Кабмин представил на общественное обсуждение проект Стратегии развития водородной энергетики в Украине на период до 2030 г. Документ по-своему революционный и в силу этого встреченный валом формальных возражений со стороны министерств и ведомств.
Все претензии можно разбить на три основные группы. Одна из них, самая массовая, утверждает, что Стратегия “не на часи” – давайте дождемся окончания военного положения. Что является, безусловно, стратегической ошибкой именно в условиях боевых действий.
Вторая группа несогласных министерств хотела бы банально заработать на имплементации Стратегии как, например, Минэкологии, которое, несмотря на существующий уже десятилетиями консенсус по поводу водородной энергетики все еще сомневается, не наносит ли она ущерб окружающей среде и, соответственно, очень хочет провести стратегическую экологическую оценку данного домена технологий.
Наконец, третья – в лице Минфина – просто констатирует, что на развитие водородной энергетики сейчас денег нет. Как и в случае со сторонниками “не на часи”, это следствие непоминания роли такой отрасли как энергетика в условиях нынешней войны.
На самом деле, если и можно предъявить какие-либо претензии к Стратегии, то лишь к сути ее концепции. Основной посыл документа в том, что водородная энергетика является магистральным путем развития Европейского Союза и, учитывая наш кандидатский статус, мы вроде как тоже должны демонстрировать движение в этом направлении. Стратегия буквально пронизана идеей, что водородная энергетика приятное дополнение к энергобалансу страны, которое позволит нам засвидетельствовать свою приверженность европейским ценностям.
Так можно было относиться к водородной энергетике до начала полномасштабной войны, когда начиналась работа над Стратегией. Но спустя 7 месяцев боевых действий подобная позиция грешит опасной близорукостью.
Давайте на минуту взглянем на крупнейшие элементы нашего энергетического хозяйства. Это 4 АЭС; гидроэлектростанции, объединенные в 6 каскадов на Днепре и Днестре; плюс 6 крупных еще не поврежденных ракетами и снарядами крупных ТЭС.
У каждого из этих секторов энергетики свои проблемы. Например, блоки АЭС при первоначальном ресурсе работы в 25 лет неумолимо приближаются к отметке в 40. И их прозводитель – Россия – при поддержке “ватного” МАГАТЭ может на вполне законных основаниях запретить их дальнейшую эксплуатацию. В свою очередь, уровень воды в Днестре чудовищно упал и не позволяет “Укргидроэнерго” выдавать былую мощность. Наконец, ТЭС столкнулись с дефицитом топлива. По сравнению с прошлым отопительным сезоном нам не хватает 3,5 млрд. кубометров газа и полмиллиона тонн угля.
Но даже все перечисленное отнюдь не ключевая проблема отрасли. Главный вызов – это собственно война. На повестке дня стоит вопрос, сколько ракет понадобится РФ, чтобы вывести из строя наши электростанции, устроив полномасштабный гуманитарный кризис в стране. А ведь есть еще и другие важные объекты энергинфраструктуры, начиная от ЛЭП и заканчивая трансформаторными станциями. Все их не защитишь: на прошлой неделе Украина получила от США две системы противовоздушной обороны NASAMS, но они сейчас больше нужны на фронте.
Выход здесь может быть только один – максимальная децентрализация энергетических мощностей и соответствующей инфраструктуры. Действующая модель энергетики не способна ответить на такой вызов. Но есть альтернатива – ставка на возобновляемные источники энергии (в числе которых та же водородная энергетика) вкупе с использованием умных систем распределения электроэнергии (smart grid).
Вот как описывает такую децентрализованную систему глава правления Восточноевропейской ассоциации развития водородной экономики Александр Пилипенко: “Будущую систему можно представить в виде условной пирамиды, на вершине которой десяток производителей электроэнергии с гигаваттными мощностями. Далее – сотня производителей с мощностями в сотни МВт. Затем – полтысячи, которые способны выдавать в сеть десятки МВт. Но в основании этой “пирамиды” должны быть 350-400 тыс. производителей с мощностями порядка 30 кВт”. Очевидно, что ни у какой России не хватит ракет на то, чтобы существенно повредить такую энергосистему. Более того, именно такая “пирамида” позволит нам в глазах Европы стать устойчивым и надежным поставщиком “зеленой” энергии без углеродного следа.
Основой системы станут мощности солнечной и ветроэнергетики, позволяющие производить “зеленый” водород. В отличие от ископаемых видов топлива (газ, нефть, уголь), которые с каждым годом будут лишь расти в цене, водород – это локальный товар, который можно производить буквально в любой точке Украине, и благодаря постоянному потоку инноваций он будет становиться для потребителей только дешевле.
Уже сегодня в некоторых отдаленных уголках земного шара с уникальными климатическими условиями (одновременно много солнца и ветра) – Намибии, Чили, Австралии – можно производить водород дешевле 1,5 долларов за килограмм (Для понимания революционности такой цифры достаточно сказать, что легковая машина на 5 килограммах такого топлива способна проехать 700 километров). Но весь вопрос упирается в стоимость транспортировки водорода от производителей к потребителям. Доставка в Европу из перечисленных выше стран обойдется в более чем 2 евро за килограмм водорода. Причем львиная доля затрат здесь приходится не на собственно транспортировку судами, а на загрузку и выгрузку водорода. И эта проблема непреодолима.
У Украины здесь есть счастливая возможность использовать свою явно недозагруженную газотранспортную систему, в том числе для масштабного экспорта водорода в Европу. Что в перспективе среди прочего позволит нам вытолкать РФ с ее газом и нефтью с энергетического рынка ЕС буквально взашей.
К слову, солнечная энергетика становится буквально спасением для наших земельных ресурсов, пострадавших в ходе войны. Ожесточенные артиллерийские и ракетные дуэли сделали непригодными для производства сельскохозяйственной товарной продукции миллионы гектаров украинских черноземов: они обильно засорены железом, остатками взрывчатых веществ и массой иных вредных химических соединений. Достаточно сказать, что поля на Марне, где на протяжении всей Первой мировой войны проходили ожесточенные сражения, до сих пор не используются для сельскохозяйственных нужд.
В Украине – аналогичная беда. И ее можно превратить в возможность благодаря солнечным панелям. 100 гектаров земли, на которых будут установлены солнечные панели, позволят “собирать” 60 МВт электроэнергии. И это при нынешнем КПД 17-18%, а ведь на пороге серийное производство установок с КПД 24%. Плюс нашим аграриям может пригодиться концепция агрофотоэлектрики, позволяющая соединить использование земли одновременно и для солнечной энергетики, и для сельского хозяйства (в случае с пострадавшими от войны площадями – например, для выращивания технических культур).
Не стоит забывать и о ветроэнергетике. Для размещения 130-метровых мега-ветряков с лопастями в 80 метров в Украине помимо шельфа Черного моря и Каховского водохранилища идеально подходит высокий правый берег Днепра. Здесь уже на высоте 210 метров практически всегда есть ветер со скоростью от 7 метров в секунду, который дает возможность использовать ветрогенераторы мощностью от 5 МВт и выше.
Однако, все это скорее нишевые варианты развития альтернативной энергетики в Украине. Главное на чем должно сегодня сосредоточиться государство – система поддержки и стимулирования создания тех самых 350-400 тыс. опорных производителей “зеленой” электроэнергии. Превратить их из “парий”, которые годами добиваются разрешений на доступ в национальную энергосистему, в реальных игроков этого рынка, которые на паях с государством будут инвестировать в свои мощности и тем самым обеспечивать электроэнергией не только личное хозяйство, но и фактически всю остальную страну. Здесь у государства непочатый край работы, начиная от регуляторной базы и заканчивая созданием в рамках госбанков специализированных кредитных и лизинговых программ для приобретения и монтажа соответствующего оборудования.
Помимо того, что такая децентрализованная энергетика Украины позволит нам выиграть войну с Россией, она дает хороший шанс привлечь крупные европейские инвестиции. Топ-чиновникам нужно осознать, что ЕС не готов финансировать проекты из разряда business as usual. Брюссель ожидает от нас понимания того факта, что разрушение прежней инфраструктуры дает возможность не восстанавливать как было до войны, а перешагнуть на приниципиально новый технологический уровень. Именно под это будут готовы давать деньги и западные инвесторы, да и украинские промышленники, понимающие, что через 5-10 лет их продукция с мощным “углеродным следом” на развитых рынках станет абсолютно неконкурентноспособна. Если сегодня за тонну вредных выбросов в Украине производители платят государству лишь один доллар налогов, то Европе – 50 евро. А к 2035 году они превратятся в 300.
Привлечение к финансированию перестройки системы энергоснабжения Украины среднего и крупного бизнеса задача не менее важная, чем создание стимулов для личных домохозяйств. Украинские промышленники знают, что энергетика – это скелет экономики, и хотят они того или нет, но для сохранения и развития своих мощностей им необходимо нивелировать риски связанные с энергообеспечением их предприятий. Прежде всего, за счет строительства собственных генерирующих мощностей. Но им тоже необходимы стимулы, доступ к деньгам и удобная регуляторная база.
Всего этого, к сожалению, в нынешней Стратегии нет. Впрочем, как и списка ключевых отраслевых проектов, их потенциальных инвесторов, сроков и ответственных. Это крепкий, но довольно абстрактный документ, формулирующий скорее не стратегию водородной энергетики в стране на ближайшие 8 лет, а контекст (причем, к сожалению, далеко не весь), в котором ей придется развиваться.
Предложенный в Стратегии проект перевода на водород муниципального транспорта вряд ли заинтересует потенциальных западных инвесторов. Это локальные истории со слишком небольшими объемами потребления водорода. Данное направление больше будет интересно местным, украинским инвесторам. А вот такой грандиозной задаче как, например, перевод на водород подвижного состава “Укрзализныци” (что среди прочего позволит избавиться от поставок дизтоплива из недружественной Беларуси) в Стратегии места не нашлось.
Существует еще, как минимум, два проекта с гарантированным огромным рынком сбыта водорода, которые обязательно заинтересуют в силу своих масштабов стратегических западных инвесторов. В их основе лежит производство “голубого/зеленого” водорода и аммиака по соседству с существующими площадками АЭС и ГЭС. Такие электростанции рассчитаны на стабильную, устойчивую (без “рывков” мощности) генерацию и страдают от того, что в Украине весьма низкое ночное потребление электроэнергии. Но идея производства водорода или аммиака за счет излишков электроэнергии в темное время суток это лишь половина успеха. Нужно еще фактически создать рынок для использования сохраненной таким образом чистой энергии без углеродного следа. Здесь есть 2 базовых варианта: внутренний рынок и внешний (Европа).
Для поставок в ЕC необходимо либо использовать существующую газотранспортную систему, либо строить по соседству с ней (в охранной зоне ГТС) трубопроводы для транспортировки водорода и аммиака.
Вариантом масштабного внутреннего рынка может стать перевод жилищно-коммунального хозяйства такого мегаполиса как Киев на водород. Топливнораспределительные пункты в каждом квартале позволят избавить трехмиллионый город от проклятия сотен километров прогнивших теплотрасс, потерь до половины генерируемого тепла при транспортировке горячей воды на многокилометровые расстояния и чрезмерной зависимости города фактически от трех ТЭЦ.
Только такие проекты (с понятной для инвесторов логикой не только производства водорода, но и его сбыта) имеют шансы на успех.
В условиях войны мы не можем позволить себе роскошь копировать Европу в ее движении к преимущественно альтернативной энергетике: вначале избавиться от российских энергоносителей, затем уже от всех ископаемых видов топлива вне зависимости от страны происхождения. Мы вынуждены торопиться и перепрыгивать по нескольку ступенек сразу. Ставя во главу угла не восстановление энергетики в ее довоенном виде, а создание принципиально новой – с использованием таких технологий, которым позавидовал бы Европа, вынужденная сохранять пуповину, связывающую ее с ископаемыми видами топлива с их запредельной стоимостью и масштабным углеродным следом.
Украина сегодня – лучший полигон в мире для масштабного перехода целой большой страны на альтернативную энергетику. Именно этой сверхидеи, ее драйва и дерзости, к сожалению, не хватает разработанной Кабмином Стратегии развития водородной энергетики до 2030 г., несмотря на всю революционность этого документа для наших пенат. (Олег Калита, Укррудпром/Энергетика Украины и мира)