Со второй подачи закон об особенностях приватизации угледобывающих предприятий Украины подписан президентом. Это означает, что половинчатым решениям (концессия, аренда) власти все-таки предпочли полную распродажу угольных шахт. Такова внешняя сторона закона. Но есть и обратная. Она подразумевает, что все шахты, которые не удастся продать, подлежат закрытию.
О закрытии шахт в самом документе ни слова
О закрытии шахт в самом документе ни слова. Там все подробности касаются исключительно процедуры продажи государственных угольных шахт. Вкратце основные нюансы таковы. Государство намерено продавать акции угледобывающих предприятий полностью, все до одной, не оставляя себе никаких ни контрольных, ни блокирующих, ни символических пакетов. Предпочтительным способом продажи являются аукционы, где приоритет имеет самая высокая цена. Если покупателей на объект сразу не нашлось, то на повторном аукционе его начальная стоимость снижается на 30%, на втором повторном – на 50%. Если после трех аукционных попыток шахта не продана, ее снимают с торгов на аукционе и предлагают на инвестиционном конкурсе по цене 1 грн.
Таким образом, инвестконкурс – это состязание уже не живых денег, а скорее, денежных обещаний. Тут в победителях окажется тот, кто напишет самый дорогой бизнес-план возрождения того или иного угольного предприятия. Конкурсной комиссии придется в значительной степени на веру принимать эти обещания. Риск для инвестора заключается только в том, что в случае невыполнения инвестиционного плана и условий договора купли-продажи Фонд госимущества имеет право расторгнуть этот договор. Но риск не так уж и высок. Ведь финансовых санкций за невыполненные обязательства закон не предусматривает. Разве что ФГИУ удастся “внедрить” их в текст договора. Минимального размера инвестиций, ниже которого опускаться нельзя, закон также не устанавливает. Хотя на этом пункте настаивало Главное экспертное управление Верховной Рады.
Все красноречиво говорит о том, что авторы закона (он подан на рассмотрение парламента Кабмином, был представлен на заседании Верховной Рады заместителем министра энергетики и угля Владимиром Макухой) ориентировались, прежде всего, на интересы покупателей и априори не ставили себе задание крупно заработать на этой приватизации. Основная цель – сбросить, наконец, со своей шеи обузу углепрома. Соответственно для потенциальных инвесторов приготовили еще парочку пряников. В частности, дополнительным стимулом, который должен сделать приватизируемые шахты более вожделенным предметом, послужит мораторий на их банкротство. Согласно закону такой мораторий стартует с даты принятия решения о приватизации и действует еще три года после ее завершения. Но распространяется он на долги, возникшие только до момента завершения приватизационной сделки. Не исключено, что в конечном результате эти долги будут списаны вообще (или хотя бы частично – те, что в компетенции госорганов). Правда, рядом с этим пунктом напрашивался бы еще один – о недопустимости внесения любых государственных ассигнований в угледобывающее предприятие в течение всего периода его приватизации. Ведь это фактически уже подарок будущему частному хозяину. Однако данная норма в закон не вошла, хотя и обсуждалась.
Еще одним пряником можно считать упрощенную процедуру оформления на нового владельца шахты специальных разрешений на добычу полезных ископаемых – без проведения аукциона. Позитив такого шага очевиден: инвестора надо ограждать от лишней бюрократии. Удивляет другое: в начальной цене приватизируемой шахты стоимость ее промышленных запасов угля не учитывается. Т. е оценивается “железо” (а на большинстве государственных шахт оборудование серьезно устарело), но не берется в расчет перспективность недр. Такой подход автоматически делает цену объекта ниже. О необоснованности подобного занижения говорили многие эксперты, в т. ч. и некоторые депутаты Верховной Рады, отмечая, что слишком уж насыщен закон преференциями для покупателей. Но позицию Минэнергоугля и ФГИУ это не поколебало. В данном случае она сводится к тому, что кашу маслом не испортишь. Как подтвердил недавно руководитель Фонда госимущества Александр Рябченко, государство не ставит целью продажу всех шахт как можно дороже, поскольку в столь непростой отрасли более важно наличие и выполнение социальных и инвестиционных обязательств, которые будут брать на себя потенциальные собственники шахт. “Очень много компаний будут продаваться предельно дешево”, – резюмировал он.
Приватизация шахт стартует осенью
По словам того же А. Рябченко, приватизация шахт стартует осенью. Сначала, мол, ФГИУ завершит распродажу остатков акций облгазов. Кроме того, подписанный президентом закон об особенностях приватизации угледобывающих предприятий требует принятия целой стопки подзаконных актов, без которых он просто не сможет работать. Кроме того, до парламентских выборов вряд ли власти захотят будоражить шахтерский электорат щекотливыми вопросами приватизации. Поэтому в активную фазу она войдет не раньше следующего года. К тому времени правительству все-таки придется озвучить непростую истину, что же оно собирается делать с теми шахтами, которые никто не пожелает купить даже за 1 грн. В принципе ответ лежит на поверхности: они постепенно будут выведены из эксплуатации. Просто никто пока не берет на себя смелость заявить об этом вслух.
В генеральном плане реформирования украинской угольной отрасли, который в сотрудничестве с Минэнергоугля подготовили специалисты европейского консорциума Human Dynamics, программы приватизации и закрытия шахт рассматриваются в одной связке. И это логично. Государству нет смысла распродавать все “голубые фишки”, а оставшиеся неликвиды искусственно поддерживать при жизни. Если за счет поступлений от грядущей приватизации удастся хотя бы покрыть издержки на вывод из эксплуатации бесперспективных шахт, это уже можно будет считать успехом. В списке Human Dynamics претендентами на закрытие названо 29 шахт, а затраты по этой статье оцениваются примерно в 4 млрд. грн. Пускай список этот весьма приблизительный, но представление о порядке затрат он дает.
Европейские эксперты предлагают провести процесс закрытия максимально быстро – в течение 2-3 лет. Правда, в самих странах Евросоюза никому еще не удавалось вложиться в такие рекордные термины. В то же время большинство из них уже прошли через эту непростую процедуру. Фактически во всех угледобывающих регионах Европы количество шахт за последние полстолетия резко сократилось, а некоторые государства (допустим, Бельгия) вообще прекратили добычу угля на своей территории. Те же, кто сохранил национальный углепром, пускай и в урезанном виде, – Британия, Германия, Франция – вынуждены были пойти на радикальную денационализацию шахт и урезание отраслевых дотаций, несмотря на бурную реакцию местных профсоюзов.
Можно сколько угодно бичевать капитализм, но даже в Украине эффективность частного управления шахтами неоднократно подтверждена практикой. В 2011 г. частные шахты впервые в истории страны добыли больше угля, чем государственные, хотя их примерно раз в 5 меньше. Из около 200 действующих в стране шахт 167 все еще остаются в госсобственности, но при этом более 80% из них убыточны. Уровень использования производственных мощностей на приватизированных угольных предприятиях сейчас примерно вдвое больше, чем на государственных, продуктивность работы в пересчете на одного шахтера и себестоимость угля в пересчете на ту – примерно в 2,5 раза больше. При этом объемы добычи на частных шахтах растут, на казенных – падают.
Даже этих нескольких сравнений достаточно, чтобы убедиться, что необходимость приватизации углепрома назрела. Но переломным моментом, пожалуй, стало завершение процессов распределения собственности в двух ключевых секторах украинской экономики, потребляющих уголь: сегодня – в электроэнергетике, несколько раньше – в металлургии. И там, и там ключевые субъекты заинтересованы в стабильных поставках угольного сырья надлежащего качества и по конкурентоспособной цене. А лучше всего гарантировать это можно, имея разрезы и забои в собственном владении. Исходя из таких предпосылок, нетрудно предположить, какие из бизнес-групп страны и проявят себя как наиболее активные участники будущей приватизации шахт.
В компании «ДТЭК», которая на протяжении текущего и прошлого годов приобрела крупные пакеты акций “Днепрэнерго”, “Киевэнерго”, “Западэнерго”, “Крымэнерго”, не отрицают, что готовы побороться за некоторые угольные активы, если те будут выставлены на продажу. По мнению ряда экспертов, в частности из Института энергетических исследований, компании Kreston, главным конкурентом ДТЭК в ходе приватизации углепрома способен выступить пул угольных компаний, сконцентрированных вокруг бизнесменов Юрия Иванющенко и Ивана Аврамова. В то же время весьма вероятно, что на шахты, которые разрабатывают месторождения коксующегося угля, будут претендовать и профильные металлургические компании.
Наконец, еще одна группа ожидаемых инвесторов – это, условно говоря, малые компании, подобные Sadovaya Group или Coal Energy, делающие ставку на привлечение под свои запасы ископаемых финансовых ресурсов на фондовых рынках, в т. ч. внешних. В свое время такие “охотники за удачей” активно размножались в отечественной нефтегазодобыче. Правда, большинство из их проектов, так и не стали успешными, но некоторые развиваются до сих пор – либо как независимые, либо консолидированные крупными игроками.
В Министерстве энергетики и угля ожидают, что в итоге удастся продать до 80% действующих ныне шахт. Возможно, многие из них и пойдут с молотка за гривну, но найдутся и такие, где конкуренты будут меряться друг с другом миллионами. С другой стороны, даже часть приватизированных шахт спустя некоторое время будет закрыта. Ведь сегодня более 80% шахт Донбасса ведут добычу на тонких пластах (до 1,2 м), тогда, как в соседней Польше, например, с пластами тоньше 1,5 м вообще не работают ввиду их низкой рентабельности. Пять лет, которыми, согласно подписанному закону, должен ограничиваться срок инвестобязательств, пролетят быстро, хотя, возможно, и вполне достаточно для того, чтобы владелец смог выжать последние крохи из истощенных пород. (МинПром/Энергетика Украины, СНГ, мира)
