Интервью с руководителем ГП “Гарантированный покупатель” Андреем Пилипенко агентству “Интерфакс-Украина”.
– Насколько изменилась работа предприятия во время войны и насколько удается выполнять два вида спецобязательств – по зеленой энергетике и по обеспечению электроэнергией населения?
– Деятельность нашего ГП, как и всех других предприятий, конечно, отличается от того, что было в мирное время. Развитие и прогресс в этих условиях маловероятный, но, несмотря на войну, мы работаем и, думаю, довольно неплохо. Как минимум две основные функции, два ПСО мы обеспечиваем и предлагаем варианты, как усовершенствовать разные механизмы. В первую очередь, есть определенные проблемы на рынке, которые затронули всех: покупателей, продавцов, операторов. Это огромное падение потребления и избыток производимой электроэнергии: мы не можем продать тот объем, который производят производители по “зеленому” тарифу. Его слишком много для рынка. Кроме того, существует проблема с прогнозированием, потому что часть станций находится на оккупированных территориях, часть в зоне боевых действий. Другие тоже не всегда понимают, как правильно прогнозировать, будут ли у них отключения или нет. Мы получаем достаточно хаотические прогнозы, исходя из которых сложно спрогнозировать, сколько именно электроэнергии мы должны продать. Точно так мы получаем достаточно хаотические отключения со стороны НЭК “Укрэнерго”. Особенно в первый месяц войны. Но мы работаем и все-таки производим аукционы и зарабатываем деньги. Не скажу, что их много, но хотя бы достаточно, чтобы покрыть себестоимость изготовителей. И выплаты мы не остановили. Несмотря на то, что “Укрэнерго” не оплатило нам никакого аванса за март и апрель. Мы сейчас выплачиваем те деньги, которые собираем с рынка. Платим каждому производителю разный процент от 15% СЭС до 60% биостанций. Если эти суммы свести вместе, взять средний тариф, то в целом мы платим ориентировочно на уровне 19-20%, за февраль вышли на показатель почти 84%, за январь 98%. Все остальное ложится на услугу. Теоретически, за март и апрель мы будем должны по 80%. Хотя до конца непонятно, сколько электроэнергии произведено, какой объем ограничен, окончательных данных еще нет. До войны мы ясно понимали объемы генерации. Сейчас эти цифры не столь стали.
– Кстати, ВИЭ-генерация серьезно критиковала приказ Минэнерго №140 о частичной оплате ВИЭ в разных пропорциях, чтобы остаток можно было направлять “Энергоатому” и “Укргидроэнерго”.
– Предыдущий приказ вообще предполагал ноль процентов для производителей из ВИЭ. Мы активно вели диалог с ассоциациями и выработали приказ по процентам. Конечно, это не то, что они хотят, но приказ получился, и зеленые получат свои средства, хотя сейчас и не в полном объеме.
– Какие варианты улучшения ситуации рассматриваются, если они вообще возможны? И не является ли такая ситуация поводом осуществить предварительные планы и предоставить возможность ВИЭ-генерации самостоятельно продавать электроэнергию?
– Мы с производителями “зеленой” электроэнергии на постоянной связи. Более того, регулярно проводим совещания с главами ассоциаций. Обсуждалось много вариантов, но к сожалению, производители сами не могут предложить каких-либо конкретных шагов, потому что все понимают, что на рынке происходит определенный хаос. Как выйти из этой ситуации, точно не знает никто. Единственное, на чем производители настаивают, на увеличении выплат. Они объясняют это необходимостью ремонтов, необходимостью оплачивать работу персонала, увеличением стоимости закупки сырья (это важно для биоТЭС). Они предлагают увеличить выплаты, но, к сожалению, инструмента, как это сделать, мы пока не нашли. Потому что больше денег с рынка мы физически получить не сможем: на рынке присутствует профицит э/э. К примеру, на РДН мы продаем 6-8% от заявленного объема. Совокупно продажи на РДН и рынке двусторонних договоров составляют 45-49%. А все остальное выпадает на балансирующий рынок.
Разговоры о выходе производителей из балансирующей группы “ГарПока” есть, но на сегодняшний день еще пока никто не вышел. Прямого запрета на выход в нашем законодательстве нет. Но нет и механизма, как получиться, а в будущем вернуться. Потому непонятно, как нам действовать. В постановлении НКРЭКУ №641 прописан только один случай, когда производитель может временно выйти из группы на время ремонтов. Мы склоняемся к тому, что для выхода будет достаточно подать заявление и расторгнуть с нами договор. Но проблема начнется позже, когда изготовитель захочет вернуться. По какой процедуре его принимать снова? Выходит, у него был зеленый тариф, потом от него отказался, а теперь хочет снова его приобрести. И будет ли это в равных условиях с другими никуда не двигавшимися участниками. Все это мы им объясняем.
Но вопрос в другом – их можно отпустить, разработать механизм и улучшит ли это рынок? На мой взгляд, нет. Будут ли они продавать больше, чем мы? Возможно, кто-то, но вообще нет. Особенно это будет проблемно для биоТЭС. Сейчас, когда согласно приказу Минэнерго мы платим всем видам производителей из ВИЭ разные проценты от приобретенной э/э, биоТЭС мы платим больше всего – 60% от тарифа. То есть доплачиваем до их себестоимости за счет других производителей. К примеру, за счет солнечных станций, которым мы платим 15%.
Если все выйдут и будут продавать на рынке, то в среднем они будут продавать так же, как и мы – зарабатывать с рынка на уровне 20%. Это значит, что СЭС и ВЭС будут покрывать свою себестоимость, а малые и биоТЭС будут вынуждены остановиться. Больше денег на рынке не заработают. Да, возможно, солнцу и ветру было бы выгоднее, хотя… Выгодно в том случае, когда они умеют работать на рынке. Это о крупных производителях, у которых есть штат и пул клиентов. Маленьким производителям с директором, бухгалтером и охранником вообще невыгодно ни опыта, ни понимания механизмов. Все, что они могут, это заявить на РДН весь объем. И продать столько, сколько продаем мы – 6-8%. Но, судя по тому, что ни один производитель до сих пор не вышел из группы, все прекрасно понимают эту проблематику. Никто не торопится это делать. Возможно, получатся те, кто сможет сформировать пул клиентов.
– По идее, из-за остановки многих станций в условиях войны вы имеете гораздо меньше электроэнергии, чем в прошлом году. Насколько снизились эти показатели и разве это не помогает в условиях профицита?
– Если брать просто предыдущий и текущий периоды, то вырисовывается довольно интересная картина – в целом мы видим падение объемов только в южном регионе. К примеру, с 24 февраля по 26 марта 2022 г. объем отпущенной электроэнергии составил 306,1 тыс. МВт-ч, тогда как в этот же период прошлого года он достигал 518,6 тыс. МВт-ч. В общей сложности по югу падение составляет примерно 41%, только в Запорожской и Херсонской областях падение на уровне плюс-минус 70%. Но в Николаевской и Одесской видим даже рост на 15% и почти 38% соответственно. В целом по Украине отпуск зеленой электроэнергии за первый месяц войны по сравнению с таким же периодом в прошлом году снизился на 8,4%. 861 тыс. МВт-ч против 940 тыс. МВт-ч.
Ибо, во-первых, мы все-таки имели прирост мощностей в течение 2021 года. Кроме того, несмотря на войну, в первый месяц есть прирост объемов во всех других регионах. На Западе это почти 70%, на севере почти 54%, на востоке чуть больше 36%, в центре почти 10%. Конечно, следует учесть, что в абсолютных значениях там объемы производства в разы меньше, чем на юге.
Следовательно, если брать сравнение по факту, то падение не значительно. Но если учитывать, сколько мощностей из-за войны не будет введено, то показатель падения будет уже более существенным.
Да, многие станции отключены, даже не всегда из-за повреждений, а из-за определенных ограничений – диспетчеров или военных. Но опять же большая проблема даже не в выработке, а в хаотическом планировании. В месяц заранее не можем спланировать, сколько нам продать электроэнергии на аукционах. Мы вынуждены примерно определять, на свой страх и риск определенный объем, надеясь, что его все-таки произведут. А уж все остальное сливать на РДН. Иногда расчеты подтверждаются, иногда нет.
– Но вы возобновили двусторонние аукционы после определенного перерыва. Как вы выстроили и будете дальше выстраивать свою стратегию?
– Первый месяц войны мы не продавали на аукционах, потому что не понимали нужды. Затем начали осторожно проводить аукционы и поняли, что спрос есть на наше э/э. Здесь важно отметить, что мы стараемся сохранить заработанную ранее репутацию надежного поставщика. То есть у нас не происходит несогласованных моментов по прекращению поставок э/э, нарушению условий договора, невозвращению средств. К примеру, тем, кто у нас купил на аукционе в феврале и потом отказался от объемов, мы вернули средства, уменьшили объемы, как они просили, многим подкорректировали. Это говорит о том, что мы достаточно ответственные контрагенты. И когда мы снова начали проводить аукционы, к нам снова вернулся тот спрос, который мы считали утраченным. Да, мы проводим их. Весьма осторожно, больше чем на месяц мы не продаем, потому что не понимаем, что будет дальше, но в пределах этого месяца стараемся весь проданный объем гарантированно поставить. Не нарушать условия договоров и расчетов. Мы считаем себя наиболее ответственным контрагентом на этом рынке. Но ситуации, когда продали, а э/э нет, тоже бывают. Поэтому сейчас мы оставляем два типа аукционов – классические и тематические (по видам производства э/э). На тематических условиях мы продаем небольшие объемы и не используем механизмы их уменьшения в течение действия договора. В обычных оставляем толеранс, раньше времени предупреждаем, что сможем уменьшить поставки на 40%. Поэтому сейчас мы оставляем два типа аукционов – классические и тематические (по видам производства э/э). На тематических условиях мы продаем небольшие объемы и не используем механизмы их уменьшения в течение действия договора. В обычных оставляем толеранс, раньше времени предупреждаем, что сможем уменьшить поставки на 40%. Поэтому сейчас мы оставляем два типа аукционов – классические и тематические (по видам производства э/э). На тематических условиях мы продаем небольшие объемы и не используем механизмы их уменьшения в течение действия договора. В обычных оставляем толеранс, раньше времени предупреждаем, что сможем уменьшить поставки на 40%.
Это четко задекларированное условие, которое все видят, и иногда мы его используем, хотя и не злоупотребляем.
Также наверняка вернемся к декадным аукционам. Будут лунные, декадные тематические. Чем больше вариативность этих аукционов, тем лучше для участников. И для нас, конечно, тоже.
– ПСО по населению. Честно говоря, на рынке ожидали каких-либо существенных изменений к нему, впрочем, этого не произошло, и его просто продлили до конца октября. Почему? И будут ли все-таки изменения?
– Была идея видоизменить ПСО и видоизменить рынок. Она активно обсуждалась министерством, НКРЭКУ, нами, но к сожалению, так и не пришли к консенсусу, как именно поменять ПСО, поэтому было решено оставить, как есть. Оно работает, но непонятно, насколько производители смогут его поддерживать. Ибо нужно собирать достаточную сумму денег, чтобы оплачивать ПСО. Но мы его обслуживаем, выплаты стараемся проводить. Определенную положительную роль в этом сыграл мартовский приказ Минэнерго №132, согласно которому мы распределяем ПУП э/э, собираемую с производителей. Это как дополнение к ПСО. ЧУП подают нам свои графики за 4 дня вперед, сколько им не хватает электроэнергии на каждый день, мы сводим их к единому графику, подаем Энергоатом и Укргидроэнерго. И они дают свои графики. Мы их разлагаем на каждого поставщика, получаем ресурс Энергоатома и Укргидроэнерго и продаем ЧУП. Не всегда там хватает электроэнергии, но хоть что-то. Нет необходимости ПУП искать дополнительные объемы на РДН или где угодно. У них есть возможность получить через нас часть объема и закрыть свои потребности. Это упрощает им жизнь.
– Но поставщики универсальных услуг говорят о критической ситуации с расчетами. Как ПСО вообще работает, потому что население все-таки продолжает получать электроэнергию?
– С расчетами, действительно, огромная проблема. Они между производителями и ЧУП не производятся в той мере, в какой должны производиться. Я не буду называть цифры, хотя бы потому, что их вообще трудно сосчитать в условиях войны, но разрыв велик. Сейчас есть тенденция к стабилизации работы, но еще не пришло достаточно денег, чтобы говорить вообще о том, что расчеты происходят. Как все происходит: ЧУП берут электроэнергию из трех источников. Базу у “Энергоатома”, как и должны покупать по постановлению Кабмина. Пики к этой базе подбирают по приказу Минэнерго №132 у нас, и если не хватает, а бывают такие недостающие дни, то докупают на рынке – либо на РДН, если есть свободные средства, либо на балансирующем. Если в марте мы полностью закрывали их пики, 100%, то в апреле такого, к сожалению, не наблюдается.
Далее мы переходим к этапу расчетов, и здесь начинается проблема.
Энергоатом заявляет о проблемах со сбором средств от ЧУП, а ЧУП не готовы платить первыми, хотя некоторые из них, например, в западных регионах собирают достаточное количество средств. Они не понимают, когда средства вернутся к ним посредством оплаты услуги по обеспечению э/э населения, то есть компенсации между тарифом для населения и рыночным. И эта цепочка – “Энергоатом”, “ГарПок”, ЧУП – пока не работает. Часть расчетов закрывается путем взаимозачетов. Это вроде бы и расчеты с одной стороны, хотя и не то ПСО, которое должно быть в классике.
– Это, наверное, не может длиться долго. Каков выход из сложившейся ситуации?
– Выходов из ситуации может быть несколько – просто выбрать сложное, к которому склониться. Например, влить деньги в систему, потому что их нет, они не собираются, процент расчетов невелик. Если придут средства извне, то это может выровнять ситуацию. И ПСО в таком виде, в каком она есть, может существовать дальше.
Выход второй – вернуться к товарному ПСО, его предлагал “Энергоатом”. Не думаю, что это существенно улучшит ситуацию, с расчетами все равно будут проблемы. И третий выход – самый кардинальный – поменять на время войны структуру функционирования рынка. Речь идет о едином покупателе э/э и о едином центре расчетов на рынке. Эта модель была представлена участникам рынка, ее обсуждали, но никто не готов на себя брать такую ответственность. Для многих участников это не приемлемо, они теряют определенную роль и свободу на рынке, а им этого не хотелось бы. Думаю, она умерла.
Хотя, чтобы реализовать идею о привлечении кредитов или дополнительных средств в бюджет, все равно потребуются определенные изменения на рынке.
– Кажется, обсуждался вариант, чтобы экспортом электроэнергии в Европу занимались только участники ПСО?
– Это правда. Мы предлагали вариант, что экспорт будет осуществляться участниками ПСО, в частности, “ГарПоком”, и средства, полученные от экспорта, пойдут на обеспечение ПСО. Было альтернативное предложение от субъектов, уже имеющих доступ к пересечению. Они говорили: давайте мы продолжим экспортировать, но часть средств направим на ПСО.
– Какой интерес ДТЭК в этом, потому что именно они сейчас единственные экспортируют?
– Все же понимают, что рынок либо будет, либо нет. Но почему не поддержали эту идею, я не знаю.
На мой взгляд, самый оптимальный вариант все же рассмотреть другую модель рынка, временно на период войны упростить механизмы. Ибо эти рыночные механизмы не могут работать в таких условиях. Весьма сложно. Непрогнозируемо и неконтролируемо.
– Почему-то этот вариант кажется наиболее сложным. Фактически перечеркнуть все, что, как бы то ни было, строили почти три года.
– Это огромная проблема, но не в технической части реализации, а во взятии на себя ответственности.
– А экспорт электроэнергии тоже не столь быстрое решение?
– Это хороший вариант, но сколько мы можем экспортировать, до конца непонятно. Во всяком случае, эту идею следует развивать, поскольку она может работать на будущее.
ГарПок хочет участвовать в экспорте, мы могли бы продавать энергию из ВИЭ, к чему так стремится Европа. Во-первых, мы продаем им чистую электроэнергию, а они настаивают, что все должны перейти на такой ресурс. Во-вторых, это для них было бы шагом помощи Украине, ведущей войну. Думаю, Европа была бы заинтересована в покупке украинской зеленой электроэнергии и этот вопрос будет детально рассматриваться на переговорах с европейцами в дальнейшем, чтобы определиться с условиями и объемами.
Сейчас же мы обсуждаем на уровне Министерства энергетики и НКРЭКУ изменения в законодательство, которые позволили бы предприятию осуществлять экспорт электроэнергии. Сейчас у нас есть ограничение. Согласно закону о рынке электроэнергии, ГарПок должен продавать ресурс на рынке двусторонних договоров исключительно на электронных аукционах, и эта норма ограничивает его возможности экспортировать.
Если бы дописать до нее уточнение “кроме экспорта”, тогда мы могли бы заключать прямые договоры с другими субъектами и пытаться экспортировать. Участвовать в аукционах на пересечении и так далее. Без этой смены мы не можем.
– Вернемся в ПСО по населению. Насколько поставщикам грозит банкротство и какие это будут иметь последствия?
– Мне сложно сказать, будет банкротство или нет, потому что я точно не знаю их финансовое состояние и оперирую той информацией, которой они сами делятся. А поставщики озвучивают свои цифры достаточно осторожно. Кто-то говорит о небольшом собрании, кто-то о большом. Западные ЧУП говорят, что достаточно средств в восточных вообще уровень невозможно оценить. Будут ли они банкротами? Надеюсь что нет. Я не вижу перспективы передавать их потребителей на поставщика последней надежды. ПОН не выдержит такой нагрузки даже не с точки зрения финансов, а с точки зрения обслуживания процесса. У него недостаточно ресурсов, чтобы содержать такое количество потребителей, тем более из разных регионов. Целесообразнее до последнего сохранять функциональность ЧУП, поддерживать их какими-либо механизмами, переносить сроки исполнения обязательств, но не банкротить их. (Нина Яворская, Укррудпром/Энергетика Украины и мира)