Американский дипломат и эксперт в сфере энергетики Карлос Паскуаль занимается вопросами Украины с начала 90-х. С 1995 г. он был директором по делам России, Украины и Евразии Совета нацбезопасности США, координировал экономическую политику в отношении бывшего Советского Союза и отвечал за направление Украины, Молдовы и Беларуси. С 2000 по 2003 г.служил послом США в Украине, позже был назначен послом США в Мексике (2009-2011 гг.) и возглавлял энергетическое направление Госдепартамента (2011-2014 гг.). После окончания дипломатической карьеры – старший вице-президент международной аналитической компании IHS Energy, энергетического подразделения международной консалтинговой компании IHS Markit. О сегодняшних вызовах для украинской власти, ходе реформ, транзитном потенциале Украины, а также о будущем электроэнергетики – в интервью LB.ua с Карлосом Паскуалем.
– Как изменилась Украина со времени вашей работы послом? Каких изменений больше – позитивных или негативных?
– Впервые я приехал в Украину в октябре 1993 года, и мы с коллегами вышли пообедать. Наш офис находился на Крещатике, мы прошли всю улицу туда и обратно и не нашли никаких кафе, ресторанов. Поэтому, конечно, трансформации за весь этот период произошли огромные. Послом США в Украине я стал в 2000 году. Это был первый год экономического роста с момента получения страной независимости. Я помню то время как период изменений, помню ощущение оптимизма у людей. Это было время, когда Украине удавалось поддерживать достаточно хорошие отношения и с Россией, и с США, и при этом сохранять свои европейские устремления. Сейчас, конечно, изменилось многое. Украина пережила достаточно тяжелые времена, особенно после 2014 года. И Украина доказала, что она способна адаптироваться и приспосабливаться к тому шоку и кризису, который последовал после оккупации Крыма и Востока страны. Сейчас перед страной и ее лидерами стоят совершенно новые вызовы. Необходимо сохранить в людях надежду на лучшее будущее Украины.
– В Украине всегда говорили о значительном влиянии на нашу политику США. Как сегодня отличаются отношения Украины и США от тех, которые были в начале 2000-х?
– Сейчас в Украине очень хороший посол США Мари Йованович. Мы давно знаем друг друга и давно дружим, мы работали вместе, когда я был послом в Украине. И тогда, и сейчас США последовательно поддерживали суверенную, независимую Украину и ее право определять свою судьбу и будущее самостоятельно. Сейчас позиция США, возможно, несколько сложнее – в связи с неопределенностью внешней политики президента Трампа: его взаимоотношений с Россией и конечных целей, к которым он стремиться в отношениях с Украиной и Европой. Сейчас наиболее сложный период в отношениях между США и Россией на моей памяти, начиная с 1980-х, когда были практически заморожены контакты между странами. Это неизбежно влияет на взаимоотношения США с Украиной. Это усложняет для США задачу поиска общих интересов и решений в отношениях между Россией и Украиной. Ситуация с оккупированными территориями усиливает роль Евросоюза. В частности, Германия и Франция должны теперь играть более важную роль в поддержке Украины и установлении диалога между Украиной и Россией с целью разрешения конфликта и обеспечения территориального суверенитета. США остаются важным игроком, но с учетом упомянутых выше факторов, для Украины на данном этапе важно иметь много друзей и поддерживать тесные связи со своими европейскими партнерами.
– Как вы оцениваете ход реформ в Украине?
– Реформы – процесс, который никогда не заканчивается. После каждого шага нужно делать следующий, идти в ногу с рынками, политикой, изменениями в мире, чтобы быть успешной и конкурентоспособной страной. Например, изменения, осуществленные в последние два года в сфере тарифов и ренты на добычу природного газа, позволили газодобытчикам возобновить инвестирование в добычу газа, позволили “Укргаздобыче” снова стать прибыльной. Это критически важные шаги для Украины в ситуации, когда она не может больше рассчитывать на поставки газа из России. Закон о рынке электроэнергии, принятый недавно, обеспечивает фундамент для конкуренции в этом секторе. Этот закон – чистый лист, и нужно начинать реализовывать то, что он предусматривает, создание реального рынка электроэнергии. Мы живем во времена, когда быстрые изменения в цифровых и информационных технологиях меняют каждую отрасль. В результате цифровой революции каждый сектор, начиная от финансового и заканчивая сферой образования, получил новые возможности, которые должно понимать и использовать правительство.
– Какие-то успехи, особенности реформ в Украине вы бы отметили?
Один важный успех Украины часто недооценивают: страна смогла провести экономические реформы и добиться финансовой стабилизации. Меры, которые были приняты в 2015-2016: проведение переговоров по реструктуризации украинского госдолга, облегчение долгового бремени, послужили созданию более стабильной финансовой основы для экономики. Как мне кажется, многие недооценивают то, что Украина стала страной, которая добилась наиболее значительной реструктуризации внешнего долга среди всех стран мира, а также то, что Украина смогла это сделать в то время, когда часть ее территории была оккупирована российскими силами. Один из наиболее актуальных вызовов касается реформ, которые необходимы для восстановления инфраструктуры – особенно в энергетической сфере. Украина остается одной из наименее энергоэффективных стран мира. Ей пока не удалось обеспечить стимулы для привлечения средств в реконструкцию секторов генерации и распределения электроэнергии.
– Как вы думаете, почему эти реформы затягиваются?
– Чтобы реформа была успешной, нужна консолидация общества и политическая поддержка. Тот факт, что некоторые реформы пока затягиваются, означает, что пока в обществе нет консенсуса по поводу того, как действовать во многих сферах.
– Как сейчас Украина воспринимается в мире в контексте транзита газа?
– Важно, что, несмотря не все споры относительно поставок российского газа, Украине удалось обеспечить функциональность своей ГТС и транзит всего газа, который Россия поставляет в Европу. Есть вызовы относительно модернизации украинской ГТС, они обсуждаются еще с 1990-х. Инвестиции в ГТС необходимы, чтобы обеспечить надежность транзита через Украину на любом участке системы. Однако конкуренция за поставки газа в Европу уже не сводится к поставкам российского газа по трубе. Есть много трубопроводов из России в Европу, и строится еще несколько. Есть каспийский газ, который скоро будет поставляться через Грецию и Италию в остальную Европу. Есть сжиженный газ из России, который поступает на европейский рынок и конкурирует с российским же газом, который поставляется по трубе. Есть большие месторождения газа, открытые в Средиземноморье, включая Египет и Израиль. Есть газ из Норвегии и сжиженный газ из США. Поэтому вызов для Украины не только в том, чтобы сохранить имидж надежной транзитной страны, а и в том, может ли Украина быть эффективным, надежным и конкурентоспособным путем транзита газа в Европу.
– Как вы думаете, удастся ли Украине сохранить транзит после 2020 года?
– Это зависит от того, что Украина будет делать. Чем больше Украина сможет повысить эффективность своей ГТС, обеспечить конкурентные тарифы и надежность на уровне трубопроводов, тем выше шансы. С учетом политических аспектов, появление новых, конкурентоспособных вариантов транзита газа в соединении с четким видением, как модернизировать газотранспортную систему, будет лучшим способом для Украины убедить всех, что она является коммерчески привлекательным транзитером.
– Как вы после работы в дипломатическом корпусе попали в руководство одной из самых больших мировых консалтинговых компаний IHSMarkit?
– Мои интересы к вопросам геополитики и энергетики объединились еще в период моей работы в Белом доме при Клинтоне. В то время я отвечал за работу с Украиной, Россией и Евразией. Именно тогда я понял, что понимание энергетических вопросов очень важно для понимания экономики, политики и геополитики. Позже, в 2006 году, когда я впервые ушел с госслужбы и начал работать в Brookings Intstitution, одним из моих первых шагов было создание Brookings Energy Security and Climate Initiative вместе с Дэниэлем Ергином (Daniel Yergin). Это один из наиболее известных в мире специалистов в энергетических и геополитических вопросах. В 2011 госсекретарь Хиллари Клинтон попросила меня создать в Госдепартаменте США новое бюро, которое бы занималось энергетическими вопросами во внешней политике и национальной безопасности. Это и привело меня в Украину в 2014 году, когда мы начали работать совместно с вашим правительством над схемой обеспечения реверсных поставок газа в Украину. Когда я снова покинул госслужбу в 2014 году, мой друг Дэниел Ергин попросил меня стать его партнером в компании IHS Energy, подразделении IHS Markit.
– Расскажите немного подробнее о компании IHS. Какие исследования вы проводите, на каких рынках работаете?
– IHS Markit входит в топ-500 компаний по версии Fortune. Наш штат – более 13 тыс. работников, и мы работаем в 140 странах мирах. Специализация компании – сбор данных, аналитика и консалтинг. Среди наших клиентов – представители энергетического сектора, автомобилестроения, аэронавтики и финансового сектора. Мы располагаем одной из крупнейших в мире групп, анализирующих экономические и страновые риски в мире. Я занимаюсь координацией геополитического и энергетического направления.
– Для такой комплексной деятельности наверняка дипломатический опыт оказался полезен.
– Очень. А еще интересной оказалась возможность объединить дипломатические, политические, экономические и бизнес-интересы, понимание технологических изменений и финансовой сферы. Эти факторы были ключевыми, когда мы работали с украинским правительством и группой частных газодобывающих компаний над формированием стратегии увеличения добычи газа в Украине. Мы работаем с нефте- и газовыми компаниями, помогаем им разработать стратегию диверсификации, учитывая климатические изменения и ограничения, которые накладывают на выбросы углекислого газа. Мы также помогаем компаниям понять, как извлечь выгоду из революции в цифровых и информационных технологиях, развитии искусственного интеллекта, поскольку все это меняет общепринятые методы ведения бизнеса.
– IHS Energy исследовала вопросы внедрения RAB-тарифов в Украине и два года назад вы утверждали, что это необходимо для нашей страны. Придерживаетесь ли вы того же мнения сегодня?
– RAB-тарифы стимулируют энергетические компании добиваться большей эффективности и направлять капитал на обеспечение более высокого качества услуг. Чтобы этот механизм был эффективным, очень важно, как именно он будет внедряться. Необходим независимый регулятор, который должен иметь полномочия накладывать штрафы, если обязательства по инвестированию и обеспечению продуктивности не выполняются. RAB-регулирование – это инструмент, и как всякий инструмент, он может быть использован неправильно. И поэтому четкое понимание ключевыми игроками сектора и правительством того, как RAB-регулирование должно использоваться и имплементироваться, критически важно для доверия к нему и, в конечном итоге, для его эффективности.
– В Украине сильно критикуют внедрение RAB-тарифов. Говорят о том, что это будет выгодно владельцам облэнерго, но не потребителям. Что вы думаете по этому поводу? В европейской практике имел место рост цен для потребителя?
– Давайте сначала разберемся, что такое RAB-тарифы. Тарифы базируются на контракте между регулятором и облэнерго. Частью этого контракта является определение допустимого уровня прибыли, который может получать облэнерго в качестве компенсации операционных затрат, возвратного капитала, амортизации и налогов. Контракт определяет прибыль в регуляторный период, который может длиться 3-8 лет. Как мы видим на примере Европы, чем больше приобретается опыта в использовании RAB-регулирования, тем длиннее становятся регуляторные периоды, стремясь к восьми годам. RAB-тарифы создают стимулы для облэнерго сократить свои затраты, инвестировать в эффективность. Облэнерго могут сократить свои затраты, добиться большей экономии, чем было оговорено в контракте, и оставить сэкономленные доходы как прибыль. В ряде стран прибыль, которую получают энергокомпании, была расценена как слишком большая, и это привело к пересмотру контракта и делению этих средств между государством и энергокомпаниями. Среди обязательств, которые берет на себя облэнерго, – разработка специальной программы инвестирования. Эта программа должна быть прозрачной, должно быть четко определено, на что будут направлены средства. Кроме того, облэнерго обязуется соблюдать определенные стандарты эффективности работы. Например – низкая частота отключения света или поломок линий электропередач. Компания должна признавать штрафы, если она не выполняет свои обязательства. То есть в итоге RAB-регулирование выгодно для потребителя – повышается качество услуг; формируется механизм для прозрачности инвестирования – понятно и регулятору, и обществу, на что идут деньги. При этом RAB-регулирование дает возможность для инвестирования и привлечения коммерческого финансирования благодаря большей прозрачности потоков выручки, а также позволяет разрабатывать инвестпрограмму, которая приводит к оказанию более качественных услуг.
– Можете привести примеры стран, в которых RAB-регулирование привело к модернизации сетей и снижению тарифов для потребителей?
– В первые два-три года тарифы на электроэнергию зачастую растут из-за того, что распределительные компании вносят необходимые инвестиции. Но в периоде 10 лет эти инвестиции окупаются – формируется более эффективная система электроэнергетики, во многих случаях более экологически чистая, в дополнение к стабилизации тарифов. Можно здесь привести примеры таких стран, как Великобритания, Германия, Франция, Италия. Они уже получили значительную часть этих выгод. Одно из преимуществ RAB-регулирования в том, что оно формирует механизм привлечения частного капитала в развитие современной системы дистрибуции электроэнергии, которая необходима для интеграции возобновляемых источников энергии, для программ энергоэффективности, для внедрения цифровых технологий, что приведет к намного большей эффективности в электроэнергетике. Приведу несколько примеров. Производство солнечной и ветровой энергии зависит от погодных условий и времени суток. Нужно обеспечить, чтобы электросеть могла принимать эту непостоянную электроэнергию в момент выработки и перекрывать ее отсутствие базовыми источниками электроэнергии в другие периоды времени. Если ваш дом или предприятие вырабатывают, например, солнечную энергию, вы должны иметь возможность ее отдавать в электросеть днем и получать электричество ночью, то есть необходимо обеспечить двустороннее движение в сетях распределения. Это тренды, которые возникают в электроэнергетике по всему миру, а Украина в этом аспекте находится на начальном этапе, потому что ее инфраструктура не позволяет расширять это направление. Поэтому, внедряя RAB-регулирование, страны стремятся получить не только более низкие цены на электричество, но и создать инфраструктуру, которая позволяет пользоваться современными технологиями и инновациями, предоставить более экологические и дешевые технологии потребителю.
– Как я понимаю, на начальном этапе все равно тарифы для потребителя вырастут. И это больной вопрос для Украины. Насколько значительным может быть рост цен на энергоносители?
– Сейчас Украина имеет самые низкие среди всех стран Европы цены на электричество – и для домохозяйств, и для промышленности. Но система дистрибуции электричества в Украине наименее эффективна среди всех стран Европы. Это означает, что в нее недостаточно инвестируют. Риск для Украины в том, что чем меньше стимулов для инвестирования в электроэнергетику будет создано, тем менее эффективной она будет. Проще говоря – станет больше случаев отключения света и поломок, что будет причинять ущерб бизнесу, лишать возможности граждан пользоваться Интернетом. А это фундаментальные основы для успешности современной экономики. Также следует принять во внимание, что доля дистрибуции электроэнергии очень небольшая в тарифе на электричество. В зависимости от региона, она может составлять от 8% до 20% общей стоимости для потребителя. То есть RAB-регулирование окажет определенное влияние на цену электричества, но в относительном выражении оно будет небольшим. С другой стороны, важно реалистично учитывать социальные опасения, которые есть у людей по поводу цены на электричество. Поэтому важно добиться перехода к такой системе, которая обеспечит полную прозрачность и подотчетность.
– Каким должен быть компромисс между интересами бизнеса, государства и потребителей, чтобы все согласились с введением RAB-тарифов и чтобы в общественной дискуссии были сняты все острые вопросы?
– Здесь нужно учесть три аспекта. Первый – это оценка активов. Второй – должны ли быть две разных ставки доходности, одна для старых активов, вторая для новых. Третий – какой уровень ставки является наиболее оптимальным для привлечения инвестиций. Простых ответов тут нет.
Важно понимать два ключевых фактора. Первый: Украина очевидно нуждается в создании современной системы распределения электроэнергии. Для этого потребуется от 10 до 15 млрд. долларов инвестиций, а трансформация может занять от 10 до 20 лет. Второй: Украина не может игнорировать ту систему электроэнергетики, которая есть сейчас, она должна продолжать инвестировать в сегодняшнюю систему дистрибуции, делать ее эффективной и надежной. Хотел бы подчеркнуть, почему важно иметь единую ставку возмещения. Допустим, вы определили две ставки, 20% для новых активов и 5% для существующих. Если вы собственник облэнерго, вы понимаете, что ваши существующие активы спустя 10-15 лет будут полностью изношены и вы не получите никакого возмещения за них. То есть у вас есть стимул все инвестиции направлять только на новые активы. Это может казаться логичным, но в итоге приведет к кризису в дистрибуции электричества в Украине.
Нужно менять трансформаторы, строить подстанции, менять линии электропередачи. То есть аргумент в пользу одной, а не двух ставок возмещения заключается в том, что это позволяет избежать ситуации, когда существующие активы не будут поддерживаться на должном уровне. Чтобы развеять страхи людей, важно определиться с тем, как оценивать активы. Возможно, понадобиться зафиксировать, как будет делиться прибыль, если она превысит оговоренный уровень. И ключевое, о чем следует помнить: у внедрения RAB-тарифов есть две цели: обеспечение жизнеспособности существующей системы дистрибуции электроэнергии и ее трансформация в соответствии с потребностями будущего. И выбрать одну из них нельзя. (Reform.energy/Энергетика Украины и мира)
