Эксклюзивное интервью вр. и. о. генерального директора АО “Укртрансгаз”, первого заместителя главы правления НАК “Нафтогаз Украины” Сергея Переломы агентству “Интерфакс-Украина”.
– Повлияют ли события прошлой недели, в частности, смена председателя правления “Нафтогаза”, на работу “Укртрансгаза”?
– Мы успешно отработали более года после завершения анбандлинга, когда “Укртрансгаз” стал самостоятельным Оператором ПХГ Украины. Значительный рост объемов газа, который мы храним, стремительное расширение клиентской базы, снижение убыточности компании в разы и еще десятки других показателей доказывают, что мы на правильном пути. Поэтому надеюсь, что смена руководства группы не повлечет за собой резких изменений в бизнесе по хранению газа, и компания сможет сохранить ранее выбранный курс.
– Поговорим об итогах сезона отбора. Прошедшая зима была морозная, и из подземных хранилищ поднято 13,2 млрд. куб. м газа. Это один из наибольших показателей за последние годы.
– На самом деле мы за последние годы немного отвыкли, что Украина не Африка, у нас бывают холодные зимы, а иногда и очень холодные. Оператор ПХГ был к этому готов, и мы спокойно пережили как морозы, так и весь сезон отбора.
Если подводить итоги этого сезона отбора, то сразу скажу, что он для нас особенный – первый после анбандлинга. Что важно: он подтвердил востребованность наших услуг не только на украинском, но и на мировом рынке. За последние несколько месяцев к нам пришли заказчики услуг из Азии, и теперь мы работаем с компаниями из Сингапура, Гонконга и ОАЭ. Это большой шаг вперед и подтверждение эффективности наших бизнес-процессов.
Компания закончила сезон с 15,1 млрд. кубометров газа в хранилищах. Треть этого газа принадлежит нерезидентам. За прошлый год только иностранные компании принесли нам 1,5 млрд. грн. дохода. А общий доход от услуг хранения – 5,1 млрд. грн. И это очень хорошие показатели.
– Прошло уже больше года с момента отделения от “Укртрансгаза” газотранспортной системы. Все ли процессы удалось оптимизировать?
– Анбандлинг был вызовом для всех сторон, кто в нем участвовал. Этой комплексной задачей занимались не только “Нафтогаз” и “Укртрансгаз”. Участвовал парламент, правительство, украинский и европейский регуляторы. Украина успешно прошла это испытание, и именно по итогам 2020 года оба оператора – ГТС и ПХГ – подтвердили свою состоятельность.
Конечно, это непросто. Если говорить только о людях, то в “Укртрансгазе” было более 19 тысяч людей до анбандлинга, из которых свыше 11 тысяч перешли в штат созданного “Оператора ГТС Украины”. Мы меняли организационную структуру, меняли бизнес процессы. Очень много работы легло на плечи айтишников: сначала разделение на платформы операторов ГТС и ПХГ, а потом их синхронизация.
Сделали ли мы все что хотели? Нет предела совершенству. Оптимизация – это каждодневная задача любого бизнеса. Мы живем в рыночных условиях, рынок постоянно меняется, и у наших клиентов постоянно появляется спрос на новые услуги, новые виды сервисов. Поэтому процесс оптимизации и изменений с целью идти навстречу нашим клиентам и их потребностям, наверное, будет всегда. Тот, кто хочет быть в бизнесе успешным, по-другому себя вести не должен.
– Функция Оператора ПХГ для “Укртрансгаза” сейчас является основной. Но есть еще параллельно старые долги, которые остались “висеть” на компании, а также другие функции, в частности, сервисные.
– Напомню, что новый Оператор ГТС, чтобы пройти сертификацию и начать новую жизнь, не должен был быть отягощен долгами и проблемами. Это было одной из целей анбандлинга.
Для нас проблематика старых долгов, которые годами накапливались, осталась. Только за услуги по балансировке в 2016-2019 годах операторы ГРС должны нам 44 млрд. грн. Мы с этой историей, естественно, боремся и работаем над ее разрешением. В каких-то вопросах успешно, а в каких-то рассчитываем на успех в будущем.
Насчет сервисных филиалов в составе “Укртрансгаза”. Они исторически оказывали услуги внутри компании, а сейчас, как Оператору ГТС по договорам, так и подземкам. Сегодня стоит задача расширения их клиентской базы. Это не только включение в периметр работы других предприятий группы “Нафтогаз”, но и выход на конкурентный рынок. И такие примеры у нас уже есть.
На самом деле вопрос, какой будет судьба у наших сервисных филиалов, сейчас еще обсуждается. Их задача – показать, что они могут быть самодостаточными, прибыльными. Как у любого бизнеса, у нас есть абсолютно понятная задача – это принесение блага акционерам. Это благо меряется, как бы меркантильно не звучало, финансовым результатом. Все просто: должно быть сокращение расходов и увеличение доходов. Поэтому, если филиалы смогут подтвердить свою состоятельность на рынке и приносить компании денежный поток, естественно, они будут работать и дальше.
Если окажется, что они не особо востребованы на рынке, а там действительно есть очень специфические направления, то будет проведена трансформация. И мы сведем их исключительно к тем размерам, которые будут закрывать потребности дивизиона “Хранение природного газа”.
– По итогам года компания показала чистый убыток 2,6 млрд. грн. Это результат старых долгов, в частности, облгазов?
– Да. Это наследство “Укртрансгаз” получил от предыдущих периодов деятельности, но мы понимаем, что будем с этим делать в будущем. И если взять ретроспективу даже последних нескольких лет, то мы видим четкую позитивную динамику. Для понимания: убыток компании по итогам 2019 года составлял 23,6 млрд. грн. Годом ранее этот показатель был еще выше – 32,6 млрд. грн. То есть только в сравнении с предыдущим годом мы сократили убыток в 9 раз – до упомянутых вами 2,6 млрд. грн.
Убыток связан также с созданием резервов сомнительных долгов в соответствии с международными стандартами бухгалтерского учета. Компания, которая хочет быть европейской, понятной и прозрачной для контрагентов, включая нерезидентов, не может вести отчетность по-другому. Более того, это прямо предписано законом Украины.
В то же время, учитывая существующую динамику и успешную работу нашей команды, мы можем рассчитывать на выход в плюс уже по итогам 2021 года. И результаты первого квартала 2021 года дают нам уверенность в этом. “Укртрансгаз” получил чистый доход в 1,3 млрд. грн. – почти на четверть больше, чем год назад. Мы немного не дотянули, чтобы завершить период с прибылью и закрыли первые три месяца 2021-го с убытком в 30 млн. грн. Но в прошлом году этот показатель по кварталу был 16,3 млрд. грн. Есть, с чем сравнить!
– Хранение – регулируемый бизнес, который зависит от установленных тарифов. Стоит ли ожидать их изменения в ближайшее время, будет ли компания подавать свои предложения по этой части в НКРЭКУ?
– Методика тарифообразования для ПХГ – это cost+ (затраты плюс). На сегодня у меня нет ожиданий, что тариф будет кардинально изменен. Регулятор проведет проверку, проанализирует выполнение нами лицензионных условий, как мы использовали полученные в составе платежей за услуги хранения денежные средства, и сделает необходимые выводы.
Пересмотр тарифов – это палка о двух концах. На сегодня Украина обладает третьим в мире потенциалом по ПХГ и первым в Европе, и еще должна заинтересовать клиентов приходить к нам. Поэтому, если будут установлены завышенные тарифы, мы можем потерять те конкурентные преимущества, которые сегодня у нас есть.
Хранить в Украине газ будут тогда, когда это будет чуть интереснее, чем в Европе. Газ нужно завезти, заплатив Оператору ГТС, а потом вывезти. Если сумма этих затрат меньше, чем аналог в Европе, то мы будем востребованы, к нам будут приходить новые клиенты, будут загружаться наши подземки.
Возможно, объемы, которые нерезиденты завезли и вывезли в этом сезоне в европейские страны, не являются определяющими для европейского рынка, но мы начали эту тенденцию и показали Европе, что Украина является надежным партнером. Даже “Молдовагаз”, в котором “Газпрому” принадлежит половина акций, закачал природный газ в наши ПХГ в этом сезоне, чтобы застраховать себя от каких-либо возможных перебоев зимой.
Нам надо продолжать работать и доказывать свою надежность, прозрачность и коммерческую привлекательность. Без этого мы не сможем построить нормальный бизнес.
– НКРЭКУ утвердила “Укртрансгазу” десятилетний план развития ПХГ на 13,7 млрд. грн. Компания довольна утвержденным объемом инвестиций?
– Сложно оперировать выражением “компания довольна”. Возьмите любого главного инженера или производственника. Ему сколько ни дай, он скажет: “а вот тут еще надо что-то доделать, построить, улучшить”. Поэтому денег много не бывает.
Вернемся к вопросу тарифообразования, о котором мы уже говорили. Деньги на инвестпрограммы берутся из тарифа. Тот объем денег, который выдается на эти цели в тарифе, это баланс между нашей коммерческой привлекательностью для рынка и необходимостью поддерживать систему в нормальном рабочем состоянии. Утвержденный план и объем денег позволяют нам гарантировать стабильную безаварийную работу всех 11 ПХГ на подконтрольной территории, которые сейчас составляют наши производственные фонды, а также двигаться по пути модернизации.
Сумма утверждена в гривне на 10 лет. В существующих ценах на оборудование, когда мы говорим об импортной составляющей и т.п., это нормальные денежные средства, если перед нами не будут ставиться какие-либо дополнительные задачи, которые требуют серьезных финансовых вложений. Если будут изменения курса доллара и евро к национальной валюте, то регулятор может пересмотреть инвестпрограмму.
– Ранее озвучивались планы по выводу из эксплуатации двух ПХГ. Это связано с экономически непривлекательной себестоимостью хранения в них газа?
– Да, подобные заявления были, и этот вопрос не снят с повестки дня.
ПХГ – это выработанные природные месторождения с верхней инфраструктурой в виде комплекса цехов, установок осушки и прочее. Они – уникальны, поэтому характеристики у них разные. В каждом месторождении происходят свои геологические процессы. Когда такие процессы начинаются по мере эксплуатации хранилищ, то себестоимость работы может становиться либо отрицательной, либо менее привлекательной по сравнению с другими.
Действительно, мы сейчас имеем две такие подземки, и мы понимаем, что их экономика значительно уступает тому, что мы можем достичь на других ПХГ. Также мы понимаем, что для Украины их наличие не является критичным для обеспечения внутренних потребностей или хранения для нужд европейских потребителей.
В то же время надо помнить, что эти ПХГ принадлежат не компании, а государству. Поэтому что-то ликвидировать – должно быть решением акционера, как минимум, решением Кабинета министров.
– Компания уже официально обращалась с таким запросом?
– Пока нет. Опыта ликвидации подземок в Украине не существует. Также нет технических требований, четко описывающих регламенты и последовательность действий, которые должны быть выполнены для того, чтобы подземка считалась ликвидированной. В каждом ПХГ есть определенные объемы газа, того же буферного. Что с ним делаем: поднимаем, не поднимаем? Экономически выгодно поднимать или невыгодно?
Мы планируем заказать такой научный труд, который хотя бы для нашего понимания опишет технологическую последовательность подобных действий в случае, если когда-то подобное решение будет принято. Именно наличие такой пошаговой инструкции позволит нам понять, сколько будет стоить ликвидация конкретной подземки.
Мы понимаем, что будут затраты и, возможно, большие. В настоящее время они не предусмотрены тарифом, а у Оператора ПХГ других источников дохода для выполнения таких работ нет. Я не думаю, что в текущей ситуации Минфин сможет найти резервы в бюджете и направить их на ликвидацию подземок. Поэтому нам надо сделать расчеты, понять возможную стоимость подобных действий и потом с регулятором, с акционером группы в лице Кабинета министров определяться в поиске источников финансирования. Только после этого данная тема возможна к обсуждению и принятию решений.
Сейчас мы находимся в ситуации, когда понимаем, что две подземки экономически значительно менее привлекательны, чем остальные девять, которые функционируют на подконтрольной территории. Пока с этим фактом что-либо сделать мы не можем, но можем готовиться к будущим шагам, которые до нас, к сожалению, никто не делал.
– Я понимаю, что это больше коммерческая функция, чем операторская. Есть ли у вас прогнозы по закачке в 2021 году резидентами и нерезидентами? С какими объемами страна может войти в следующую зиму?
– Это зависит от многих факторов. Очень важны остатки газа в европейских хранилищах: чем их больше, тем нужнее будем мы с нашими свободными украинскими мощностями.
Трейдеры во многом зависят от торговой стратегии каждого участника рынка. Есть компании, которые еще до начала отопительного сезона говорили нам, что не планируют отбирать закачанный газ этой зимой, а подержат его для продажи в следующем сезоне. Тут важный фактор – финансовая состоятельность, которая позволяет на длительное время отвлечь денежные средства, вложив их в природный газ. Другие компании, которые не имеют доступа к дешевому финансированию, либо собственных средств – это спекулятивный арбитраж на колебаниях цены, где купил-продал, продал-купил.
На закачку также влияет сезонный профицит газа, то есть добыча и потребление в летний период. Пока по прогнозам не вижу каких-то особых изменений в добыче национальных компаний.
Думаю, что такие объемы запасов, с которыми мы вошли в этот отопительный сезон, в ближайшие годы мы не повторим. Я не вижу причин. Там сошлось все: теплая зима с забитыми газом европейскими хранилищами, ценовой фактор. Все понимали, что цена будет расти, и газ это тот актив, который стоит купить и хранить для последующего получения прибыли. Плюс период неопределенности, останется ли транзит по территории Украины, тоже стимулировал к максимальному использованию украинских ПХГ. Вот, в принципе, основные факторы, которые помогли нам сформировать в 2020 году такой серьезный объем природного газа в наших хранилищах.
Я хочу верить, что в будущем какие-то другие факторы тоже сойдутся в нашу пользу, но теория вероятности подсказывает, что каждый год так повторяться не будет.
– Мы плавно переходим к новым услугам и продуктам, которые компания может предложить трейдерам.
– Традиционная линейка – это услуги закачивания, отбора и хранения. В прошлом году мы очень успешно использовали запущенный в 2017-м продукт “таможенный склад”. Первый год рынок его тестировал и привыкал. В 2020 г. оператор ГТС добавил продукт short haul и их синергия дала нам хорошие результаты, стала ключевым фактором, позволившим привлекать иностранных заказчиков услуг. Так, на конец сезона закачивания мы хранили 28,3 млрд. куб. м газа. Из них на “таможенном складе” лежали 11,1 млрд. куб. м, из которых 6,1 млрд. куб. м были протранспортированы по тарифу short haul.
Оператор ПХГ и Украинская энергетическая биржа в апреле провели первые торги растаможенным газом в подземках. Скоро станет возможной торговля газом, хранящимся в режиме “таможенный склад” и “таможенный склад+short haul”. Это расширит круг участников и подтянет нерезидентов. Для нас это возможность заработка дополнительных денежных средств, что всегда приятно.
Возможность торговать объемами в ПХГ была и раньше, но без участия “Укртрансгаза”. Проконсультировавшись с биржей и рынком, мы поняли, что объем биржевых сделок по ПХГ будет значительно выше, если люди будут уверены в том, что Оператор прогарантирует наличие ресурсов, которые торгуются. Также обеспечит и прогарантирует, что этот ресурс поменяет право собственности от продавца к покупателю.
– Когда стоит ожидать запуск торговли из “таможенного склада”?
– Мы оцениваем разрыв между запусками первого и второго продукта в пару месяцев, т.е. торговля газом, хранящимся в “таможенном складе”, стартует в начале лета. Сроки запуска упираются в IТ-решения, интеграцию платформ Оператора и биржи, таможенную отчетность и другие вещи с этим связанные.
Еще мы хотим дать клиентам возможность максимально эффективно использовать хранящийся газ, как ресурс, который находится у них в собственности. Многие покупают газ и кладут в подземку на полгода и дольше, чтобы потом продать и получить прогнозируемую прибыль. В текущей парадигме – это замороженные деньги, вложенные в природный газ.
Под залог этого газа можно взять кредит. Есть набор банковских инструментов, которые требуют обеспечения – гарантии, лизинг, кредит и т.д. Банк же, как и в случае с биржей, хочет понимать, что этот залог есть, и он никуда не исчезнет. То есть на момент выдачи кредита справку принесли, что он есть, а когда кредит гасить – ни денег, ни газа. История знала такие прецеденты. Поэтому никто другой кроме Оператора ПХГ не сможет обеспечить и подтвердить, что на период выполнения клиентом своих обязательств по договорам с финансовыми учреждениями этот газ будет в наличии в том объеме, в котором стороны договорились. По-хорошему, мы уже внедрили этот продукт, многие банки им очень интересуются. Но у банков свои кредитные комитеты, свои формы комплаенса и все происходит не так быстро, как я бы хотел.
Это пока те направления, в которых мы идем. В принципе, есть еще куча вещей, которые для нас не являются коммерческими, но мы хотим, чтобы они были.
Я бы очень хотел, чтобы “Укртрансгаз” воспринимался нашими клиентами, как надежный и комфортный партнер. Многие ментально видят компанию не как акционерное общество, а как некое министерство с кучей клерков, бумажек и подписей. В группе “Нафтогаз”, я считаю, мы не без успеха боремся над сменой этого имиджа. Мы должны выходить в рынок, и наши клиенты должны к нам приходить с удовольствием, получать доступную и быструю услугу. Не надо ему тратить неделю на подписание какого-то договора, оформления каких-то заявок, где надо иметь 27 печатей и 54 подписи на каждую печать. Мы максимально пытаемся услуги выводить в платформу, все – в цифру. Это та диджитализация, к которой иностранные заказчики давно привыкли, а украинские клиенты еще не привыкли, но очень ее хотят.
Мы постоянно ведем работу над сайтом, добавляем какие-то маленькие, но удобные, как нам кажется, для наших клиентов вещи. Меняем каждый час свободные мощности, добавили калькуляторы. Будем расширять информацию о заполнении ПХГ. Когда мы сделаем полностью по всем подземкам 3D-сейсмику, то сможем выходить на сайт даже со смарт-моделями, как делают многие европейские операторы. Это позволит клиенту строить кривые закачек, делать какие-то прогнозы в зависимости от факторов. Мы ведем консультации с Энергетической таможней об унификации баз данных, что сильно поможет импортерам и тем, кто держит газ в режиме “таможенного склада”.
За такие апгрейды, фишечки, как угодно можно называть, мы денег не берем, но надеемся, что благодаря им мы станем комфортней и понятней для клиента. И когда будет выбор между Украиной и, допустим, Венгрией или Словакией, то он выберет Украину.
– Насколько компания готова к внедрению на рынке газа учета и расчетов в единицах энергии? Если Рада в ближайшее время примет соответствующий закон во втором чтении?
– Технически мы готовы. Наша IТ-команда работала с платформой, работу делали службы главного инженера. Кроме того, в плане инвестиций у нас есть установка дополнительных узлов замеров газа. Это потоковые хроматографы: пересчет в единицах измерения параллельно с кубами, качественные физико-химические показатели по природному газу.
Определенной неожиданностью для нас стал расчет газа в единицах энергии, инициированный Энерготаможней в начале апреля. Нам понадобилось чуть больше трех рабочих дней, чтобы решить этот вопрос… Теперь мы ведем учет в двух системах, что не очень удобно, но мы смогли продолжить операции с газом в “таможенном складе”, и это главное. Даже не хочется думать о потерях – и репутационных, и финансовых, которые могли возникнуть из-за нестыковки в законах.
Мы надеемся, что принятие соответствующего закона произойдет в течение ближайшего года.
– По размеру коэффициента пересчета объемов газа в ПХГ внутри украинского рынка были споры…
– Не только украинского рынка. Были европейские и американские компании, торговые палаты.
– И как? Все довольны 10,595 кВт-ч/куб. м?
– Вспоминается классика: “Согласие есть продукт при полном непротивлении сторон”. Это именно тот случай. Давайте я объясню логику, как этот коэффициент образовался. Речь в основном идет об импортированном газе, поскольку национальные производители его учитывают в кубометрах, и у них все хорошо. Иностранные компании учитывают газ в единицах энергетических. Он превращается в кубометры при пересечении украинской границы, а когда они его вывезут, то он из кубов опять превратится в энергетические единицы.
В случае импорта нельзя взять какую-то цифру коэффициента, чтобы она была абсолютно правильной. Импорт природного газа в Украину сегодня идет по трем направлениям – это Словакия, Польша и Венгрия. Каждое направление исторически имеет разные коэффициенты, в зависимости от характеристик системы. Коэффициент фиксируется между двумя операторами на ежедневной основе.
А теперь давайте возьмем компанию, которая везет 10 млн. куб. м в сутки по трем направлениям. У нее будет три разных коэффициента. А везет она каждый день. И у нас есть многие заказчики, которые везут так уже три года. Вы представляете, какой у них в подземке микс из коэффициентов? Ведь кто-то везет три года, а кто-то – полгода, кто-то везет по одному и тому же направлению, а кто-то – по двум или по всем трем.
В таких условиях, какой бы ни был коэффициент, всегда будет выигравший и проигравший. В переговорном процессе Оператор ПХГ не ставил задачу заработать на пересчете, но было недопустимо, чтобы компания проиграла, потому что мы должны иметь коэффициент, который позволит нам выполнить обязательства перед всеми. Далее – чистая математика. Мы показывали в месячном срезе, в трехлетнем срезе: “Коллеги, вот направление, вот средние коэффициенты, вот объем по компаниям”. Эту логику приняли все.
Эти 10,595 кВт-ч/куб. м математически очень близки к средневзвешенному значению. Я понимаю, что у компании, которая только последний месяц импортировала, коэффициент будет другой, чем у того, кто начал работу три года назад. Коэффициент растет постоянно, из года в год проводятся реконструкции и модернизации и у нас, и в европейской системе. Те, кто только пришел, может он с этим коэффициентом чуть-чуть потеряет. Но коэффициент найден таким образом, чтобы эти потери были не критичны, не глобальны для бизнеса. Тем более, никто из участников рынка не смог предложить какой-то другой подход, который был бы идеальным для всех.
Если кто-то категорически не согласен с этим коэффициентом пересчета, то он может поднять этот газ, вывезти в Европу, продать в Украине или другому участнику рынка в подземках. Закройте свою позицию, дождитесь введения энергетических единиц и начинайте импортировать по новой.
– Вы до сих пор исполняющий обязанности главы “Укртрансгаза”. Почему?
– Я не считаю, что приставка и.о. каким-то образом мешает мне эффективно руководить данным предприятием.
– Какие еще функции за вами закреплены, как за первым замглавы правления “Нафтогаза Украины”?
– Немало. Я отвечаю за дивизион “Хранение природного газа”. Дивизион “Новая энергия” тоже находится в моем подчинении. Я руковожу департаментом по работе с “Газпромом”. Грубо говоря, это контракт по организации транзита по территории Украины. В рамках всей группы я отвечаю за вопросы охраны труда, техники безопасности и экологии. Непосредственно отвечаю за египетский проект. Это если говорить об основном.
– Продажа египетского проекта окончательно застопорилась после записки СБУ, что продавать нецелесообразно?
– Да, после появления записки в Министерстве экономики умер тот процесс продажи. Кабмин так по нему решения и не принял. Потом произошел резкий обвал цен на нефть, начался COVID-19. Все это привело к тому, что потенциальный покупатель, который хотел нам за этот актив заплатить более $100 млн., сказал что $50 млн. с нас, может быть, и хватит. Мы не считаем, что $50 млн. на сегодня честная и адекватная цена.
Проект не остановился. Мы за последний год переформатировали египетский офис, очень его усилили, и укрепили взаимодействие с египетской стороной, что продуктивно сказывается на решениях в операционной деятельности. По Западной пустыне, я считаю, мы сможем показать хорошие результаты, вернуться к прежним объемам добычи. Сейчас мы пересматриваем ряд рабочих программ и вложений. В процессе предпродажной подготовки ряд программ не было смысла начинать. Сейчас надо догонять то, что где-то в свое время было приостановлено. Это все будет давать эффект в баррелях нефти и в деньгах. От проекта нельзя ожидать сумасшедшую доходность, но мы уже начали улучшать показатели и повышать объемы добычи. В начале апреля мы провели работы по интенсификации добычи на концессионном участке в Западной пустыне Египта. В итоге получили 20% прироста уровня добычи. В абсолютных цифрах это 600 баррелей в сутки или дополнительный ежемесячный доход около $400 тыс. с учетом нынешних цен на нефть. И подобные работы продолжаются. Мы планируем использовать полученный здесь опыт и на других участках группы в Египте. (Алексей Егоров, Интерфакс-Украина, Укррудпром/Энергетика Украины и мира)
