Размер бонуса, по различным данным, должен составить 1% от суммы выигрыша. Во всяком случае, именно такая информация приводится в ряде отечественных СМИ. Делить ее будут якобы на восьмерых топ-менеджеров компании во главе с Андреем Коболевым.
В случае с бонусом ключевой вопрос, от какой цифры считать – варианты могут быть весьма разносторонние. В информационном пространстве заговорили о $45,6 млн. на группу сопричастных. Цифра в любом случае, способная травмировать слабую психику простого украинского обывателя. Хотя чего мелочиться – и не обывателя тоже.
Полсотни миллионов долларов – это, к слову, годовой бюджет не самого захудалого районного центра в Украине.
Пока это лишь догадки, ведь официальной информации не поступало. НАК также хранит по этому поводу молчание. Для нас важно не так наличие подтверждения, как отсутствие опровержения. По нынешним временам чиновники крайне словоохотливы в плане доказательства своего “нестяжательства” и крайне молчаливы в случае получения “толики малой” на пухлый карман. Именно поэтому мы будем исходить “от молчания”, то есть полагаться на то, что информация достоверная.
Выплата столь весомого бонуса в контексте судебного разбирательства с “Газпромом” напоминает некую картину в стиле испанского художника Гойи из цикла “Ужасы войны”: обоз разбитого противника, еще не остыли куски мяса в котлах, а победители уже делят добычу: кто-то примеривает неглиже убитой куртизанки, а кто-то вырывает золотые зубы у еще живого канонира. За всей этой движухой победители не замечают, как проигравший оправляется от поражения и переходит в контратаку. И вот уже победители в роли побежденных: приходится бежать в трофейном неглиже, а ведь это так неудобно. “Премиальные” золотые коронки выпадают из дырявого кармана.
И эта аналогия – не вполне сюр. Точнее сказать, наш каждодневный сюр может дать фору любой, самой извращенной фантазии. Как стало известно, “Газпром” подал в апелляционный суд округа Свеа новый иск, который может помочь ему хоть как-то зацепиться в общем-то проигранном деле. По мнению россиян, часть решения Стокгольмского арбитража была написана не судьями, а неким третьим лицом/лицами. Сам новый иск опирается на экспертизу “всемирно известного” эксперта-лингвиста. Логика здесь достаточно понятна: если решение арбитражного суда было составлено не уполномоченными на то лицами, то его можно будет аннулировать. Смешно, ибо абсурдно, подумаете вы, и можете ошибиться. Не стоит недооценивать многоходовочки из Москвы.
Представьте себе такой вариант: в Белокаменной просчитали вероятность поражения в суде и заведомо провели “работу” по составлению судебного решения “третьим лицом”. Уровень безопасности судебной канцелярии – это не такая уж и “багратионова флешь”, как может показаться для непосвященных. Спецы, умеющие распылить “газы” чуть ли не под носом Ее Королевского Величества, и не на такое способны. В таком случае судебное решение могло быть сознательно подвергнуто “дефекту формы” с прицелом на дальнейший ход “лошадью”. А значит, нас могут ожидать еще сюрпризы, если, конечно, вся эта конспирология имеет хоть малейшее основание в реальной жизни.
Хотя такая стратегия весьма характерна для всевозможных российских технологий гибридной войны. Как написал когда-то малоизвестный ныне писатель ХIХ в. Павел Каменский: есть такой тип людей, которые любят балансировать по лезвию судьбы “на полях Маренго или в сенате Стокгольмском”, и битва при Ватерлоо у них всегда в запасе. В этой связи очень не хотелось бы выиграть битву, но проиграть войну. И упоминание битвы при Маренго здесь как нельзя кстати: как известно, в этом сражении Наполеон сперва проиграл австрийцам, а затем через несколько часов взял неожиданный реванш благодаря подошедшим подкреплениям. А ведь австрийский командующий уже успел сообщить о победе в Вену, а в результате пришлось уйти из Италии…
В этой связи решение о выплате бонусов выглядит как ненужная спешка при ловле Siphonaptera. Если взять любой пример из реальной экономики по взысканию долгов, то выплата бонусов возможна лишь после полного выполнения проигравшей стороной всех требований, предписанных в судебном решении. Простыми словами, необходимо сперва дождаться, покуда “Газпром” перечислит исковую сумму в пользу “Нафтогаза”, а уже затем платить бонусы руководителям.
Лишь в таком случае вознаграждение выглядит логичным: платим от прибыли и за счет средств, поступивших от проигравшего контрагента.
Именно так поступают и адвокаты, и консультанты, и исполнительная служба. В противном случае получается все слишком “по-нашему”: деньги еще не поступили, а бонусы уплачены, причем за свои. Как тут не вспомнить слова одного министра транспорта начала нулевых, который призывал своих подопечных иметь совесть и “пилить” с прибыли, а не с убытка. Хотя совесть, равно как и аппетит, в нынешние времена – понятие весьма субъективное. Выглядит это примерно так, как если бы топ-менеджеры некоего банка выписали себе бонусы за судебное решение о взыскании кредитной задолженности с заемщика, который выехал за границу и не собирается платить. Еще более логично было привязать бонусные выплаты к достижению главной “групповой” цели топ-менеджмента “Нафтогаза” – созданию и началу функционирования газового хаба на территории Украины, который, согласно решению правительства, должен был быть запущен по истечении установленного отрезка времени с даты вынесения окончательного решения Стокгольмским арбитражем.
Ведь что интересует простого украинца как опосредованного через государственные органы управления акционера НАКа? Бесперебойные поставки природного газа и обеспечение справедливой цены на него. И первое и второе возможны лишь именно при запуске газового хаба, который объединит ключевых трейдеров и обеспечит функционирование настоящего рыночного механизма по определению стоимости на газ. На данный момент у нас нет ни гарантий поставки, ни справедливой цены, а есть лишь зависимость от весьма ограниченных возможностей европейских “прокладок”, которые стоят между нами и “Газпромом”. “Бессмысленная и беспощадная” победа над “Газпромом” может потрафить вкусам лишь весьма ограниченной публики. Даже безоговорочная победа не отменяла план относительно того, что придется делать на следующее утро после нее. А такого плана пока у нас как бы и нет, и долгожданный анбандлинг, то есть процесс разделения НАКа на несколько компаний по транспортировке, хранению и торговле газом, усиленно тормозится в запутанных лабиринтах корпоративного управления крупнейшей государственной компанией.
То же самое стоит сказать и о размере бонусов. Тут крайне важна “база сравнения”. В свое время “Нафтогаз” порадовал общественность занятной цифирью: в Стокгольмском арбитраже ему удалось отбиться от претензий “Газпрома” на общую сумму $44,6 млрд. Указанные фантастические суммы объясняются достаточно просто – это стандартная судебная стратегия, тем более компаний, поднаторевших в утверждении годовых финансовых планов: проси в десять раз больше необходимого и получишь аккурат ту сумму, какая тебе нужна. В результате, как известно, “Нафтогаз” по одному иску был должен “Газпрому”, по другому – уже тот ему, а если свернуть взаимные требования, получалось положительное сальдо в пользу украинской компании на сумму $2,56 млрд. Именно от этой суммы и следовало “танцевать” размер бонуса в 1%, то есть он должен был составить не более $25,6 млн., а не прозвучавшие в прессе $45,6 млн. А на самом деле, как может оказаться, выигранный иск по транзиту российского газа топ-менеджмент “Нафтогаза” плюсует в бонус, а частично проигранный иск по оплате газа – не минусует: в результате бонус рассчитывается почему-то лишь от выигранной части без учета суммы проигрыша.
Хотя, с другой стороны, мы, наверное, должны быть благодарны за то, что сумму бонуса не привязали к мифическому выигрышу в $44,6 млрд. – в таком случае пришлось бы выплачивать в качестве бонусов не $45,6 млн., а в десять раз больше!
А с другой стороны, не слишком ли много младенцев, присосавшихся к груди “победы”? Согласно финплану “Нафтогаза” на 2018 г., который компания подала на утверждение правительству, на представительство в Стокгольмском арбитраже предусматривается выплатить юридическим компаниям 6 млн. евро, еще 30 млн. грн. предназначено для “представительства” по всему миру. На правовую помощь наблюдательному совету заложили 550 тыс. евро. Консультации по анбандлингу – еще $2,9 млн. Суммарно на юридические услуги в 2018-м планируется потратить 579,9 млн. грн. (по сравнению с прошлым годом – увеличение на 86,8 млн. грн., или 15%). Но даже эти далеко не маленькие цифры ни в какое сравнение не идут с размером бонусов топ-менеджменту компании. Их гривневый эквивалент в случае достоверности данных составит 1,18 млрд. грн., то есть в два раза больше, чем все юридические советники, консультанты и представители вместе взятые! Вот что мощь интеллекта животворящая делает!
Кстати, то, что слухи о бонусах имеют реальную почву, подтверждает тот факт, что в указанном финплане фонд заработной платы на текущий год составил 1,3 млрд. грн., что на 140% больше, чем в прошлом. Но, кроме зарплаты, в финплане создан еще и резерв под выплату бонусов в размере 720 млн. грн. Кстати, эта сумма на 20% больше, чем весь фонд заработной платы компании в 2017-м. Эти цифры как раз отчасти и подтверждают информацию о бонусах, которая просочилась в прессу. Согласно этим данным $20 млн. бонусов должны быть заплачены сразу (и выплата якобы уже прошла), а $25,6 млн. – после выполнения “Газпромом” своих обязательств по арбитражу. Нетрудно посчитать, что к уплате в этом году полагается 520 млн. грн., или 72% планируемого бонусного фонда. А ведь в НАКе наверняка рассчитывали, что Кабмин срежет процентов 30% с заявленной суммы. То, что плановый резерв под бонусы не покрывает вторую, финальную выплату в $25,6 млн., может говорить лишь о том, что в компании не очень то и рассчитывают на то, что “Газпром” выполнит свои обязательства перед Украиной. Во всяком случае, не в этом году и не с этим руководством.
Что касается европейской практики, то после кризиса 2008 г. бонусы и “золотые парашюты” стали почти ругательным термином даже в частном секторе, и на сегодня речь идет лишь о двух-трехмесячной зарплате максимум. В Швейцарии даже провели референдум, на котором 70% жителей высказались за право акционеров блокировать бонусные выплаты топ-менеджменту компаний. А сама система дифференциации трудовой ведомости говорит о том, что максимальная зарплата в государственном секторе не должна превышать 10-кратного размера средней (медианной) зарплаты по стране. PRP-система, то есть привязка системы трудового вознаграждения к результативности и эффективности, чрезвычайна важна, но лишь в части реальных результатов, которые можно пощупать на банковском счете предприятия. Причем речь идет именно о тех результатах, которые достигнуты благодаря менеджерским талантам, а не вследствие постановления о росте тарифов для населения. Конечно, с коррупцией можно бороться и путем официальной выплаты вознаграждения в размере потенциальной коррупционной составляющей. Для получателей так даже удобнее. Но вот выгодно ли это для государственного бюджета? В общем, выходит почти как в старом украинском анекдоте: “Батьку, заканчиваем бонусы платить, а то сдачу уже нечем давать”. (Алексей Кущ, Деловая Столица/Энергетика Украины и мира)
