Одним из главных дипломатических и внешнеэкономических достижений Москвы последних лет является сближение России с ОПЕК и договоренность с картелем об ограничении добычи нефти с целью поднять мировые цены на нее. Более того, реально заработавшая сделка ОПЕК+ между членами и нечленами организации вдохнула в нее, похоже, новую жизнь, вернула ей во многом утраченные в последние годы дееспособность и влияние.
Катар после 57 лет выходит из ОПЕК
И вот вдруг в ситуации, когда совместные дела вроде бы вновь пошли в гору, эмират Катар, член ОПЕК с 57-летним стажем, вступивший в картель через год после его основания, объявляет, что уже меньше чем через месяц, 1 января 2019 года, покинет ряды этой организации. И официально объясняет свой уход тем, что хочет сосредоточиться на добыче газа и производстве СПГ – сжиженного природного газа.
Принятое в Дохе неожиданное решение может породить немало вопросов. Что это: политический демарш против Саудовской Аравии и ее союзников? Заблаговременное бегство с экономически тонущего корабля? Может быть, предвестник приближающегося заката нефтяной эры?
Как это решение отразится на мировых ценах? И что оно означает конкретно для России? Ведь получается, что она сближается с ОПЕК в то самое время, когда один из старейших и в силу своего богатства довольно влиятельных членов этой организации из нее выходит.
Решение Дохи сплоченности нефтяного картеля не угрожает
Практическое значение и краткосрочный эффект предстоящего развода не стоит преувеличивать. ОПЕК не распадется оттого, что из картеля, насчитывающего 15 членов, выйдет страна, занимающая 11 место по объемам добычи нефти и обеспечивающая лишь 2 процента общего производства (в силу этого отказ Катара от опековских квот не окажет сколько-нибудь заметного влияния на нефтяные цены). Ведь выход Индонезии из состава организации в 2008 году тоже не привел к ее распаду.
Думается, сплоченности ОПЕК сейчас скорее угрожает то, что ее ключевой член, Саудовская Аравия, все более откровенно играет на мировом нефтяном рынке свою собственную игру, лавируя между давним союзником США и новоприобретенным партнером Россией. Другой куда более серьезной, чем потеря Катара, опасностью для единства картеля является нарастающее геополитическое, военное и религиозное противостояние Саудовской Аравии и Ирана.
Политическая подоплека: конфликт Саудовской Аравии и Ирана
Собственно, решение покинуть ОПЕК наверняка в немалой степени связано именно с этим противостоянием, хотя Доха официально это всячески отрицает. Ведь в 2017 году Саудовская Аравия со своими союзниками, Объединенными Арабскими Эмиратами (членом ОПЕК), Египтом и Бахрейном, объявила Катару блокаду главным образом из-за его излишней, с их точки зрения, близости к ненавистным Эр-Риаду шиитам в Тегеране.
И действительно, Катар и Иран развивают сотрудничество – хотя бы потому, что совместно контролируют и осваивают крупнейшее в мире газовое месторождение Южный Парс (в разы превышающее, к примеру, запасы в российском Уренгое).
Конкретные планы резкого увеличения производства СПГ
И тут мы подходим к самому интересному аспекту выходу Катара из ОПЕК. Это государство в Персидском заливе по сути дела заявило о двух вещах: во-первых, что конкретно для него нефтяной век заканчивается, и, во-вторых, что оно, уже сейчас являясь крупнейшим в мире поставщиком СПГ (примерно треть мирового производства), всецело делает ставку на газ.
Министр энергетики эмирата Саад аль-Кааби назвал конкретные цифры: самое позднее к 2024 году его страна намерена довести поставки сжиженного газа на мировой рынок с нынешних 77 млн. т до 110 млн.. Иными словами, за 5 -6 лет увеличить их почти на 50 процентов. Поэтому для России нынешние действия Дохи интересны вовсе не с нефтяной, а именно с газовой точки зрения.
Что ждет “Газпром”, “Роснефть” и “Новатэк”?
На первый взгляд, амбициозные планы Катара российским экспортерам трубопроводного и сжиженного газа ничего хорошего не сулят. Так, Катар часть своего СПГ явно намерен поставлять в Европу, в частности, в Германию. Поэтому в сентябре этого года катарский эмир шейх Тамим бен Хамад Аль Тани во время визита в Берлин настойчиво агитировал немецкую сторону построить наконец-то в ФРГ собственный терминал для приема СПГ и предлагал свое финансовое участие.
Иными словами, в будущем трубопроводному газу “Газпрома” в Германии и в целом в Евросоюзе грозит конкуренция не только и, может быть, даже не столько со стороны американского сжиженного газа, который, действительно, пока довольно дорогой, чем постоянно успокаивают себя в Москве, сколько со стороны куда более дешевого катарского СПГ.
Более того, поставки из Катара будут и в Европе, и в Азии составлять все более серьезную конкуренцию сжиженному газу из России, ведь и “Газпром”, и “Новатэк”, и “Роснефть” как раз сейчас активно инвестируют на Ямале, на Сахалине, на Балтике значительные суммы в развитие собственного производства СПГ.
Впрочем, газовая экспансия Катара может иметь с точки зрения России и положительный эффект. Ведь не только спрос рождает предложение, но и наоборот. Чем больше на мировой рынок будет поступать СПГ, тем больше стран будут переключаться на голубое топливо (куда более экологичное, заметим, чем нефть и особенно уголь), тем выше и, главное, стабильней окажется спрос на него.
Так что Катар, распрощавшись с ОПЕК, теперь будет усиленно разогревать именно тот относительно молодой и быстро развивающийся рынок, на который в ближайшие годы намерены с весьма большими объемами выйти сразу несколько крупных российских производителей. (Deutsche Welle/Энергетика Украины и мира)
