Во второй части интервью БЦ директор ООО “Оператор ГТС Украины” Сергей Макогон рассказал, почему “Газпром” наращивает транзит газа через Украину, зачем регулятор снизил тарифы на транзит что делать с трубой после 2020 г.
В первой части интервью Сергей Макогон говорил о конфликте “Нафтогаза” с правительством из-за модели разделения УТГ и возможной концессии украинской ГТС.
В 2020 г. Украина рискует остаться без газа или утратить свой суверенитет. 1 января 2020 г. заканчивается транзитный договор НАК “Нафтогаз Украины” с “Газпромом”.
Предпосылок для подписания нового договора нет. Кремль использует “Газпром”, как инструмент давления на украинскую власть – не допустит подписания нового транзитного договора в соответствии с европейскими правилами.
Что может сделать Украина? Ответы на эти вопросы БЦ попытался получить у руководителя созданного “Нафтогазом” Оператора ГТС.
– Есть ли проблемы с неравномерным графиком транзита со стороны “Газпрома”?
– В последние годы стало нормой, когда “Газпром” в течение суток может значительно менять объемы прокачки газа. За несколько дней объемы могут изменяться на 60-70 млн. куб. м.
Наша ГТС очень гибкая и может обеспечить такой график работы. Но это создает значительные сложности для диспетчерского и эксплуатационного персонала.
Мы стараемся выполнить все заявки “Газпрома”, чтобы не дать им аргументов утверждать, что Украина не держит свои контрактные обязательства по транзиту.
Остальные газопроводы россиян (“Ямал” и “Северный поток”) работают с постоянной максимальной загрузкой, а украинской ГТС они фактически балансирует оставшиеся объемы.
Обычно подобная услуга (гибкой прокачки) стоит достаточно дорого. Она очень востребована, так как позволяет быстро реагировать на возрастающий спрос. Без украинской ГТС “Газпром” никак не сможет ее обеспечить.
Кроме того, уже хронически “Газпром” не обеспечивает контрактное давление на точках входа, что создает дополнительные сложности для работы нашей системы.
К сожалению, сейчас у нас нет возможности влиять на это или выставлять штрафные санкции за подобные нарушения. Новое межоператорское соглашение, соответствующее европейским требованиям, как раз и должно урегулировать эти вопросы.
Собственно, поэтому “Газпром” и настаивает на продолжении текущего контракта и категорически отказывается от подписания нового европейского соглашения, так как его полностью устраивает текущая ситуация – когда он ничего не гарантирует и ни за что не отвечает.
– Почему с начала года объем транзита увеличился?
– Тут есть две причины. Во-первых, я полагаю, что “Газпром” планирует создать очередной газовый кризис в начале 2020 года. Глава правления “Газпрома” Алексей Миллер открыто заявляет о планах устроить Украине “веселый праздник” 1 января 2020 года.
Несмотря на значительные переходящие запасы газа из-за очень теплой зимы, “Газпром” активно продолжает экспорт газа и создает большие запасы в европейских ПХГ. Он хочет обеспечивать минимально гарантированные контрактами объемы газа своим европейским клиентам в случае отсутствия транзита по Украине в первом квартале 2020 года.
Во-вторых, “Газпром” активно борется за свою долю на европейском рынке газа и пошел на значительное снижение цен только чтобы не допустить роста поставок американского сжиженного газа в Европу.
За квартал доход “Газпрома” упал на 40%, а объемы растут. Очевидно, что российский газ более конкурентен по цене.
Для нулевой EBITDA “Газпрому” нужна цена в Европе $100 за тыс. куб. м, а американскому СПГ – около $140.
Уже сейчас Газпром продает по $135. Думаю, что цены на газ по $450 за тыс. кубов уже не будет. Конкуренция всегда полезна для справедливого ценообразования.
– Ведутся ли работы по увеличению пропускной способности отбора газа из украинских ПХГ? Какого суточного объема отбора будет достаточно, чтобы балансировать потребление при отсутствии транзита?
– Такие проекты анализируются. Но хотел бы обратить внимание на другую сторону вопроса. Наши ПХГ имеют максимальную мощность отбора в 260 млн. куб. м газа в сутки, но это при условии их максимальной заполненности.
При снижении запаса газа скорость отбора тоже постепенно падает до 60 млн. куб. м в сутки. Максимальное потребление в Украине в прошлом году было 203 млн. куб. м в сутки, которое мы можем покрывать за счет собственной добычи – 58 млн. куб. м в сутки и импорта – 27 млн. куб. м в сутки.
Сейчас возможности по импорту порядка 65 млн. куб. м в сутки, но только 27 млн. кубов являются гарантированными.
Оставшуюся разницу мы можем обеспечить только за счет отбора газа из ПХГ. Соответственно, для покрытия пиковых нагрузок Украине нужно “поднимать из ПХГ” порядка 118 млн. куб. м в сутки.
Это почти в два раза ниже максимальных возможностей наших ПХГ. Поэтому сейчас стоит вопрос больше не о повышении скорости отбора газа, а о накоплении его необходимого объема в ПХГ.
По нашим расчетам Украине нужно накопить до начала отопительного сезона (до 15 октября 2019 года – БЦ) чуть более 20 млрд. куб. м газа.
Это позволит обеспечить необходимую скорость отбора из ПХГ на протяжении всего отопительного сезона при условии среднестатистического температурного режима зимой. Сейчас в ПХГ закачивается примерно 70-75 млн. куб. м в сутки, что позволит к октябрю накопить необходимые 20 млрд. кубов.
Технически мы можем закачивать в 2-3 раза быстрее, но это вопрос наличия ресурса для закачки. Сейчас важно обеспечить “Нафтогаз” необходимым финансовым ресурсом для закупки газа.
Кроме того, я выступаю за то, чтобы Кабмин внес изменения в постановление о создании страхового запаса газа всеми поставщиками.
Закон позволяет установить размер такого запаса на уровне 10%. Это цифра явно не отвечает реальной необходимости и была принята на волне популизма без надлежащего расчета, но закон вряд ли получится изменить до конца года.
Поэтому даже 10% смогут частично улучшить ситуацию. Сейчас у частных трейдеров нет вообще никаких обязательств по созданию запасов газа на случай чрезвычайных ситуаций.
– В интервью БЦ глава Ассоциации поставщиков газа Андрей Мизовец заявил, что трейдеры готовы формировать запас при условии, что “Нафтогаз” гарантирует его выкуп зимой 2020 г. НАК готов рассматривать вопрос таких бонусов частным трейдерам за “подставленное плечо”?
– Я не готов отвечать от имени “Нафтогаза”, но предложенный трейдерами вариант не отвечает цели создания страхового запаса газа, а является просто формой форвардного коммерческого контракта.
Я уверен, что как раз у “Нафтогаза” зимой газ будет для удовлетворения потребностей его клиентов, но сильно сомневаюсь, что у частных трейдеров такой запас тоже будет.
Это было очень хорошо видно в марте прошлого года. Большинство торгует “с колес”, продают клиентам газ, который они еще не привели в Украину или не купили у поставщиков.
Любое потрясение на рынке (скажем, ЧП связанное с отсутствием газа в ЕС) приведет к тому, что они просто не смогут выполнить свои обязательства перед клиентами, и их придется отключать.
– По-вашему, какой была причина снижения тарифов Нацкомиссией с начала 2019 г.?
– Формальным поводом было то, что УТГ вовремя не подал расчет тарифа. Но изменения в тарифную методику были приняты регулятором 20 октября 2018 г., а опубликованы в правительственной газете “Урядовий Кур’єр” только 22 ноября 2018 г.
Поэтому подать расчеты до 1 октября, как требует закон, мы не могли физически. Поданы они были сразу после публикации новой тарифной методики. Мы свои аргументы официально коммуницировали в НКРЭКУ и озвучивали на публичных слушаниях. Но они не были услышаны.
Я не исключаю, что на Регулятора могло оказываться политическое давление, так как это был разгар президентской избирательной кампании, а тема тарифов для населения всегда была очень важной ее частью для всех кандидатов.
– В каком объеме “Нафтогаз” отбирал “транзитные тарифы УТГ” в свою пользу? По информации Кривенко – около половины.
– “Газпром” отказался от передачи транзитного контракта от “Нафтогаза” оператору ГТС до 01 января 2020 года. Поэтому мы вынуждены работать в рамках тех контрактных обязательств, которые действовали на тот момент.
В любом случае, я считаю крайне ошибочным предложение покрывать проблемы, связанные с несанкционированным отбором газа облгазами и предприятиями теплокомунэнерго (ТКЭ), за счет тарифного дохода от транзита.
Это не только явное кросс-субсидирование. Это просто откладывает проблему, так как транзита может и не быть в ближайшей перспективе. А тогда за счет чего будут покрываться существующие дисбалансы на рынке газа? Прямыми дотациями из бюджета?
Кроме этого, “Газпром” может оспорить такие тарифы, если в них будет явное кросс-субсидирование.
Задача регулятора создать прозрачную, конкурентную и финансово устойчивую модель рынка без кросс-субсидирования между различными сегментами, а также установить справедливые тарифы для природных монополий (оператор ГТС и облгазы).
А вопросы социальной поддержки должно решать профильное министерство. Кстати, тарифы для облгазов на распределение не пересматривались уже достаточно долго, что ставит их на грань выживания. Это все создает структурные дисбалансы на рынке газа.
– Вопрос ведь был не в субсидировании облгазов за счет УТГ, а в субсидировании “Нафтогаза” за счет УТГ. Какой процент поступлений от “Газпрома” за транзит “Нафтогаз” оставляет себе?
– У меня нет доступа к контракту между “Нафтогазом” и “Газпромом”, поэтому я не могу прокомментировать этот вопрос.
– Из-за того, что тариф УТГ не покрывает его потребностей, оператор ГТС не оплачивает позитивные небалансы частных трейдеров (когда потребитель сжигает меньше газа, чем трейдер заявил в номинации). Эта проблема сегодня решена?
– Проблема не решена. Но она не имеет отношения к тарифу Оператора ГТС. Нужно четко понимать, что тариф не должен покрывать затраты на небалансы.
Цель тарифа – обеспечивать оператора достаточной тарифной выручкой для покрытия операционных и капитальных затрат для предоставления услуги транспортировки. Балансировка – это отдельная тема.
Европейская директива говорит о том, что оператор должен соблюдать принцип нейтральности. Это значит, он не должен ни зарабатывать на ней, ни терпеть убытки. Соответственно, если оператор заработал на балансировке, то есть, когда на рынке возникли позитивные небалансы, то он должен раздать этот заработок пропорционально всем заказчикам услуг.
А если на рынке возник негативный небаланс, когда было отобрано газа больше, чем подано в систему, то все участники рынка должны пропорционально доплатить оператору ГТС. Это называется плата за нейтральность, и она идет отдельным счетом. Можете зайти на сайт любого европейского оператора и посмотреть.
Как это выглядит сейчас. Сейчас заказчики услуг (в основном облгазы) должны оператору ГТС 3,3 млрд. грн., а Оператор должен другим заказчикам 0,84 млрд. грн. Если не учитывать затрат на закупку газа, то оператору все заказчики должны в итоге 2,46 млрд. грн.
Соответственно, согласно европейским подходам, оператор должен был бы выставить пропорционально счета всем заказчикам услуг на эту сумму, чтобы покрыть свои убытки от балансировки.
Фактически, законопослушные трейдеры должны были бы заплатить за незаконные отборы облгазов. Очевидно, что рынок газа умер бы моментально.
Что же у нас есть сейчас? Это такая “полуреформа”: Оператор должен выплачивать и выплачивает за позитивные небалансы, но ему никто не платит за негативные.
Более того, некоторые трейдеры умышленно создают позитивные небалансы. За три месяца работы рынка в режиме суточной балансировки погашение долга перед оператором составило 2%.
Как я сказал, в тарифе нет и не должно быть источника покрытия таких объемов неоплаченных отборов газа из ГТС, которые осуществляют облгазы на огромные суммы (10-15 млрд. грн. в год).
Поэтому у оператора вымывается вся ликвидность и нет денег заплатить ни за технологический газ, ни финансировать ремонты и закупку оборудования.
Нужно системно решать эту проблему. Регулятор должен создать устойчивую и прозрачную модель рынка газа в Украине. Нужны изменения в Кодекс ГТС. Несанкционированный отбор облгазов необходимо выводить из услуги балансировки и оформлять его как незаконный отбор.
Облгазы обязаны покупать необходимый им газ в полном объеме и на прозрачных условиях. Конечно, для этого у них должны быть источники в их тарифе в необходимом объеме.
Сейчас же проблемы недофинансирования облгазов фактически решаются за счет оператора ГТС. Такого быть не должно.
Как я сказал ранее, если эту проблему не решить, то после выделения оператора из группы “Нафтогаз”, новый оператор в текущей регуляторной среде будет банкротом в течение квартала.
– Есть ли подсчеты, какой процент ГТС придется отключить (списать) в случае остановки транзита и перехода ГТС в режим внутренней транспортировки? Сколько это будет стоить? Как это отразится на стоимости ее содержания?
– У нас есть все необходимые расчеты для различных сценариев. При сокращении транзита в основном нужно будет закрыть значительную часть компрессорных станций, а линейная часть (трубы) будет эксплуатироваться для реализации задач внутренней транспортировки газа.
В любом случае, все объекты ГТС являются государственной собственностью и их ликвидация должна пройти сложную согласовательную процедуру с КМУ и профильными министерствами.
– Какие варианты развития событий вы просчитываете с 1 января 2019 года? Базовые: остановка транзита, минимальный транзит, сохранение тех же объемов транзита (около 80 млрд. кубов в год). Какие еще?
– Мы готовы к любым сценариям развития событий. Но, конечно, готовимся к самому негативному – к полной остановке транзита.
У нас уже был опыт разворота системы и ее работы в реверсном режиме в 2009 году. За последние годы мы выполнили все необходимые технические мероприятия и готовы обеспечивать газом украинских потребителей даже в случае отсутствия транзита. Но это возможно только при наличии необходимого запаса газа в ПХГ Украины.
Я считаю, что “Газпром” может пойти на приостановку транзита в первом квартале 2020 с целью оказания давления на ЕС в вопросе согласования проекта “Северный Поток-2”. Но сейчас уже не 2009 год и страны ЕС, и Украина уже больше подготовлены к подобному сценарию.
– Глава НКРЭКУ Оксана Кривенко утверждает, что снижение тарифов для УТГ с начала 2019 г., в 2020 г. позволит европейским трейдерам закупать газ у “Газпрома” на восточной границе Украины. Вы с этим согласны?
– Для этого нужно, в первую очередь, согласие “Газпрома” продавать газ таким трейдерам на восточной границе. А его явно нет и не будет в ближайшее время.
– Откуда появился миф о том, что “Газпром” готов создать газовый хаб возле восточной границы Украины?
– Если речь идет о переносе точки передачи газа с западной границы Украины на восточную, то я не верю, что это может произойти в обозримом будущем.
Это потребует от Кремля отказаться от использования газа в качестве политического оружия и средства манипулирования европейскими странами.
Сейчас “Газпром” может устанавливать цены на газ в зависимости от уровня лояльности правительства той или иной страны, так как передает газ, как правило, в этой стране. Раньше еще был жесткий запрет на реэкспорт газа этими странами.
Это фактически полностью фрагментировало газовые европейские рынки и не позволяло вести свободную торговлю газом.
Если же точка передачи газа будет перенесена на восточную границу Украины, то “Газпром” уже не сможет диктовать своим клиентам разные цены. Фактически, цена для каждой страны будет складываться из цены на газ на этой границе и стоимости транспортировки газа до точки назначения.
Более того, покупатель сам будет решать, куда ему поставлять газ – везти весь объем в свою страну или часть продать по пути и т.д. Фактически так уже давно работает вся Европа, где цена на газ определяется на ликвидных хабах (NBP, TTF или NCG).
В ЕС цена на газ в конкретной стране определяется только стоимостью транспортировки газа с ближайшего хаба до этой страны.
Даже в Украине на нерегулируемом сегменте цена на газ фактически полностью отображает цену на газ на хабе NCG плюс 1,5-2 евро за мегаватт. То есть, стоимость транспортировки с хаба до Украины – формула “хаб плюс”.
– Правильно ли я понимаю, что для Украины единственно возможный транзитный контракт с “Газпромом” должен быть заключен по принципу “качай или плати”? Какой минимальный объем транзита нужен для рентабельной работы ГТС?
– “Качай или плати” это стандартный принцип у всех операторов ГТС. Его правильное название – покупка мощностей. Только такой подход дает оператору гарантии получения дохода, который необходим для поддержания системы в рабочем состоянии.
Вы должны понимать, что срок окупаемости одной компрессорной станции не менее 7 лет. Поэтому вкладывать деньги в реконструкцию ГТС, не понимая какие объемы будут транспортироваться и в течение какого срока – это абсолютно необоснованное решение.
На трехсторонних переговорах была четко озвучена совместная позиция ЕС и Украины – все договора должны базироваться на принципах европейского права.
Зампредседателя Еврокомиссии Марош Шефчович также озвучил ожидания ЕС о том, что новый долгосрочный контракт должен быть на объем 60 млрд. куб. м газа в год, плюс право прокачивать еще 30 млрд. кубов. (Сергей Головнев, БизнесЦензор/Энергетика Украины и мира)
