Эксклюзивное интервью эксгенерального директора компании “Оператор ГТС Украины” Сергея Макогона агентству “Интерфакс-Украина”.
– Прошел месяц с момента вашего увольнения. Вы обжаловали его в суде?
– Формально меня не уволили за какие-то нарушения, а просто досрочно прекратили полномочия по выплате соответствующих компенсаций, предусмотренных законом. Видимо, они понимали бесперспективность своей позиции в суде в случае моего увольнения. Я оставляю за собой такое право, но сейчас мой главный интерес не допустить управленческий хаос и катастрофических последствий для компании. Я убежден, что этот состав наблюдательного совета Магистральных газопроводов Украины (МГУ) себя не просто исчерпал, а будет скоро заменен. Пока перед компанией и так стоят очень сложные вызовы, за преодоление которых теперь полностью несет ответственность НР МГУ. Но если будет проведена корпоративная реформа, которую предлагает Всемирный банк (ВБ) и Энергетическое Сообщество (ЕС) и которая предусматривает создание нового наблюдательного совета в самом ОГТСУ и избрание нового правления, то,
– Раньше вы озвучили, что мотивацией вашего увольнения большинством наблюдательного совета было сохранение своих должностей, а разногласия по учетной политике – это формальность. Ваша точка зрения не изменилась?
– А как можно объяснить, во время войны и в начале ОЗУ срочно досрочно прекращают полномочия руководителя стратегического предприятия без убедительных аргументов, не имея подготовленного преемника и на фоне планов Минэнерго по ликвидации МГУ? Я читал о каких-то обвинениях, о невыполнении ряда решений НР по перевыпуску финансовой отчетности и замене независимого аудитора из известной международной компании “большой четверки” какой-то местной компанией. Но я считаю, что эти решения нарушают закон и не отвечают интересам ОГТСУ, поэтому аргументированно отказался их выполнять. В Facebook я писал подробнее об этой ситуации.
Согласно рекомендациям ВБ и Энергетического Сообщества, министерство экономики готовило проект постановления, которое предусматривало ликвидацию МГУ еще в сентябре, создание нового наблюдательного совета в ОГТС в ноябре и назначение нового правления в ОГТСУ в декабре. Это означало, что в момент создания правления я как генеральный директор потерял бы свой пост, но был готов к этому ради реформы и активно продвигал ее. НР “МГУ” решила меня уволить, чтобы сохранить статус-кво, свои должности и затормозить реформу. И я вижу, что им это отчасти удалось. Несмотря на письма ВБ и ЕС в Кабинет Министров Украины и Минэнерго, никакого движения я не вижу. Хотя дальнейшее промедление может привести к запуску процесса ресертификации Оператора ГТС. Пока все зависит от Минэнерго.
– Что скажете о новом руководителе оператора?
– Сейчас исполняющим обязанности генерального директора Павел Юзеф Станчак, он был моим первым заместителем. Это очень профессиональный человек, который с 2018 г. работал в “Укртрансгазе”, а до этого много лет руководил польским оператором ГТС Gaz-System. Но я слышал, что НР МГУ сейчас проводит какой-то конкурс на позицию руководителя ОГТСУ. Это проходит совсем непублично, и я не сомневаюсь в результатах такого “конкурса”. Напомню, что МГУ еще два месяца назад направлена на согласование в КМУ кандидатура одного из бывших руководителей Укртрансгаза, но правительство отклонило то представление. Ожидаю, что та же кандидатура станет победителем “конкурса”.
Отмечу, что концепция корпоративной реформы, которую предлагает СБ и ЕС, предусматривает, что правление ОГТСУ должен выбрать новый наблюдательный совет оператора, а не МГУ. Но государственные представители в НР МГУ полностью игнорируют позицию наших партнеров и ставят под риск сертификацию независимого Оператора ГТС, который может использовать Газпром для полной остановки транзита через Украину. По-моему, существует колоссальный конфликт интересов в действующей НР “МГУ” по вопросу реформы, поэтому если бы там были профессионалы, то они должны были уйти в отставку, а не тормозить реформу. Если они считают себя таковыми, то никто не запрещает им податься на конкурс в новую НР ОГТСУ. Однако они через депутата Алексея Кучеренко подали законопроект, предусматривающий не ликвидацию МГУ, а ненужное слияние компаний и автоматический, без конкурса, перевод членов НР МГУ в НР новой компании. Кроме того, слияние компаний можно производить лет десять. А какой вообще смысл объединять “МГУ” и ОГТСУ? Чем ценным обладает МГУ, требующий слияния? В чем будет синергия? “МГУ” – это просто компания-собственник, которая не ведет никакой операционной деятельности, и весь ее доход – это дивиденды от ОГТСУ.
– Сейчас в Верховной Раде зарегистрировано два законопроекта по реформированию корпоративного управления оператора. Вариант Геруса-Жупанина отвечает рекомендациям Энергетического Сообщества и Всемирного банка?
– Такой вывод может дать только ЕС. Но в своем последнем письме оно уже открыто пишет, что никакой закон для внедрения реформы не нужен, более того, они считают, что такой закон – просто попытка задержать реформу.
– Как думаете, почему Минэнерго решило не вмешиваться в ситуацию с вашим увольнением?
– Министерство, на мой взгляд, пошло по пути малейшего сопротивления. Они не хотели скандала с НР МГУ. Формально есть НР “МГУ”, и она якобы имеет право принимать такие решения. Но если решение принимается по ключевой компании в государстве, то возникает вопрос, не потеряло ли Минэнерго свой собственный контроль над ситуацией? Впрочем, скандал все равно случился, проблемы никуда не исчезли. Минэнерго купило немного времени себе на дальнейшие решения. Надеюсь, что в ближайшее время эти решения по ликвидации МГУ появятся.
– Какие ваши отношения с министром?
– Рабочие. Больше ничего не могу сказать.
– В прошлом интервью вы отмечали, что некоторые члены наблюдательного совета пытаются вмешиваться в операционную деятельность компании и не совсем понимают свои задачи. Этот момент можно как-то урегулировать в уставе оператора или все зависит от людей?
– Конечно, устав компании позволяет разделить зоны ответственности между органами управления компанией: исполнительным органом, наблюдательным советом и собственником. Обычно наблюдательный совет имеет исключительные полномочия и т.д. Но проблема как раз в том, что у ОГТСУ нет наблюдательного совета, она есть в МГУ. Поэтому НР “МГУ” для ОГТСУ выступает не как наблюдательный совет, а как собственник через общее собрание общества. Поэтому большинство решений нашего владельца (МГУ) приходили с формулировкой, что собственник имеет право принимать решения по любому вопросу, даже по операционным вопросам, обычно относящимся к зоне ответственности исполнительного органа. Формально я как генеральный директор даже не имел права предложить вопрос к рассмотрению на НР МГУ, потому что повестка дня для НР МГУ имеет право формировать менеджмент именно МГУ, а не ОГТСУ.
Поэтому и СБ, и ЕС понимают, что действующая модель корпоративного управления оператора, где есть МГУ по НР и ОГТСУ без НР, недействительна и не обеспечивает независимость оператора ГТС. Поэтому еще в 2020 году была предложена корпоративная реформа, которая предусматривала ликвидацию МГУ и создание НР в самом ОГТСУ. К тому времени уже были согласованы с Минфином, который тогда отвечал за ОГТСУ, новые уставы ОГТСУ и МГУ, но в связи с передачей оператора Минэнерго процесс затормозился. В мае 2022 года я обратился к премьер-министру с предложением ускорить корпоративную реформу и ликвидацию МГУ, после чего государственные представители в НР МГУ начали активно лоббировать мое увольнение.
– Если не секрет, вам уже поступали предложения по новой работе? Может, ну его этот ОГТСУ и пойти работать в частный сектор?
– Думаю, без работы не останусь. Но я очень пассионарный человек. Я не могу просто выбросить из головы все идеи, проекты и реформы компании. Я горжусь нашими результатами и считаю обязанным отстаивать интересы ОГТСУ как коллектива очень уважаемых мной коллег, даже бывших, несмотря на собственные интересы. Считайте это моей реализуемой картиной ответственного лидерства. Нам еще восстанавливать страну после победы, и так как меньше вреда сделано по дороге, тем легче будет это восстановление.
– Поговорим о работе газового рынка Украины. Многие спорные моменты между его участниками не зависят от персоналии главы оператора, а заложены в законодательство и регуляторные акты. Что следует изменить?
– В стране идет война, поэтому многие рыночные механизмы бездействуют. Из-за энергетического кризиса государственное вмешательство происходит во всех странах Европы. Поэтому сейчас главное – найти идеальный баланс между государственным вмешательством, призванным обеспечить безопасность поставок в воюющей стране и рынком, созданным ранее.
Основная проблема на рынке газа не изменилась – это проблема отбора газа облгазами для собственных технологических затрат. На это нужно около 1,4 млрд. куб. м газа каждый год. Но в тарифе облгазов заложена стоимость газа в 7 грн. за куб. м, в то время как рыночная составляет 45-70 грн. Потому у них нет источника для закупки таких объемов газа. Суммарные долги облгазов с 2020 года составляют почти 31 млрд. грн., и источников их погашения не существует, потому что правительство запретило повышать тарифы во время войны. Он ввел механизм ПСО для решения этой проблемы, но, к сожалению, еще не все облгазы вошли в это ПСО, поэтому есть риск увеличения задолженности с началом осенне-зимнего периода (ОЗУ). И это очень большая проблема для ОГТСУ, потому что так вымывается ликвидность оператора. Задолженность есть, а живых денег нет.
ОГТСУ тоже ежегодно нуждается около 1 млрд. куб. м для собственных производственно-технологических расходов и в тарифе тоже заложена стоимость газа 7 грн. за куб. м. Но Оператор в 2020 г. принял правильные управленческие решения и закупил на “Проззоро” несколько миллиардов куб. м газа для собственных нужд, когда его стоимость была меньше 7 грн. Это решение позволило оператору сэкономить десятки миллиардов грн. в 2021-2022 гг. и не потребовать повышения тарифов для украинских потребителей. Напомним, недавно тариф на услуги оператора подземных хранилищ газа (ПХГ) повысили в 3-4 раза. Конечно, никто за такое решение не поблагодарил нас, а наоборот, постоянно приходилось отбиваться от креативных предложений, кому-то этот газ передать, чтобы закрыть чью-то некомпетентность.
– Можете прокомментировать обвинения в возможных манипуляциях с балансировкой в марте?
– Оператор ГТС работает в полном соответствии с существующим законодательством. Коммерческая балансировка подробно регламентирована соответствующими документами Нацкомиссии, осуществляющей госрегулирование в сферах энергетики и коммунальных услуг (НКРЭКУ), и Минэнерго. К сожалению, действия во время войны там не предусмотрены. Поэтому Минэнерго издало ряд приказов, позволивших разблокировать работу рынка газа во время военного положения, в частности, специфические нормы коммерческой балансировки в этот период. ОГТСУ выполнил соответствующие приказы Минэнерго, поэтому я категорически отрицаю какие-либо обвинения Оператора ГТС на этот счет. Только НКРЭКУ может дать профессиональное суждение об этой ситуации, поэтому оператор уже обратился к регулятору с требованием провести внеплановую проверку действий компании в этот период. Уверен, что нарушений не было.
– Как оцениваете результаты вашей работы на позиции руководителя ОГТСУ?
– Об этом можно долго говорить. Для меня это был очень сложный и уникальный управленческий опыт. Я был очень активно вовлечен в создание рынка газа в Украине и в процесс отделения оператора от группы “Нафтогаз”. Поверьте, обособление 11 тыс. человек без возможности хоть на день остановить работу – как построить самолет в полете. Вместе с коллегами из НКРЭКУ мы прошли путь внедрения европейских сетевых кодексов. И теперь правила игры для трейдеров в Украине полностью соответствуют европейским. Еще с 2017 г. я принимал участие в трехсторонних переговорах с “Газпромом”, а в конце 2019 г. руководил переговорами с ним по техническому договору – “Нафтогаз” тогда занимался коммерческим соглашением. Было много сложной работы со смежными операторами ГТС, но мы смогли впервые с 2014 удвоить гарантированные мощности импорта из ЕС и впервые создать возможность физического, а не виртуального импорта газа из Венгрии, Польши и Румынии. Я предложил и ввел услугу короткого транзита (short-haul) и таможенного склада в ПХГ, что позволило в 2020 г. привлечь на хранение в Украину почти 10 млрд. куб. м газа, на чем оба оператора заработали миллиарды гривен дополнительного дохода. Даже сейчас идет очень активный транзит из Польши в Венгрию через Украину. Эти услуги станут базой создания регионального газового хаба в Украине, на чем оба оператора заработали миллиарды гривен дополнительного дохода.
Что касается компании, то за эти три года моя команда сделала больше предшественников за последние 10-15 лет. Вы должны понимать, что до отделения “Укртрансгаз” был просто фактически техническим подразделением “Нафтогаза”. Многие бизнес-функции мы создавали прямо с нуля: коммерческую, регуляторную и т.д. К тому же оператор был хронически недофинансирован и получал от “Нафтогаза” средства по остаточному принципу.
Сразу после обособления мы начали масштабную программу оптимизации и модернизации. Провели масштабную организационную реформу: вместо трех уровней управления и 32 подразделений внедрили компактную плоскую двухуровневую систему и уменьшили количество подразделений до 13. Централизовали основные корпоративные функции: бухгалтерию, коммерцию, юристов, HR и т.д. Получили ощутимый экономический эффект. Для оптимизации внедрялись информационные системы. Успешно перешли на SAP 4HANA, ввели системы внутреннего и внешнего электронного документооборота, внедряется интеллектуальная система управления целостностью ГТС, позволяющая приоритезировать ремонты в зависимости от оценки рисков и состояния ГТС. Идет активное внедрение новой единственной SCADA системы. Уже завершено внедрение на пилотном участке ГТС и начинается масштабирование по всей Украине.
К сожалению, за все предыдущее время в Операторе не было такой единой системы. Сверху SCADA внедряются специализированные аналитические системы высокого уровня. Например, система Simone позволяет быстро и точно проводить гидравлическое моделирование работы всей ГТС, что необходимо для расчета наиболее оптимального режима транспортировки газа, что позволит минимизировать расход топливного газа. Проведена внутритрубная диагностика тысяч километров газопроводов, что позволило понять их реальное состояние и определить проблемные участки. Такую диагностику нужно делать каждые пять лет, в то время как последняя была 12 лет назад.
Провели масштабную работу по подготовке ГТС к оптимизации. Вместе с ведущей международной компанией определили компрессорные станции, подлежащие оптимизации. Приступили к подготовке к выводу их из эксплуатации, что, по нашим оценкам, позволит сократить расходы оператора на 3 млрд. грн. ежегодно. Для ускорения этого процесса в комитетах Совета рассматривается законопроект №6133.
Вообще нами было начато до 50 стратегических проектов, половина из которых уже завершена, а остальные находятся на разных стадиях реализации. Постоянно добавляются новые проекты, хотя война, конечно, заставила нас пересмотреть портфель проектов и сроки их выполнения. Мы обновили значительную часть специальной автотехники, потому что средний срок ее уже превышал 20 лет. Активно инвестировали в обучение сотрудников. Поэтому я и считаю, что наша команда за эти три года сделала в ОГТСУ то, что в Укртрансгазе не делалось десятилетиями. Мы дали очень мощный толчок, и надеюсь, что новое руководство не потеряет темп и продолжит активно менять компанию. Вызовы стоят большие, и времени на раскачку нет.
– Предположим, что вам не удастся восстановиться в должности или быть отобранным на нового руководителя компании. Какие проекты вы не успели довести до конца, и какие Оператору стоит реализовать?
– Перед компанией стоят очень сложные вызовы, связанные с отказом ЕС от российского газа, что означает прекращение транзита, который генерирует 80% доходов компании. Понятно, что просто увеличивать тариф и переводить все на украинского потребителя недопустимо. Поэтому нужно ГТС значительно оптимизировать и ликвидировать избыточные мощности, которые никогда не будут использоваться. Большую часть компрессорных станций следует закрыть, а на десяти компрессорных станциях провести масштабную реконструкцию, чтобы гарантировать бесперебойную поставку газа украинским потребителям. Большинство станций были построены в 70-80-е годы, поэтому уже технически устаревшие, не отвечают экологическим требованиям и требуют полного обновления. Даже запасные части к ним невозможно закупить. Две из 10 компрессорных станций уже реконструируются. Одна готова на 99%, другая – на 60%. Их “Укртрансгаз” начал модернизировать еще в 2013 и 2018 годах, но только в последние годы ОГТСУ обеспечил активную реализацию этих проектов. Нужно как можно быстрее закончить их. Первую станцию я планировал запустить еще в этом году. На остальных восемь станций ОГТСУ планировал постепенно объявить тендеры в 2021-2024 годах, как это предполагал утвержденный НКРЭКУ 10-летний план развития. К сожалению, НР “МГУ” последний год блокировало начало этих проектов. Они, кстати, самые масштабные, однако в компании начато несколько десятков других важных проектов, которые тоже нужно довести до конца. На остальных восемь станций ОГТСУ планировал постепенно объявить тендеры в 2021-2024 годах, как это предполагал утвержденный НКРЭКУ 10-летний план развития. К сожалению, НР “МГУ” последний год блокировало начало этих проектов. Они, кстати, самые масштабные, однако в компании начато несколько десятков других важных проектов, которые тоже нужно довести до конца. На остальных восемь станций ОГТСУ планировал постепенно объявить тендеры в 2021-2024 годах, как это предполагал утвержденный НКРЭКУ 10-летний план развития. К сожалению, НР “МГУ” последний год блокировало начало этих проектов. Они, кстати, самые масштабные, однако в компании начато несколько десятков других важных проектов, которые тоже нужно довести до конца.
Стратегически ОГТСУ следует искать новые направления развития бизнеса и двигаться в фарватере других европейских операторов ГТС. Первым приоритетом я бы поставил развитие транспортировки биометана. Водород – это более далекая перспектива, требующая тщательного анализа существующей инфраструктуры.
– Можете ли озвучить готовность оператора к возможным ракетным ударам по газотранспортной инфраструктуре, которые произошли, в частности, в сфере электроэнергетики? Что касается материально-технического обеспечения для ее восстановления, если потребуется, предварительных договоренностей о помощи от европейских коллег…
– Быть готовым к ракетным ударам или атакам дронов-камикадзе невозможно. На это ГТС не рассчитана – это зона ответственности военных. Впрочем, можно быть готовым быстро ликвидировать последствия таких атак. Оператор активно готовился к разным внештатным ситуациям, постоянно проводил обучение и т.д. На складах имеется достаточное количество необходимого оборудования и материалов.
– Если бы вы заново делали процесс отделения Оператора ГТС, что бы сделали иначе?
– Во-первых, я бы, прежде всего, создал НР в самом ОГТСУ и не допустил создание прокладки – МГУ. Во-вторых, я бы, вероятнее всего, забрал бы хранилища газа и сервисные филиалы в состав нового оператора. Война показала, что собственные сервисные подразделения гарантируют своевременное выполнение специфических ремонтных работ. К сожалению, внешние поставщики сервисных услуг в первые месяцы войны просто разбежались, и мы 2-3 месяца собирали их для возобновления работ. Нужно понять, что у нас очень специфические услуги, которые фактически в нужном объеме еще невозможно закупить на рынке. Поэтому сервисные подразделения “Укртрансгаза” все еще выполняют значительные объемы работ для ОГТСУ. А контроль над ПХГ позволил бы более эффективно балансировать и развивать ГТС и ПХГ. Но тогда решение забрать только профильную функцию транспортировки было обосновано. Планировалось вовлечь западных партнеров в управление ГТС, и для них нужно было сделать максимально прозрачную и простую бизнес-структуру. Партнерство нам потребовалось для сохранения транзита через Украину, который приносит более миллиарда долларов доходов в страну.
– Партнерство и транзит еще возможны в будущем?
– Все зависит от ситуации после окончания войны. Пока ситуация выглядит так, что РФ навсегда теряет доверие и рынок газа ЕС, но это не означает автоматической передачи доверия Украине. Мы научились работать с доверием наших европейских клиентов и смежных операторов ГТС, понимаем их, а они научились слышать нас. Однако это доверие следует беречь и развивать. Скандалы нам не нужны. Россияне потеряли статус надежного поставщика газа в ЕС, поэтому Евросоюз будет максимально диверсифицировать источники поставок газа и уменьшать зависимость от РФ. Но после нашей победы возможны сценарии продолжения поставок газа из России. Например, для выплаты репараций Украине, когда значительная часть дохода от продаж газа должна идти на восстановление Украины. Но в этом случае газ должен продаваться уже на европейских условиях: точка передачи газа должна быть на границе Украина-РФ, ликвидация монополии “Газпрома” на экспорт газа, регулируемая цена продажи или открытые анонимные аукционы. “Газпром” должен быть лишен права любым способом диктовать свои условия или манипулировать рынком газа. Тогда партнерство с европейскими операторами в форме совместных бизнес-структур может оказаться вновь актуальным. Но уже сейчас оно является ключевым для нашей текущей деятельности. (Алексей Егоров, Укррудпром/Энергетика Украины и мира)
