С 2016 г. между правительством Владимира Гройсмана и руководством НАК “Нафтогаз Украины” идет “битва за трубу”.
Правительство, в соответствии с требованиями Секретариата Энергетического сообщества ЕС, пытается вывести газотранспортную систему (ГТС) из под АТ “Укртрансгаз” (УТГ), акции которого принадлежат “Нафтогазу”.
Украинское название этого процесса – анбандлинг (unbundling, разделение). Суть его в том, что по европейским правилам (так называемый третий энергопакет), поставщик энергоресурса и оператор транспортной системы не могут быть связаны общими собственниками.
В январе 2017 года Минэнергоугля создало ПАО “Магистральные газопроводы Украины” (МГУ), которое должно было стать новым оператором ГТС.
Нежелание “Нафтогаза” отдавать ГТС в правительстве связывают со стремлением главы правления НАК Андрея Коболева к монополии.
В “Нафтогазе” намекают, что премьер, его ближайший соратник вице-премьер Владимир Кистион и министр энергетики Игорь Насалик – не те люди, которым можно доверить такую компанию.
Из официальных причин затягивания анбандлинга, в НАК называют транзитный контракт с “Газпромом”, который действует до 1 января 2020 г. Он заключен с “Нафтогазом”, а не с УТГ.
С 2019 года медлить стало опасно. Если к 1 января новый оператор ГТС не будет сертифицирован, лицензирован и отделен, Украина не может привлечь европейских операторов для создания концессии. В Украине считается, что только это может спасти украинский транзит.
Сохранение транзита означает валютные поступления в страну и давление в трубе, которое необходимо для снабжения газом украинских потребителей.
Реализуя собственный план отделения трубы, в феврале 2019 года “Укртрансгаз” создал ООО “Оператор ГТС Украины” (ОГТСУ). Согласно задумке НАК, с 1 июля 2019 года компания оказывает УТГ услуги по оперированию ГТС
Получение разрешительных документов нужно подгадать так, чтобы ровно 1 января 2020 года ОГТСУ стало обладателем европейского сертификата оператора ГТС, украинской лицензии на оперирование ГТС и разрешений на работу с объектами ГТС.
Тогда УТГ просто останется передать корпоративные права этой компании новому оператору ГТС. Тому же МГУ.
Директором ОГТСУ был назначен Сергей Макогон, который до этого был заместителем директора соответствующего филиала в УТГ.
В интервью “Бизнес.Цензор” Макогон рассказал, почему УТГ не придерживается правительственного плана по отделению ГТС, что может помешать отделению трубы и что “Нафтогаз” намерен делать после прекращения транзита.
– Как вы были назначены на должность директора ООО “Оператор ГТС Украины” (ОГТСУ)? Почему именно вы?
– До 2014 года я не работал в госкомпаниях и не занимался газом. Последние 8 лет я работал в американской компании Майкрософт, а ранее – старшим консультантом в международной консалтинговой компании Deloitte. С 2003-2005 гг. я жил в США, где обучался по программе МBA за грант, полученный по программе MUSKIE. Свое первое образование в области прикладной математики получил в КПИ в 1999 году.
Я пришел в “Нафтогаз” волонтером весной 2014 года. В “Нафтогазе” я возглавлял проектный офис, который координировал проекты по трансформации компании и реформированию рынка газа. В частности, отвечал за большой проект, который финансировался Мировым банком и Европейской комиссией, в рамках которого фактически была создана новая модель рынка газа.
Оператор ГТС всегда играл ключевую роль в построении рынка газа, поэтому в августе 2015 года мне было предложено перейти членом Правления в АТ “Укртрансгаз” (УТГ) и уже изнутри координировать необходимые изменения.
В последнее время я был замом гендиректора филиала “Оператор ГТС Украины” АТ “Укртрансгаз” (ОГТСУ), который был переходным этапом перед созданием ООО. Здесь я непосредственно занимался проектом отделения. Поэтому мое назначение в ООО является логичным шагом в реализации проекта анбандлинга.
На данный момент передо мной стоят задачи полностью подготовить ООО к автономной работе от УТГ и НАК, подать заявку на сертификацию, получить тариф – то есть подготовить компанию к юридическому анбандлингу 1 января 2020 г.
– Вы – временный руководитель, или надеетесь возглавить оператора ГТС после отделения?
– Возможно, что после 1 января 2020 новый собственник ОГТСУ захочет полностью обновить управленческую команду. Вполне логичное решение.
Если будет открытый конкурс, то я не исключаю, что буду в нем участвовать, так как вижу еще достаточно много необходимых изменений в компании.
– На чьи деньги существует ООО “ОГТСУ” и АО “Магистральные газопроводы Украины” (МГУ)? Обе компании финансирует “Нафтогаз”?
– Как известно, МГУ финансируется из бюджета, так как у них пока нет операционной деятельности. ООО ОГТСУ с 1 июля оказывает услуги по техническому обслуживанию ГТС для УТГ и за это получает плату. То есть, “Нафтогаз” напрямую не финансирует работу ООО ОГТСУ.
– Объясните, чем принципиально отличаются концепции выделения ГТС в модели “Нафтогаза” (ISO – Independent System Operator) и Кабмина (OU – Ownership Unbundling), которая заложена в постановлении КМУ №484 от 5 июня 2019 года?
– Обе модели разрешены украинским и европейским законодательством. Обе применялись в ряде европейских стран при проведении анбандлинга.
В частности, по модели ISO прошло разделение в Румынии, Польше, Испании и Швеции. Почему вокруг выбора модели анбандлинга сейчас развернулось так много дискуссий? Очевидно, ответ скорее в политической плоскости.
Для меня логичен выбор консультантов и советников “Нафтогаза” в пользу модели ISO, так как она позволяет достичь основные цели, приоритетные и для группы “Нафтогаз” и для Украины в целом:
Во-первых, применение ISO модели позволяет “Нафтогазу” продолжить новый арбитраж с “Газпромом” о взыскании $12 млрд.
– За что “Нафтогаз” собирается взыскать с “Газпрома” $12 млрд.? За неиспользование украинской ГТС?
– Этот новый иск связан с пересмотром тарифа на транзит за 2018-2019 годы и с компенсацией обесценения нашей ГТС из-за отказа “Газпрома” ее использовать после 2019 года в связи со строительством “Турецкого потока” и “Северного Потока-2”.
Но, чтобы “Нафтогаз” смог продолжать этот иск после проведения анбандлинга, он должен продолжать иметь экономический интерес в работе оператора ГТС. При этом должна гарантироваться операционная независимость оператора ГТС.
Именно договор концессии на активы ГТС и ISO-модель анбандлинга позволяют этого достичь, что было подтверждено арбитражными советниками “Нафтогаза”.
– Вернемся к анбандлингу. Почему “Нафтогаз” не принимает модель разделения, предложенную Кабмином?
– Важна чистота процесса отделения, поскольку она влияет на возможность сертификации создаваемого оператора.
В Украине полноценная модель ownership unbundling невозможна априори – нельзя активы ГТС передать в собственность оператора, так как приватизация ГТС запрещена законом.
Поэтому, в любом случае, это будет какая-то “гибридная” модель – квази-собственность. Фактически та же ISO модель, но де юре – якобы OU. Понятны ли будут такие специфические усовершенствования европейским сертифицирующим организациям – не уверен.
Воспользуется ли этим тот же “Газпром”, чтобы поставить под сомнение легитимность модели анбандлинга – уверен, что да.
Повторюсь, тут самый важный момент – это новый арбитраж с “Газпромом” на $12 млрд. Я бы лично не рисковал и выбрал бы из двух разрешенных моделей ту, которая несет меньше рисков для арбитража и сертификации.
– Как решится вопрос передачи сетей? Насколько мне известно, это глобальная проблема украинских операторов систем передачи. Секретариат Энергетического Сообщества ЕС требует, чтобы сети принадлежали оператору. У нас же отчуждение сетей у государства запрещено.
– ГТС в любом случае остается в государственной собственности, так как приватизация ГТС запрещена законом.
Она будет передана от “Нафтогаза” оператору ГТС на платной основе по договору концессии. Такой договор является нормальной европейской практикой, которая понятна для потенциальных инвесторов в нашу ГТС.
При этом будет обеспечена операционная независимость оператора ГТС от “Нафтогаза”, которая требуется для сертификации.
– Несмотря на все ваши аргументы, Кабмин – акционер “Нафтогаза”. Почему “Нафтогаз” не выполняет решение Кабмина №484 по анбандлингу?
– Данное постановление в последней редакции просто невозможно выполнить, так как оно само себе противоречит. Пункт 16 гласит: “Забезпечити захист своєї позиції в Арбітражному інституті Торговельної палати м. Стокгольма, зокрема за позовом НАК “Нафтогаз України” проти ПАТ “Газпром” щодо перегляду тарифу на транзит природного газу українською газотранспортною системою, з урахуванням законодавства України і обраної Урядом моделі, і способу реалізації анбандлінгу”.
Но арбитражные юристы “Нафтогаза” дали однозначное заключение, что предложенный КМУ подход по мотнли OU не позволит “Нафтогазу” сохранить защиту своей позиции в арбитраже.
Поэтому “Нафтогаз” уже предложил Кабмину детальный план анбандлинга, разработанный консультантами – компаниями PwC и Ernst&Young, а также необходимые изменения в данное постановление, которые позволят выполнить п. 16 постановления.
– Вы можете гарантировать, что к 1 января 2020 года отделение ГТС состоится? Что этому может помешать?
– Мы более 2-х лет активно готовились к отделению. Была проделана колоссальная работа по разделению активов, персонала, систем и бизнес-процессов. Проанализированы и учтены все риски.
Сейчас мы выходим на финишную прямую. Начало работать ООО “Оператор ГТС Украины” (ОГТСУ). В него переведены около 10 тыс. сотрудников и получены все необходимые разрешения на работы.
Все наши работы относятся к классу повышенной опасности, поэтому мы потратили почти 4 месяца на переобучение наших сотрудников и получение всех экспертиз и разрешений на такие работы.
Любая другая компания просто не смогла бы начать работу с 1 января 2020, не имея заранее полученных разрешений. Сейчас мы готовим к подаче документы на сертификацию и получение тарифа новым оператором.
Мы уверены, что со своей стороны будем полностью готовы к юридическому отделению к концу года. Останется только один шаг – вывести это ООО из периметра группы “Нафтогаз” путем его продажи/передачи новому собственнику, которого определит Кабмин. Это может быть и МГУ.
Благодаря этой длинной подготовительной работе, новый собственник сразу получит готовую и работающую структуру с 10 тыс. сотрудников, всеми разрешениями, отстроенными и оттестированными бизнес-процессами и всеми необходимыми ИТ-системами.
Тем самым обеспечивается непрерывность процесса транспортировки газа, что особенно будет важно 1 января 2020 г., когда “Газпром” планирует прервать транзит через Украину.
Но существует три ключевые проблемы, в решении которых нужна помощь правительства, парламента и регулятора.
Во-первых, нужно обеспечить финансовую стабильность оператора. При сохранении текущей ситуации – с принятым экономически необоснованным временным тарифом и существенными объемами несанкционированного отбора газа облгазами – новый оператор обанкротится в считанные месяцы.
Фактически сейчас ежемесячно облгазы отбирают без оплаты 100-150 млн. куб. м газа, что каждый месяц вымывает около 1 млрд. грн. ликвидности у оператора. Соответственно, у оператора ГТС не остается достаточных средств для финансирования программ модернизации, ремонтов и закупки газа для ВТВ.
Операторы газораспределительных сетей (облгазы, операторы ГРМ) управляют региональными газовыми сетями. Более 70% распределения газа в стране сосредоточено в “Региональной газовой компании” (РГК), которая принадлежит Дмитрию Фирташу.
Только повышением тарифов для оператора ГТС эту проблему не решить, так как в таком случае он будет покрывать затраты операторов ГРМ, другими словами – их субсидировать. Операторы ГРМ должны иметь собственные источники доходов для покрытия своей потребности в технологическом газе.
Конечно, закрытость операторов ГРМ, их отказ раскрыть базы абонентов, вскрытые факты наличия “мертвых душ” среди их потребителей, завышения и фальсификации затрат газа не дает регулятору уверенности в том, что запросы облгазов по объемам необходимого газа обоснованы. Кроме того, повышение тарифов на услуги распределения газа для населения – это политически сложный для регулятора вопрос.
Во-вторых, для реализации модели ISO и возможности подписания договора концессии Верховная рада должна поддержать необходимые правки к проекту закона №8125 о концессиях (был принят в первом чтении в апреле 2018 года – БЦ).
А Кабмин, со своей стороны, должен обеспечить необходимое разделение собственников транспортных и генерирующих активов путем их разделения между разным министерствам. Скажем, Оператора ГТС передать под Минэкономразвития, а генерацию и добычу подчинить Минэнергоугля. Или наоборот.
Сегодня “Нафтогаз” подчинен КМУ под кураторством Минэкономразвития.
– Из сообщений “Укртрансгаза” (УТГ) можно сделать вывод, что с 1 июля ОГТСУ стала полноправным управляющим ГТС. Зачем ждать еще полгода для полного отделения?
– Согласно транзитного договора между “Нафтогазом” и “Газпромом” до конца года именно “Укртрансгаз” является техническим исполнителем контракта.
“Газпром” отказался передавать транзитный договор на нового оператора, поэтому до конца года действующим оператором должен оставаться УТГ.
Соответственно, коммерческие функции, диспетчеризация и закупки до конца года останутся в УТГ, как этого требуют лицензионные условия. Поэтому ООО сейчас не может стать оператором и оказывает только услуги по технической эксплуатации.
Но как только ООО ОГТСУ получит тариф и пройдет сертификацию, указанные функции перейдут в ООО. Тогда компания будет передана новому собственнику за пределами группы “Нафтогаз” (предполагается, что будет передана МГУ – БЦ)
Это и станет завершением полного юридического отделения оператора. Мы планирует, что это случится 01.01.2020 года.
– Какие именно сотрудники УТГ переведены в ОГТСУ? Какие активы отошли? Что будет с активами, которые останутся в УТГ?
– На данный момент в ООО переведены более 9 тыс. человек (численность сотрудников УТГ по состоянию на 2017 год – около 20 тыс. человек – БЦ).
В основном, это сотрудники наших 20 региональных подразделений, которые обсуживают объекты ГТС по всей Украине (ЛУМГ – линейное управление магистральных газопроводов).
Ряд функций – коммерческая, диспетчеризация и закупки – пока остаются в УТГ, согласно лицензионным условиям и до окончания транзитного договора “Газпромом”.
На данный момент в ООО активы не переданы. Все они остаются в УТГ до 1 января 2020 года. Для их передачи нужно соответствующее решение КМУ.
Планируется, что все активы, необходимые для осуществления функции транспортировки газа (как государственные, так и принадлежащие УТГ), будут переданы по договору концессии оператору 1 января.
Другие собственные активы УТГ, которые не подпадают под концессию, будут проданы ООО. Сейчас мы финализируем юридические механизмы передачи для каждой группы активов.
– Что будет с подземными хранилищами газа (ПХГ) в “Укртрансгазе”? Кому должны быть переданы они?
– Сейчас все функции по хранению газа сосредоточены в одном филиале “Оператор ПХГ”. Они продолжат функционировать в составе группы “Нафтогаз” и их передача Оператору ГТС не планируется.
Мы отрабатываем механизмы сотрудничества между двумя операторами и разделяем ИТ-системы, системы учета газа и автоматизации в условиях их автономной работы.
– В 2018 году руководство “Нафтогаза” рассматривало возможность выкачать газ и закрыть большинство ПХГ, так как они не могут быть рентабельными. Какой план в НАК сейчас?
– Я никогда не слышал о подобных планах. Сейчас заканчивается большой проект по анализу технического состояния украинских ПХГ и их коммерческих перспектив, которое финансируется Европейской Комиссией и проводится авторитетными европейскими компаниями.
На основании их рекомендаций будут приниматься дальнейшие стратегические решения. Но одно можно сказать точно, что часть ПХГ, которые необходимы для обеспечения безопасности поставок газа украинским потребителям, будет оставаться под государственным регулированием и контролем.
– Ведутся ли сейчас переговоры о привлечении партнера в нового оператора ГТС. Что нужно сделать, чтобы такое партнерство состоялось?
– “Газпром” активно привлекает партнеров в свои конкурентные проекты “Северный Поток” и “Северный Поток – 2”. Украина тоже должна предложить коммерческий интерес европейцам, чтобы они отстаивали наши интересы и обеспечили продолжение транзита украинской ГТС.
“Нафтогаз” в 2017 г. подписал меморандум с двумя европейскими операторами SNAM (Италия) и Eustream (Словакия). Позже аналогичный меморандум был подписан с операторами Gasunie (Нидерланды) и grtGaz (Франция).
Для разработки критериев конкурса был нанят инвестиционный банк Rothschild. Но позже правительством была создана рабочая группа под руководством вице-премьера Владимира Кистиона, которая не заинтересовалась наработками “Нафтогаза”.
Эта группа начала отдельный процесс поиска партнера. Минэнергоугля совместно с Министерством иностранных дел разослали приглашения европейским операторам. Но этот процесс как-то постепенно сошел на нет и ничем не закончился.
Осенью 2018 года “Нафтогаз” возобновил переговоры с европейскими операторами со своей стороны. Был подписан меморандум с Консорциумом европейских операторов, который включает уже 5 компаний: grtGaz (Франция), Gasunie (Нидерланды), SNAM (Италия), Eustream (Словакия) и Fluxys S.A. (Бельгия).
В меморандуме предусмотрено две фазы: фаза сотрудничества с экспертами и фаза управления. Сейчас мы находимся в первой фазе. Консорциум предоставил 5 представителей с соответствующей экспертизой, которые уже активно помогают нам создавать необходимые функции и процессы в новом Операторе.
О второй фазе говорить не могу, но она будет зависеть от успешности и правильности анбандлинга. В любом случае, привлечение партнера возможно только на конкурсной основе и после решения парламента. Наше ожидание от такого партнерства – гарантирование существенных объемов транзита через Украину.
Я лично вижу большой смысл в привлечении зарубежного партнера, так как они смогут создать понятный и прозрачный рынок газа и на них сложно будет оказывать давление. (БизнесЦензор/Энергетика Украины и мира)
