Чешский миллиардер Петр Келлнер купил долю в ГТС Словакии очень вовремя. Спрос на ее услуги заметно оживится благодаря украинско-российскому конфликту и реверсу газа.
В 2013 г. 49% акций словацкого международного газотранспортного консорциума SPP за $1,6 млрд. приобрела европейская компания Energeticky a Prumyslovy Holding (EPH). Тогда никто не мог подумать, что смена собственника чужого инфраструктурного объекта год спустя столь сильно повлияет на остроту и упрямство украинского правительства в переговорах с “Газпромом”.
Тогда продавцом частного пакета акций словацкого ГТС выступил субконсорциум Slovak Gas Holding B.V. (SGH). Последний был создан на зоре 2000-х в равных долях “Газпромом” и корпорациями GDF Suez (Франция) и E.One Rhurgas (Германия). С тех пор акционеры пережили богатую и в целом неблагополучную историю. В ходе этой истории немцы отказались от самого крупного на то время частного пакета акций “Газпрома” (около 4%), а сама российская монополия своевременно не оплатила собственные 35% акций SGH.
В результате GDF Suez и E.One Rhurgas попали в ловушку. Им пришлось делить пакет между собой, причем на жестких условиях россиян, поскольку именно они являлись владельцами газа на стыке ГТС Украины и Словакии.
Монополист настаивал, чтобы бывшие партнеры по SGH гарантировали ему нерушимость схем экспорта газа, заложенных еще во времена СССР. Несмотря на давний крах Союза, это требование соблюдалось. То есть весь природный газ на украинско-словацкой границе принадлежал дочерней компании “Газпрома” “Газэкспорт”, а также ее агентам, среди которых наиболее известные – швейцарские Gazprom Germania и ZMB. Через какое-то время к поставкам этого газа подключились компании RosUkrEnergo и Centragas (обе связаны с Дмитрием Фирташем). По взаимным обязательствам словацкий консорциум SPP Distribucia и субконсорциум SGH должны были “Газпрому” гарантировать четкое соблюдение квот на использование ими газопровода.
Российская монополия, в свою очередь, давала GDF Suez и E.One Rhurgas встречные гарантии, что именно они, а не кто-то другой, получат право закупать для перепродажи на рынках ЕС определенные объемы газа российского и азиатского происхождения.
В целом на выходе из ГТС Украины в словацком направлении ежегодный объем поставок этих ресурсов в лучшие годы достигал 85 млрд. куб. м. Это позволяло партнерам по SGH превращать Братиславу и особенно близлежащую австрийскую Вену в главные эпицентры большого углеводородного бизнеса в Европе. По оборотам эта торговая площадка далеко опережала Норвегию, а также Италию и Испанию, которые оперировали африканским газом.
Однако власти РФ в середине 2000-х рискнули сделать ставку на первую нитку конкурентного Словакии и Украине российско-германского газопровода “Северный поток”. И объем прокачки через Украину в словацком направлении уменьшился до 45-52 млрд. куб. м в год. Хотя конечный заказчик музыки для многострадальной российско-германской газовой оперетты оказался отнюдь не в Москве, а в Брюсселе. Еврокомиссия с готовностью взялась использовать падение прокачки газа в Центральную Европу как основание для ужесточения европейского энергетического законодательства.
В итоге к началу нынешнего десятилетия в соответствии с обновленным энергетическим законодательством ЕС оказалось, что все без исключения компании, добывающие природный газ, не имеют права опосредованного или прямого владения газопроводами под угрозой штрафных санкций. В результате дробления и разделения добычи и торговли газом завладели почти все европейские компании. Не обошел этот процесс стороной и Украину, правительство которой в мае решило разделить некогда единый “Нафтогаз Украины” на НАК с функцией импортера, трубопроводный “Укртрансгаз” и “Укргаздобычу”.
Именно Словакия дала старт фундаментальным переменам на европейском рынке торговли углеводородами. Сегодня совладелец словацкой газотранспортной системы ЕPH надеется нарастить рыночную стоимость за счет усилий акционеров. Ими являются крупнейшая в Словакии финансовая группа J&T, выручка которой составила $4 млрд., а также финансовая компания PPF богатейшего жителя Чехии Петра Келлнера, чье состояние пресса оценивает в $6 млрд. В России J&T принадлежит переименованный J&T Банк (бывший “Третий Рим”), а компании миллиардера и его местные партнеры владеют Ханты-Мансийским банком, тесно связанным с добычей газа, и петербургским банком “Номос”, который обслуживает операции российской золото металлургической компании “Полиметалл”.
Покупая пакет акций SPP, Келлнер вполне мог рассчитывать на будущее внимание к этому активу со стороны российских средних производителей газа, которые долгие годы безуспешно добиваются независимого от “Газпрома” права экспорта добытого ими энергоносителя на европейские рынки.
Начиная с 2012 г., когда Украина заключила пробный договор с германской RWE Trading&Supply, до лета 2013 г. закупки газа по реверсной схеме были затруднены из-за взаимных обязательств совладельцев словацких газопроводов. Но в пользу реверса сыграла смена собственников – уже спустя год после оформления сделки стало возможным подписание украинско-словацкого Меморандума о сотрудничестве в сфере организации поставок газа.
Потолок продаж по рамочному соглашению может составить 8 млрд. куб. м в год. Киев хочет намного больше и добивается, чтобы “Нафтогаз Украины” и другие отечественные потребители к началу следующего года получили возможность закупать на западной границе страны до 30 млрд. куб. м газа в год у тех европейских компаний, которые оплатили получение газа российскому “Газпрому”. Ведь после того, как монополист отказался продавать “Нафтогазу” газ ниже $380/тыс. куб. м, предлагаемая европейскими компаниями цена по $350-$370/тыс. куб. м перестала казаться украинцам заоблачной. (Комментарии/Энергетика Украины и мира
)