Роль государства заключается в том, чтобы создать условия для инвесторов в водородные проекты.
Использование водорода в энергетике многим кажется отдаленной перспективой. Однако для того, чтобы эта перспектива стала реальностью в будущем, делать первые инвестиции и готовить инфраструктуру нужно уже сейчас.
Советник вице-премьер-министра по вопросам европейской и евроатлантической интеграции Украины Алексей Рябчин в интервью “Украинской энергетике” рассказал о возможности использования водорода в Украине.
– Как “Северный поток-2” связан с экологическими целями Европы? Может его достройка то повлиять на эти цели?
– Экологические цели, которые ставит перед собой Европейский союз – это климатически нейтральный континент до 2050 г. Это означает, что Европа хочет отказаться от нефти, газа и угля. И здесь мы видим, что в этом есть большая роль водорода.
Уже даже сейчас, пока технологии не позволяют использовать много водорода в трубопроводном транспорте, можно добавлять до 20% водорода к газу. И уже это позволит Европе снизить потребление природного газа – и российского, и из арабских стран, и из других источников.
Украина имеет амбициозные планы стать частью водородной стратегии ЕС – мы ведем диалог по этому вопросу и с немцами, и с другими странами ЕС. Мы можем и производить водород на территории Украины, и поставлять его европейским странам. Но здесь мы сталкиваемся с моментом неопределенности, которым является “Северный поток-2”. Мы, как страна, не знаем, сколько будет прокачиваться газа через Украину после окончания контракта в 2024 г. Поэтому действительно, достройка “Северного потока-2” может повлиять на планы ЕС по декарбонизации.
Вопрос, который задают инвесторы: определяйтесь, что у вас будет после 2024 г. Это является решающим вопросом, поскольку инвестиции в водородные проекты будут долгоокупаемыми. Это, как минимум, десяток или два десятка лет.
– Одним из “партнеров” российского газопровода являются немцы. Но при этом, они так же заинтересованы и в инвестициях в украинские водородные проекты…
– Да, немцы очень заинтересованы, потому что их стратегии, связанные с борьбой с изменением климата, очень амбициозными. И для них водород имеет решающее значение для декарбонизации их промышленности, их энергетики.
Но немцы говорят о “зеленом” водород, именно этот тип они считают перспективным. Это водород, производимый с помощью возобновляемых источников энергии.
– Еще типы водорода существуют? Или страны ЕС рассчитывают именно на “зеленый” водород?
– Есть разные типы водорода и между этими различными типами конкуренция.
“Зеленый” водород – это тот, получаемой с помощью энергии, полученной из возобновляемых источников. Эта энергия используется электролизером, огромным кипятильником, который расщепляет воду на кислород и водород. Тот водород, получаемый с помощью ВИЭ, является климатически нейтральным и чистым.
Есть водород, производится с помощью атомной энергетики.
Также, например, является водород, который производят из природного газа, очищая его определенным образом. На производство водорода из газа расходуется много ресурсов и коммерчески такие проекты пока очень сложные. Когда производится такой водород, нужна технология, которой еще нет в Украине Carbon Capture Storage. CO2 – это вещество, с которым борются во всем мире, вызывает изменения в климате – его надо где-то захоранивать: в отработанных пластах или в шахтах. Есть разные способы захоронения, на них разбираются, например, норвежцы.
Сейчас идет этап промышленного исследования различных технологий, и мы должны принимать участие в этих экспериментах. Нужно исследовать различные типы водорода, независимо от его цвета: зеленый, голубой, серый, розовый, желтый и т. д.
Ибо, как я уже сказал, Германия считает перспективным “зеленый” водород. Для них важен фактор экологичности. Но разные страны готовы смотреть на различные типы водорода.
В любом случае, какими бы ни были технологии, туда надо вкладываться уже сейчас, чтобы был результат за 5-10 лет. Сразу этого не будет.
– что должно сделать государство, чтобы движение в направлении водородной энергетики состоялся быстрее?
– Огромная роль государства – создать условия, которые бы помогли заниматься научными разработками, заниматься стандартами и определенными вещами, которые будут способствовать нашему бизнесу. Сейчас наше министерство энергетики занимается разработкой водородной стратегии, где мы имеем просчитать очень много факторов: как нам как стране выгодно, которые мы должны вкладывать инвестиции.
Мы осознаем, что мы не настолько богатое государство, чтобы тратиться на научные гранты и исследования, как это делают Германия, Нидерланды, Великобритания или другие страны, которые выделяют много финансирования для этих водородных проектов. Какая у нас есть преимущество – у нас есть большая территория, потенциал возобновляемых источников, атомные станции, а также собственная ГТС. Поэтому это своего рода обмен. Те, кто будут инвестировать в первые водородные проекты, первыми и получат эти преимущества.
100%, во что нужно вкладываться, это вопросы безопасности стандарты. Водород – очень взрывоопасное вещество. Могут приходить разные инвесторы. Они могут находить гранты, собственное финансирование. И они будут производить водород. Но для попадания в наши газовые сети, нужны оборонные стандарты, здесь должно укладываться государство, здесь ее огромная роль.
Надо сказать, что государственные “Нафтогаз” и Оператор ГТС очень рассчитывают на водородные проекты, а также на проекты, связанные с биогазом. Это нужно для того, чтобы иметь возможность заполнить нашу газотранспортную систему.
– Вы сказали, что первые проекты могут появиться через 5-10 лет…
– Я уверен, что первые коммерческие проекты могут быть раньше. Вопрос в приоритетах для государства.
Не забывайте, что речь идет не только о водород, который пойдет в Европу. Наша промышленность также очень внимательно смотрит на водород. Мы понимаем, что если мы хотим торговать с Европейским Союзом, то также необходимо экологизироваться, уменьшать выбросы.
– В таком случае, объемы производства будут достаточными, чтобы покрыть и собственное потребление, и иметь ресурс на экспорт?
– Я видел много расчетов по водороду, все будет зависеть от спроса.
– Какие подходы к регуляторного стимулирования отрасли?
– Нам надо смотреть на 10-15-20 лет в будущее, делать по несколько шагов вперед. Надо пройти правильный путь, чтобы получить водородно-ориентированную экологическую экономику.
Некоторые люди говорят: а давайте сделаем “зеленый” тариф для водорода. Я считаю, что такого быть не должно. Водород должен регулироваться таким образом, что государство установит обязательность его использования на уровне 10-15-20% в смеси газа. Это уже создаст определенный рынок. Над созданием таких рынков работает ЕС.
А у американцев несколько другой взгляд. Они считают, что рынки не должны создаваться государством, это должно быть естественным процессом. Если есть спрос на водород, его надо использовать. Если цена на газ будет ниже, то не нужно этим заниматься, а смотреть в сторону LNG-газа.
Поэтому если объединить эти два подхода, то наша задача как государства – создавать условия для развития водородных кластеров, чтобы не только производить водород как конечный продукт и продавать его за границу. Речь идет о привлечении наших ученых, газовиков, химиков, геологов. Речь идет и о других вопросах, касающихся уже экономики и создание соответствующих рынков. Например, создание водородного транспорта.
За рубежом рассматривается использование грузового и пассажирского транспорта, самолетов на водорода. Это очень популярная тема. Если страна будет обладать такими технологиями, это может быть значительным преимуществом для нас.
Мы должны максимально локализовать производство и самих технологий по производству водорода. У нас есть возможность производить самостоятельно определенное оборудование, детали оборудования.
– Если суммировать все сказанное, кажется, что по водороду – будущее. Сможет ли Украина определенным образом стать драйвером этого направления?
– Вспомним: первые проекты ВИЭ в Украине были 10-15 лет назад. Мы экспериментировали, а сейчас мельницы и солнечные станции – это обычное явление.
На сегодня в Европе есть требования – и они станут только жестче – газ, поставляемый должен становиться более экологичным. Поэтому актуально планировать на “завтра” газ со смесью водорода.
Это не произойдет само собой, это надо планировать. По нашей ГТС надо посмотреть, насколько она сможет транспортировать водород. Надо исследовать, где делать кластеры, где у нас есть достаточно воды, чтобы работать по лучшим технологиям.
Если все это делать, то биогаз, водородные технологии, “зеленая” энергетика, энергоэффективность – это будущее, в котором мы можем иметь конкурентные преимущества по сравнению с другими странами. (Руслана Чечулина, специально для Украинской энергетики/Энергетика Украины и мира)
(ЭНЕРГЕТИЧЕСКИЕ НОВОСТИ. Проголосуйте сами и посмотрите итоги голосования – https://poll.app.do/3204985)
