Директор ООО “Оператор ГТС Украины” Сергей Макогон рассказал о позиции Газпрома на переговорах, о том, хватит ли Украине газа при нулевом транзите и о том, почему нельзя позволить замерзнуть Молдове.
– Вы посещаете переговоры Украина-ЕС-РФ по заключению транзитного договора?
– Конечно. Был и в январе и сейчас – в сентябре (последние переговоры состоялись 19 сентября в Брюсселе, следующие состоятся 28 октября – БЦ).
– Вы имеете полномочия от лица оператора украинской ГТС подписывать контракты с “Газпромом”?
– Правительство решило, что на сертификацию в качестве нового оператора ГТС будет подаваться ООО “Оператор ГТС Украины” (ОГТСУ), в котором я исполняю обязанности руководителя. Документы на сертификацию мы уже подали. Если будет достигнуто согласие по заключению договора, контракт будет подписывать руководитель ОГТСУ после стандартного корпоративного согласования в соответствии с уставом.
– Контракт на транспортировку может быть подписан только после отделения ГТС от “Нафтогаза”?
– Нет. Он и сейчас может быть подписан. Никто не мешает “Газпрому” сейчас подписать контракт с “Укртрансгазом” (УТГ), с которым уже подписали аналогичные договора сотни трейдеров, включая ведущих европейских. Проблема в том, что “Газпром” этого не хочет.
Сейчас стороны переговоров договорились, что контракт с “Газпромом” будет подписываться на европейских принципах, если Украина покажет, что имплементировала их. Поэтому анбандлинг является важным этапом этого переговорного процесса.
– В чем тогда состоит функция АО “Магистральные газопроводы Украины” (МГУ) в новой концепции правительства по анбандлингу?
– ОГТСУ – это операционная структура, которая будет обеспечивать транспортировку газа. Мы будем оказывать услуги по транспортировке и получать выручку.
Функция МГУ – это функция представителя акционера, то есть государства. По аналогии с управляющим холдингом.
Холдинги создаются, когда есть больше одного актива. В данном случае МГУ выглядит, как прокладка, или ОГТСУ – как лишнее звено.
Основная ценность МГУ сейчас – это независимый и профессиональный набсовет, который должен гарантировать независимость оператора и его развитие.
– Я правильно понимаю, что постановление №840 закрепило модель отделения ГТС, изначально предложенную “Нафтогазом” (ISO – Independent System Operator)?
– “Нафтогаз” изначально говорил о трех целях при анбандлинге. Первая – сохранить возможность “Нафтогаза” продолжать в Стокгольмском арбитраже новый иск с суммой претензий около $12 млрд.
Вторая задача – сделать оператора ГТС максимально привлекательным для потенциальных партнеров по управлению ГТС.
Третья – собственно анбандлинг. Отделение оператора ГТС от поставщика – “Натфогаза”, согласно третьему энергопакету.
Предыдущая модель анбандлинга не позволяла выполнить эти три условия. Согласована в итоге не та модель, которую изначально предлагал “Нафтогаз”, но она тоже этим условиям не противоречит.
Обратите внимание, что в новой модели предполагается полное отделение собственности в новом операторе от “Нафтогаза”. Правительство и Секретариат Энергетического Сообщества договорились называть ее ISO, потому что у правительства сохраняется контроль и над “Нафтогазом”, и над оператором ГТС, и над самой ГТС, как активом.
При этом Украина обязалась обеспечить достаточный уровень независимости оператора, чтобы эта модель могла быть квалифицирована как ISO.
Соответствующий законопроект прошел первое чтение в Верховной Раде в прошлую пятницу (18 октября – БЦ). Такая модель соответствует и украинскому законодательству, и Третьему энергопакету.
– Расскажите о нереализованной идее продать (передать) ОГТСУ оператору передачи электроэнергии НЭК “Укрэнерго”. Как возникла эта идея?
– Такая идея возникла из-за того, что новый акционер, кем бы он ни был, обязан купить ОГТСУ у “Укртрансгаза”. Он должен иметь деньги и capacity (потенциал, возможность – БЦ), чтобы провести аудит и совершить сделку. Грубо говоря: финансистов и юристов.
У нас полмиллиона инвентарных номеров объектов ГТС. Тысячи договоров и так далее. Возник вопрос: а есть ли у МГУ возможность переварить эту сделку? МГУ сейчас не финансируется в полном объеме, там не полностью сформирован управленческий персонал. Соответственно, возникла идея использовать для сделки “Укрэнерго”.
В чем плюсы? Там тоже есть независимый набсовет, есть деньги, которые они могут потратить и главное: есть люди, которые могут провести эту сделку. Кроме того, сейчас они сами проходят процесс сертификации оператора системы передачи электроэнергии. У них есть аналогичны опыт.
– Почему Кабмин отказался от такой идеи?
– Возникли сомнения со стороны регулятора – Нацкомиссии по регулированию энергетики (НКРЭКУ). Во-первых, создается мегаоператор. Однако это не проблема. Такой подход, например, есть в Дании.
Регулятор также опасался возможного кросс-субсидирования оператора ГТС за счет оператора электросетей или наоборот.
– Как озвученные вами проблемы будут решены в случае с МГУ? У них ведь нет ни денег, ни людей.
– Они могут обратиться за этим ресурсом к Минфину, как своему акционеру.
– Во сколько обойдется новому акционеру выкупить оператора ГТС? И за что ему вообще платить?
– Есть несколько групп активов. Первая – это, собственно, ГТС, которая находится в госсобственности, а не в собственности “Нафтогаза” или “Укртрансгаза”. Она будет передана новому оператору на условиях хозяйственного управления. Никакой оплаты за эти активы на момент передачи не предусматривается.
Вторая часть, менее значимая – объекты ГТС, которые являются собственностью УТГ и запасы материальных ценностей на складах УТГ. Там сумма – около 3 млрд. грн. Предполагается, что ОГТСУ купит эти активы у УТГ, или они будут переданы в уставный фонд ОГТСУ.
Сейчас заканчивается процесс оценки независимой компанией. На основании их отчета будет определена цена корпоративных прав ОГТСУ. Но в любом случае, активы передаются от одной госкомпании другой.
Есть еще один вопрос: ОГТСУ для нормальной работы нужен технический газ, который находится в трубах ГТС. Сейчас этот газ принадлежит УТГ. Соответственно, ОГТСУ должна либо купить для себя этот газ, либо арендовать его. Речь об около 1 млрд. куб. м газа, что при текущих ценах обойдется новому собственнику примерно в 7,5 млрд. грн. Задача ОГТСУ и МГУ – найти источники финансирования.
– Что означает заявление представителей российской стороны на трехсторонних переговорах в сентябре о том, что “Газпром” готов транспортировать через Украину и поставлять нам газ по европейским правилам?
– Однозначно риторика была более положительной по сравнению с январем 2019 г. Они показывают большую готовность к переговорам. При этом их позиция не особо изменилась.
Что сказал “Газпром”? Он не сказал, что готов уже сейчас подписать новый долгосрочный договор. Они заявили, “что готовы рассмотреть возможность подписания договоров на основании европейских принципов”. Для этого они проведут оценку соответствия украинского энергетического законодательства европейскому.
При этом Газпром не отказывается от своей идеи “нулевого варианта” по Стокгольмскому арбитражу (по результатам двух решений арбитров в 2018 г., “Газпром” должен “Нафтогазу” более $2,5 млрд. – БЦ).
Они предлагают рассматривать вопрос нового договора на транзит и решение Стокгольмского арбитража в комплексе.
Второе: новый договор на транзит газа они связывают с началом прямых поставок газа в Украину из РФ. Этот момент не совсем мне понятен, потому что до 2020 года еще действует контракт на поставку газа между “Нафтогазом” и “Газпромом”.
По этому контракту у “Нафтогаза” есть обязательство покупать не менее 4 млрд. кубов газа в год, а у “Газпрома” – продавать не менее 5 млрд. В марте 2018 года “Нафтогаз” пытался купить газ у “Газпрома” и осуществил необходимую предоплату. Но “Газпром”, в последний момент, отказался поставлять газ и вернул деньги.
Никто не мешает им продавать газ в Украину после того, как мы подпишем межоператорское соглашение. И не обязательно “Нафтогазу”. У нас около 500 трейдеров, которые, я предполагаю, готовы покупать газ у “Газпрома” если цена будет привлекательной.
В таком случае Украине нужно будет жестко контролировать, чтобы “Газпром” не злоупотреблял своим положением на рынке.
– Как “Газпром” может продавать газ с 1 января? Это будет восточный хаб на территории РФ?
– “Газпром” сейчас активно торгует на своей площадке в Санкт-Петербурге. Это биржа SPIMEX. Там они продают газ уже с поставкой в определенную точку в Европе. Могут начать там торговать с точкой поставки на границе Украина-Россия или на ВТП Украина.
Могут продавать на “Украинской энергетической бирже” (УЭБ Алексея Дубовского – БЦ). Там в день происходит несколько торговых сессий.
Не хотят входить в Украину? Могут на границе торговать.
Но для этого нам нужно подписать межоператорское соглашение. Проект такого соглашения мы передали “Газпрому” на последней трехсторонней встрече в Брюсселе. Пока реакции не получили.
– В чем же тогда проблема? Почему “Газпром” не хочет заходить в Украину по европейским правилам?
– Официальная их позиция – в Украине еще не полностью внедрены европейские правила. Отчасти это правда – анбандлинг еще не завершен. К сожалению, из-за неконструктивной позиции предыдущего правительства было потеряно больше двух лет.
– Кто им может доказать, что в Украине европейские правила?
– Российская сторона говорит: “Мы проведем анализ и пусть Еврокомиссия проведет анализ, тогда посмотрим”.
Есть третий энергетический пакет, который предусматривает анбандлинг, внедрение европейских сетевых кодексов: кодекс распределения мощностей, кодекс управления перегрузкой мощностей, кодекс обмена информацией, кодекс балансировки, тарифный кодекс.
Эти кодексы обязательны для европейских стран. Большую их часть мы уже имплементировали. Однако остаются моменты, которые у нас пока не работают.
– Какие моменты?
– Например, у нас не полностью имплементирован кодекс по балансировке. В Европе оператор системы передачи не может терять или зарабатывать на балансировке газа – это принцип нейтральности.
Это значит, что когда мы свели баланс по итогам отчетного периода и что-то заработали, мы должны распределить эти деньги между шипперами (shipper, участник рынка – БЦ). Но если потеряли: распределить убытки.
Но у нас сейчас долгов больше 40 млрд. грн. Это долги операторов ГРМ (облгазов, 70% которых подконтрольны РГК Дмитрия Фирташа – БЦ) и долги предприятий Теплокоммунэнерго (ТКЭ).
Если эти убытки распределить между всеми участниками рынка, многие разорятся. Эту проблему нужно решить – вывести несанкционированные отборы газа облгазами и ТКЕ из балансировки.
Это можно сделать до 1 января. “Нафтогаз” передал правительству и регулятору свое видение по решению этой проблемы.
– Оператор ГТС 4 октября уже подал документы на сертификацию. Проблема с долгами может помешать этому процессу?
– В прошлом году они “Укртрансгазу” сгенерировали дебиторскую задолженность на 17 млрд. грн. Суммарно – у них уже 42 млрд. грн. долгов перед УТГ.
Если вопросы отбора газа облгазами не будут решены, анабандлинг не имеет никакого смысла. Через два-три месяца после отделения новый независимый оператор ГТС станет банкротом или будут необходимы значительные дотации из бюджета.
– Как это исправить?
– Эта проблема состоит из двух частей. По сумме долгов они примерно равнозначны. Первая – это технологические потери газа облгазов. Они говорят о том, что тариф, который установлен НКРЭКУ, не покрывает компенсацию этих потерь. Поэтому тариф нужно увеличить.
Я считаю, что одновременно с ростом тарифа для облгазов должен усилиться контроль над использованием этих средств. Нужно создать при НКРЭКУ data hub (базу данных всех конечных потребителей газа), чтобы можно было проверить, на кого облгазы списывают газ, кто получает субсидии и так далее.
Кроме того, государство имеет все основания усилить требования к прозрачности закупок и использованию средств облгазами. Например, они должны проводить закупки через систему ProZorro. Также нужно ввести спецсчета, чтобы государство могло видеть, куда расходуются деньги природных региональных монополий.
– Вторая проблема касается неоплаты ТКЭ за природный газ “Нафтогазу”?
– Да – это долги предприятий ТКЭ. Если они отбирают газ, не имея номинации от “Нафтогаза”, этот объем автоматически ложится на облгаз, как небаланс.
Это проблема не только “Нафтогаза” и облгазов. Это проблема государства.
Допустим, у нас есть завод, который не платит за газ. Мы через три дня отключим его от газа и дальше будем разбираться. Но ТКЭ зимой выключить нельзя, так как пострадают люди, которые, как правило, исправно платят за отопление.
Ни у “Нафтогаза”, ни у облгазов нет фактических рычагов влияния на ТКЭ, чем и пользуются эти компании. Только у местных властей есть такие рычаги, так как зачастую это государственные или коммунальные сети.
Именно местные власти отвечают за местное ТКЭ. Поэтому я считаю, что должна быть увеличена ответственность местной власти. Муниципалитеты должны понять, что прежде чем проводить городской праздник за 2 млн. грн., или строить фонтан за 10 млн. грн., нужно закупить газ для местного ТКЭ, чтобы люди зимой не замерзли.
– Если вернуться к позиции “Газпрома”, выходит, что он выставляет условия, заведомо невыполнимые в ближайшее время. Потом он сможет обвинить Украину в срыве новых контрактов, из-за отсутствия имплементации европейских правил в полном объеме.
– Я считаю, что при желании можно решить существующие проблемы до 1 января 2020 года. В решении этих проблем велика роль энергетического регулятора.
– Как НКРЭКУ решит эти проблемы, учитывая, что она не решала их последние пять лет?
– На кону стоит транзитный контракт, который приносит Украине $3 млрд. в год. Это достаточно серьезный стимул для всех госорганов, чтобы приложить максимум усилий для решения этих проблем.
Я понимаю, что не все в руках НКРЭКУ, но большая часть решений за ними: решение о сертификации, тарифы для нового оператора, кодексы ГТС и тарифная методология.
– Если “Газпром” начнет поставлять газ в Украину через компанию-посредника, как это происходило с “РосУкрЭнерго”, как это происходит с дизельпроводом сейчас, есть ли риски?
– Во-первых, у нас действует правительственное ограничение поставок (в 2015 году премьер Арсения Яценюк своим поручением ограничил поставку газа – не больше 50% из одного источника – БЦ).
Во-вторых, наш Антимонопольный комитет (АМКУ) должен не допустить контроль над рынком одного поставщика.
Есть разные варианты, которые может использовать Украина. Например – разрешить “Газпрому” продавать газ только на бирже, когда любой трейдер сможет купить этот газ, или ввести квоты, или пошлины, как это было сделано для дизельного топлива.
– Какую минимальную мощность прокачки газа должен оплатить “Газпром”, чтобы наша ГТС оставалась рентабельной? При максимальной годовой мощности 140 млрд. кубов газа, назывались цифры в 40 и 60 млрд. кубов.
– Здесь немного по-другому работает математика. Тариф зависит от того, какую мощность они готовы выкупать. Сумма затрат на содержание ГТС на 90% фиксирована – это расходы, которые мы должны покрыть.
Наши источники дохода состоят из локальной (транспортировка потребителям внутри страны – БЦ) и транзитной составляющих.
Следовательно, чем большую мощность они готовы выкупить, тем дешевле будет тариф на прокачку одной единицы объема. Это принцип европейского тарифного кодекса – что тариф должен покрывать затраты оператора ГТС.
– Исходя из того, что вы говорите, в случае остановки транзита, вся сумма затрат на содержание ГТС ляжет на внутренних потребителей. Соответственно, вырастут тариф оператора ГТС, а значит – тариф украинских потребителей.
– Такой риск есть, и он значительный. Очевидно, что наша ГТС строилась для транзита 145 млрд. куб. м газа в год. Без транзита такие мощности не нужны для местной транспортировки.
Мы подготовили планы по оптимизации ГТС до реальных будущих потребностей рынка без транзита с целью снижения затрат на их обслуживание. Однако их невозможно реализовать за один год.
– Чего хотят европейцы в трехсторонних переговорах? Есть мнение, что европейцы заинтересованы в как можно большем количестве оплаченных мощностей доставки газа в Европу. То есть, чтобы и “Северный поток 2” качал, и украинская ГТС. Тогда “Газпрому” придется компенсировать затраты на эти мощности прокачкой больших объемов газа.
– Скажу так: Еврокомиссия (ЕК) заинтересована в продолжении транзита газа через Украину. У нас совместная позиция на переговорах с “Газпромом”. Об этом же заявляет политическое руководство Германии – что транзит через Украину должен быть сохранен.
Господин Шефчович (вице-президент Еврокомиссии по энергосоюзу Марош Шефчович – БЦ) выступил за подписание транзитного контракта на длительный срок с учетом гарантированной прокачки 60 млрд. кубов в год и 30 млрд. кубов – дополнительных.
– Что это за формула “60 гарантированно, 30 дополнительно”?
– Это означает, что оператор ГТС и украинский регулятор будут иметь ясность о минимальных годовых объемах прокачки и востребованных пиковых мощностях. От этого зависит тариф на пользование системой и то, какие мощности украинской ГТС будут поддерживаться.
– Через Украину российский газ поставляется в Молдову, а также в непризнанную Приднестровскую молдавскую республику (ПМР). Что будет с потребителями Молдовы, если “Газпром” прекратит транзит газа через Украину?
– Я занимаюсь этим вопросом последние два года. Проблема Молдовы в том, что у них есть только один поставщик – “Газпром”. И он, к тому же, контролирует их оператора ГТС – АО “Молдовагаз”. У них нет своих хранилищ газа.
Если “Газпром” прекратит транзит 1 января 2020 года, то 2 января эта страна не только замерзнет из-за отсутствия газа, но и опустится во мрак из-за отсутствия электричества.
Потому что электроэнергию в Молдове генерирует в основном одна станция – Молдавская ГРЭС (находится в ПМР, принадлежат российскому “Интер РАО” – БЦ), которая работает на природном газе. Они говорят, что у них есть запасы угля, но это вряд ли спасет положение.
– Что делает Молдова для того, чтобы не остаться без газа?
– Мы постоянно говорим им: “Ребята, давайте что-то делать”. Мы не говорим им, чтобы они покупали газ у нас. Мы говорим: создайте себе возможность в случае кризиса получить где-то ресурс.
Украина готова предоставить им свою инфраструктуру. Мы хотим, чтобы ничто не мешало любому молдавскому трейдеру покупать газ, скажем, в Словакии и поставлять в Молдову через Украину.
– Они могут поставлять газ напрямую из Евросоюза? В частности – из Румынии, с которой у Молдовы общая граница?
– Не могут. Там интерконнектор еще не достроен. Сейчас только через Украину.
Мы говорим им: давайте заключим стандартные договора на транспортировку и хранение газа. Договор с оператором ГТС не предусматривает никакой оплаты, пока вы не заказываете мощность. Но он позволяет эту мощность в любой момент заказать.
Следующий вопрос: может такое быть, что им негде будет купить газ, если у нас не будет свободных объемов. Или газ станет очень дорогим после остановки транзита.
Мы предлагаем им закачать сейчас 400 млн. кубов в наши ПХГ. Этого им хватит на месяц в случае форс-мажора.
Мы говорим Молдове: смотрите, у вас будет газ в нашей подземке. Если будет кризис, используете. Не будет кризиса, будет лежать в подземке. Захотите – продадите, заработаете деньги. Не захотите – оставите себе запас на следующую зиму.
Мы даже познакомили их с представителями ЕБРР, который профинансировал закупку газа “Нафтогазом” в 2014 г. Тогда у нас была примерно такая же ситуация.
БЦ: Ситуация в Молдове усложняется тем, что крупнейший потребитель газа Молдавская ГРЭС (“Интер РАО”) на территории ПМР не платит за газ. Поэтому “Газпром” записывает поставки в долг Молдове.
– А кто может подписать такой договор со стороны Молдовы?
– Кто угодно. Любая компания, государственная или частная. Но пока что с их стороны нет никаких подвижек.
Мы же понимаем, к чему это ведет. Не дай Бог, в результате отключения транзита “Газпромом” Кишинев будет замерзать. Тогда 2 января из Кишинева будут прямые трансляции Russia Today и “Россия 24” о том, как “украинские власти спровоцировали кризис и заморозили молдавское население”.
Понимая эти риски, мы написали письма в Еврокомиссию, другим европейским бюрократам. Вот есть проблема. Давайте совместно искать решение сейчас, а не в январе.
– Есть украинские потребители, у которых не будет газа после прекращения транзита?
– Есть город Вовчанск в Харьковской области с населением 20 тыс. человек, недалеко от границы с РФ. Его снабжение зависит от поступления газа из РФ еще с советских времен.
Три года назад мы подняли этот вопрос – писали и на обладминистрацию, и на Совет нацбезопасности (СНБО), и на Министерство энергетики. Это не вопрос “Укртрансгаза”, так как это сети низкого давления. Мы предупредили местные власти о рисках. Возможно, стоит поинтересоваться у них, какие были приняты решения.
– Готов ли оператор ГТС обеспечить доставку газа украинским потребителям в случае прекращения транзита газа с 1 января 2020 года?
– Мы готовы. У нас уже был опыт “разворота” ГТС для работы с запада на восток в 2009 году, когда “Газпром” остановил транзит через Украину. Но тогда мы работали в аварийных условиях, не зная, что это случится.
К нынешней зиме мы готовились долго. Мы перестроили компрессорные станции, сделали обвязку, прошлись по всем маршрутам, оттестировали разные режимы. Кроме того, мы подготовили резервные мощности.
Мы делаем все возможное чтобы ГТС готова была работать на внутреннего потребителя и без транзита.
– А что касается наличия ресурса?
– Это второй вопрос. На сегодня в подземных хранилищах газа (ПХГ) 21,3 млрд. кубов газа.
– У нас общее потребление населением и ТКЭ около 16 млрд. кубов в год. Часть объема покрывает газ, добытый “Укргаздобычей”. Зачем так много газа в ПХГ? Это связано с давлением?
– Да, нам нужен определенный уровень отбора газа из ПХГ, а он зависит от их уровня наполненности. Наше моделирование показывает, что с 20,5 млрд. кубов в ПХГ мы пройдем зиму (на основании исторической температурной информации) даже без импорта в первом квартале 2020.
Но в этом году еще очень большой спрос на хранение от независимых трейдеров. Это связано с коммерцией. Все закачивают, чтобы продавать его зимой, ожидая, что будет дефицит в Европе из-за отсутствия транзита по нашей ГТС.
Например, 2,3 млрд. кубов газа в наших ПХГ – это газ нерезидентов. Скорее всего, они будут продавать его здесь. Но если будет нехватка газа, допустим, в Польше – пожалуйста, можем его транспортировать туда.
– Удастся ли в ближайшее время наладить поставки сжиженного газа (LNG) из терминалов на Балтийском море через Польшу в Украину? Якобы, для этого нужно расширить интерконнектор на границе с Польшей.
– Для этого нужно, чтобы Польша достроила отрезок газопровода на своей территории. Проект уже заявлен на сайте оператора польской ГТС. Это газопровод “Творжень – Погорска Воля” на юге Польши.
Его завершение запланировано на 2021 год. И тогда мы можем запустить этот маршрут на полную мощность. Сейчас есть ограничения с польской стороны.
У нас на границе с Польшей есть уже две трубы: в Дроздовичах и в Германовичах. Уже сейчас мы можем импортировать 18 млн. кубов в сутки или 6,6 млрд. кубов в год.
Польский оператор говорит, что может сейчас передавать только около 2 млрд. кубов. Какой смысл строить новый газопровод на территории Украины за 200 млн. долларов? Нам некуда девать деньги?
Для сравнения, общая мощность терминала в Свиноустье (польский терминал LNG на берегу Балтийского моря – БЦ) составляет 5 млрд. кубов в год. То есть, он уже полностью может работать на нас, если будет готова польская ГТС.
А если сделать небольшие инвестиции, то мы можем принимать по этому направлению 20 млн. кубов в сутки, или 7,5 млрд. кубов в год. Другими словами, вопрос не в пропускной способности, а в наличии ресурса и давления в Польше.
– Из других стран мы сможем нарастить импорт? Румыния, Венгрия, Словакия?
– У нас везде есть инфраструктура. Проблема в том, что сейчас она заблокирована “Газпромом”, который прокачивает газ в западном направлении.
Допустим, в Словакию из Ужгорода ведут трубы общей пропускной способностью 100 млрд. кубов в год. А в Будинцах для импорта мы используем трубу низкой пропускной способности.
Если “Газпром” прекратит транзит, основную мощность в 100 млрд. кубов технически можно развернуть на импорт в Украину при условии поддержки Словакии.
– Так сколько мы можем импортировать газа зимой из Европы?
– Не считая мощностей, заблокированных сейчас Газпромом, техническая возможность позволяет импортировать 66,5 млн. кубов в сутки. Но гарантировано мы сможем заводить 27 млн. кубов в сутки из Словакии. Это связано с техническими моментами на сопредельных территориях. Не у нас.
– Сможет ли “Газпром” этой зимой обойтись без транзита газа по Украине? Ведь обходных потоков без “Северного потока 2” не хватает, чтобы удовлетворить все потребности Европы в российском газе.
– Сейчас “Газпром” закачал колоссальные объемы газа в европейские ПХГ, понес значительные затраты – там очень дорого обходится хранение. Они уже начали делать свопы (взаимозачет – БЦ) LNG на трубный газ.
Сейчас у них есть “Ямал-Европа” и первая ветка “Северного потока”, плюс одна ветка “Турецкого потока”, плюс газ в ПХГ, плюс LNG. Итого, они смогут обеспечить поставку минимально необходимого объема по договорам с европейскими контрагентами и без Украины.
Такой сценарий уже был в 2014 году, когда “Газпром” пытался ограничить возможность поставок по реверсу. Они пытались создать в Европе дефицит газа, чтобы мы не могли его купить.
Тогда они потеряли порядка $5 млрд. Но в итоге все вернули, как было. Получилось, что газ всегда можно купить. Вопрос цены.
– Правильно ли я понимаю, что “Газпром” понесет большие потери из-за непроданных объемов газа, если прекратит транзит с 1 января?
– Возможно. Есть и другой сценарий – он заработает, продав по большой цене газ, который закачал в европейские ПХГ, потому что из-за дефицита цена может значительно вырасти.
– Что будет с ценой газа в Европе в январе 2020 года? С одной стороны, велика вероятность остановки транзита по нашей ГТС, что приведет к дефициту ресурса и росту цен. С другой, все готовятся к этому сценарию и закачивают газ в подземку…
– Если бы я знал, что будет с ценой, я бы сейчас торговал на европейских биржах фьючерсами и форвардами (будущими контрактами – БЦ).
– В обозримом будущем Украина сможет принимать LNG в собственных портах Черного моря? Что для этого нужно?
– Вторичный LNG мы уже принимаем через Польшу (регазируется на LNG-терминале в Польше, а потом по трубам поставляется в Украину – БЦ).
Сейчас Хорватия строит LNG-терминал на берегу Адриатического моря. При определенных условиях мы сможем покупать и их газ. Также можем закупать через LNG-терминалы в Греции или Турции.
Строить собственный LNG-терминал на Черном море не имеет смысла, пока суда с LNG не могут пройти через Босфор (пролив между Черным и Средиземным морем в Турции – БЦ).
– По техническим причинам, или политическим?
– Сложно ответить. Кроме прочих возможных причин, у Турции есть амбиции стать региональным газовым хабом.
Вероятно, их больше заинтересует опция транспортировать газ с турецких LNG терминалов через Трансбалканский газопровод (тянется через Грецию, Болгарию и Румынию – БЦ). Также, к нам потенциально мог бы попадать и газ с LNG-терминала в Греции.
– Мы сможем принимать этот газ?
– Мы работаем над тем, чтобы расширить интерконнектор между Румынией и Одесской областью в районе Измаила. Это и есть соединение с Трансбалканским газопроводом.
На первом этапе цель – обеспечить возможность прокачивать 1,3 млрд. кубов в год уже с этой зимы. В перспективе двух лет – расширить мощность до 5 млрд. кубов в год.
Потенциально мы можем принимать по Трансбалканскому газопроводу до 20 млрд. кубов газа в год. Вопрос в заполнении этой мощности ресурсом и в цене этого газа. (БизнесЦензор/Энергетика Украины и мира)
