В интервью «БизнесЦензор» руководитель Секретариата Европейского Энергосообщества Янез Копач в очередной раз “выразил обеспокоенность” действиями украинского правительства относительно создания независимых операторов передачи энергоресурсов и дал оценку реформе украинских энергорынков.
Секретариат Европейского Энергетического Сообщества (ЕЭС) – регулятор для энергокомпаний в Европе. Ближайший аналог этой организации в Украине – Национальная комиссия, регулирующая энергетику и коммунальные услуги (НКРЭКУ).
Две эти организации, в соответствии с законодательством, должны сертифицировать операторов передачи энергоресурсов. В случае с газом – это ПАО “Укртрансгаз”, в случае с электроэнергией – НЭК “Укрэнерго”.
В принципе, профильные украинские чиновники и руководители энергокомпаний могут не прислушиваться к рекомендациям Энергосообщества. Тогда это будет означать, что они выступили против интеграции страны в Европу.
На сегодня главное требование ЕЭС к Украине – сделать независимыми операторов передачи. Сегодня “Укртрансгаз” входит в группу “Нафтогаз”, а “Укрэнерго” находится в сфере управления Министерства энергетики и угольной промышленности.
Несмотря на то, что оба оператора принадлежат государству, должны изменится органы управления. Это и есть анбандлинг (unbundling, разделение).
Независимость оператора означает, например, что Минэнерго не может одновременно курировать НАЭК “Энергоатом” – компанию, генерирующую электричество, и “Укрэнерго” – компанию, которая его передает.
Глава Секретариата ЕЭС Янез Копач недоволен процессами разделения и в газовой сфере, и в сфере электроэнергии. Без диктофона он прямо обвиняет руководство “Нафтогаза” в намеренном саботаже создания независимого оператора газотранспортной системы (ГТС).
Под запись Копач “выражает обеспокоенность” по поводу этого процесса. В интервью «БизнесЦензор» глава Секретариата ЕЭС дал оценки реформам Украины в сфере энергетики.
Чаще всего это была критика с “надеждой на лучшее”.
О рынке газа и создании независимого оператора газотранспортной сети
– Украинские политики иногда оперируют информацией о том, что рынок газа в Украине работает на столько-то процентов. Насколько Секретариат Европейского Энергетического Сообщества (ЕЭС) удовлетворен внедрением рынка газа в Украине?
– Тяжело быть беременной на 70% или на 90%. Женщина может быть или беременной, или нет. На сто процентов существует рынок газа для промышленных потребителей.
Что касается рынка для предприятий теплокоммунэнерго (ТКЭ), которые также являются крупными потребителями, и для домохозяйств, то здесь рынок функционирует на ноль процентов.
– Как вы оцениваете решение Кабмина о повышении цен на газ для населения и ТКЭ на 23,5%, которое было озвучено 19 октября?
– Я бы не хотел комментировать уровень повышения тарифа, так как я не являюсь экспертом в этом вопросе. Кроме того, это вопрос, скорее к Международному валютному фонду (МВФ).
МВФ всегда настаивает на том, чтобы тарифы на газ, насколько возможно, соответствовали рыночной цене газа.
Но в Украине не существует рынка природного газа для ТКЭ и населения. Поэтому, мы всегда должны догадываться: а какой бы была цена на газ для населения, если бы существовал рынок?
Эту проблему можно решить внутри Украины. Если бы Украина на своей территории создала газовую биржу, мы могли бы посмотреть на индекс этой биржи и сказать: вот рыночная цена. Даже, если на этой бирже будет торговаться газ лишь для крупных промышленных потребителей.
Но пока что никто ничего подобного не организовал. Такого обязательства нет. Но это бы очень помогло.
– У нас работает Украинская энергетическая биржа. Там некоторые объемы газа продает крупная добывающая компания “Укрнафта” и другие мелкие трейдеры. Цена там все равно близка к импортному паритету – индекс европейской биржи NCG, плюс стоимость доставки в Украину.
Вы согласны с утверждением руководства “Нафтогаза” и крупных трейдеров о том, что цена импортного паритета все равно будет замыкающей?
– Конечно, цена на европейском хабе будет влиять на цену в Украине. Но цена на украинской бирже должна быть меньше, потому что в нее не должны входить транспортные затраты.
Кроме того, я бы брал для Украины индексы бирж в Румынии или Венгрии, а не в Германии (до 1 ноября в правительственных положениях о PSO – Public Service Obligation, цена на газ устанавливалась, исходя из котировок немецкой биржи NCG – БЦ).
Эти биржи территориально ближе к Украине. Но даже с учетом этого, рыночная цена на газ в Украине, при наличии своей биржи, могла бы быть немного ниже.
– Почему тогда украинское правительство в 2015 году выбрало именно немецкую биржу, как ориентир для тарифов на газ в Украине?
– Не знаю. Возможно, на тот момент, немецкий хаб был наиболее хорошо развитым и наиболее ликвидным рынком.
Для рынка самое важное – это ликвидность. Если на нем торгуются большие объемы, на нем начинает проявляться собственная динамика.
И такая динамика всегда будет отличаться от ситуации на соседнем хабе. Но если рынок маленький, без больших объемов торговли, то на него будут влиять соседние большие рынки.
Объемы “Укрнафты” торгующиеся на украинской бирже, о которых вы говорили – они не большие. Поэтому украинский рынок газа неликвидный и не на что не влияет.
Если бы “Укргаздобыча” (самая крупная газодобывающая компания в стране, входит в НАК “Нафтогаз” – БЦ) начала продавать весь свой газ на бирже внутри Украины, тогда бы здесь состоялся свой индекс. И он был бы ниже, чем цена газа на немецком хабе.
– Но тогда нам неоткуда было бы взять дешевый газ для населения…
– Но появилась бы рыночная цена. Она и так будет рыночной под давлением МВФ. Но так, “рыночная” цена, которую заявило правительство, может быть выше той рыночной цены, которая сформировалась бы на бирже в Украине.
(“Рыночная цена”, заявленная правительством в постановлении №867 о специальных обязательствах от 19 октября, составляет 8981 грн. за 1 тыс. куб. м газа без НДС, это цена “Нафтогаза” для промышленных потребителей по предоплате в июле-сентябре 2018 г.).
Но нам это не известно, потому что рынка газа в Украине нет. Пока вы его не организуете, вы не увидите, какая там будет цена.
– Вы считаете, что украинское правительство повысит цену на газ для населения и ТКЭ до рыночного уровня к 2020 году, как это прописано в постановлении правительства №867 о PSO?
– Украина приняла на себя обязательства запустить полноценный рынок газа еще в 2015 году, когда был принят соответствующий закон о рынке природного газа.
Но тогда же было принято постановление о PSO, которым злоупотребили. Это должна была быть маленькая ступенька на пути к полноценному открытому рынку газа. Но в Украине это превратилось в постоянное исключение из рыночных правил.
В последнем постановлении о PSO указано, что рынок должен быть запущен в 2020 году. Конечно же, это противоречит требованиям МВФ, европейскому законодательству и даже противоречит украинскому законодательству.
– Уже создана компания “Магистральные газопроводы Украины” (МГУ). Туда назначен наблюдательный совет. В “Нафтогазе” утверждают, что отделение оператора газотранспортной системы (ГТС) – анбандлинг – состоится в 2020 году, когда закончится транзитный контракт с “Газпромом”. Вы довольны работой по подготовке анбандлинга?
– Я хотел бы еще раз повторить, что означает термин анбандлинг (unbundling). Термин подразумевает, что оператора транспортной сети – газовой или электрической – необходимо сделать функционально и юридически независимым.
Это означает, что никто из участников рынка, “Нафтогаз” в газе, или “Энергоатом” в электроэнергии, никак не будет влиять на работу оператора.
Если же “Нафтогаз” создаст дочернее предприятие, которое станет заниматься транспортировкой газа, то это не будет анбандлинг в соответствии с законодательством. Это будет просто реорганизация компании.
Когда мы говорим о выделении активов в рамках анбандлинга, речь идет о газопроводах, компрессорных станциях и подземных хранилищах газа.
– По-вашему, Украина настроена делать “правильный анбандлинг”?
– Я не могу сказать, что Украина его не сделает. Тем не менее, после наблюдения тех процессов, которые происходит сейчас, возникают серьезные сомнения, что это произойдет.
Например, в соответствии с украинским законом о рынке газа, должно быть разделение собственности. Должна быть создана новая компания, которая будет заниматься транспортировкой газа. И ей должны быть переданы все функции, которые сейчас выполняет “Укртрансгаз”.
Да, компания МГУ была создана. Но руководство “Нафтогаза” не хочет, чтобы она когда-либо стала оператором газотранспортной системы. Вместо этого они говорят о создании в своей структуре дочерней компании, которая когда-то в будущем станет оператором ГТС.
Но ведь это не соответствует украинскому законодательству. И такое разделение не может быть успешно завершено. Для успешного завершения анбандлинга новый оператор ГТС должен пройти процесс сертификации.
Сертификация проходит через Национальную комиссию по регулированию энергетики Украины (НКРЭКУ) и через Секретариат Европейского Энергетического Сообщества.
Как представитель Секретариата ЕЭС я могу говорить, что пока не видно предпосылок для сертификации украинского оператора ГТС.
– Украинские переговорщики с ЕЭС неоднородны. Существует конфликт между “Нафтогазом” и НКРЭКУ, раньше мы наблюдали конфликт между “Нафтогазом” и правительством. Долгое время я считал, что руководство “Нафтогаза” хочет интегрироваться в Европу, а украинское правительство все время тормозит этот процесс. Как вы на это смотрите?
– Возможно, я не совсем правильно понял ваш вопрос. Сейчас мы наблюдаем следующее: “Нафтогаз” имеет очень хорошую и профессиональную команду. Правительство не имеет такой экспертизы, которую имеет “Нафтогаз”.
Что касается энергетического регулятора, там другая история. У них тоже есть хорошая экспертиза.
Но все что касается усилий по европейской интеграции – это зона ответственности правительства. Потому что именно Украина, как государство, должна соблюдать третий энергопакет (набор правил энергетического рынка, основное из которых – отделение продажи энергоресурса от транспортировки – БЦ).
Украина, как государство, должно сертифицировать оператора ГТС в соответствии с правилами европейского законодательства. Все это делает не “Нафтогаз”, а Украина – как государство.
Но если Украина не будет соблюдать эти обязательства, то к ней не будут относиться, как к надежному транзитеру газа. Соответственно, в таком случае европейские государства не будут считать ее полноценным партнером в части рынка энергоресурсов. В свою очередь, это будет иметь негативные последствия для компании “Нафтогаз”.
Я бы хотел видеть, как команда “Нафтогаза” помогает правительству Украины выполнить все обязательства, необходимые для интеграции в Европу.
– Как вы оцениваете решение руководства “Нафтогаза” о размещении евробондов на сумму $1 млрд.? В прессе уже появилась ваша “обеспокоенность” по этому поводу. Привлечение средств действительно может помешать анбандлингу в ближайшие пять лет?
– Да, безусловно. Такое соглашение – это “отравленное лекарство” для анбандлинга в том виде, в каком он предусмотрен законодательством Украины.
О рынке электроэнергии и создании независимого оператора магистральных электросетей
– Как вы оцениваете решение Комиссии по преобразованию оператора магистральных электросетей НЭК “Укрэнерго” о передаче контроля над оперативной деятельностью компании замминистра энергетики Михаилу Близнюку?
– НЭК “Укрэнерго” – хорошая солидная компания. Она была на правильном пути в процессе присоединения к сообществу европейских операторов электросетей (ENTSO-E).
Но в данное время происходит обратный процесс, направленный на то, чтобы сделать “Укрэнерго” еще одним департаментом в Министерстве энергетики и угольной промышленности.
Такой процесс нельзя себе вообразить ни в одной стране Европы. Это очень отрицательно влияет на репутацию Украины. Кроме того – это серьезное препятствие для того, чтобы синхронизировать украинскую энергосистему с европейской.
– Как вы относитесь к проекту “Энергетический мост “Украина – Европа”, который пытаются воплотить Минэнерго и НАЭК “Энергоатом”? Он предусматривает экспорт в Европу электроэнергии второго энергоблока Хмельницкой АЭС.
– Это выглядит, как прибыльный проект. Если он выгоден для Украины – то почему бы его не запустить?
Но есть определенные условия. Часть энергосистемы Украины – так называемый Бурштынский энергоостров – отрезана от остальной энергосистемы страны.
Если еще один кусок энергосистемы Украины отрезать от целого, концептуально это не будет проблемой. Это возможно. Но перед этим нужно внимательно посмотреть и подумать, что это будет означать для остальной части Украины. Я имею в виду – надежность поставки электроэнергии.
Мне жаль, что не происходит другой дискуссии – как подключить западную часть энергосистемы Украины (“Бурштынский энергоостров”) к остальной объединенной энергосистеме. Сейчас они никак не соединены.
Это не здоровая ситуация, когда энергосистема страны просто разделена на две части.
– Это произойдет, когда Украина полностью синхронизируется с энергосистемой Европы. Тогда “Бурштынский энергоостров” условно будет расширен на всю страну.
– Но этот процесс будет очень долгим. А тем временем неплохо было бы соединить две части энергосистемы страны.
(Копач имеет в виду вставки постоянного тока (ВПТ), которыми можно соединить две не синхронизированные между собой системы электропередач – БЦ)
– Какое ваше мнение о методике расчета тарифа для тепловой генерации (“Роттердам+”), внедренной НКРЭКУ в 2016 году?
– В Европе на сегодня осталось лишь две страны, которые регулируют цены на генерацию электроэнергии. Это Украина и республика Сербская (энитет, образование в составе Боснии и Герцеговины – БЦ).
Цены на генерацию совершенно не нужно регулировать и тогда “Роттердам+” исчезнет сам собой. К счастью, с 1 июля 2019 года все это должно закончиться (с этой даты должен начать свою работу украинский рынок электроэнергии – БЦ).
И это странное явление исчезнет.
– Как вы в целом оцениваете подготовку Украины к запуску рынка электроэнергии? Он возможен с июля 2019 года?
– Я думаю что это все еще возможно.
– В Украине существует две компании, которые фактически поделили между собой генерацию электроэнергии: госкомпания НАЭК “Энергоатом” (около 55% выработки) и ДТЭК Рината Ахметова (чуть меньше 30% выработки). Как рынок может быть конкурентным при таких монополиях?
– Третий большой игрок – это “Центрэнерго”, четвертый – это Беларусь, пятый – несколько частных производителей электроэнергии из возобновляемых источников.
Границы должны быть открыты для импорта и экспорта.
Государство всегда может установить обязательство для “Энергоатома” и ДТЭК – продавать часть электроэнергии другим игрокам рынка для дальнейшей перепродажи.
Несколько таких примеров существовало в Европе в начале открытия рынков. (Сергей Головнев, БизнесЦензор/Энергетика Украины и мира)
