Как война сменяет бизнес-модель компании. Интервью с генеральным директором Максимом Тимченко.
Энергохолдинг Рината Ахметова “ДТЭК” намерен покупать угольные шахты, хотя еще недавно хотел избавиться от этого бизнеса. Как компания переживает войну и что планирует делать дальше?
До войны ДТЭК трансформировался. Изнутри – от вертикально интегрированной компании до децентрализованной группы обособленных холдингов; снаружи – от компании, производящей электроэнергию из “грязного” угля, до “зеленой” со ставкой на ветровые и солнечные электростанции.
“Если у нас будет спрос на 10% портфеля станций и шахт, значит, продадим 10%. Если на 100% – значит продадим 100%”, – говорил в интервью ЭП в апреле 2021-го Тимченко. К тому времени группа завершила реструктуризацию кредитного портфеля на $2 млрд. и вернулась на рынок M&A.
В течение 10 лет ДТЭК намеревался нарастить долю возобновляемой энергии в общем объеме реализации минимум на 24 п. п., до 33%. В 2021 году добыча угля и производство электроэнергии генерировали 40% выручки группы.
В начале февраля Тимченко более двух часов в деталях рассказывал репортеру Forbes, какие трансформации ожидает ДТЭК и какую роль в управлении компании он отводит себе. Начало полномасштабной войны помешало публикации. Но остались ли актуальными довоенные планы?
“Война внесла свои коррективы, но изменения не фундаментальны”, – говорит Тимченко. С одной стороны это так. Компания хочет до конца года начать строительство ветровой электростанции в Румынии и возобновить строительство ВЭС в Украине, которое было остановлено из-за вторжения России. С другой стороны, ДТЭК углубляется в тепловую генерацию – планирует приобрести “Львовуголь” и пытается добывать и сжигать как можно больше угля на своих ТЭС.
Какие цели у ДТЭК на время войны и что планирует компания после ее окончания?
Из текста интервью была изъята информация о финансовом состоянии компании и конкретных планах и сроках строительства некоторых объектов по просьбе пресс-службы ДТЭК, которая ссылается на решения НКРЭКУ и рекомендации Министерства энергетики Украины о самоограниченности для игроков рынка на публикацию чувствительной информации на период войны.
Это сокращенная и отредактированная для ясности версия интервью в Zoom.
О восстановлении и украинской энергетике на карте Европы
– Вы в Лондоне из-за бизнеса?
– Не только. Важно, чтобы на Западе не теряли внимания к Украине. Общаемся с западными компаниями, чиновниками. Рассказываем происходящее, помогаем с доставкой гуманитарной помощи.
29 июня в парламенте Великобритании был представлен доклад о роли Украины в энергетической безопасности Европы. Мы участвовали в создании этого аналитического доклада. Этот документ показывает, как сильно Европа энергетически зависит от России, а также то, как Украина может быть частью решения этой проблемы.
У нас есть огромный потенциал развития зеленой генерации и водорода, атомной энергии, добычи газа. Украина должна стать экспортером энергоресурсов в ЕС. Это один из фундаментов послевоенного обновления страны.
Мы уже экспортируем электроэнергию. Я уверен, что через два года Украина начнет экспорт газа, учитывая существенное падение потребления. Для этого должны быть созданы рыночные условия, которые обеспечат инвестиции.
– Послевоенное восстановление энергетики потребует огромных средств. Где их покупать?
– В первую очередь я надеюсь, что фонд UNITED 24 будет наполняться деньгами доноров. Также следует смотреть на возможность привлечения частного капитала. Если выстроить правильную роль Украины в Европе, этот капитал придет.
Что требуется от Украины? Создать максимально благоприятные условия для частного бизнеса, упростить все разрешительные процедуры, сформировать понятное регуляторное поле, увеличивать трансграничные мощности для экспорта энергии в ЕС.
Для этих проектов в Украине не потребуется ни одна бюджетная поддержка, ни зеленый тариф. Инвесторы будут строить зеленую генерацию в Украине для ее экспорта в ЕС.
С другой стороны, частному инвестору понадобятся политические гарантии на случай, если через несколько лет Россия решит снова напасть на Украину. Надо, чтобы частные инвестиции в Украину были защищены от этого. Эти гарантии могут предоставить европейские и американские кредитные агентства и учреждения.
– Что говорят западные компании, международные финансовые организации? Они готовы участвовать в этом?
– Мои разговоры с МФО, с производителями оборудования, генерирующими компаниями оптимистичны. Готовность есть, но пока на словах. В таких обширных программах нужно лидерство. В первую очередь, со стороны нашего государства.
У нас должен появиться план, большой idea, где мы видим нашу энергетику. Принципиально, чтобы она была чистой, технологичной, ориентированной на Европу. Мы должны разрабатывать свою энергетическую стратегию с учетом потребностей ЕС. На мой взгляд, привлечение частных инвестиций – это наиболее благоприятная идея. За нее не будет платить потребитель, не нужно будет повышать тарифы, не нужно брать средства из госбюджета.
В этих проектах ДТЭК будет участвовать одним из первых. Мы в этом очень заинтересованы.
О компенсациях
– Какой ущерб вашей компании нанесли военные действия?
– Мы организовали рабочую группу, создали специальную платформу и базу данных, где фиксируем вплоть до инвентарного номера каждый уничтоженный, поврежденный или захваченный объект.
Доказательной базы у нас будет предостаточно для будущих судов. Общая цифра ущерба на сегодняшний день еще не подсчитана. Это постоянный процесс, и к концу войны трудно провести границу. Могу с уверенностью сказать, что это будут десятки миллиардов долларов.
– Когда вы планируете подать иск в Россию о компенсации этого ущерба и в каком формате?
– Акционер компании Ринат Ахметов уже подал иск в ЕСПЧ по поводу потерь по всем компаниям SCM. Это первый шаг. Мы считаем, что этот иск будет принят ЕСПЧ и рассмотрен в ускоренном порядке. Мы продолжаем формировать доказательную базу. Поэтому конкретные цифры в этом иске пока не сформулированы.
Что касается дальнейших исков. Мы активно сотрудничаем с руководством Украины. В настоящее время прорабатывается законодательная база, чтобы можно было запустить эти процессы. Наша цель не судиться, чтобы судиться. Мы хотим выиграть суд, получить средства и инвестировать их в восстановление предприятий и инфраструктуры Украины. Для этого необходимо изменение законодательства в Украине и в западных странах, где были арестованы российские активы. Осенью начнутся более активные юридические действия.
О потерях
– Какие потери генерации и добычи?
– Среди больших потерь “ДТЭК Энерго” – это Луганская электростанция, которая была захвачена в первые дни войны. Запорожская ТЭС находится на оккупированной территории. Она остановлена. Пока мы не фиксируем вмешательство в ее работу. Там наш очередной персонал.
Под угрозой находятся Криворожская и Кураховская станции. Их постоянно обстреливают, но пока они находятся в рабочем состоянии.
Производство электроэнергии на наших ТЭС упало на 30% из-за снижения спроса. Добычу угля пытаемся сохранить на уровне прошлого года. У “ДТЭК Нафтогаз” больших потерь нет. Мы делаем все возможное для того, чтобы сохранить добычу на уровне прошлого года – 2 млрд. кубометров.
– В каком состоянии ваша зеленая генерация?
– Все наши ветровые станции остановлены и законсервированы. Наши сотрудники периодически совершают обход этих объектов, чтобы не было мародерства. Солнечная электростанция работает. Из-за закрытия ветровых электростанций производство зеленой энергии упало на 70%.
Мы сейчас рассматриваем возможность возобновить строительство одного из наших объектов ВИЭ. Это будет мощным сигналом потенциальным инвесторам, что ДТЭК верит в Украину, готовый инвестировать и даже в условиях горячей фазы войны мы продолжаем реализовывать наши масштабные проекты.
– Сети?
– Наибольшие повреждения “ДТЭК Сеть” в областях активных боевых действий – Донецкой и Киевской. После увольнения Киевской области мы за 45 дней полностью восстановили представление электроэнергии, потратили более 300 млн. грн.
Однако все, что было сделано – это временные решения, чтобы у людей было светло. Чтобы восстановить сети хотя бы на довоенном уровне, понадобится гораздо больше времени и миллиарды инвестиций.
В Донецкой области продолжаются разрушения из-за активных боевых действий. Мы ежедневно восстанавливаем сети, а россияне их снова уничтожают. Трудно подсчитать ущерб, пока не остановятся боевые действия. За все время войны мы возобновили электроснабжение почти 3 млн. жителей домохозяйств Украины.
О доходах
– На сколько упали доходы компании?
– Доходы по продаже электроэнергии с тепловых электростанций упали на 20%. За зеленую генерацию мы получаем 15% от зеленого тарифа. К тому же перед нами огромные долги со стороны “Укрэнерго” по зеленому тарифу и балансирующему рынку, которые исчисляются миллиардами грн.
У нас большие проблемы с ликвидностью. Шесть месяцев компания живет на запасах, которые были до этого. Как денежных, так и материальных. Чтобы дальше двигаться, инвестировать, нужно решать эту проблему с участием государства.
– Угрожает ли эта ситуация дефолтом для компании?
– Кредиторы понимают ситуацию. Если у нас есть возможность, мы платим по графику строго. Если такой возможности нет, мы договариваемся с кредиторами, не допуская дефолтов.
Сегодня ситуация с кредиторами стабильная. Не нужно ждать дефолта. Надеюсь, мой сегодняшний оптимизм не изменится через несколько месяцев – ситуация постоянно меняется.
Газ, зима и добыча
– Вы сейчас накапливаете свой газ в хранилищах, а не продаете. Почему?
– Проблема реализации газа связана с резким падением потребления промышленными предприятиями в Донецкой и Днепропетровской областях.
– Почему не продать его “Нафтогазу”, которому он нужен для прохождения зимы?
– Должно быть желание не только продавца, но и покупателя. У покупателя пока нет возможности или желания купить наши объемы.
Мне сообщили, что Украина начинает импорт больших объемов газа. Для меня непонятна логика, когда государство начинает импортировать вместо того, чтобы приоритетно выкупать уже добытый украинскими компаниями газ за гривны.
Из денег, потраченных на покупку внутреннего газа, 30% в виде ренты вернется в бюджет, еще 10% в виде других налогов. Этот газ требуется стране, а внутренним производителям нужны средства для инвестиций.
Мы предлагаем купить его по рыночным ценам, которые все равно будут ниже цен на импортный газ.
– Готовы ли вы инвестировать в добычу во время войны?
– Мы готовы бурить, инвестировать, но нам нужны сигналы. Бурение скважины – это 6-12 месяцев. Мы должны понимать, что хотя бы на ближайшие шесть месяцев “Нафтогаз” выкупит наш газ. Мы показали правительству, куда потратим эти деньги. Пока ждем решения.
Должны быть государственные решения, которые позволят нам выйти из режима выживания в режим инвестирования. Мы все пережили шок первых месяцев войны, но сегодня должны дать толчок украинским компаниям делать инвестиции, развиваться, платить налоги, зарплату.
Нам нужно восстанавливать экономику, без этой победы не будет. Все понимают тактику захватчиков: по-военному не получилось – хотят задушить экономически.
Об экспорте электроэнергии и импорте угля
– Экспорт электроэнергии может улучшить ситуацию с ликвидностью?
– 30 июня начался экспорт мощностью 100 МВт. Это капля в море. Позиция европейцев, мягко говоря, удивительна. “Укрэнерго” многое сделало, чтобы синхронизироваться и начать экспорт, но не такими же темпами.
За все время синхронной работы у нас не было никаких серьезных аномалий. Мне кажется, что европейцы должны быть активнее. Я проводил много встреч с нашими партнерами в Вашингтоне, Вене, Лондоне по этой теме.
У нас упало потребление, есть профицит мощности, а Европе нужна электроэнергия. В Украине электроэнергия стоит 75 евро за МВтч, а в Венгрии – более 200 евро за МВтч. Дайте нам возможность зарабатывать для энергосистем на этой разнице.
Причем это различие идет государству. Например, на первом аукционе по экспорту в Румынию 86% ценового спреда пошло на оплату пересечения, то есть государственной компании “Укрэнерго”. Такая высокая плата за пересечение – это следствие конкуренции. То, о чем мы постоянно говорили, не нужно пытаться регуляторно изымать какие-то сверхприбыли, а сделайте максимально конкурентную среду – и госкомпания будет снимать сливки.
– Почему Европа затягивает этот процесс?
– Европейцы три месяца откладывали начало коммерческого экспорта, ссылаясь на технические риски. Действительно, ключевое ограничение сегодня – техническое. Нам пока дали 100 МВт. Если все будет нормально, то ежемесячно этот объем будет увеличиваться. Хотя до войны мы экспортировали 650 МВт с Бурштынского острова. Сегодня мы считаем, что минимум 800 МВт можно экспортировать без установки дополнительного оборудования и без рисков для стабильности системы.
В Украине электроэнергия стоит 75 евро за МВтч, а в Венгрии – более 200 евро за МВтч. Дайте нам возможность зарабатывать для энергосистем на этой разнице.
Мы активно обсуждаем идею строительства промышленной системы накопления энергии 20 МВт, которая может обеспечить дополнительную стабильность системы. Если Укрэнерго подтвердит, что установка такой системы, например на Бурштынской ТЭС, поможет расширить сечение, то мы сможем завершить этот проект в первом квартале 2023 г.
В общей сложности работающие линии позволяют экспортировать 1600 МВт. Также обсуждается восстановление линии Хмельницкой АЭС – Жешув, которая прибавит еще 1000 МВт. Надеюсь, Укрэнерго вместе с польским системным оператором (PSE) смогут возобновить работу этой линии до конца 2022 года.
– Сколько ДТЭК планирует зарабатывать на экспорте и чью электроэнергию будет поставлять?
– Группа ДТЭК представлена на аукционах по покупке пересечения компанией “ДТЭК Западэнерго”, она поставляет электроэнергию собственного производства. В 2022 году рентабельность ТЭС находится на уровне -20%, поэтому пока ни о каких доходах речь не идет.
Далее планируем также экспортировать микс электроэнергии из атомных станций, ТЭС и возобновляемой генерации, которую компания Д.Трейдинг будет закупать на биржевых аукционах.
– Украина может обойтись собственным углем этой зимой? ДТЭК планирует его импортировать?
– Если не будет разрушений, если будем работать как сейчас, то ДТЭК не будет импортировать уголь. Мы полностью обеспечим себя и еще поможем “Центрэнерго”.
Из того, что я сейчас вижу, к зиме должно быть накоплено около 2,5 млн. т. Сегодня на складах 1,6 млн. т. При ритмичной работе наших шахт импорт угля если и потребуется, то в небольших объемах.
– Сколько Украине нужно импортировать газ, чтобы пройти отопительный период?
– Минимум 3 млрд. кубометров нам потребуется. Правительство хочет импортировать почти 5 млрд. кубометров, чтобы довести запасы до 19 млрд. кубометров.
С одной стороны, если мы потеряем угольные шахты на востоке страны, электростанции придется переводить на сжигание газа. Для этого потребуется дополнительно 2-2,5 млрд. кубометров газа.
Не считая того, это большие средства. Поэтому у меня пока нет однозначного ответа.
Об инвестициях
– Какая ситуация с Кировоградоблэнерго? Вы все еще планируете приобрести этот актив?
– АМКУ все еще не выдал разрешение на покупку. Надеюсь на положительное решение. Мы предоставили все необходимые документы и гарантии обеспечения конкурентных и прозрачных условий деятельности.
К сожалению, мы уже год ждем согласования. Когда будет это решение, тогда мы будем дальше решать вопрос приобретения. Сейчас мы владеем только 24,5% Кировоградоблэнерго.
– Может ли промедление быть связано с владельцем Кировоградоблэнерго?
– Не знаю, лучше спросить у АМКУ.
– Планируете ли вы покупать другие облэнерго VS Energy?
– Нам интересен этот сегмент рынка, и не только облэнерго VS Energy. Но сегодня это определенно не приоритет.
– До войны вы планировали строительство ветроэлектростанции в Румынии. От этих планов пришлось отказаться?
– Нет. Планы остаются. Возможно, в конце года мы приступим к пилотному проекту в Румынии. Финансовые возможности нужно будет считать, но, как правило, европейские проекты могут финансироваться до 70% долгового капитала, поэтому акционерный капитал мы можем минимизировать.
Стратегическое значение возобновляемой энергетики для компании сохраняется и усиливается. Европа отказывается от российских энергоресурсов – это значит, что нужно инвестировать в зеленую генерацию. Это решает два вопроса – борьба с изменением климата и уменьшение зависимости от России. Мы продолжим инвестировать в это направление.
Об угольной генерации
– В Европе увеличился спрос на уголь, расконсервируются угольные станции. ДТЭК также пересмотрел свои планы по закрытию шахт и уменьшению доли угольного поколения?
– Сегодня главное в Украине – это энергобезопасность. Мы будем добывать уголь и производить тепловую электроэнергию столько, сколько это потребуется государству с точки зрения энергетической безопасности. Пока это приоритетная задача.
Но при этом мы хотим сделать максимум из строительства мощностей, заменяющих угольную генерацию. Стратегически мы не отказываемся от планов к 2040 году стать углеродно-нейтральной компанией. Конечно, из-за войны этих темпов замедлились.
– Вы планируете инвестировать в “Львовуголь”. Это будет покупка шахт, концессия или аренда?
– Мы еще обсуждаем это по Минэнерго. Окончательное решение не принято. В ближайшие месяц-два министерство определит свою позицию. После этого будем проговаривать все юридические моменты, чтобы это было справедливым соглашением между государством и компанией.
Наши сотрудники провели анализ “Львовуголь”. Понимаем, что нам, как инвестору, надо делать с этим активом. Мы можем увеличить объемы производства на этих шахтах в 2,5 раза в течение двух-трех лет. Это потребует сотен миллионов грн. инвестиций.
Мы проповедуем идеологию концентрации производства, то есть добывать на меньшем количестве шахт больше угля. При этом мы планируем сохранить коллектив этого объединения.
– До войны компания проходила процесс трансформации. Сейчас этот процесс остановлен?
– Мы проходили несколько этапов трансформации: когда выделяли новые направления для инвестирования, когда сделали ставку на декарбонизацию. В последнее время мы отходили от вертикально встроенной компании к большей децентрализации бизнесов. Война внесла свои коррективы, но эти изменения не являются фундаментальными.
В первые недели войны у нас было управление военного времени с высоким уровнем централизации и принятия решений. Равномерно мы это начали поменять. Наш горизонт планирования значительно сократился – до 6-12 месяцев каждого бизнеса. Сейчас наш главный приоритет – добывать как можно больше угля и производить столько электроэнергии, сколько нужно государству. Впрочем, мы все еще хотим строить компанию, которая станет лидером по декарбонизации в стране. (Игорь Орел, Forbes-Украина/Энергетика Украины и мира)