Почему нефть WTI торговалась на отрицательных значениях и отразится ли это на Казахстане.
20 апреля нефть марки WTI впервые в истории упала до отрицательных значений, достигнув -$40,32 за баррель. Весь день 21 апреля майские фьючерсы нефти марки WTI также торговались в околонулевом значении. На это негативно отреагировали и котировки на Brent, которые опускались в течение дня ниже $20 за баррель, и курсы национальных валют ряда стран – экспортеров нефти, в том числе и тенге.
Как будет развиваться ситуация на энергетическом рынке дальше и скажется ли это на экономике Казахстана, Forbes.kz выяснял у экспертов.
Будет ли доллар стоить 600 тенге? Как падение цены на нефть отразится на экономике Казахстана
По мнению экономиста, управляющего директора AERC Олжаса Тулеуова, причиной столь резкого падения цен на нефть марки WTI на американской товарной бирже стал колоссальный профицит нефти, возникший как на мировом, так и на отдельно взятом американском рынке вследствие существенного падения спроса на энергоресурсы.
– По различным оценкам, в апреле мировое потребление нефти на фоне глобального коронавирусного карантина упало на 20-30 млн. баррелей в сутки – больше, чем когда-либо в истории. И по некоторым прогнозам, сокращение потребления нефти может продолжиться, – рассказал экономист.
По его словам, непосредственно падение котировок нефти американской марки WTI не имеет прямого воздействия на Казахстан.
– При этом не исключаю некоторого косвенного влияния данного процесса, связанного с тем, что обвал цен на WTI начал негативно отражаться на котировках нефти североморского сорта Brent и российского сорта Urals. В свою очередь, стоимость различных сортов нефти, добываемой в Казахстане, в той или иной мере привязывается как раз к данным двум сортам. Следовательно, падение стоимости WTI может сказаться на снижении цен казахстанской нефти. А из этого возникает дополнительное давление на курс тенге к доллару США. К слову, 21 апреля, на следующий день после обвала WTI, биржевые котировки USDKZT начали расти c 427 тенге за доллар выше 430 тенге, – напомнил Олжас Тулеуов.
Эксперт инвестиционной компании EXANTE Дмитрий Сочин согласен с тем, что на рынок энергоносителей давит избыточное производство нефти и отсутствие свободных мест для хранения.
– Отрицательные значения котировок майского фьючерса на техасскую нефть в течение торговой сессии 20 апреля – не более чем следствие исполнения условий контракта, жестко прописанных в спецификации этого инструмента. На самом деле вся ликвидность и рынок заранее ушли в следующий, июньский контракт. А те игроки, кто держал эти контракты до последнего дня существования, готовы были продавать фьючерсы по любой цене, так как складировать нефть негде, нефтехранилища и танкеры в Северной Америке забиты практически до предела. В случае нарушения условий поставки им грозили штрафы, в случае отказа возникал и репутационный риск, – объяснил эксперт.
Жаксыбек Кулекеев: Какие уроки от нефтяного кризиса может извлечь Казахстан
По его мнению, прямое влияние на казахстанскую экономику возникшая ситуация на североамериканском рынке вряд ли окажет.
– Однако ситуация ярко продемонстрировала, что происходит с балансом спроса и предложения на сырую нефть. В целом низкие цены на нефть, особенно на таких уровнях, не полезны экономике Казахстана в данный момент. Сделка ОПЕК+, согласно условиям которой Казахстан взял обязательства по сокращению добычи нефти, тоже не добавляет полезности. Все вместе – текущие котировки и сокращение добычи – напрямую будет бить по текущему счету и по поступлениям в бюджет, точнее в Национальный фонд, который аккумулирует налоговые и другие платежи от сырьевых компаний, – напомнил Сочин.
На вопрос, могут ли цены на нефть Brent в будущем также достигнуть отрицательных значений, собеседник ответил положительно.
– Сценарий, когда цена контракта стремительно падает в день экспирации, вполне может повториться с любыми контрактами, включая фьючерсы на нефть марки Brent. Вопрос в наличии, точнее в дефиците свободных хранилищ: если будет сильная нехватка резервуаров в день экспирации, вполне можно будет увидеть повтор вакханалии. Однако, на мой взгляд, регуляторы и биржи должны пересмотреть условия контрактов на время пандемии COVID-19, чтобы впредь не допустить таких абсурдных ситуаций, – отметил Дмитрий Сочин.
Известный казахстанский экономист Алмас Чукин считает невысокой вероятность того, что подобный сценарий может повториться с маркой Brent, поскольку американский рынок нефти напрямую не связан с мировым рынком.
– Фактически североамериканский рынок нефти действует сам по себе. Он находится в несколько другом измерении. Долгое время в Штатах существовал запрет на экспорт нефти, и лишь совсем недавно это положение было изменено. В целом их рынок достаточно замкнут: 90% добываемой в Канаде нефти поступает в США. Свои интересы здесь есть у добытчиков из Мексики и Венесуэлы. Крупным внешним поставщиком нефти на этот рынок являются только арабы. Ни СССР, а затем и Россия, ни Европа никогда не были игроками на североамериканском рынке.
В то же время утверждать, что рынки никак не связаны, также нельзя. Многое тут подвергается панике, настроениям, спекулятивным действиям, что мы и наблюдаем сегодня на мировом рынке, – рассказал эксперт.
По его словам, сложившаяся ситуация во многом рукотворна. Помимо того что спрос на нефть действительно сокращается во все больших объемах каждую неделю, ситуация усугубляется еще и тем, что некоторые спекулянты скупили по низким ценам нефть, забили ею все танкеры и хранилища, а теперь ждут, когда цены на нефть поднимутся до приемлемого уровня.
– Я сомневаюсь в прогнозе о том, что уже к концу этого года цена на нефть может подняться до $40 за баррель. На мой взгляд, это произойдет не раньше следующей весны, а то и позже. Вообще сама по себе ситуация на энергетическом рынке ужасна, в целом кошмарна. Я не беру текущий кризис по майским фьючерсам на WTI, хотя это тоже огромный шок, – когда еще было такое, чтобы продукт стоил ниже нуля? Нефтерынок сейчас находится, как говорят специалисты в таких случаях, в условиях идеального шторма – когда абсолютно все играет против тебя.
Мы сейчас становимся невольными свидетелями картины, которая сложится тогда, когда мир начнет постепенно отказываться от классических энергоресурсов. Планировалось, что пик спроса на нефть начнет снижаться с 2030-х годов, но у меня складывается впечатление, что мы уже стоим на пороге этого процесса. Да, я понимаю, что мир пока еще глобально не вошел в эру альтернативных источников энергии и он будет по-прежнему ездить на машинах, летать на самолетах, сеять поля на тракторах и комбайнах – пока еще на бензине, керосине и дизельном топливе. И мы к этому положению вернемся после того, как закончится этот кризис. Но что будет дальше? Где будет Казахстан вне эры нефти? Как раз об этом я рассуждал накануне срыва сделки ОПЕК+. И эта тема становится еще более актуальной, – напомнил Алмас Чукин.
Энергетический кризис усугубляется тем, что происходит попытка перераспределения самого рынка. Сорвавшиеся мартовские переговоры по продлению договора ОПЕК+ дали карт-бланш Саудовской Аравии, которая, увлеченно демпингуя, пытается выйти на новые рынки. И даже после подписания нового соглашения участниками картеля саудиты продолжают предлагать свою нефть по сниженной цене.
– Одна из их целей – прийти со своей нефтью в Европу, отобрав как можно большую долю у России. И здесь уже будет неважно, на сколько вы сократили или увеличили объем добычи нефти, если у вас ее попросту не будут брать. Для Казахстана это менее проблематично (хотя в целом малоприятно, в особенности касательно сложившихся цен на нефть), потому что у нас работают крупнейшие мировые нефтяные компании. Им пока есть куда поставлять нефть, но при ограниченном рынке сбыта у них обязательно возникнет вопрос о целесообразности развития проектов в Казахстане и их инвестировании. Для нашей нефтепромышленности и экономики это может стать серьезным ударом, – заключил экономист. (Forbes.kz/Энергетика Украины и мира)