Мировая нефтяная отрасль переживает крупнейший кризис сбыта в истории. Возможно, именно так выглядит начало конца “нефтяной эры”. Никто не гарантирует, что даже беспрецедентное сокращение добычи восстановит спрос и спасет цены на нефть от обвала.
Тем не менее, 9 апреля Организация стран-экспортеров нефти (OPEC) и Россия договорились снизить во втором квартале суточную добычу на 10 млн. баррелей. Если к “апрельскому пакту” присоединятся и другие нефтяные государства, то глобальная добыча может упасть даже на 20%. Однако у игроков на рынке слишком разные интересы, чтобы такие договоренности продержались достаточно долго.
Избыточный вес
По состоянию на конец 2019 г., мировое потребление нефти составляло около 100 млн. баррелей суточно. Этот показатель медленно, но уверенно рос, начиная с 2009 г., когда вследствие финансового кризиса объемы потребления упали до 84,3 млн. баррелей/день. Причем на протяжении всего этого периода уровень цен существенно не влиял на динамику спроса. Он плавно рос и в 2011-2012 гг., когда стоимость индикативного сорта Brent преодолела планку в 125 долл. за баррель, и в 2015-2016 гг., когда она же скатилась до 25 долл. Весной 2020 г. котировки на Brent опять плясали в интервале 25-30 долл. за баррель, но ситуация для добытчиков намного опаснее, чем при предыдущих провалах. Тогда ценовой маятник примерно за полгода возвращался до приемлемого уровня, сейчас же он может залипнуть в нижнем положении намного дольше.
Историческое ценовое дно нефть, впрочем, еще не пробила. В прошлом веке баррель как минимум дважды стоил меньше 20 долл. (в начале 70-х и в конце 90-х). В первом случае набить цену помогла арабо-израильская война. Во втором – странам OPEC достаточно было сократить суточную добычу на 1,7 млн. баррелей. В 1999-м такой шаг многими был воспринят как беспрецедентное затягивание поясов. Оказалось, то был детский лепет.
Аналитики компании Fitch Solutions оценивают потенциальный избыток нефти на рынке в более чем 20 млн. баррелей/сутки. Вывести такие объемы с рынка в краткие сроки нереально. Даже если на это имеется добрая воля всех заинтересованных сторон. Напомним, речь идет о 20% от глобального потребления в нормальной ситуации. Хотя первая реакция бирж на новость о том, что Саудовская Аравия и Россия о совместных действиях по сокращения добычи была весьма позитивной. 9 апреля котировки на все индикативные сорта подпрыгнули чуть ли не на 10%. Впрочем, не исключено, что это возымеет краткосрочный эффект. Мексика на переговорах 9 апреля не согласилась со своей квотой и покинула видеоконференцию. Россия осталась, но чувствует себя обиженной, поскольку в процентном измерении ей придется ограничивать себя больше всех. США формально не готовы присоединяться к сделке. Неформально – может быть. Заявления Дональда Трампа, как всегда, противоречивы.
Одним словом, нынешний рынок нефти крайне эмоционален. Он столкнулся с никогда ранее не встречавшейся ситуацией и от этого близок к панике и как следствие к алогичному поведению многих игроков. Так, сейчас в торгах доминирует эффект “контанго”. Говоря по-простому, стоимость нефти с поставкой “на завтра” ниже, чем с поставкой через месяц. Но при этом вероятность дальнейшего проседания цен продолжает сохраняться. Например, 18 из 20 топ-менеджеров нефтяного сектора, опрошенных агентством Bloomberg, считают возможным, что в апреле цена Brent может опуститься ниже 20 USD за баррель. И при этом трейдеры не спешат быстро расставаться со своими запасами. Синдром хомяка берет верх.
Еще один парадокс. На фоне катастрофического падения спроса ряд добывающих стран (Саудовская Аравия, ОАЭ, Россия), наоборот, интенсифицировали добычу в марте. Расчет делался на то, чтобы при ближайшем переделе нефтяного рынка занять на нем максимальную долю. В азарте (или в отчаянии) соперники, похоже, не обращают внимание, что выгоды, извлеченные и этой борьбы, могут оказаться несоразмерно малы по сравнению с потерями, понесенными в процессе. Правда, один бесспорный выгодополучатель все же наблюдается. Это – Китай.
Сердца четырех
Интересы Китая. Тут уместно сравнить нынешний глобальный рынок нефти с крышей, которую на своих плечах держат четыре атланта. Три из них – это США, Россия и Саудовская Аравия. Каждой из этих стран принадлежит 10-процентная доля в мировой нефтедобыче. Учитывая же, что на Аравию в большинстве своем ориентируется картель OPEC, можно говорить, что эта тройка контролирует более половины поступлений нефти на рынок. Но четвертый атлант расправил плечи в противоположном углу. Если США, Саудовская Аравия и Россия задают тон в добыче, то Китай диктует тренды в потреблении. И для него обвал нефтяных цен – никак не катастрофа.
Сегодня Китай – крупнейший в мире импортер этого сырья. За последние 10 лет объемы китайского импорта нефти увеличились в 2,5 раза – до 10 млн. баррелей в сутки. В целом страна потребляет 14 млн. баррелей/сутки. Больше только США – 20 млн. баррелей/сутки. Но в Штатах объем внутренней добычи коррелируется с объемами спроса, т. е. все, что они добывают, сами же и “съедают”. Импорт нефти играет лишь вспомогательную роль. У Китая такого внутреннего ресурса нет. Поэтому для него дешевая нефть – это позитив для экономики. Несложный подсчет показывает, что падение даже на 10 долл./баррель позволяет экономить все еще крепко централизованной индустрии КНР порядка 100 млн. долл. в день. За месяц набегает 3 миллиарда. Пускай даже за 2 месяца – с учетом падения спроса, трудностей логистики и т. п. Вот и источник для восстановления подорванной коронавирусом китайской экономики.
Интересы России. Одна из версий, гуляющих среди участников рынка, утверждает, что в марте Россия торпедировала инициативу OPEC+ о сокращении добычи именно с подачи Китая. Дело в том, что компания “Роснефть” поставляет в КНР порядка 60 млн. тонн нефти в год, а еще должна китайским банкам и покупателям около 45 млрд. долл. Т. е. у Пекина потенциальный рычаг давления на российских нефтяников есть. Пусть даже последние уверяют, что сохраняют баланс прочности и при текущих ценах. По словам заместителя министра энергетики РФ Павла Сорокина, российская нефтяная отрасль выдержит цены в 25-30 долл. за баррель в течение полгода-года. Но если такие цены зафиксируются на 2-3 года, это уже “создаст большие проблемы”.
При этом Россия всегда очень неохотно откликалась на любые инициативы по сокращению объемов добычи. Пойдя на такой шаг, она рискует уже не восстановить ее, даже когда конъюнктура станет благоприятной. “Если заморозить скважины на истощенных советских и полярных месторождениях, с ними с большой вероятностью можно попрощаться”, – утверждает аналитик российского отделения рейтингового агентства Fitch Дмитрий Маринченко. Но если в марте Россия демонстрировала в этом вопросе категорическую позицию, то в апреле Кремль все же пошел на попятную. Однако Россия заинтересована в максимально широком круге участников сделки (включая не только OPEC, но и США, Канаду, Норвегию). Во-первых, это должно уменьшить давление самоограничений на каждого из участников. Во-вторых, под шумок Россия надеется протолкнуть отмену или ослабление американских санкций против “Роснефти” и получить добро на завершение своего газового проекта “Северный поток-2”.
Интересы США. За последние 10 лет Соединенные Штаты совершили грандиозный рывок в нефтяной добыче, увеличив ее объемы более чем вдвое. В 2018 г. они вышли в мировые лидеры отрасли, обогнав одним махом и Саудовскую Аравию, и Россию. В 2019 г. увеличили отрыв, получая свыше 12 млн. баррелей в сутки. Для сравнения: у россиян – 10,8 млн. баррелей, у саудитов – 9,8. Турбодвигателем этого американского взлета стала нефть из сланцевых пород. Сейчас на нее приходится уже больше половины всей американской нефтедобычи. Но по себестоимости она все-таки дороже традиционной (извлекаемой, например, в Мексиканском заливе). Грубо говоря, если котировки Brent падают ниже 40 долл. за баррель, рентабельность большинства сланцево-нефтяных скважин уходит в минус. Потребителям в США стает выгоднее покупать импортное сырье. Впрочем, Дональд Трамп недавно пригрозил, что в случае необходимости может ввести импортные пошлины на нефть, чтобы поддержать отечественного производителя.
Тем не менее, уже очевидно, что консервации скважин и даже банкротств в этом секторе не избежать. В начале апреля первой ласточкой стало заявление о начале процедуры банкротства одного из старожилов отрасли – компании Whiting Petroleum. У большинства других акции серьезно подешевели, иногда на 30-50%. Большинство уже сообщило о сокращении буровых работ. 7 апреля Министерство энергетики США опубликовало прогноз, что в 2020 г. производство нефти в стране упадет более чем на 1 млн. баррелей в сутки. У самих участников отрасли ожидания еще хуже – минус 2 млн. баррелей с лишним. И такое падение, которое уже наблюдается, дает аргументы Белому Дому заявлять, что неформально США и так уже участвуют в глобальном сокращении добычи. Однако в отличие от российской “нефтянки” американская имеет одно серьезное преимущество. У сланцевых проектов очень короткое инвестиционное плечо, поэтому отрасль сумеет восстановиться в считанные месяцы, если только цены на сырье вернутся на приемлемый уровень.
Интересы Саудовской Аравии. У Саудовской Аравии в свою очередь себестоимость добычи нефти считается самой низкой в мире. Поэтому она лучше всех готова вести длинную войну на истощение с государствами-конкурентами, если это понадобится. Поэтому в ответ на отказ России принимать участие в коллективном мартовском сокращении добычи Аравия ответила выбросом на перенасыщенный рынок еще 2,5 млн. баррелей в день. Да, это обвалило рынок, но заодно поколебало и финансовые позиции арабских конкурентов. Примечательно, что за последний месяц суверенный инвестиционный фонд Саудовской Аравии (PIF) потратил 1 млрд. долл. на скупку подешевевших акций глобальных нефтяных компаний – Shell, Total, Eni и др. Во-вторых, мартовский выброс усилил позиции саудитов на апрельских переговорах. Они все же настояли на том, чтобы свою квоту урезать от максимума добычи в апреле. Таким образом, если 9 апреля Саудовская Аравия согласилась снизить добычу на 2,4 млн. баррелей в сутки, то это означает, что она просто вернулась к объемам, имевшим место на начало года. Тогда как Россия, взяв на себя аналогичные обязательства, будет добывать на 1,8 млн. баррелей меньше, чем в начале 2020-го.
Поэтому конференцию от 9 апреля можно считать тактической победой Саудовской Аравии. И более быстрой. Ведь затяжная война на истощение конкурентов потенциально грозила развалом OPEC. Ее не вынесли бы не только россияне, но и так называемая “слабая шестерка” картеля и ее сателлитов – Иран, Ирак, Алжир, Ливия, Ангола и Венесуэла. Кроме того, на Аравию все больше начинали давить Штаты. Вплоть до намеков, что если там будут слишком неуступчивы в сдерживании нефтяных цен, то США могут убрать свои базы с территории страны, включительно с системами противовоздушной обороны. Поэтому в королевстве решили прекратить заливать рынок дешевым сырьем, ведь по большому счету они все равно выйдут из кризиса с меньшими потерями, чем кто-либо из нефтеэкспортеров. А может, и в выигрыше. (Ярослав Ярош, МинПром/Энергетика Украины и мира)