“Деловая столица” провела очередную дискуссионную панель, и на этот раз обсуждалось, что мешает газовой независимости Украины?
Вопрос сколь непростой, столь и актуальный. Ведь по подтвержденным запасам голубого топлива Украина занимает второе место в Европе. А это – 1,1 трлн. куб. м, но добывается лишь 20-21 млрд. природного газа в год. Таким образом, уровень ежегодной добычи в сравнении с подтвержденными объемами ниже 2%, тогда как мировая практика – 6%.
То есть наша страна имеет потенциал не только закрыть свои потребности, но и стать экспортером. Однако каждый год мы импортируем миллиарды кубометров газа. Почему так происходит?
За последние четыре года объемы добычи газа в Украине выросли всего на 500 млн. кубов. А в этом году и вовсе ожидается снижение. Как объяснить такой разворот? При этом газодобыча – большая отрасль, которая дает мультипликативный эффект для всей экономики страны.
В то же время снижение добычи только одной компанией “Укргаздобыча” (УГД) приведет к отрицательному эффекту для экономики в $1 млрд. Готово ли государство недополучить эти средства? Добавим сюда то, что свертывание бурения уже привело к сокращению числа бурильщиков и оттоку профессиональных кадров за границу. Если эти уникальные специалисты массово поедут из Украины, то восстановить бурение в стране будет крайне сложно.
Но все же главное: уменьшение добычи газа – это плохо для Украины и в стратегическом, и в тактическом смысле. Сворачивание бурения бьет и по энергонезависимости, и по экономике, и по компаниям, которые вложились в добычу газа. Впрочем, нужно понимать объективные экономические факторы: рыночная цена газа упала и в ближайшее время будет не более $200 за тыс. кубов. С другой стороны, и при куда более высоких ценах добыча росла очень слабо.
Практика, которая сложнее теории
Дискуссия началась с выступления финансового директора АО “Укргаздобыча” Евгения Паленки. Он рассказал, что компания сегодня проводит анализ относительно более эффективного использования существующих месторождений. “Мы сейчас фокусируемся на наших месторождениях, которые очень истощены. Мы сделали полный, я не хотел бы сказать, что энергетический аудит, но аудит того, как мы используем газ собственной добычи, где есть технологические процессы, какие мы можем оптимизировать. Мы смотрим на то, как можно сделать более эффективной разработку месторождений и какие методы применять. Может, надо больше капитальных ремонтов скважин, боковые столпы, интенсификацию и немного меньше бурения. Потому что бурение – очень затратный вид операций”, – сказал Паленка.
Как пояснил финдиректор УГД, чтобы с нуля сделать проект по бурению новой скважины, нужно от одного до пяти лет, заключить контракт, нанять людей, разработать документацию.
“То есть этот корабль очень тяжело поворачивается. Нужны усилия. И это не только люди, но и оборудование. Невозможно в Украину за 24 часа мобилизировать и доставить современный буровой станок. Для этого нужны полгода-год. А в целом, я думаю, от принятия решения до получения продукции иногда проходят год-два”, – сказал он.
По словам Паленки, прежде чем вложить большие средства в бурение новых скважин, компания несколько раз анализирует всю информацию. Причем сам финдиректор признается, что хотел бы получать все услуги от подрядчиков в два раза дешевле, в два раза быстрее и в три раза эффективнее.
Впрочем, выступление представителя госкомпании чисто субъективно производило впечатление оправданий – топ-менеджер перечислял причины, по которым его структура сокращает объемы бурения. Так, например, он жаловался на сложности довольно частного характера.
“К сожалению, последние три года Полтавский областной совет не давал нам новых лицензий. Я хотел сказать, что это не просто новые лицензии. Это вопрос расширения существующих лицензий, где мы бы могли очень быстро наращивать добычу газа. По одной из лицензий – это просто увеличить добычу газа из существующих скважин. Мы знаем геологию и имеем уже инфраструктуру и поэтому могли бы очень быстро наращивать добычу газа. К сожалению, Полтавский облсовет принял решение этого не делать, а последствия решения – мы не получили определенный прирост добычи, государство не получило налоги по добыче, и люди не получили работу, – жаловался Паленка. – УГД это иногда просто не может увеличить добычу из-за лицензионных ограничений и несговорчивости местных властей. Последствия решения Полтавской администрации три года назад мы расхлебываем сейчас и будем расхлебывать последующие годы”.
Что же касается будущего, то УГД учитывает, что с 2020 г. не будут уже действовать правила ПСО (укр. – покладання спецiальних обов’язкiв). То есть госкомпания должна будет работать в полностью рыночных условиях. Поэтому сейчас УГД очень тщательно просчитывает все инвестпроекты.
Евгений Паленка, финансовый директор АО “Укргаздобыча”:
Сейчас УГД меняет свой подход к добыче углеводородов, поскольку мы понимаем, что в следующем году уже не будет ПСО. Мы должны работать полностью в рыночных условиях. Сейчас мы смотрим на добычу газа как на бизнес и очень тщательно считаем все наши инвестиционные проекты. Считаем, что если деньги инвестируются в добычу газа, то эти проекты прежде всего должны быть экономически целесообразны.
Во-вторых, эти проекты должны иметь нормальный срок окупаемости и, в-третьих – не наносить вред экологии. Мы сейчас очень много времени уделяем вопросам экологии, здравоохранению. То есть наш приоритет – не просто добыча газа любой ценой. Но кто-то должен компенсировать нам затраты на экономически нецелесообразную деятельность. Сейчас мы фокусируемся на наших месторождениях – вы знаете, что они очень истощены.
Вообще же нам нужно определить, что такое энергонезависимость. Раньше у нас был только один поставщик газа – Россия, мы полностью зависели от нее, и каждый год, 31 декабря, наше руководство летало в Москву договариваться о контракте. Я понимаю, что сегодня мы не добываем столько газа, чтобы обеспечить всю Украину. Но сейчас у нас есть возможность как использовать газ собственной добычи, так и покупать его у любого поставщика, который предоставляет наиболее конкурентные условия. То есть уровень нашей свободы вырос. И это тоже очень важный фактор.
Я понимаю, что нам всем хотелось бы, чтобы Украина добывала столько газа, чтобы нам хватало для своей страны, и мы могли его экспортировать в Европу. Но для этого нужно увеличивать добычу газа и сокращать его потребление.
Мы сейчас сотрудничаем с нашими клиентами и смотрим, что много энергии теряется, как мы говорим, от скважины к дому. Людям не нужен газ дома, им нужно тепло. И они хотели бы меньше за него платить.
В свою очередь, руководитель компании Expo Ukraine Геннадий Кобаль отметил: “Что же касается “Укргаздобычи”, когда мы говорим о хороших изменениях, то это произошедший за последние четыре года выход УГД на рынок внешних услуг. Это услуги буровых компаний и рынок сервисных услуг. Этого раньше не было. В Украину раньше не приходили крупные иностранные компании в газодобывающей индустрии, потому что было очень мало заказчиков”.
Но за последние два-три года ситуация на рынке нефтегазового сервиса в Украине изменилась – в страну зашли четыре крупнейшие мировые компании. Прежде они не приходили в Украину, потому что было очень мало заказов. “Сейчас у нас все четыре крупнейшие мировые компании – Baker Hughes, Halliburton, Rutherford, Schlumberger – присутствуют и работают в Украине. Это очень большой плюс. Это сигнал для других компаний приходить в Украину. Эти большие компании притягивают других игроков”, – подчеркнул Кобаль.
Однако было бы очень наивно говорить, что ситуация складывается достаточно хорошо. Есть несколько объективных факторов, которые могут подкосить собственную добычу газа Украиной. В первую очередь – фактор цены на газ. В прошлом году газ стоил 12 тыс. грн. за тыс. куб. м, сейчас – 5200. Для добывающих компаний это сигнал к сокращению инвестиций, с другой стороны – это хорошая возможность проверить себя и показать, насколько компании смогут работать эффективно в тех условиях, которые сейчас сложились – не очень хороших.
Здесь, кстати, возникает логичный вопрос: почему АО “Укргаздобыча” в тот период, когда газ стоил те самые 12 тыс. грн., все равно почти не увеличивала объемы бурения? Получается оправдание, что активность по бурению новых скважин зависит от цены на газ, выглядит довольно сомнительным. К тому же скачки газовых цен могут происходить очень быстро, а вот процесс организации добычи – долгосрочный.
То есть бурить скважины “под цену на газ” – примерно то же самое, что закладывать виноградник только потому, что биржевая цена на вино в этом сезоне подскочила. И, кстати, что примечательно, частные компании-газодобытчики свою активность с текущей ценой на газ не увязывают. А государственная УГД – увязывает. Хотя по идее должно быть как раз наоборот.
Сегодня доля частных компаний на украинском рынке добычи газа составляет уже 23%, в абсолютных показателях это 4-5 млрд. куб. м. Хотя если бы мы посмотрели на структуру добычи газа в Украине 10 лет назад, то, по словам Кобаля, увидели бы, что 90% – это госкомпании и только 10% – частные.
Приведенные им цифры свидетельствуют: Украина смогла компенсировать потерю в 2014 г. 1,5 млрд. куб. м от “Чорноморнафтогаза” за счет увеличения добычи на континенте.
По словам главы Expo Ukraine, если посмотреть на баланс рынка газа 10 лет назад, то Украина потребляла 56-60 млрд. куб. м: добывала 20 млрд., импортировала примерно 40 млрд. Сейчас ситуация кардинально другая: мы добываем те же 20-21 млрд., но импортируем 11 млрд. Собственный газ в структуре потребления вырос с 30 до 60%.
Амир Килани, представитель Xinjiang Beiken Energy Engineering Co., Ltd в Украине:
Увеличение добычи газа в Украине является не столько вопросом энергонезависимости, сколько национальной безопасности. До 2015 г. это был вопрос энергонезависимости от соседних стран. В данный момент нужно понимать, что в этом есть еще и большая доля экономики. Есть внутренняя добыча, которая ниже потребления. Даже на этой минимальной точке потребления, в которой сейчас Украина находится.
Соответственно, этот дефицит перекрывается импортом.
Разница между импортом и внутренней добычей газа состоит в том, что второе обеспечивает больший доход бюджета страны. Потому что импорт – это только НДС, а внутренняя добыча – это также рента. Это рост ВВП, потому что будет работать экономика. Это рабочие места, что позволит не давать высококвалифицированным кадрам, которых в этой отрасли итак дефицит, выезжать из Украины. Что немаловажно, это платежный баланс.
Это не только вопрос “младшего” и “старшего брата”. Внутренняя добыча может дать очень быструю генерацию роста ВВП страны. Это вопрос национальной безопасности. Если взять сообщения Минфина касательно недовыполнения доходной части бюджета за последние пару месяцев, большую часть занимает недополучение ренты. И вот у нас появляется реальная возможность изменить эту ситуацию.
Что можно изменить
Говорили эксперты и о том, что покупка импортного газа тормозит экономику, тогда как внутренняя добыча, даже не самая (пока) эффективная – наоборот, выгодна стране. Если Украина не закупает чужой готовый продукт, то стимулирует инвестициями собственную экономику. Доход от импорта газа – это лишь НДС, а от внутренней добычи – еще и рабочие места, зарплаты, рентные выплаты.
Еще один участник дискуссии – представитель Xinjiang Beiken Energy Engineering Co., Ltd в Украине Амир Килани – считает, что действия органов местного самоуправления Украины в сфере газодобывающей отрасли могут отпугнуть инвесторов. Он также напомнил, что Полтавский облсовет три года не выдавал лицензии “Укргаздобыче”. “На рынке это называют “лицензионным голодомором”, – напомнил Килани.
По его мнению, это не только вопрос добычи, но также вопрос инвестиций в отрасль. “Почему? Потому что потенциальный иностранный инвестор, даже внутренний инвестор, в тот момент, когда будет принимать решение заходить или не заходить в добычу, он посмотрит на “Укргаздобычу”, что это предприятие принадлежит государству. Он посмотрит на то, что это предприятие занимает уникальное стратегическое место из-за специальных обязательств, из-за того, что весь объем уходит на ЖКХ. И он видит, что ей просто три года не выдают лицензии. И подумает: “А что им помешает со мной сделать то же самое?”. Это те вещи, которые нужно обсуждать”.
Оптимистичное замечание сделал директор по обслуживанию нефтяных месторождений Baker Hughes Ukraine LLC Антон Колесниченко. По его словам, в США еще пять-шесть лет назад никто и не обсуждал наличие газа в Украине. А в этом году компания Baker Hughes проводит глобальный подсчет буровых станков и включила Украину в этот перечень, что в итоге вдвое увеличило количество станков во всей Европе. “Конечно, наверное, большая часть из них устарели, но они есть и они удвоили количество станков в Европе”, – отметил он.
В свою очередь, менеджер по регуляторным вопросам “ДТЭК Нефтегаз” Юлия Боржемская напомнила, что соглашения о распределении продукции (СРП) по поручению президента должны быть заключены до 1 декабря нынешнего года. Но на практике из-за экологической экспертизы соблюсти эти сроки невозможно. “Что-то нужно делать, чтобы сократить сроки утверждения соглашений”, – сказала представитель “ДТЭК Нефтегаз”, добавив, что в процессе утверждения СРП участвуют семь госорганов.
Также, по мнению эксперта, недавнее решение Киевского административного суда о признании незаконной нормы, позволяющей создавать компании непосредственно для участия в конкурсе на разработку недр, отпугнет иностранных инвесторов. “Какие последствия? Репутационные потери, потому что отмена такой международной практики является плохим сигналом для инвесторов, в частности, для зарубежных”, – подчеркнула Боржемская.
Она сообщила, что ДТЭК за последние пять лет вложил в развитие добычи газа в Украине 10 млрд. грн. и такую же сумму планирует инвестировать в следующие пять лет. В том числе 1,2 млрд. грн. – в проект Зинковского участка, конкурс по которому выиграла компания. По ее словам, речь идет о замораживании разработки участка, что, в свою очередь, ведет к непоступлению в бюджет налогов, инвестиций в отрасль и нереализованным социальным программам.
Увеличение добычи газа в Украине – не столько вопрос энергонезависимости, сколько вопрос национальной безопасности. При этом добыча газа в Украине имеет хорошие перспективы, сошлись во мнении панелисты “ДС”. Она может и должна быть драйвером экономики, но требуется решить еще ряд текущих проблем.
Юлия Боржемская, менеджер по регуляторным вопросам “ДТЭК Нефтегаз”:
Компании, инвестирующие в увеличение добычи газа в Украине, прежде всего интересует стабильность законодательства, фискальная политика и доступ к недрам. В этом году прошло рекордное количество конкурсов по заключению соглашений на распределение продукции. В мае – девять конкурсов. Еще три конкурса ожидаем в феврале. И участок “Дельфин” планируем увидеть на конкурсе в следующем году.
К сожалению, есть определенные препятствия для заключения СРП. В частности, это оценка влияния на окружающую среду. По закону сроки проведения такой оценки – 3,5 месяца. Это минимальный термин, если у общин не будет замечаний. В практике нашей компании это шесть месяцев. Конкретный срок зависит от региона.
Поэтому, мы считаем, необходимым отменить требование относительно проведения оценки влияния на окружающую среду для проектов соглашений. Поскольку Основной Закон об оценке влияния на окружающую среду предусматривает, что такая оценка проводится перед этапом добычи. Но у нас до этого еще проводится геологическая разведка и исследовательско-промышленная разработка. Инвестор даже может принять решение не переходить к добыче. Поэтому это очень важно сейчас решить.
Наконец, следует отменить согласование СРП с органами местного самоуправления. Они утверждают отвод земли для недроиспользования, участвуют в оценке влияния на окружающую среду, работают с инвесторами относительно социальных программ. То есть такое большое сотрудничество. Но ведь что-то нужно делать, чтобы сократить сроки утверждения соглашений.
Также считаем необходимым создать профессиональный Офис по сопровождению соглашений, который взял бы на себя переговоры между государством и инвестором. (Денис Лавникевич, Деловая столица/Энергетика Украины и мира)
