправляется на перерабатывающие предприятия, где происходят конверсия и обогащение. Таким образом, у нас есть две ключевые фазы: первая – добыча, вторая – конверсия и обогащение, чтобы поставить готовую продукцию производителю ядерного топлива.
Крупнейшим мировым производителем концентрата природного урана в мире является “Казатомпром”, вторая по значению – канадская компания Cameco. Она имеет четыре группы шахт: в Австралии, Казахстане, Канаде и Соединенных Штатах. На этих локациях уран добывают разными способами: открытым способом – на двух австралийских месторождениях, шахтным методом – на трех месторождениях в Канаде, способом подземного выщелачивания – на месторождении “Инка” в Казахстане.
По оценкам специальных световых консалтинговых агентств, объем концентрата урана в мире сейчас составляет около 47 тыс. т в год. Замечу: в аварии на японской АЭС Фукусима, произошедшей 2011 г., этот объем достигал 83 тыс. т в год. Тогда японские АЭС были остановлены, сейчас их снова вводят в эксплуатацию. После Фукусимы весь мир пересмотрел подходы к строительству новых энергоблоков – почти все проекты были “заморожены”. Именно по этой причине и из-за остановки японских АЭС фьючерсная потребность в урановом концентрате резко сократилось.
Конечно, когда спрос держался на уровне 47 тыс. т, а мировая добыча составила 83000 т, потребитель чувствовал себя вольготно и мог диктовать свои условия поставщикам. Это касалось и способа оплаты (две опции: либо с авансом или по факту поставки), и цены, которая с той поры значительно упала. Самую низкую цену на урановый концентрат был зафиксирован в 2016: $47/кг. Сегодня она постепенно растет, пока спотовая цена колеблется на уровне $80-90/кг.
Это происходит потому, что восстанавливаются японские атомные станции, их работу начали восстанавливать после Фукусимы. К тому же, многие страны вновь осознают настоятельную потребность в возведении новых энергоблоков. Мы ожидаем, что в ближайшие пять лет мировой спрос на урановый концентрат восстановится до значений 2011 г.
– Сейчас Китай и Индия активно строят новые АЭС.
– И не только. Еще Бангладеш, еще Объединенные Арабские Эмираты, которые в этом году запустили первую АЭС Барака, Словакия достроила атомную станцию Моховце. Румынская АЭС Чернаводэ ожидает запуск достройки третьего и четвертого энергоблоков, британская Хинкли-Пойнт достраивает два новых блока, пакистанская АЭС Карачи скоро будет еще два блока, Польша объявила о намерении начать строительство четырех или даже пяти атомных энергоблоков не позднее 2030г. Создание собственных АЭС планируют Иран и Египет. Активно развивают свою атомную энергетику США. Все это повлияет на уровень фьючерсных цен на урановый концентрат. Будущие объемы его потребления увеличат и наши новые энергоблоки – №3 и №4 Хмельницкой АЭС. Кроме того, страны мира развивают проекты малых модульных реакторов, которые также будут нуждаться в уране.
С учетом этого, ведущие консалтинговые агентства, а это – UхC LLC (USA) и TradeTech (USA), прогнозируют, что не позднее 2026 цена на уран вернется к уровню 2011-го, а, скорее всего, превысит ее. Мы общались с представителями канадской Cameco, они рассказали: три шахты по добыче урана – в США, Казахстане и Австралии – сейчас законсервированы, работает только собственно канадское подразделение. Это происходит именно из-за падения мировой цены на уран.
– Сколько тонн уранового концентрата требует сейчас “Энергоатом”?
– 2400 тонн – необходимый объем концентрата природного урана для всех 15 энергоблоков украинских атомных станций.
– Больше влияют на индикативную цену уранового концентрата спотовые или долгосрочные сделки?
– Есть и спотовые, и долгосрочные контракты. По данным упомянутых консалтинговых агентств, на которые мы ориентируемся, за последние полгода было заключено около 160 контрактов по спотовым ценам на поставку около 12 тыс. т уранового концентрата и около 30 долгосрочные контракты на примерно такие же объемы – от 11 до 12 тыс. т.
– Спотовые цены на урановый концентрат можно увидеть на Нью-Йоркской товарной бирже NYMEX?
– Да, там видно сегодняшнюю рыночную цену на уран – именно по такой цене можно прийти и сразу заключить контракт. (По состоянию на 4 августа спотовая цена на урановый концентрат на NYMEX составила $70,8/кг – Ред.).
– Вы также можете прийти на эту биржу и в случае необходимости приобрести там необходимые объемы?
– Так, компания имеет право прийти на биржу и приобрести любые объемы у любого производителя, пока никакого дефицита нет.
– Вообще, обычно “Энергоатом” покупает урановую руду или урановый концентрат?
– Мы покупаем как концентрат урана, так и обогащенный урановый продукт. Но сейчас, если мы покупаем концентрат у ВостГОКа, то нам это выходит гораздо дороже мировых спотовых цен – мы покупаем его по $120/кг, хотя на рынке можно приобрести на 30% дешевле.
– Где вы покупаете уран для производства ядерного топлива российской компанией ТВЭЛ?
– Для ТВЭЛ мы берем концентрат в ВостГОК, дальше Россия обогащает его на своих заводах и после поставляет нам топливо. Заметьте, в этом топливе заложено ту цену на уран, по которой мы покупаем его у ВостГОКа.
– $120 за кг – это реальная себестоимость урана ВостГОКа, или комбинат закладывает маржу?
– Себестоимость их урана выше мировой. Сегодня работают три шахты, две из них – “Смолинская” и “Ингулецкая” – на сегодняшний день практически полностью исчерпаны. Они продолжают работать, но это уже почти пустая порода. Комбинат планирует снимать их с эксплуатации в 2023-м и 2025 г. соответственно.
Мы надеемся, что в ближайшее время Министерство энергетики примет структурные изменения, которые позволят нам стабилизировать ситуацию. Третья шахта, еще частично не разработана – “Новоконстантиновская”.
– Возможно, надо провести аудит ВостГОКа, чтобы проверить эффективность работы комбината?
– Это именно сейчас и делается. Мы туда направили своих аудиторов, а Минэнерго – своих. Сейчас время для принятия решения. В течение ближайшего месяца все решения, которые изменят ситуацию к лучшему, должны быть приняты.
– Вы не вели переговоры по добыче урана с компанией “Атомные энергетические системы Украины” Геннадия Буткевича? Ведь это – единственная частная компания в Украине, которая, кроме ВостГОКа, владеет лицензией на урановые месторождения.
– Нет, переговоров мы не проводили. В Украине мы сотрудничаем только с государственным ВостГОКом.
– Достаточно руды с ВостГОКа, чтобы выработать весь объем ядерного топлива для энергоблоков, работающих на топливе от ТВЭЛ?
– Так, достаточно. Как я отметил, нам необходимо около 2400 тонн для наших 15 энергоблоков. На сегодня 6 энергоблоков (со следующего года их будет 7) загружены топливом Westinghouse, остальные, соответственно, обеспечены топливом от ТВЭЛ. Таким образом, нужный объем уранового концентрата для топлива ТВЭЛ составляет примерно 1000-1100 тонн, но сегодня, учитывая ежегодные объемы поставок ядерного топлива производства ТВЭЛ, он составляет 600-800 тонн, и этот объем как раз соответствует добычи комбината ВостГОК.
– Компания Westinghouse сама закупает уран под производство топлива для “Энергоатома”?
– Нет, для них мы закупаем обогащенный урановый продукт компании Urenco (британско-голландско-немецкая компания – Ред.) и Internexco (швейцарская компания – Ред.)
Мы сейчас не можем поставлять уран с ВостГОК для производства ядерного топлива Westinghouse, поскольку его стоимость превышает спотовые цены, а производители обогащенного уранового продукта могут закупать ресурс только по рыночным ценам.
– Компании Urenco и Internexco тоже где-то покупают руду и потом ее обогащают, или вы для них покупаете руду?
– Они могут как сами покупать, так и брать концентрат природного урана, который мы им предоставим. Но все это будет отражено в конечном счете. Если мы им предоставим концентрат природного урана, они выставят счет только стоимости конверсии и обогащения. Если же мы им ничего не поставили, они сами покупают концентрат, и это учитывается в стоимости конечного продукта в соответствии с условиями контрактов.
– Какова стоимость/динамика цен на обогащение этой руды?
– Стоимость услуг по обогащению урана на мировом рынке составляет $54/ОРВ (ОРВ – единица работы из раздела – Ред.) Стоимость рассчитывается, исходя из количества единиц работы из раздела и цены на нее.
– Это не высокая цена?
– Нет, это нормальная цена. В цене производства топлива, если объяснять схематично, около 50% составляет стоимость урана, а 30% – стоимость его обогащения. Это также зависит от степени обогащения урана – может быть 3,2%, а может быть и 4,8% – в зависимости от потребности, и чем выше процент обогащения, тем более высокой будет цена.
– Какой процент обогащения урана нужен для наших энергоблоков?
– Это зависит от загрузки активных зон. В принципе, это может быть от 2,0% до 4,8%, в зависимости от того, какую топливную кампанию мы планируем. На наших энергоблоках используется четырехлетняя топливная кампания (топливо работает в активной зоне реактора в течение 4-х лет), то есть каждый год перезагружают только 1/4 активной зоны.
В реакторе есть три периметры центра, второй круг и третий круг. В самом центре топливо “горит” сильнее, дальше слабее, и уже по краям – слабое. Новое топливо загружается в третий круг, а когда “старое” топливо в центре выгорает, его заменяют на то, что стояло во втором круге. Таким образом, топливо постоянно перезагружают ближе к центру реактора, а на периметр добавляют новое топливо.
От процента обогащения топлива, которое мы покупаем, зависит, куда именно в активной зоне реактора мы его установим. Мы не можем разместить топливо с 4,8% обогащения на периферии, поскольку оно даст очень высокие потоки на периметре. Поэтому то топливо, которое устанавливается на периметре, дополнительно закрывается поглотителями, захватывающие часть нейтронов, которые производятся реактором. За счет этого процент обогащения у нового топлива вроде снижается, хотя на самом деле это происходит благодаря дополнительным поглощающим элементам в кассете. Впоследствии это топливо также выгорает, его обогащения снижается, и тогда из реактора можно вынимать поглотители.
– Получается, цена на обогащение после аварии на Фукусиме также значительно упала?
– Так, цена упала как на урановый концентрат, так на услуги по обогащению и на конечный продукт. Нас же интересует стоимость конечного продукта.
– Если цены на эти продукты и услуги начнут со временем восстанавливаться до уровня прошлых лет, сможете ли вы уменьшить ценовые риски, например, путем заключения долгосрочных контрактов?
– Это возможно сделать, но основная наша проблема – это финансирование этой статьи расходов. Одна партия ядерного топлива в целом стоит примерно $ 28-33 млн. для реакторов ВВЭР-1000 и $ 17 млн. для реакторов ВВЭР-440. А нам нужно ежегодно по одной партии на каждый энергоблок (т.е. около $420 млн. в год – Ред.). При этом стоимость уранового концентрата составляет 40-50%. Конечно, я бы хотел приобрести его на десять лет вперед, но где взять такие деньги?
– В таком случае надо всю сумму платить сразу?
– Необязательно, но существует много факторов. Например, сейчас у нас есть три-четыре поставщика, работающих с отсрочкой на полгода. То есть они поставляют нам уран сейчас, а мы им платим за него через полгода. Такая гибкость у поставщиков появилась именно благодаря падению цен на мировых рынках, возросла конкуренция между ними. Они сейчас предлагают различные условия, лишь бы подписали с ними контракт. Мы стараемся найти решения, которые позволят нам максимально экономить.
– Крупнейший производитель урана – “Казатомпром” – ограничивает свои мощности, чтобы не продавать большое количество урана по низким ценам. Такие факторы также влияют на работу “Энергоатома”?
– Безусловно. Себестоимость их продукции, учитывая технологию добычи урановой руды, значительно ниже мировой цены. А продают они ее по мировой цене.
– Есть ли на сегодня сотрудничество и коммуникация с “Казатомпромом”?
– Так, коммуникация есть, но при обсуждении возможного подписания контракта возникли проблемные вопросы по поставкам уранового концентрата в РФ.
– Возможно, уместно покупать у Казахстана руду для ТВЭЛ?
– Можно покупать у кого угодно, но первый вопрос общества: мол, почему вы не развиваете наше уранодобывающее производство, а покупаете у других производителей, а наши шахтеры не получают зарплату? Все говорят: “Энергоатом, дай деньги”, и забывают, что ВостГОК должен нам 1200000000 грн. за еще не поставленную нам продукцию, за которую мы уже заплатили!
– Какой объем уже уплаченной продукции комбинат отгрузил?
– В 2019 ВостГОК задолжал “Энергоатома” около 700 млн. грн. Министерство энергетики отнесло эту задолженность как стратегический запас урана, который будет храниться на комбинате. Конечно, никакого запаса там нет. И они снова просят деньги, потому что им “нечем кормить шахтеров”. Это при том, что на мировых биржах мы можем приобретать уран по $80/кг, который нам точно отгрузят в установленные сроки.
– ВостГОК может вам отгрузить концентрат, чтобы вы его поездом отправили в Россию?
– Мы его даже не отправляем. Комбинат его просто сохраняет, они его пакуют и сами отправляют на обогащение. Мы только получаем отчетную документацию и платим им за эти услуги.
– Соответствуют ли цены “Росатома” на услуги по обогащению (по сравнению с Urenco) и на топливо мировому уровню?
– Примерно так, они работают по мировым ценам. Если бы мы принимали топливо в них, то нам бы это получалось дешевле – на разницу между $110 и $80 за килограмм, то есть на $30/кг (стоимость уранового оксидного концентрата по сравнению с продукцией ВостГОК – Ред.). Но в данном случае тоже имеет место политическая ситуация. Как мы в свое изготовителя не будем покупать, а будем дешевле покупать в России, которая является нашим врагом?
– Понятно. Есть ли взаимосвязь между ценами на уран и ценами на другие энергоносители? Например, когда растут цены на нефть, то цены на газ также растут.
– Цена на уран, как на отдельный продукт, зависит от геополитики, проектов строительства новых энергоблоков и сроков остановки блоков действующих.
– Предыдущее руководство “Энергоатома” неоднократно озвучивало идею строительства завода по производству ядерного топлива в Украине. Сейчас эта идея не является целесообразной?
– Почему нецелесообразна? Мы рассматриваем возможность строительства в себя линии по изготовлению ядерного топлива. У нас есть наш завод “Атомэнергомаш”, который производит большое количество металлоконструкций, трубопроводов для АЭС. Его мощности расположены на Запорожской АЭС и в Южноукраинске. Все технологии сохранились. На этом же заводе изготавливаются комплектующие изделия для тепловыделяющих сборок (головки, хвостовики) для российского топлива ТВЭЛ, которые спустя мы доставляют в Россию. Сейчас проводим квалификацию производства головок и хвостовиков для топлива компании Westinghouse.
Чего мы не производим для ТВЭЛ – это каркасов, в которых находятся сборки, и дистанционных решеток. Последние изделия требуют прецизионной обработки, даже Westinghouse заказывает у других производителей оборудования.
В конечном счете остаются лишь ТВЭЛы. Это трубки диаметром 9,1 мм с урановыми таблетками. Урановые таблетки мы не можем производить, ведь по условиям Будапештского меморандума мы не можем обогащать уран на территории Украины. Страны, имеющие возможность обогащать уран, могут обогатить его до 20%, а такая концентрация – это уже уран для военных целей.
Второй аспект – у нас нет производства циркониевых трубок. Когда-то было такое производство на “Днепроспецстали”, но оно давно умерло.
Если мы сделаем производственную линию, то все равно мы будем вынуждены покупать сами сборки вместе с таблетками. И нам все равно придется отправлять наш концентрат на обогащение – к той же компании Urenco. Россию в этом вопросе мы не рассматриваем. Это будет Urenco или иная компания. И с ними нужно заключать договоренности о том, что они будут брать наш уран, но для этого нужно снизить его цену, чтобы она соответствовала мировой спотовой цене.
– В 2018 г. сообщалось, что компания вела переговоры с третьим производителем тепловыделяющих сборок. Сейчас нет таких переговоров?
– Мы постоянно ведем переговоры. Рассматривали в качестве поставщика топлива компании Framatom (это часть бывшей компании Areva), которая сейчас заключила контракт с Россией, планируя построить совместный завод по производству топлива для ВВЭР-1000. Но они еще не освоили это совместное производство.
Когда освоят, тогда можно будет вести с ними переговоры, но вот дилемма: либо покупать в компании ТВЭЛ направления, или же у общего с ТВЭЛ предприятия. Тогда, в 2018-м, мы стремились привлечь компанию Areva к производству топлива у нас в Украине, но она отказались.
Как вы знаете, ядерное топливо западного производства отличается от российского форме: в РФ – шестиугольник, а в западных производителей – квадрат. По мнению специалистов, Россия сделала ошибку, когда выбрала технологию шестиугольника. Откуда возникла такая форма? Когда СССР развивал технологию, двигались от малых реакторов до больших. Когда у вас маленький реактор для одной маленькой сборки (проектно реактор для испытания технологии), для него очень важно, чтобы была симметричность потока. Поэтому они выбрали форму, которая позволяет максимально симметрично располагать сборки.
– Чтобы была почти круглая форма?
– Да, но округлые составляющие вы рядом поставить не можете, ведь будут промежутки между двумя кругами. Поэтому был избран шестиугольник. Американцы же на тот момент поняли, что когда вы переходите от маленькой до большой зоны, для каждой отдельной кассеты поток уже не играет роли. В большой зоне симметрия должна быть в объеме этого большого реактора, и не важно, что нет симметрии между отдельными кассетами. Они начали делать квадратные сборки, и теперь все западные производители делают их именно такими.
Квадратные сборки легче транспортировать, размещать в бассейне выдержки, делать другие операции. То есть нам следовало бы применять именно американскую технологию производства топлива.
– Но у нас такие блоки, которые уже есть, поэтому не перейдешь…
– А мы сейчас построим американский блок с четырехугольной технологией (смеется – ред.).
– Вы имеете в виду третий и четвертый блоки ХАЭС?
– Эти блоки пока предусматривают технологию, спроектированную ранее под реакторы ВВЭР-1000, но посмотрим. Мы ведем переговоры с Westinghouse по поводу их участия в проектировании и строительстве.
– Как повлияла эпидемия коронавируса на поставки уранового концентрата?
– Особо не повлияла, поскольку это не такая ситуация, что нам срочно нужно топливо, которое закончилось. Это долгосрочные программы.
На этот год у нас предусмотрена поставка 7 партий топлива с Westinghouse. Договоры у нас заключены до 2025 г. – и с Westinghouse, и с ТВЭЛ, то есть четыре года в запасе.
– Ранее сообщалось, что контракты заключены таким образом, чтобы обеспечить поставки даже в случае демарша российской стороны и остановки поставки топлива.
– У нас условия контракта с Westinghouse такие, что в течение двух лет компания сможет “разогнать” производство топлива для обеспечения всей нашей потребности в нем. Если россияне остановят отгрузки, то Westinghouse нас обеспечит.
– Но Westinghouse не производит топливо для энергоблоков ВВЭР-440?
– Пока не производит.
– То есть мы достигнем диверсификации и по этим энергоблокам.
– Да, мы и в дальнейшем будем углублять диверсификацию. У нас есть планы по расширению сотрудничества с Westinghouse.
Если кто-то пришел к нам с войной, то рано или поздно выйдем из той ситуации, когда мы зависимы от этой страны. Мы делаем эти шаги путем введения в эксплуатацию ЦХОЯТ (Централизованное хранилище отработанного ядерного топлива – Ред.).
29 июля у нас был прием в эксплуатацию железной дороги и поезда, будет транспортировать топливо, таким образом наше Хранилище было присоединено к сети железных дорог Украины. Мы уже можем транспортировать все отработанное топливо в ЦХОЯТ. Через месяц комплекс будет готов к приему первой партии. До этого мы все отработанное топливо отвозили в Россию, платя за это около $ 200 млн. в год.
– Позвольте вопрос о получении из России остекленных продуктов переработки отработанного ядерного топлива: это функция “Энергоатома”?
– Нет, это зона ответственности Министерства экологии, дай Бог им здоровья. Это Государственное агентство по управлению зоной отчуждения (ГАЗО), подчинено Минэкологии, там строит (Хранилище в зоне отчуждения – Ред.) И никак не может достроить. У нас есть обязательства, начиная с 2023, принимать эти остеклованные отходы. Они уже провалили три или четыре тендера. Ситуация парадоксальная: нужно это “Энергоатома”, платит за это НАЭК через фонд обращения с радиоактивными отходами, к которому мы ежегодно добросовестно перечисляем средства, а строит Минэкологии. Видим, как.
– Это уже они, это – не вы.
– Пока не мы, но если так и дальше пойдет, то, я думаю, что через несколько лет будем мы. Так было с той же железной дороге. Вы знаете, она была в ГАЗО, и мы видели, что мы Хранилище достроили, но нам нужна колея, чтобы доставлять отработанное топливо. Однако пути не строилась, поскольку они проводят свои тендеры, разрабатывают программы, которые не утверждаются. Мы в феврале вышли с инициативой передать нам на баланс колею, и за полтора месяца мы ее построили.
– Вернемся к вопросам о топливе: какая доля топливной составляющей в себестоимости производства электроэнергии?
– Стоимость уранового концентрата в себестоимости производства электроэнергии на мощностях “Энергоатома” составляет около 13-15%. В общем, топливная программа в год уносит около 16 млрд. грн. из нашего годового оборота, который в этом году составляет 68 млрд. грн. (Дмитрий Сидоров, Виталий Корниенко, ExPro/Энергетика Украины и мира)