В ситуации с Новороссией “Газпром” оказывается в парадигме “гибридной войны”, что еще больше вредит его репутации в Европе.
Новая газовая война с Украиной начинается вроде бы в неудачный для России момент – последние зимние деньки уходят, да и прогнозы сулят Украине и Европе теплую весну. Впрочем, разборки “Газпрома” с “Нафтогазом” по поводу поставок на Донбасс – скорее продолжение “гибридной войны”.
В предыдущие, мирные годы газовые войны обычно начинались под Новый год, что имело глубокий смысл – европейские потребители зависят от транзита газа через Украину. С прошлого года в Украине самая настоящая война, одну из сторон в которой Россия поддерживает, хотя и не признается в этом. Две недели назад с трудом были заключены мирные соглашения в Минске, которые стороны предпочитают интерпретировать каждая в свою пользу, по возможности нарушать, а также творить, что вздумается, в сферах, подробно не оговоренных “Минском-2”. Снабжение газом территорий, контролируемых ДНР и ЛНР, – одна из таких сфер.
На прошлой неделе между “Газпромом” и “Нафтогазом” возник конфликт. “Газпром” начал прямые поставки газа в ДНР и ЛНР через станции, которые не контролирует Украина. Поставки на Донбасс при этом учитываются в общем потреблении “Нафтогаза”. Дмитрий Медведев заявил, что это поставки “в гуманитарных целях”, но “Газпром” требует их оплаты от Украины, чего она делать не хочет. “Нафтогаз” отключил газ Донбассу официально из-за аварии трубопровода, руководство ДНР после этого заявило, что платить Киеву за газ не будет. Киев заявляет, что восстановил поставки, но в “Газпроме” это отрицают. Предправления “Нафтогаза” Андрей Коболев еще в конце ноября говорил, что непризнанные республики за газ не платят. А если учесть, что с июня до декабря “Газпром” не поставлял газ Украине вообще, то придется заключить, что тогда “Нафтогаз” снабжал ДНР и ЛНР из своих запасов.
Владимир Путин и Алексей Миллер не преминули намекнуть, что под угрозой европейский транзит, а Путин 25 февраля сказал, что прекращение “Нафтогазом” поставок в ДНР и ЛНР “попахивает геноцидом”. ЕС пытается сохранить общие договоренности по “зимнему пакету” (временные условия поставок на Украину) и провести новые переговоры, чтобы детально согласовать условия поставок на Донбасс.
Путин считает, что “Газпром” не нарушал условий контракта. Директор East European Gas Analysis Михаил Корчемкин думает иначе: “Российский газ должен поступать не просто в ГТС Украины, а на конкретные газоизмерительные станции и в согласованных сторонами объемах”.
Тяжело исполнять мирный коммерческий контракт в условиях военного конфликта. Однако есть простое различие между коммерческими и политическими целями. Если в мирных соглашениях нет четких параметров организации газоснабжения территории конфликта, бизнесмены могут сесть и договориться о параметрах. Политики же начнут использовать пробелы в своих целях. “Газпром”, оказывая гуманитарную помощь Донбассу за счет “Нафтогаза”, мог бы договориться о том, что ДНР и ЛНР за этот газ платят “Нафтогазу”. Но поскольку “Газпром” официально является политическим орудием России (он должен согласовывать внешние контракты с Кремлем), коммерческие интересы отходят на второй план.
В ситуации с Новороссией “Газпром” оказывается в парадигме гибридной войны (один из основных принципов которой – “я не я, и лошадь не моя”), что еще больше вредит его репутации в Европе. Между тем Европа все настойчивее снижает зависимость от российского газа: развивает проект Энергосоюза, вводящий понятие блоковых переговоров по новым газовым контрактам; пересматривает отношение к таким поставщикам газа, как Алжир, Азербайджан, Туркменистан, Иран. (Ведомости/Энергетика Украины и мира)
