Интервью генерального директора Schneider Electric Украина Михаила Бубнова агентству “Интерфакс-Украина”
– Сколько украинский офис Schneider Electric потерял с началом войны, и начали ли вы возобновлять бизнес?
После того как убедились в безопасности сотрудников, всех разместили, предоставили возможность работать, так и начали возобновлять бизнес. С середины апреля мы уже работаем. Мы первая электротехническая компания, заявившая о начале возобновления бизнеса. Многие наши конкуренты до сих пор не запустили поставки в Украину. Но я предпочитаю акцентировать внимание на том, что мы сохранили 60%. Это нормально. Это хорошо. Это не потерять 80%, как у некоторых компаний.
Конечно, у нас потери по крупной промышленности, по металлургии. Это тот же Мариуполь, очевидно. Метинвест остается нашим заказчиком, мы продолжаем очень плодотворно работать, но акценты сместились.
А вообще материальные потери для нас ничего не значат. Наши ребята на фронте – и добровольцы, и мобилизованные. И очень надеемся, что все вернутся живыми-здоровыми.
– Абсолютно разделяю вашу надежду. Но вы не можете не думать об экономике. Как вы оцениваете возможности, которые открываются в связи с необходимостью восстановления энергетической инфраструктуры? Логично, что оставшись на рынке, вы рассчитываете занять еще большую его долю. Какую именно?
Знаете, возобновление бизнеса сейчас – это не только о бизнесе. Давайте так – 50% о бизнесе, 50% о восстановлении Украины. Поскольку мы лидеры на рынке, то где есть электричество, там есть наше оборудование. В Буче, в Ирпене все подстанции сделаны на нашем оборудовании, и когда оно разрушено, его нужно заменить. В жилых кварталах розетки, автоматы – оно тоже нужно. Поэтому мы решили, что бизнес – это только половина дела. Всей корпорацией мы приняли решение о бесплатном предоставлении оборудования нашим партнерам на 4 млн. евро для восстановления сетей. Контрагентом является компания ДТЭК. Но я встречался с представителями Минэнерго, это оборудование идет также на восстановление всех облэнерго, а также восстановление водоканалов. Электрощиты, где медь, топором избиты. А электро- и водоснабжение это же критическая инфраструктура,
Потому мы и начали нашу работу. Не говорим, что это бизнес. Это наша работа, все.
Еще вы спросили о доле на рынке. До войны она была более 20%. Я не буду сейчас говорить о том, какая доля рынка будет. Не знаю. Скажем да, не
доля рынка волнует, а судьба Украины. Мы работаем сейчас по ее восстановлению. И наша работа направлена на то, чтобы восстановить инфраструктуру, чтобы все были с электричеством.
И я буду очень рад, если наши конкуренты тоже начнут нормально работать. Но другие не желают возвращаться. Говорят, мы не можем слишком высокие риски. Хотя 96% украинских компаний, как посчитали в торговых палатах, возобновляют работу, это отлично.
– Как сказалась война на деятельности компании, как вам пришлось реагировать на ее начало?
Мы уже три года, как крупнейшая электротехническая компания в Украине. Скоро будем отмечать 30-летие работы. Мы очень хорошо развивались и будем дальше развиваться. Да, с 24 февраля, кроме конкурентов, у нас появились еще и враги. Не скажу, что это была неожиданность, мы готовились, с начала февраля некоторых работников с семьями эвакуировали, например, из Николаева, на западную Украину. А когда началась война, мы занялись, прежде всего, эвакуацией сотрудников и членов их семей, преимущественно за границу. Это 600 человек или больше. Ибо наш штат это примерно 200 сотрудников. Далее отслеживали весь путь – от дома до места жительства в западных странах. Может, несколько тысяч человек перевезли – вместе с нашими работниками везли всех, кто хотел. Это была первоочередная задача – эвакуация, чтобы все были в безопасности. Нам помогли штаб-квартира Schneider Electric и офисы в разных европейских странах, в частности в Польше. Мы в Польше смогли снять туристическую базу для размещения работников. А сейчас наши люди размещены и в Финляндии, и в Норвегии, и в Австралии даже.
– Вы сказали о штате в 200 работников, которые насчитывала компания до войны. Насколько была проведена оптимизация штата?
Ни на сколько. Мы сохранили всех, выплачиваем в полном объеме заработную плату, помогаем с арендой жилья. Ну, это все базовые вещи.
– Но падение бизнеса все-таки произошло. Поделитесь опытом, путем чего удалось удерживать штат?
Корпорация пошла навстречу. Это не только моя самодеятельность, это полностью поддерживается материнской компанией. И это та помощь, которая была оказана локальной компании и нашим сотрудникам, это большие суммы. У Schneider Electric есть большой фонд, в который жертвуют ее сотрудники со всего мира. А это 128 тысяч человек. С него идут средства работникам украинской компании, Украине, Красному кресту, в частности. Это ответственность мировой Schneider Electric как за своих сотрудников, так и вообще за общество.
Если мы говорим о долгосрочном развитии, оно невозможно без ответственности. Это сообщество. Это ценности компании.
– Какие меры вам пришлось предпринимать, возможно, как-то перестраивать бизнес, чтобы он мог работать в новых условиях?
Да, пришлось. До войны у нас был один крупный логистический центр под Киевом, а во время войны мы открыли меньше Львова, чтобы туда импортировать и оттуда отгружать по всей Украине, потому что все переехали на запад. Определенная релокация бизнеса состоялась и для безопасности, и для сокращения логистических цепочек. Но это к лучшему, пока мы имеем 2 склада, как под Киевом, так и во Львове, и можем быстрее обслуживать наших партнеров.
Также мы сосредоточились на том, чтобы обеспечить сервис клиентам, которым мы уже поставили оборудование. Потому что бизнес переезжал, происходила релокация, и наши специалисты должны обеспечить работу оборудования. Банк из Днепра переносит датахаб на мероприятие, а мы такие – извините, у нас сервис не работает. Кто этот хаб должен подключать?
И еще мы поступили так, чтобы наши партнеры смогли работать. Мы не работаем с конечным потребителем. А контрагентов у нас более 200, и чудо нам удалось сохранить их всех. В Харькове, Николаеве, на оккупированных территориях они все переехали в другие города, и с этих мест работают. Запуск этой работы был направлен на то, чтобы обеспечить эти 200 компаний работой, а это от 15 до 150 человек, десятки тысяч рабочих мест. Им заплатит конечный потребитель, у них будут деньги. Мы восстанавливаем финансовую поддержку наших партнеров. К примеру, заморозили просроченные платежи. В Европе совсем никто не знает, что такое предоплата, и мы не знаем. Но из-за того, что многие компании не работали определенное время, у них возникла дебиторка. А у них нет этих денег. Забирать у них какое-нибудь последнее имущество? Это не наш случай дожимать, только забрать свои деньги. Пусть работают.
– Но как долго вы сможете оттягивать эти платежи?
Мы будем работать до нашей победы в минус, но будем.
Мы это тоже делаем при поддержке материнской компании.
– Перешла ли компания на 2% налогообложения, и если да, то насколько это помогло?
Нет, мы решили, что не будем это использовать, ведь государству нужны налоги. У нас белый прозрачный бизнес, до начала войны проблем не было ни на таможне, ни по налогам. Не видели смысла что-либо менять.
– А как, кстати, с таможней сейчас?
Каких-либо особых проблем нет. Мы большой импортер. Мы не создаем сами себе проблемы. Если код на таможне 8504, значит он 8504, а не какой-то другой, чтобы что-то там удешевить.
– Возможно, компания планирует открывать производство в Украине после выхода из России?
Производство в настоящее время – нет. А после войны у нас грандиозные планы. Сейчас нужно победить, сберечь работников и партнеров, а дальше все будет хорошо.
– Как вы видите развитие энергетики в Украине после войны, ведь для себя все равно прогнозируете, чем и как будете здесь заниматься? Или наоборот, какие идеи будете продвигать?
Электричество наиболее безопасной энергии. Я считаю, что нужно переходить на альтернативные источники энергии. В первую очередь это дешевле невосстанавливаемой энергии, во-вторых, это более экологично. Ну, и в-третьих, Украина имеет огромный потенциал для развития именно “зеленой энергетики” в больших объемах, благодаря природным ресурсам и потенциалу государства. Поэтому я верю, что Украина сможет стать партнером Европы по поставке альтернативной энергии. Это поможет отстроить украинскую экономику скорее в разы. Я не только верю в эту идею “зеленой энергетики” для Украины, я хочу ее продвигать, подчеркивать ее и призывать общество, экспертов и работников энергетического сектора Украины активно работать над реализацией этой идеи.
Кроме того, акцент должен быть на технологии. Не экономии, а на более эффективном распределении энергии с меньшими затратами. То, что называется разумной энергетикой. Это значит, что мы гораздо меньше используем природные ресурсы.
Вот во Франции, где много базовой атомной электроэнергии, проводили эксперимент – установили приборы, управляющие потреблением электроэнергии.
Если вы поставите прибор, который будет подключен к облаку, мы будем, условно говоря, ваш бойлер включать ночью, когда много избыточной атомной электроэнергии. И будем вам за это еще доплачивать. Требуется прибор, интернет, программное обеспечение. Чтобы в такое время включить столько домов, чтобы потери е/е были минимальны. Это работает. Не нужно ТЭС для балансировки.
В Европе такие решения мы имплементируем все больше и больше. Чтобы европейское коммьюнити не было столь зависимым от российского газа, нужно больше внедрять технологические решения.
– А насколько Украина внедряет и будет готова после войны внедрять такие технологии?
И Украина тоже идет по этому пути. И производство, и передача, и распределение, и потребление электроэнергии в Украине будет становиться все более технологичным. И думаю, война подтолкнет эти процессы. Потому что в Украине полное понимание, что наша независимость направления связана с энергонезависимостью. А энергонезависимость – это не только новые АЭС, но и возможность более эффективно использовать то, что есть.
Мы работаем с нашими партнерами по этому направлению. Мы ставим самые современные компьютеры, управляющие подстанциями тех же ДТЭК, VSE Energy, занимающихся управлением электроэнергии. Шоппинг молы, супермаркеты очень активно внедряют эти технологии – от прогнозирования потребления до управления теплом, холодом, освещением, системами безопасности. У бизнеса есть понимание. Это десятки процентов экономии э/э. На уровне энергетиков есть понимание, и они это продвигают. Например, устанавливают софты, которые анализируют работу турбины, чтобы, условно говоря, производить ремонт заранее, а не тогда, когда уже сломается.
И кстати, большой успех – это водоканалы. Мы поставляем для них большое количество частотных преобразователей, у которых срок самоокупаемости три месяца, это инвестиция в 120 тысяч евро. Житомирводоканал, например.
– Впрочем, частный сектор по технологичности энергопотребления очень отстает. Может, нужны какие-то правительственные программы?
Этот сегмент еще очень базовый технологически. Только новые здания используют эти технологии. А что в большинстве квартир – обычный счетчик. Хотя уже сейчас каждый может установить умный счетчик, который будет управлять потреблением. И думаю, что люди умнее любого правительства. Это уже сейчас доступно и просто.
Но, по-видимому, нет смысла, пока цена на э/э для населения будет оставаться втрое ниже рыночной, пока ее будет держать правительство.
Думаю, при переходе на электроотопление потребители все равно будут выбирать уже более современные технологические вещи.
А что касается поддержки правительства… Возможно, нужна какая-то адресная поддержка, а все остальное люди сделают. Должны быть программы, они во всем мире работают, но это должно быть обучение, распространение информации об ответственном потреблении. Рассказывать об этом и давать инструменты.
– Вы прогнозируете, что люди будут переходить на электроотопление?
Я перешел с газа на электричество, и я плачу в разы меньше. Остальные потребители тоже перейдут или откажутся от централизованного теплоснабжения. Это изменит развитие электроэнергетики. И как бы там ни говорили, что со старыми многоэтажками это невозможно, в будущем и для старых домов что-нибудь придумают.
– по электротранспорту. Ваша компания, насколько рассчитывает на его развитие?
Украина входит в десятку стран с наибольшим развитием электротранспорта, и думаю, что украинцы будут очень активно пересаживаться на электричество. Этот кризис показал, что в военное состояние лучше всего электромобиль. Я на своем электроавтомобиле трачу 24 грн. на 100 км.
По крайней мере, в последние два месяца это абсолютный тренд. Мы работаем и продолжим работать с сетями, занимающимися строительством электрозарядных станций. Думаю, объемы поставленного оборудования для электрозарядных сетей к концу этого года увеличатся по сравнению с прошлым.
Сеть уже достаточно развита, можно спокойно доехать из Киева во Львов, зарядившись в Ровно, из Киева в Одессу, зарядившись в Умани. Но перспективы здесь велики. И я уверен, что такая международная компания как Тесла, которая сейчас дает нам старлинк, тоже сделает фокус на Украине. Территориально у нас очень большое государство. И у нас есть недостаток газа и нефти, и есть излишки э/э, сам Бог велел эту сеть строить.
– Путем зеленой энергетики в том числе?
А какие еще варианты? Будущее это только возобновляемая энергетика. Единственное – зеленая энергетика должна быть зеленой и при генерации, и при передаче, и при потреблении. Электричество уже есть, а как сделать так, чтобы оно пришло к потребителю с наименьшими потерями по дороге и с наибольшей выгодой – над этим мы работаем. Наша компания поставляет много железа, но наше будущее – это софт. Поэтому Schneider Electric по всему миру скупает стартапы и разрабатывает программное обеспечение. Электричество сегодня, а тем более завтра – это интеллектуальное электричество, это не рубильник старый, не пробки, как раньше.
– Но насколько мы сегодня отстали в целом в технологическом плане?
А почему отстали? Я когда езжу за границу, могу сказать, что лучший мобильный интернет, банковские онлайн-расчеты, ИТ, e-commerce в Украине.
Может, “Амазон” и более оттюжен по сравнению с нашей “Розеткой” или “Новой почтой”, но это все работает, делает конкретную среду. А доставка еды, такси – там же столько компаний. С точки зрения диджитализации, Украина очень круто стоит. Мы инновационная нация, у нас хабы программистов были до войны, работавшие на финансовом секторе западной и северной Европы, на Америку. У нас клондайк светлых голов. Поэтому технологии в энергетике тоже будут очень быстро развиваться. И представьте в каждой деревне – ветряную мельницу, солнечную станцию, умный трансформатор, который решает, когда лучше продавать электроэнергию, когда покупать. (Нина Яворская, Интерфакс-Украина/Энергетика Украины и мира)
