Участники украинского политического процесса остаются верны своим традициям: когда ставки в борьбе за власть растут, наиболее популярной темой для громких заявлений и манипуляций становится газовый бизнес.
Генеральная прокуратура Украины, возглавляемая Юрием Луценко, инициировала иски в отношении пяти облгазов, подконтрольных Дмитрию Фирташу. В поле зрения ГПУ попали компании “Ровногаз”, “Волыньгаз”, “Львовгаз”, “Полтавагаз” и “Харьковгаз”, а также Министерство энергетики и угольной промышленности как соответчик.
В своих исках Юрий Луценко требует признать недействительными договоры хозяйственного ведения газораспределительными сетями (ГРС) и взыскать с облгазов недополученную выгоду в виде арендной платы за бесплатное пользование государственным имуществом с 2012 года. По сути, речь идет о том, чтобы получить от Дмитрия Фирташа финансовую компенсацию и сократить его влияние в сегменте розничных поставок газа конечным потребителям, где ему принадлежит большинство облгазов.
Обоснованы ли требования ГПУ?
Опрошенные Mind юристы, ознакомившись с однотипными текстами исковых заявлений ГПУ к упомянутым облгазам, назвали их “заведомо проигрышными для прокуратуры при отсутствии неформального и административного влияния на суд”. Излагая аргументы в пользу такого вывода, они акцентировали, среди прочего, на действующем и поныне законодательном запрете на аренду газораспределительных сетей. Поэтому нет и оснований для расчета “недополученной выгоды в виде арендной платы” для государства, как того хочет Генпрокуратура. Кроме того, до сих пор не произведена государственная оценка ГРС, на основании которой можно было бы рассчитывать ту же арендную ставку, которая сейчас находится “вне закона”.
Роль государства в бизнесе облгазов ограничена. Несмотря на то, что ГРС принадлежат государству, вся техническая документация по их эксплуатации находится в ведении облгазов. Именно поэтому облгазы (а не государство) несут ответственность за безопасную эксплуатацию и ремонт ГРС, которые относятся к объектам повышенной опасности. Но также по этой причине государство не может подтвердить права на имущество облгазов. А значит, нет и предпосылок для определения недополученной им выгоды.
Кто бенефициар судебных разбирательств?
История с исками к облгазам, которые не имеют серьезного юридического обоснования, больше похожа на политический PR с искусственной драматургией в интересах Юрия Луценко. Его цель – создать возможности для Генпрокуратуры продемонстрировать давление, которое она якобы способна оказывать на олигархов. Сомнительно, что этот эпизод добавит реального политического веса Юрию Луценко, но он способен повысить популярность генпрокурора в политическом шоу-бизнесе накануне парламентских и президентских выборов, запланированных в Украине на 2019 год.
Борьба с влиянием Дмитрия Фирташа на облгазы, к которой оказался причастен Юрий Луценко, бросает тень и на “Нафтогаз Украины”. В стратегии развития госхолдинга, которую инициировал его глава Андрей Коболев, задекларирована подготовка “Нафтогаза” к роли оператора ГРС, разработка плана для получения контроля над сетями и либерализация сегмента розничных поставок газа.
Где и чьи интересы пересекаются?
Розничные поставки касаются не только предприятий – коммерческих субъектов, но и бюджетных организаций и населения. В унисон с Международным валютным фондом, который кредитует Украину, “Нафтогаз” добивается повышения цен на газ для населения до рыночного уровня, чтобы повысить привлекательность бизнеса. Но темпы роста украинской экономики отстают от темпов роста благосостояния населения.
Поэтому Кабмин не спешит с реализацией таких планов. Если в “Нафтогазе” рассматривают компанию исключительно в контексте перспектив построения прибыльного бизнеса и привлечения инвесторов, то в правительстве также акцентируют внимание на государственном статусе НАК, который предполагает не только ориентацию на прибыль, но и защиту интересов акционеров – населения.
Еще один потенциальный интерес “Нафтогаза”, связанный с облгазами, – это возможность создания филиала, который будет аккумулировать доходы от сдачи в аренду ГРС. В этом контексте Генпрокуратура может выполнять роль административного инструмента, с помощью которого осуществляется попытка перетянуть ГРС в новый филиал. Правда, весьма специфическими методами, далекими от законодательных норм.
Кто хозяин сетей?
Доминирующая роль Дмитрия Фирташа в распределении газа на внутреннем рынке – вопрос, который вызывает и критику со стороны его политических оппонентов, и беспокойство западных партнеров Украины.
Его решение – юридическая головоломка. Сложность в том, что с течением времени развивалось два параллельных процесса. С одной стороны, трансформировалась форма собственности облгазов как управляющих компаний от государственной к акционерной. А с другой – менялся сам объект управления: в стране развивалась газификация, появлялись новые газораспределительные сети, построенные за счет разных собственников (“Нафтогаза”, государственных и частных предприятий, местных громад). Да и само понятие “облгазы” устарело и больше не отражает их сути: газораспределительные компании в своем бизнесе давно отошли от областного территориального деления.
В Украине существуют прецеденты, когда при газификации частных домов или предприятий их владельцы инвестировали также в строительство газопроводов, чтобы потом присоединить их к газовым сетям и оплачивать услуги облгазов по поставке газа. Новые сети, построенные за счет заинтересованных потребителей газа, передавались газоснабжающим профильным компаниям в эксплуатацию по нулевой оценочной ставке, чтоб избежать налогообложения. Однако между заказчиками таких услуг и облгазами порой возникают споры по поводу формирования их стоимости и условий оплаты.
“По сути, ситуацию можно сравнить с тем, как если бы купил себе сам зубоврачебный кабинет, а потом передал его в эксплуатацию стоматологу, который может им профессионально управлять и лечить зубы. Не будешь же сам себе ставить пломбы”, – пояснил в беседе с Mind один из видных специалистов газовой отрасли.
Он предположил, что проблему с либерализацией газораспределительного сектора можно решить, подготовив специальный закон совместно с облгазами, – это если “урегулировать корпоративно”, а не в стиле последователей “школы накопления материальных ценностей имени Чингисхана”, которые берут все, что им хочется взять. Иначе тогда и “у корпорации Roshen можно забрать заводы, игнорируя законы и рыночные принципы”.
Как решить проблему?
В процессе расследования ситуации с облгазами Mindудалось узнать о том, что существует реальная и абсолютно цивилизованная программа либерализации газораспределительного сектора, разработанная еще в 2015 году. Среди прочего, она предполагает два ключевых решения: принятие закона о раскрытии конечных бенефициаров облгазов (для доказательства монополии) и принятие решения о приватизации ГРС. Из-за антимонопольных ограничений один частный собственник сможет приобрести не более 25% сетей. Поэтому такая приватизация будет поддерживать энергобезопасность и стабильность внутреннего газового рынка.
Эта программа была представлены и в правительстве, и в администрации президента Петра Порошенко. Но она оказалась не востребована политическим руководством страны, прежде всего главой государства. А без политической воли на высшем государственном уровне либерализация украинского газового рынка обречена оставаться удобным объектом для политических спекуляций и PR, но не реальных реформ, которые поспособствуют экономическому росту Украины.
А что будет с транзитом?
Как и в случае с газораспределительными сетями, ситуация с реформой системы магистральных газопроводов также не добавляет оптимизма. Вопреки требованиям национального законодательства и договоренностям с западными партнерами глава “Нафтогаза” Андрей Коболев обратился с инициативой к премьеру Владимиру Гройсману отложить на два года (то есть пока действует контракт с “Газпромом” на транспортировку газа) создание независимых от НАК операторов транзита и хранения газа. Свою просьбу он аргументировал тем, что по решению Стокгольмского арбитража передача функций транзита другой компании невозможна без письменного согласия “Газпрома”, а российская корпорация отказывается его давать.
Достоверность подобных утверждений Андрея Коболева сложно оценить. Для правительства и Верховной Рады, как выяснилось во время недавних парламентских слушаний о будущем ГТС, тексты стокгольмских решений недоступны. А сообщая об итогах судебных разбирательств с “Газпромом” в Стокгольме, глава НАК заявлял противоположное: мол, теперь реформа газового рынка должна ускориться, потому что международный арбитраж признал приоритет национального законодательства Украины в урегулировании отношений с “Газпромом”.
Опровергали ограничение возможностей для газовой реформы до окончания срока действия контракта с “Газпромом” также специалисты из Economic Consulting Associates, которые разработали рекомендации о возможных вариантах выделения бизнеса по транспортировке и хранению газа из структуры “Нафтогаза”. Их работа была профинансирована Евросоюзом и Всемирным банком.
Все изложенные факты лишний раз иллюстрируют тот внутренний конфликт, который спровоцирован борьбой за власть и поглощает участников украинского политического процесса. Реформы в стране замедляются – об этом все чаще заявляют международные финансовые организации, с которыми сотрудничает Украина. И это сводит на нет все предыдущие успехи, достигнутые властью на волне революционного подъема после драматических событий конца 2013 – начала 2014 года. Ведь в государственном управлении, как и в бизнесе или на войне, важны не отдельные победы, а конечный результат. (Reform.energy/Энергетика Украины и мира)
