Также горняки призывают прекратить политические игры и спекуляции вокруг формулы “Роттердам+”, благодаря которой углепрому удается выживать.
Шахтеры вновь побывали в столице. По словам председателя Независимого профсоюза горняков Украины Михаила Волынца, митинги у стен Верховной Рады в середине июня не принесли желаемого результата.
Шахтеры штурмовали парламент, требуя погасить задолженность по зарплате в сумме примерно 800 млн. грн. Целью акции также было принятие законопроекта №8362 “О надлежащем финансовом обеспечении государственного сектора угольной отрасли”. Законопроектом предлагается увеличить расходы госбюджета на 2018 г. по бюджетной “угольной” программе на 2,8 млрд. грн.
“Шахтеры ничего не добились, когда приезжали в Киев неделю назад. И они будут снова ехать на Киев. Принципиальное решение принято, определяемся с датой”, – говорит Волынец.
“Если будет договоренность, что нам пойдут навстречу, возможно, мы и не будем ехать, если нет – мы будем ехать, выбивать касками”, – говорит и. о. председателя местной организации НПГУ Селидова и Новогродовки Сергей Павлов.
Волынец отмечает, что Украина в этом году увеличила импорт угля на 43%, причем 70% продукции поставляется из России. При этом добиться позитивного тренда на государственных шахтах не удается (основной минус в целом по отрасли дает Луганская область, по итогам первых пяти месяцев 2018 г. Львовская область увеличила добычу на 15,7%, Волынская – на 5,2%). По мнению главы профсоюза, импорт будет продолжать расти, если ежегодно не вливать в отрасль 7,5 млрд. грн. Но бюджетом на этот год угольщикам выделена в три раза меньшая поддержка – 2,5 млрд. грн.
Впрочем, сам Волынец признает: в ситуации во многом виноваты сами госшахты.
“На частных шахтах собственники выделяют большие инвестиции, там лучше продуктивность труда. Владельцы сами у себя не крадут, там создана система безопасности, определенный уровень организации работ, эксплуатации. А на государственных шахтах крадется все, что можно и как только можно. Поставлены “смотрящие” и так далее”, – говорит Волынец.
О проблеме разворовывания господдержки говорят и в правительстве. По словам премьера Владимира Гройсмана, он будет инициировать проверки всей государственной угольной промышленности. Включать печатный станок и отправлять деньги в “черную дыру” никто не собирается. “У меня есть небезосновательные данные о том, что не все доходит в бюджет и не все доходит до шахтеров. Мы предложим варианты, как глубинно изучить эту проблему, чтобы привлечь общественность, экспертов”, – заявил глава правительства.
По словам члена комитета ВРУ по вопросам ТЭС, ядерной политики и безопасности Михаила Бондаря, после аудита большая часть госшахт, вероятнее всего, будет закрыта.
“Сейчас у нас осталось 33 государственные шахты на подконтрольных территориях. Премьер дал четкий указ провести аудит госшахт, разобраться, нет ли там раздутых штатов, разворовывания. Большинство шахт – нужно быть реалистами – попадут под закрытие. Но есть и шахты, у которых есть запасы угля, перспективы. Нужно обязательно добиваться, чтобы в них вкладывали инвестиции”, – говорит Бондарь.
Основная проблема государственных шахт – высокая себестоимость продукции, которая и близко не вписывается в формульное ценообразование с привязкой к мировым индексам (“Роттердам+”).
“Если сравнить 2016-й и 2017 годы, то фактическая себестоимость ты товарной угольной продукции возросла на 38% – с 2,1 тыс. до 2,9 тыс. грн. Рост продолжается в 2018 году. Вероятно, он составит не менее 30%. При этом уже сейчас себестоимость в среднем в 1,5 раза превышает цену, по которой этот уголь продается на тепловые электростанции”, – отмечаетчлен наблюдательного совета Института энергетических стратегий Юрий Корольчук.
Если бы не “Роттердам+”, убеждают шахтеры, угольная отрасль давно бы вообще перестала существовать. Благодаря формуле за два года госпредприятия получили дополнительно до 5 млрд. грн. Средняя зарплата шахтеров за четыре месяца 2018 г. составила 11458 грн., в сравнении с 2015 г. (5953 грн.) – рост почти в два раза.
“С введением формульного ценообразования за эти два года цена поднялась с 1300 до 2420 грн. Нам бы сейчас при этой цене нарастить объемы – хватило бы и на зарплаты, и на развитие”, – говорит председатель местной организации НПГУ Мирнограда и Покровского района Александр Абрамов.
Михаил Волынец подчеркивает, что шахтеры считают цену угля, которая определяется по формуле, объективной и справедливой. И удивляется, где критики формулы рассмотрели сверхприбыли и коррупцию, ведь большая часть госпредприятий имеют себестоимость выше формульной. А частные шахты, чтобы выйти на низкую себестоимость, вынуждены были брать огромные кредиты, закупать оборудование. “Низкая себестоимость не падает с неба, надо сначала инвестировать колоссальные средства”, – подчеркивает профсоюзный лидер.
“Почему не говорят, что природный газ добывают по низкой цене, а продают по рыночной? А по поводу угля говорят постоянно. Если кому-то не нравится слово “Роттердам”, давайте говорить о справедливой цене, которая определяется ценой на импортный уголь. Причем ценой с учетом доставки в Украину. Не хотите для своих производителей уравнивать цены с импортом – возвращайте господдержку в больших объемах. Но прекращайте эти политические спекуляции вокруг формулы. Без нее Украина вообще не имела бы своего угля”, – говорит Волынец.
Он отмечает, что формула не исключает разумной господдержки, тем более что в большинстве стран угольная отрасль является дотационной. Между тем Украина после введения формульного ценообразования уже не тратит на поддержку отрасли $2 млрд. в год, как было когда-то (в 2012 г. выделялось около 19 млрд. грн., в 2013-м – 15,5 млрд., в 2014-м – 10 млрд.). Средства сегодня выделяются только на реструктуризацию, то есть фактически на закрытие шахт.
“Либо открытая дотация, как это было у нас, либо скрытая: через цену на электроэнергию, какие-то налоги, другие преференции. Не дотационные шахты только в Южной Африке и Австралии. Потому что там мощные пласты, дешевая рабочая сила и рядом порты”, – заявил Михаил Волынец.
Коллеги Волынца подчеркивают, что формула “Роттердам+” наконец-то решила извечный спор, по какой цене должен закупаться уголь у шахтеров.
“Помните, когда цена устанавливалась административным путем, Минэнерго посчитало, что уголь должен стоить 1100 грн., и ты ему доказывай, не доказывай, что себестоимость добычи выше, что шахты требуют более высокой цены или дотаций со стороны правительства. Сейчас хотя бы эта проблема снята”, – говорят представители профсоюза. Теперь задача шахтеров – выйти на заданный формулой индикатив, снизив за счет модернизации себестоимость продукции до уровня “Роттердам+”.
“Это неплохая цена (Роттердам+), но если нечем добывать и мы долбим уголь молотком и добываем, например, 70 т за сутки, а шахтеров работает 500 человек, то эти 70 т не окупят и не накормят этих 500 человек. Мы вернулись к временам Стаханова и сейчас врукопашную, с отбойными молотками добываем нужный стране уголь”, – говорит председатель ПВО НПГУ шахты “Горная” Виктор Видиш.
“Если бы были вложены минимальные средства в оборудование для угольной промышленности, мы бы сейчас все были рентабельные”, – сетует председатель независимого профсоюза шахты “Кураховская” Алексей Сорока.
“Будет технология современная, будет добыча в десятки раз больше, и, естественно, мы тогда спрыгнем с бюджетной иголки”, – считает Сергей Павлов.
По словам экспертов, сегодня позиция шахтеров – дать инвестиции, чтобы шахты с высокой себестоимостью смогли выйти на уровень “Роттердам+” и дальше работали с прибылью, уже не нуждаясь в поддержке. То есть горнякам понятно, куда и зачем двигаться, понятны правила игры. Но если убрать формулу, вернуть все в ручное управление (например, закупать импортный уголь по мировым ценам, а со своими производителями решать вопрос в ручном, абсолютно непрозрачном формате, как было раньше), это полностью разрушит мотивацию шахтеров выйти на рентабельную работу. Намного проще будет просить подачки у государства и просто проедать полученные дотации.
“Если у вас есть определенная индикативная цена, вы начинаете работать над тем, чтобы снижать издержки. И для того чтобы снизить эти издержки, все равно нужно вложить деньги. Вам нужна оборотка, которая зайдет и позволит выровнять уровень добычи хотя бы на нулевую рентабельность”, – поясняет директор энергетических программ Центра мировой экономики и международных отношений НАН Украины Валентин Землянский.
“Ручное управление – это всегда хуже, потому что это зависимость от воли какого-то очередного чиновника. Если власть декларирует и продолжает идти по пути либеральных, рыночных реформ, то альтернативы “Роттердаму+” нет. Любое ручное управление будет сразу жестко раскритиковано западными донорами, они прекратят поддержку и так далее. И все наши реформы могут затормозиться”, – говорит сопредседатель Фонда энергетических стратегий Дмитрий Марунич.
По мнению старшего аналитика инвестиционной компании Dragon Capital Дениса Саквы, формула позволяет вести с шахтерами откровенный разговор. Если у шахты есть перспектива выхода на уровень импортного паритета, нужно привлекать инвестора и модернизировать предприятие. Если нет – необходимо закрывать.
“Роттердам+” сделал рынок для шахтеров более прогнозируемым. Часть шахт не выйдет на рентабельность никогда, потому что там очень сложные условия, маленький объем добычи, узкие пласты. Их надо закрывать. По другой части шахт было бы разумно как можно быстрее провести приватизацию. Ее нужно было давно сделать”, – утверждает эксперт.
Директор энергетических программ центра “НОМОС” Михаил Гончар считает, что “Роттердам+” дает возможность большей части украинских шахт работать с прибылью. Но важно, чтобы, выйдя на рентабельную работу, горняки продолжали вкладывать в развитие, а не ждали очередной порции помощи. “Как распорядиться этой прибылью – вложить или не вложить, в качестве инвестиций или социальные выплаты, – это уже прерогатива владельца”, – считает эксперт.
Народный депутат Наталья Кацер-Бучковская тоже уверена, что “в какие-то шахты нужно инвестировать и развивать, а какие-то являются неэффективными”. А для этого необходим четкий ценовой индикатив.
С правилами игры, о которых говорят эксперты, согласны и сами шахтеры. Проблема лишь в политиках, которым вместо системного решения “шахтерского вопроса” нужна исключительно предвыборная эскалация социальной напряженности. (Деловая Столица/Энергетика Украины и мира)
