Синхронизация с ENTSO-E подразумевает расширение рынков электрической энергии и совместную работу спотовых сегментов. Открытие европейского рынка для Украины увеличит конкуренцию, обеспечит больший денежный поток и станет одной из основ Евроинтеграции.
Сейчас украинский рынок испытал значительный шок из-за полномасштабного военного вторжения России в Украину.
О ситуации в электроэнергетике в условиях войны, резком снижении спроса на электрическую энергию и как Украине войти в европейский рынок – в интервью исполняющего обязанности генерального директора “Оператора рынка” Александра Гаввы для ExPro.
Работа украинского спотового рынка электроэнергии в условиях войны
– Насколько начало полномасштабное вторжение России в Украину 24 февраля стало шоковым для рынка электрической энергии? Как ситуация развивалась в динамике и какая она сейчас?
– Для рынка шок наступил на второй-третий день. Значительно увеличилось предложение на спотовом рынке, потому что упразднялись поставки по двусторонним договорам.
Начнем от простого к более сложному. Простое – это потребление, от него все зависит. Общее потребление упало на 30%, а в промышленности кое-где до 60-70%. На практике это означает, что весь рынок значительно сократился в объемах – речь идет именно об объемах спроса, а не предложении. И вследствие этого упал и рынок “на сутки вперед”, что привело к значительной конкуренции, которую даже сложно назвать такой.
Ситуация стала не здоровой, поэтому были предприняты срочные действия, в частности, Регулятор принял прайс-кепы, Министерство – ряд концептуальных предложений по работе рынка в целом.
– Какова была разница между фактическим и запланированным объемом?
– Что касается запланированного объема, можно оперировать несколькими цифрами: ожиданиями экспертов, ожиданиями разных компаний, регулятора. Есть цифра, которая закладывалась в тариф “Оператора рынка” – это ожидаемый среднесуточный объем на РДН в 100 тысяч МВт-ч. По факту в марте было 40 тыс. МВт-ч, в апреле – 25 тыс. МВт-ч, в мае – 17 тыс. МВт-ч, в июне еще меньше.
– Много компаний прекратили свое участие на спотовом рынке?
– Следует говорить в целом о системе регулирования в Украине и как устроен наш рынок. Порог входа в него мал, по сравнению с европейской практикой. То есть стать участником рынка может любой желающий. И компании могут не останавливать договоры, чтобы перестать работать на рынке. Если мы будем ориентироваться исключительно на заключенные договоры при оценке того, как участники работают на рынке – это неправильно. Можно ориентироваться на количество дефолтных и преддефолтных, которых было до 10-20 из 500 активных поставщиков на рынке.
Если говорить конкретно о цифрах РДН, то с 25 февраля по сей день (ред.- 24 июня) прекратило участие в РДН и ВДР 14 участников. Но все равно главной проблемой остается уменьшение потребления. Эти цифры следует применять для оценки потерь рынка.
– Как вы вообще оцениваете регулирование рынка электрической энергии именно в условиях военного положения?
– Мы проводили много дискуссий с европейскими коллегами. Следует понимать, что ни один европейский нормативно-правовой документ не предусматривает и не описывает работу во время войны. Что делать в такой ситуации, как у нас, никто не знает, посоветовать нам ничего не могут. Напротив, европейцы берут на вооружение наши идеи из ПСО. Ситуация в энергетике Европы неоднозначна, а у нас опыт неоднозначных ситуаций есть.
– Есть ли уже некоторые сдвиги в работе рынка после такого шока за эти 4 месяца?
– Я считаю, что июль покажет эти сдвиги. Это покажет потребление, связанное с тем, что население возвращается домой и теплой погодой. О полном восстановлении пока сложно говорить в такой нестабильной ситуации.
– Снизилась ли доля рынка “на сутки вперед” в общей структуре рынка за этот период?
– Да, значительно. Если зимой эта цифра доходила до 30%, то в течение этого периода у нас есть 2, 3 или 5%.
– Насколько, вообще, важен РДН сейчас в нашем рынке?
– Можно говорить и с точки зрения теории, и с точки зрения практики. Теория говорит о том, что есть рынок “в сутки вперед, выполняющий 2 функции.
Первая – это спотовая торговля, на завтра, которую трудно предсказать. У поставщика есть потребление, он прикидывает альтернативу как выпадение в небаланс, оценивает среднюю цену и подает заявку на покупку. А производитель понимает, что у него есть свободная мощность, нереализованные объемы, понимает свои затраты на газ или уголь. Так как спотовая часть рынка очень непредсказуема, то она очень прозрачна. Нельзя вступить в “договоренность” на РДН, потому что там есть центральный контрагент.
Вторая функция – возможность корректировать свои объемы. Несмотря на то, что на РДН установлен минимальный прайс-кеп и цена выше рынка двусторонних договоров, сюда все равно приходят продавать и покупать.
Если говорить конкретно о функции, то она связана с ценой как индикативом. Она важна для нас. Может быть много индикативов, главное чтобы мы верили им.
В Европе большинство объемов торгуется на биржах, это проще, законодательно легче оформить и прозрачнее. То есть, в Европе преимущественно все торгуют не по прямым договоренностям.
В Украине на практике большинство контрактов заключаются по единому ценовому индикативу – по РДН. Возможно, потому что на нем есть почасовые цены, потому что потребители, несмотря на всю работу поставщиков, не разбираются в таком понятии как “база”, продукты и т.д. Потребители привыкли к почасовым ценам.
Рынок “на сутки вперед” выполняет функцию индикатива, который в период военных действий является сверхважным, потому что позволяет очень просто и легко определиться с потребителем относительно цены. И поскольку у каждого потребителя, как и у всей страны, к сожалению, нет однозначности относительно завтрашнего дня, то такая цена наиболее приемлема по сравнению с фиксированной ценой.
Интеграция в европейский рынок электроэнергии
– В чем состоит суть объединения европейских рынков (market coupling), как это работает на самом деле? Но насколько это нужно Украине?
– Любое объединение означает изначально гармонизацию правил, наши правила должны соответствовать европейским.
К примеру, в старом оптовом рынке импорт электроэнергии невозможно было прописать в документах. Это один из кричащих показателей, указывающий, что правила объединенных рынков должны быть одинаковыми. Так появилось Соглашение об ассоциации с ЕС, которое вступило в силу в 2017 году. Появился закон “О рынке электроэнергии”, вступивший в действие в 2019 году – он предусматривает все, что есть в Европе.
То есть правила и порядки работы в Украине максимально совпадают с европейскими. Конечно, есть ряд местных особенностей. Например, конкуренция на нашем рынке меньше, чем в Европе, ведь он меньше по размерам и количество участников на нем ограничено. В Европе с этим гораздо проще: условно говоря, производитель в Нидерландах, есть покупатель в Словакии.
Когда мы говорим об объединении рынков – речь идет о гармонизации правил. В большинстве случаев это сделано.
Следующий этап – создание общих платформ. В частности, market coupling как термин означает совместную торговлю между разными странами разных операторов рынков. То есть мы говорим исключительно об объединении рынка “на сутки вперед” и внутрисуточном рынке в разных странах. Это выглядит как один глобальный РДН. Собираются заявки из разных стран, посылаются в один глобальный центр и с помощью алгоритма EUPHEMIA формируются результаты. По сути, он выглядит очень просто. Для участника рынка, подающего заявку, фактически ничего не меняется.
EUPHEMIA – общий алгоритм объединения для расчета цен на электроэнергию в Европе. Код алгоритма использует Java и взаимодействует с системой соответствия через базу Oracle.
– Какую роль market coupling будет нести на украинском рынке и какую роль он играет в Европе?
– Европейская глобальная модель предполагает увеличение рынка, чтобы в нем была большая конкуренция. Тогда возникает справедливая цена, из-за этого выигрывает потребитель. Соответственно, объединение разных РДН позволяет искать резервы. Второй важный момент – простота. Для наших участников рынка ничего не меняется. Они не знают, что такое аукционы на пересечение, не знают кто на другой стороне покупает/продает, не знают ничего об особенностях экспортно-импортных операций.
– То есть компании при торговле не должны выкупать дополнительное сечение?
– Нет, market coupling у себя уже все включает. Каждый покупает или продает только электроэнергию. А дальше работает математика и магия под названием EUPHEMIA. В рамках объединения каких европейских стран может работать Украина на общем рынке? Мы сразу после синхронизации активно начали работу по имплементации механизмов объединения. Вопрос, который у нас возник сразу – должны ли мы вступать в те механизмы, которые уже работают в европейской среде, в частности, это SDAC (Single Day-Ahead Coupling) и SDIC (Single Intraday Coupling). Или мы можем договориться с каждым из соседей и сделать что-нибудь свое уникальное? Для того чтобы услышать, что более привлекательно нашим соседям, мы провели около десяти встреч с их регуляторами и операторами рынков.
Все они говорят, что единственным вариантом являются механизмы SDAC и SDIC, не нужно придумывать ничего нового, какого-нибудь украинского ноу-хау.
– Сколько ориентировочно времени на это нужно и какие действия в законодательстве предпринять?
– Проблема, которую у нас есть, от “Оператора рынка” во всем этом зависит очень мало. Вопрос об изменении законодательства – дискуссионный, как и все, что касается законов в Украине.
Есть европейские регламенты. Сейчас Секретариат Энергетического Сообщества их пытается адаптировать в части того, что неприемлемо для не членов ЕС. Например, Регламент 714/2009 предусматривает работу с ACER, контролирующим межгосударственные взаимодействия и манипуляции. Они работают только со странами-членами Европейского Союза, в который мы пока не входим.
Для реализации market coupling сначала необходимо ввести совместные аукционы по распределению пропускной способности на основе JAO. Это нужно для того, чтобы мы и соседние операторы рынка, через наших TSO (операторы системы передачи), понимали, сколько свободной пропускной способности осталось для реализации на РДН. Чтобы понять, куда как будет перетекать электрическая энергия, нужно знать всю картину в целом.
Также необходимо подтвердить статус NEMO – номинированного оператора рынка электрической энергии. В Европе есть 2 варианта, как работать в условиях объединения. Первый – более конкурентен, когда операторов рынка может быть несколько. Второй – признание монопольного оператора рынка, вступающего в NEMO.
Мы выступаем за конкуренцию. Но в таких условиях следует понимать, что мы должны тогда изменять законодательство, концепцию мониторинга рынка, найти других операторов рынка. Если мы вводим такой вариант, пока действующим законодательством не предусмотрен, мы затягиваем процесс, в среднем на год-полтора.
То есть, можно пойти по этому пути, но это будет стоить полтора года. Можно пойти другим путем – на начальном этапе руководствоваться действующим законодательством Украины, которое предусматривает исключительно монопольного оператора рынка.
ACER – Европейское правительство Союза для Cooperation of Energy Regulators, объединение европейских Энергорегуляторов
JAO – центральный офис по проведению аукционов по распределению пропускной способности межгосударственных связей
– Что еще нужно сделать для объединения?
– Прежде всего, требуются совместные аукционы на пересечение на основе JAO. Что касается законодательства, это дискуссионный вопрос. По нашему мнению, можно ограничиться исключительно правилами РДН/ВДР, рынка в целом, правилами распределения пропускной способности.
Если говорить о EUPHEMIA, то мы должны подписать договоры со всеми операторами входящих в SDAC рынков и со всеми операторами системы передачи. Для “Оператора рынка” нет никаких проблем, чтобы подписать эти договоры. Но такие договоры должны подписать НЭК “Укрэнерго” и европейская сторона. Кроме того, от европейцев нужно получить подтверждение, что мы именно тот номинированный оператор рынка Украины, который отвечает всем требованиям. Над этим мы сейчас работаем.
– Какие требования к вам предъявляет европейская сторона?
– Во-первых, следует объяснить, что мы монополисты и единственный оператор рынка согласно украинскому законодательству. Если европейцы с этим согласны, то мы становимся номинированными. Кроме того, мы должны завершить корпоратизацию. Европейское законодательство предусматривает, что должны быть исключительно корпорации.
– На сегодняшнем этапе более важно именно открытие коммерческих перетоков и их увеличение?
– Если говорить о market coupling, то важно участие “Укрэнерго” в объединенных аукционах на платформе JAO. Если бы JAO было сейчас, то мы могли бы прогнозировать конечный этап объединения рынков с Европой.
– Следует ли “Оператору рынка” выполнять определенные действия в ИТ-секторе для объединения рынка с европейским?
– Бесспорно. По крайней мере, необходимо приобрести программное обеспечение. В общем, это более сложный процесс, доподлинно неизвестный. То есть нельзя найти в интернете брошюру “Как стать NEMO?”.
Сначала нужно стать наблюдателем в NEMO Committee, регулирующем этот процесс. Для того чтобы стать наблюдателем, надо подтвердить, что мы номинирован оператор рынка, дать “бумажку”. До тех пор пока у нас нет “бумажки” и нет общего понимания или нет NEMO или нет – невозможно до конца выяснить сколько это будет нам стоить. Есть приблизительные цифры, и мы к ним готовы.
Мы понимаем имплементацию этого программного продукта, это определенная работа, но она не трудна для нас.
– Есть ли некоторые недостатки в механизме объединенных рынков электроэнергии?
– Один из рисков – это рост цен. Раньше шла речь о том, что если мы начнем экспортировать электроэнергию, то в Украине вырастут цены, приблизятся к европейским. Однако это не так.
Экспорт сам по себе оказывает влияние на цены в Украине исключительно как дополнительный спрос. Мы можем говорить, что максимальное влияние на цены в Украине может оказаться только на том уровне, на котором у нас высокий спрос зимой повлиял на ценообразование. То есть цены могут быть на уровне этой зимы, даже не приближаясь к прайс-кепам.
Это происходит как при market coupling также происходит оплата за сечение. Хотя аукцион и неявный, все равно оплата пересечения происходит, на уровне половины разницы между украинской и европейской ценами. То есть резкого скачка цен, связанного с экспортом, не произойдет.
– Надо ли повышать прайс-кепы на украинских спотовых рынках? Будут ли этого требовать европейцы?
– Надо смотреть с точки зрения математики. Опять же, выход на европейский рынок создаст только дополнительный спрос. У нас были периоды с августа прошлого года, с новыми прайс-кепами, когда спрос был значительно выше нынешнего. Будет ли у нас спрос в этом году на уровне прошлогоднего? Не уверен в этом.
– Сможет ли спрос со стороны европейцев покрыть потери внутреннего спроса из-за войны?
– Нет. Ведь мощность экспорта максимум 2 ГВт. Пиковое зимнее потребление раньше достигало 24 ГВт, а сейчас – на уровне 10 ГВт. Математически не сможет покрыть.
– Могут ли сейчас иностранные компании приходить на рынок электрической энергии?
– Сам механизм market coupling не имеет отношения к работе нерезидентов на рынке. Мы как “Оператор рынка” выступаем за то, чтобы механизм торговли иностранных компаний был. Но следует понимать, что даже в Европе допуск нерезидентов к рынку – не частая история и нет единого решения как работать. Каждая страна принимает решение самостоятельно. Для Украины вопросом работы нерезидентов на рынке будут налоги, лицензия и контроль. В случае лицензий и контроля ситуация неоднозначная. Можно сказать, что если у тебя есть лицензия в своей стране, то можешь работать и в Украине. Тогда мы переходим к вопросу контроля со стороны регулятора. Может ли он провести проверку, как выставлять штраф и так далее? (Дарья Орлова, ExPro/Энергетика Украины и мира)
