Соединенные Штаты с размахом вступили в гонку за экологически чистую энергию, приняв Закон о снижении инфляции (IRA) от 2022 г.
Закон не только будет субсидировать производителей и потребителей возобновляемой энергии в США на сумму $369 млрд. в течение десяти лет; он также уполномочивает Министерство энергетики (DOE) предоставлять кредиты до $250 млрд. компаниям, которые инвестируют в переход к экологически чистой энергии. Помимо IRA и недавнего пакета на $52 млрд. для увеличения производства полупроводников в США, очевидно, что промышленная политика снова вошла в моду в Вашингтоне, округ Колумбия.
Безусловно, эти цифры могут показаться скромными. По данным Bloomberg, глобальные инвестиции в энергетический переход в прошлом году превысили $750 млрд., при этом только Китай потратил $266 млрд. по сравнению с $47 млрд. в Германии и $114 млрд. в США. А McKinsey & Company предлагает еще более щедрую отчетность, оценивая общие текущие инвестиции в чистую энергию и ее вспомогательную инфраструктуру в $2 трлн.
Однако эти цифры относятся к общему объему новых инвестиций во всем мире. Они поступают главным образом из частного сектора, который еще далек от того, где мы должны быть. Несмотря на то что глобальное внедрение возобновляемых источников энергии, электромобилей и другой низкоуглеродной инфраструктуры ускоряется, разрыв между тем, что делается, и тем, что необходимо сделать для преодоления климатического кризиса, все еще увеличивается.
Таким образом, аналитики Bloomberg считают, что к 2025 году глобальные инвестиции в чистую энергию должны утроиться, а затем снова удвоиться к концу десятилетия; McKinsey подсчитала, что для того, чтобы достичь чистого нуля в период с сегодняшнего дня до 2050 г., потребуются общие ежегодные инвестиции в размере более $9 трлн., при этом около $2,7 трлн. в год будут переходить с грязных источников энергии на экологически чистые.
Именно здесь вступают в действие дополнительное государственное финансирование и стимулы США. Суть не в том, чтобы заменить или просто увеличить частные инвестиции. Скорее, государственные субсидии, если они должным образом разработаны, обещают мобилизовать в несколько раз больше частных инвестиционных долларов. Рассмотрим дополнительные займы Министерства энергетики. Программа будет использовать всего $5 млрд. из средств налогоплательщиков для управления кредитами на сумму до $250 млрд. для предприятий, которые, в свою очередь, привлекут сотни миллиардов дополнительных частных капиталов, чтобы потратить их на сокращение выбросов парниковых газов.
IRA также проливает свет на вопросы, которые в противном случае могли бы остаться незамеченными, такие как проблема “воплощенного углерода”. Прямо сейчас потребители, как правило, остаются в неведении относительно объема загрязнения, которое образуется при создании данного продукта. IRA выделяет $350 млн. для помощи производителям в измерении воплощенного углерода и создании программы маркировки материалов, используемых в федеральных строительных проектах.
Более того, эти резервы идут в дополнение к более чем $4 млрд. на закупку таких материалов федеральным правительством. Декарбонизация собственных операций федерального правительства США имеет решающее значение как сама по себе, так и как способ начать более масштабный переход к низкоуглеродным зданиям и транспортной инфраструктуре во всей экономике.
Существуют важные компромиссы, которые следует принять во внимание, учитывая более широкое взаимодействие между “гринфляцией” и гораздо более серьезной проблемой инфляцией ископаемого топливо fossilflation. Никто не станет спорить с тем, что за последний год более высокие цены на ископаемое топливо создали значительное инфляционное давление в США и других странах. Только на энергию приходится примерно 33% инфляции в США, и разумно предположить, что некоторое повышение цен на продовольствие и другие товары также объясняется более высокими затратами на энергоносители и транспортные расходы.
Таким образом, инвестиции в энергоэффективность и экологически чистую энергию будут в целом дефляционными, по крайней мере, в среднесрочной и долгосрочной перспективе. Действительно, увеличение инвестиций в период “зеленого перехода” вполне может привести к временному повышению цен на чистую энергию и декарбонизацию. Но именно поэтому IRA уделяет так много внимания инвестициям в производственные мощности и цепочки поставок.
Хотя ни одно законодательство не является совершенным, IRA заслуживает похвалы. До прошлого месяца существовала явная трансатлантическая дивергенция, которая отражалась даже в ценах на акции, поскольку Европа мобилизовалась, чтобы ускорить свои усилия по декарбонизации, тогда как США этого не сделали. Теперь, возможно, ситуация изменилась. Акции американских климатических технологий выросли, так как законопроект попал на стол президента США Джо Байдена.
Такие штаты США, как Калифорния, Нью-Йорк и даже Техас, уже давно опережают федеральное правительство США в поддержке возобновляемых источников энергии. Но теперь, когда федеральное правительство наконец вышло на старт, переход к чистой энергии превратился в глобальную гонку к вершине. США зажгли (углеродно нейтральный) огонь в других странах и наднациональных блоках, таких как Европейский союз.
Несмотря на то, что ЕС на протяжении многих лет играет значительную роль в решении вопросов климатической политики, его политическая структура не позволяет ему действовать так быстро, как многим бы хотелось. Европейский зеленый курс ЕС был объявлен в 2019 году, но не был принят до июля 2021 года; в действительности его положения все еще проходят через Европейский парламент и национальные правительства.
Вместе с тем цель Европы значительно более амбициозна, чем цель Америки. ЕС стремится к углеродной нейтральности к середине столетия и сокращению выбросов на 55% по сравнению с уровнем 1990 года к концу этого десятилетия. Администрация Байдена, напротив, взяла на себя обязательство сократить выбросы на 50% по сравнению с пиковыми уровнями 2005 года, и в настоящее время ожидается, что IRA сократит выбросы как минимум на 40% к 2030 году.
Высокие показатели в гонке за чистую энергию будут полезны для бизнеса, экономики и национальной безопасности. И это не только трансатлантический вопрос. Китай, возможно, имеет солидное преимущество в гонке по производству большей части оборудования для энергетического перехода. В настоящее время он производит более двух третей всех солнечных панелей и литий-ионных аккумуляторов, а также около половины всех ветряных турбин, продаваемых по всему миру. Но, удвоив свою промышленную политику, США вполне могут перетянуть часть этой доли рынка.
Еще предстоит увидеть, кто в конечном счете станет относительным победителем в этой борьбе за положение. Но уже сейчас понятно, кто станет абсолютным победителем. Потребители получат более стабильные поставки энергии, молодое поколение будет расти в более стабильном климате, и мы все выиграем от того, что будем дышать более чистым воздухом. (Гернот Вагнер, экономист по климату в бизнес-школе Колумбийского университета, автор книги Geoengineering: The Gamble; Forbes.kz/Энергетика Украины и мира)
