Компания “Укртатнафта” олигарха Игоря Коломойского потребовала от Министерства экономического развития и торговли начать спецрасследование в отношении импорта нефтепродуктов в Украину. А на период проведения расследования компания предложила с мая 2018 г. ввести квоты на импортные бензин и дизель.
По мнению компании, такие меры якобы должны помочь развитию украинских производителей моторных топлив. В то же время “Укртатнафта” умалчивает тот факт, что квотирование импорта нефтепродуктов спровоцирует рост внутренних цен и сделает ее монополистом на украинском рынке в ущерб потребителям.
Директор “Консалтинговой группы А-95” Сергей Куюн рассказал изданию “Бизнес Цензор”, как требование олигарха Игоря Коломойского ввести квоты на импорт нефтепродуктов навредит государству и гражданам.
БЦ: Обязана ли Межведомственная комиссия по международной торговле (МКМТ) при Министерстве экономического развития и торговли (МЭРТ) отреагировать на заявление “Укртатнафты”, которая потребовала ввести квоты на импорт бензинов и дизельного топлива?
С. Куюн: По закону Комиссия должна в течение месяца собраться и принять решение, проводит ли она расследование, или нет. И если да, может быть принято решение – будут ли введены предупредительные меры на время расследования.
Я проанализировал это заявление и абсолютно уверен, что “Укртатнафта” рассчитывает разве что на быстрое введение предупредительных мер. Я не представляю, как с таким заявлением МКМТ сможет принять решение в пользу завода. В нем перекручены как факты, так и причинно-следственные связи. Это станет очевидно всем и сразу при первом же прикосновении к заявлению.
Но мы видим, что “ходоки”, респектабельные юристы уже пошли с портфелями и конвертами по членам комиссии. Она состоит из 14 человек. Это представители различных министерств и ведомств, в том числе – СБУ. Возглавляет ее первый вице-премьер – министр экономического развития Степан Кубив. Думаю, сейчас заработает и медийная машина (1+1) группы “Приват”, которая контролирует “Укртатнафту”.
БЦ: Сколько времени может продлиться такое расследование?
С. Куюн: На проведение специального расследования отводится 270 дней с возможностью продления до 330 дней.
В качестве предупредительных мер “Укртатнафта” требует уже с 1 мая ввести квоты на поставки бензина и дизтоплива из Беларуси и России до 50% рынка. С 1 июля – до 40%, а с 1 октября до 30%. Другим экспортерам предлагается оставить 30%. Соответственно, 20, 30 и 40 процентов – это этапы увеличения доли украинских НПЗ.
Не знаю, кто додумался до такой гениальной схемы. Как можно две разные страны – Беларусь и Россию – загнать в одну квоту? Если объединяющим фактором является переработка российской нефти, то в эту же квоту надо включать и Литву с Польшей – они почти на 100% перерабатывают российскую нефть…
На самом деле вопросов к заявлению очень много и усиливает уверенность в том, что на рассмотрение по сути “Приват” не рассчитывает, там без шансов. Очевидно основной расчет на другие рычаги и методы убеждения.
БЦ: Какой сейчас процент внутренней переработки на украинском рынке нефтепродуктов?
С. Куюн: Вы, наверное, удивитесь, но в этом году украинский бензин занимает 46% рынка, хотя три года назад это было 33%. По дизтопливу тоже рост – с 11% в 2015 году до 15% по итогам двух первых месяцев 2018 года.
Эта динамика – самая показательная характеристика всему заявлению “Укртатнафты” в целом. Они пишут, что импорт увеличивается, тогда как он в реальности уменьшается. А между тем наличие внезапного, значительного, недавнего и резкого роста импорта, обусловленного непредвиденными обстоятельствами – одно из главных требований ВТО для начала специального расследования. У нас нет только резкого и внезапного, но и роста импорта нефтепродуктов как такового.
БЦ: Почему доля украинского бензина на рынке растет быстрее, чем производство?
С. Куюн: Потому что снижается потребление. 10 лет назад мы потребляли 4,5 млн. т, а в этом году скорее всего уйдем ниже 2 млн. т. Кто только мог, перешел на сжиженный газ. Плюс – утрата территорий. Рынок современный, а конфигурация производства в Кременчуге – советская. Для сравнения, азербайджанская компания SOCAR в 2018 году планирует запустить НПЗ STAR в Турции, который не будет выпускать бензин и мазут. Там будет то, что нужно рынку – дизтопливо, авиакеросин, сжиженный газ и нефтехимические компоненты. Между тем проблема “Укртатнафты” прежде всего в бензине, они залиты, его просто некуда девать.
А кременчугский дизель разметают без остатка и будут забирать все, что завод будет производить. Но вместо востребованного дизтоплива “Укртатнафта” выпускает ненужный бензин и мазут – вот в чем коренная проблема живых и “усопших” украинских заводов. Эта проблема также усугублялась плохим качеством выпускаемого топлива. С прошлого года “Укртатнафта” перешла на производство по стандарту “Евро 5” и ничто не мешает заводу наращивать продажи.
Мы импортозависимая страна, а это значит, что мы вынуждены покупать топливо очень дорого. Украина – премиальный рынок, мы даем самые большие цены в регионе. Для внутреннего производителя это просто тепличные условия! Таких конкурентов на руках носить нужно. Хотя квоты и пошлины, конечно, лучше. Можно зарабатывать не просто прибыль, а сверхприбыль.
БЦ: Но у группы “Приват” есть своя сеть АЗС. Почему не продавать этот бензин через нее?
С. Куюн: Верно, они контролируют 25% всех заправок в стране (сети “Укрнафта”, ANP, “Авиас”, Sentosa, “Укртатнафта” – БЦ). С 2007 года, когда Коломойский и Ярославский захватили “Укртатнафту”, завод выпускал столько топлива, сколько могла продать своя розничная сеть. А теперь они хотят нарастить переработку и выйти на оптовый рынок.
Но здесь они столкнулись с собственной репутацией – с ними элементарно боятся работать. И это неудивительно, учитывая непредсказуемость и, скажем так, особенность ведения бизнеса. Расплачиваться за них, в частности за Приватбанк будем не только мы, но и наши дети.
А теперь скажите, зачем мне рисковать и покупать топливо у “Привата”, если вокруг куча международных поставщиков? У той же “Орлен Летува” (управляет Мажейкяйский НПЗ в Литве) сервис для клиентов выстроен таким образом, что можно онлайн следить за отгрузкой и движением своих вагонов. А в Кременчуге без одобрения из Женевы, куда после национализации “Приватбанка” перебралась вся верхушка “Привата”, вода не освятится. Сплошная рулетка. А если у тебя заправочная сеть, ты не можешь остановить станции, это смерти подобно. А обращаясь к “Привату”, ты лезешь в логово обладателя 25% розничного рынка, который прямо заинтересован тебя удушить. Имидж ненадежного поставщика – вторая ключевая проблема “Привата”.
Они это понимают, но вместо работы над ошибками и создания прозрачной и надежной системы продаж лоббируют устранение конкурентов путем квотирования импорта и пошлинами. Там хотят, чтобы рынок сам пришел к ним и стал в очередь. А они из Женевы будут решать, кому продавать, а кому – нет. И если у тебя из-за перебоев или дороговизны топлива вдруг возникнут проблемы с заправками – тебе любезно предложат их продать. Это уже проходили на примере работы ТНК.
БЦ: Давайте уточним. Есть ли у группы “Приват” реальные аргументы для проведения спецрасследования с введением квот?
С. Куюн: Что говорят правила ВТО, членом которой мы являемся? Для введения специальных мер необходимо в частности наличие внезапного, значительного, недавнего и резкого роста импорта, обусловленного непредвиденными обстоятельствами; наличие серьезного ущерба у национального производителя; наличие причинно-следственной связи между ростом импорта и причиненным ущербом. Ничего этого ни в заявлении “Укртатнафты”, ни в реальности нет.
БЦ: Можно ли хоть как-то сохранить внутреннюю переработку? Нельзя же просто объявить, что все отечественные НПЗ должны закрыться?
С. Куюн: Никто не против внутреннего производства. Но должен быть баланс между интересами бизнеса, государства и потребителей. Квоты и пошлины – это удорожание топлива и разрушение стабильной системы нефтепродуктообеспечения. Почему население и государство должно помогать модернизировать завод тому, кто только через “Приватбанк” вытащил из наших карманов 155 млрд. грн.? А сколько украдено через “Укрнафту”, которая под управлением “Привата” является крупнейшим должником госбюджета с “показателем” 13,8 млрд. грн.? Этих денег хватит чтобы поднять все украинские НПЗ вместе взятые!
Есть масса способов, как соблюсти интересы всех сторон. Приведу простой пример. В прошлом году запустился “Карпатнефтехим” (нефтехимический завод Игоря Щуцкого и Ильхама Мамедова в Ивано-Франковской области – БЦ), который в качестве сырья завозит среди прочего стабильный бензин из РФ и Беларуси. Оцените, одни в Калуше завозят бензин по импорту, а вторые в Кременчуге не знают, куда этот бензин девать. Оказывается, Верховная рада освободила от уплаты акциза импорт сырья для “Карпатнефтехима” (соответствующие правки в налоговый кодекс были внесены в декабре 2016 и в декабре 2017 года – БЦ), но этот режим не распространяется на украинский бензин. Поэтому его нефтехимики не покупают, рассказали мне на “Укртатнафте”.
Почему бы не заняться лоббированием внесения нужных правок в налоговый кодекс? Вместо этого добиваются введения квот на импорт нефтепродуктов.
Еще пример: у всех на устах импорт авиакеросина через южные порты группой компаний “Треш Коммодити”, назовем ее так. В дальнейшем этот керосин с низким акцизом продается под видом дизтоплива, акциз на который всемеро выше. Это по сути контрабанда, ее объемы растут, а ведь эта доля рынка могла отойти внутреннему производителю. Полгода назад весь актив Государственной фискальной службы был проинформирован об этой ситуации, но результата не видно.
Еще один пример – портовые сборы, даже после снижения на 20% с начала года, остаются самыми высоким в Европе. Все это увеличивает стоимость импортной нефти для “Укртатнафты” и одновременно уменьшает стоимость экспортируемых нефтепродуктов.
И таких моментов очень много. Просто ими нужно заниматься. И мне непонятно, почему “Укртатнафта” этого не делает.
БЦ: Какая доля в Украине по потреблению сниженного газа?
С. Куюн: Хороший вопрос, так как сжиженный газ выступает одной из главных проблем “Укртатнафты”. В 2017 году пропан-бутан преодолел отметку в 30% рынка моторных топлив, увеличившись за последние пять лет вдвое. Сейчас рост несколько затормозился – 5% против 13% в прошлом году.
“Газовики” затаили дыхание и искренне желают “Укртатнафте” успеха в ее борьбе с импортом бензина. Если введут квотирование, то цена на бензин вырастет, а с ней и привлекательность газа как альтернативы бензину. И это во многом нивелирует старания НПЗ.
БЦ: Если произойдет квотирование, как это отразится это на потребителе?
С. Куюн: Любые квоты, пошлины и прочая защита внутреннего производителя вводится с одной целью – дать ему заработать. В этом сама цель этих мер. А если идти дальше, то платит за это потребитель или государство.
Я смоделировал рынок, приняв требования “Укртатнафты” о поэтапном уменьшении импорта, и наложил новую модель снабжения на помесячную динамику потребления дизельного топлива в 2017 году. При это я рассмотрел два сценария – реальная загрузка завода на уровне 4,5 млн. т и максимальная, около 7 млн. т. Отмечу, в 2017-ом они переработали 2,3 млн. т нефти.
В обоих случая “Укртатнафта” не сможет обеспечить свою часть поставок. При реалистичном сценарии дефицит с июля по ноябрь, в периоды пикового потребления будет достигать 30% рынка или 200 тыс. т. Это значит, что восполнять этот вакуум придется по импорту, который “Приват” предлагает не только квотировать, но и облагать 30%-ной пошлиной. В нынешних ценах это будет $200 на те или 5 грн. на литре. И это лишь прямой расчет без учета ажиотажной составляющей, которую вообще невозможно спрогнозировать. Когда без топлива останавливается хотя бы одна станция, начинается неуправляемый процесс.
БЦ: Если они продавят квоты и нарастят свою долю до 70%, то не будет ли это нарушение антимонопольного законодательства? Выглядит это так, что “Укртатнафта” просит ввести квоты на импорт топлива, чтобы стать монополистом.
С. Куюн: Так это основная цель проекта квот. Рынок нефтепродуктов – единственный среди энергетических рынков, где давно ни у кого нет доминирующего положения, как это есть на рынке угля, электроэнергии, природного газа. И господам их Женевы это не дает спокойно спать.
Как только будут введены квоты, “Приват” займет минимум 70% рынка, а в перспективе и все 100%.
Сложнее с дизтопливом, доля “Укртатнафты” здесь всего 10%. Но не будем забывать, что у Коломойского в Одессе – крупнейший в стране морской нефтеперевалочный пункт. В рамках “нероссийских” квот он может забрать на себя эти поставки. Таким образом суммарная доля завода и собственного импорта составит до 70%.
БЦ: “Укртатнафта” в своем заявлении указывает, что импорт растет и не дает развиваться местным производителям.
С. Куюн: Давайте посмотрим, почему импорт растет. 2007 год – Кременчугский НПЗ принадлежит “Татнефти” и перерабатывает 6 млн. т нефти в год. Приходит Коломойский с Ярославским и захватывают завод, переработка падает до 2 млн. т в год. Скажите, где рынку взять продукт? Так кто виноват в росте импорта?
Далее, после захвата “Уктатнафты” “Приват” закрыл два старых своих НПЗ – дрогобычскую “Галичину” и надворнянский “Нафтохимик Прикарпатья”. Так кто виноват в остановке заводов?
Серьезный удар под дых нанес “Приват” и Одесскому НПЗ, когда в 2009 году ставленник Коломойского в государственной нефтепроводной компании “Укртранснафта” Лазорко развернул “Приднепровские нефтепроводы” из Одессы в Кременчуг, тогда как 50 лет эта труба качала российскую нефть в обратном направлении. Затраты на транспорт выросли и завод срочно ушел на ремонт.
Из пяти остановившихся НПЗ три – на совести “Привата”. А теперь они говорят: “Импорт убил наши заводы, надо защитить оставшиеся!”.
БЦ: Очевидно, что маржинальность переработчика внутри страны должна быть выше, чем у импортеров нефтепродуктов?
С. Куюн: Маржа есть у того, кто инвестирует в производство. Вы можете назвать хоть один современный завод Коломойского? Все его предприятия по сути дотационные, притом зачастую дотируют их госкомпании. Так работает олигархическая экономика.
Возьмем “Днепразот”: он работает за счет “Укрнафты”, на 50% принадлежащей государству, но управляемой “Приватом”. “Укрнафта” с 2010 года поставляет туда свой газ, получает аммиак, который перепродает тому же приватовскому “Днепразоту” с дисконтом 20-50% от рынка.
Теперь возьмем “Укртатнафту”. Только в 2009-2010 годах “Приват” выкупил по заниженной цене нефти “Укрнафты” с суммарной скидкой $1 млрд. Половина этой суммы должна была превратиться в дивиденды государства, но ушла в карман миноритариев. Эта дешевая нефть, которую переработали в Кременчуге, позволяла закрывать глаза на слабую экономику переработки. В 2015 году Минэкономики отменило все дисконты на украинскую нефть.
Дальше. Семь лет глава “Укртранснафты” Лазорко не поднимал тарифы на перекачку нефти в Кременчуг, хотя вы знаете, как все дорожало и дорожает. Фактически это была прямая дотация со стороны государственной компании частному НПЗ. В 2015 году, после увольнения Лазорко тариф подняли в семь раз и еще не вышли на окупаемость затрат.
Когда доступ к дешевой нефти обрубили, а тарифы тоже привели к рыночным, началась истерика. Сейчас “Укрнафта”, вдумайтесь, лоббирует в Кабмине снижение цен на свою нефть. Проект с квотами – из этой же серии. Они поняли, что без дотаций не могут конкурировать. А в реальной, не олигархической экономике рецепт один – модернизируйся, увеличивай загрузку сырьем для снижения удельных затрат и иди в рынок продавай. Но за 10 лет владения “Укртатнафтой” там не построено ни единой новой установки, а продажи ограничивались своей сетью. И сегодня они оказались у разбитого корыта: выпускают кучу неликвидной продукции, которую не могут продать. Выход один – вновь присосаться к государству и гражданам.
БЦ: РФ и Беларусь – самые крупные поставщики нефтепродуктов в Украину. Очевидно, что энергетическая независимость страны страдает от такой концентрации поставок продукции из страны агрессора.
С. Куюн: Это весьма актуальный вопрос и “Укртатнафта” в своем заявлении много об этом говорит. Но почему-то просит квотировать импорт со всех стран, что предусматривает “специальное расследование”. Есть механизмы антисубсидиарных и антидемпинговых расследований, которые позволяют адресно работать по отдельным направлениям импорта. Есть инструментарий у Кабинета министров, приняты законы, позволяющие вводить спецрежимы торговли с Россией. Используйте их, если видите основания! А специальным расследованием они обрекают себя на неудачу, так как европейские экспортеры нефтепродуктов Украину – Литва, Польша, Венгрия, Румыния и прочие очень быстро оспорят это решение в ВТО. А заодно и ударят по нашему аграрному и металлургическому экспорту. Это нормальная практика: ты вводишь ограничения в отношении меня, тогда я буду защищать свой рынок от тебя. Но “Привату все равно, он же не экспортирует эти товары.
БЦ: А квоты помогут нарастить производство Шебелинскому ГПЗ, которым управляет госкомпания?
С. Куюн: У Шебелинки проблема с мощностью. Без каких-либо квот они планируют к 2019-2020 годам произвести модернизацию и нарастить переработку с нынешних 550 до 800 тыс. т. Это большой рывок для завода, но незначительный объем в масштабах рынка.
БЦ: Какова вероятность того, что власть перед выборами осмелится поддержать “Приват” и ввести квоты?
С. Куюн: С учетом очевидных последствий в виде дефицита и роста цен это кажется самоубийством. Но вспомним, что самые успешные проекты Коломойского были реализованы в предвыборные периоды. Почему? Во-первых, можно предложить политикам деньги на выборы и помочь им медиаресурсом в лице медиа-холдинга “1+1”.
Во-вторых, многие чиновники различных рангов понимают, что им скоро на выход. Так почему бы не взять “выходное пособие” на дорожку?
За три месяца до второго тура президентских выборов 2010 года Коломойский с партнерами добился подписания акционерного соглашения по “Укрнафте” с правительством Тимошенко, которым зацементировал свой контроль над компанией, хотя контрольный пакет акций принадлежит государству. Тогда же государство в лице НАКа поддержало ключевые вопросы повестки для собрания акционеров “Укртатнафты” и легализировало рейдерский захват завода в 2007 году. Предвыборная пора – пора чудес. (Бизнес Цензор/Энергетика Украины и мира)
