Гендиректор сети АЗС Glusco Борис Ганджа об акционере АЗС Нисане Моисееве, его связи с Виктором Медведчуком и потерях от простоя.
11 марта сотрудники СБУ, ГПУ и ГФС провели массовый рейд по 105 АЗС сети, семи нефтебазах и 13 офисах компании Glusco.
Ее подозревают в уклонении от уплаты налогов, контрабанде и производстве/сбыте некачественных нефтепродуктов. Ущерб государству СБУ и ГФС оценивают в 240 млн. грн.
Уже неделю все ее нефтебазы заблокированы, а колонки с бензином и дизелем – опечатаны. Glusco продолжает торговать только автогазом и продуктами питания: кофе, хот-доги и т. д. Убытки от остановки сети в компании оценивают в 2 млн. грн. в день.
16 марта гендиректор Glusco Борис Ганджа дал небольшую пресс-конференцию, назвав действия силовиков давлением на бизнес и политическим преследованием друзей Виктора Медведчука – пророссийского политика, друга акционера Glusco Нисана Моисеева.
После пресс-конференции Ганджа в блиц-режиме ответил на вопросы корреспондента LIGA.net.
Об остановке бизнеса
– В каком режиме сейчас работает сеть АЗС Glusco?
– На наших АЗС мы продаем пока только сжиженный газ и сопутствующие товары. Бензины и дизель остаются заблокированными уже седьмой день. Все наши нефтебазы закрыты и опечатаны. У нас есть к ним доступ, но использовать их мы не можем.
– Откуда вас сжиженный газ, если нефтебазы стоят?
– Мы арендуем ГНС (газонаполнительные станции. – Ред.). У правоохранительных органов претензия только к дизелю и бензину. Претензий к LPG у них нет, поэтому мы спокойно можем продавать сжиженный газ – как в рознице, так и в опте.
Возможно, в апреле нам придется приостановить продажу автогаза в опте, если работа наших АЗС останется заблокированной.
– Сеть Glusco правоохранители подозревают в контрабанде и неуплате налогов. Вы называете их обвинения абсурдными, политическими и говорите, что причина – расследование против сторонней компании “Альтернатив Энерджи Сорсес”. Откуда эта информация? В пресс-релизах силовых ведомств эта компания не упоминается.
– Я понятия не имею, что это за компания, я о ней узнал только из криминального дела, с которым к нам пришли силовики. Мы ее не контролируем и не поддерживаем с ней связь. Я с твердостью могу заявить, что у нас не было с ней никаких хозяйственных взаимоотношений.
– Этой компании принадлежит нефтеперерабатывающий завод в Мерефе. Вы не покупаете у него топливо?
– Я даже не знаю, где этот завод находится. Мы у него ничего не покупаем и не покупали. Сейчас пытаемся попасть к президенту (Владимиру Зеленскому. – Ред.) с просьбой вмешаться и остановить давление на бизнес. Glusco – это украинская компания. Мы не прячемся и не уходим из страны. Мы готовы ответить на любые вопросы. Дайте нам возможность работать.
– Откуда у вас топливо?
– У нас три главных поставщика – Orlen (Литва), Мозырь (Беларусь) и Башнефть (Россия).
– У Proton Energy и Wexler Group не покупаете?
– Покупаем. Но поверьте: они не одни поставляют нефтепродукты из России в Украину. Есть еще Лукойл и другие заводы. И мы далеко не единственные покупатели российского топлива. Его продают практически во всех известных сетях АЗК Украины.
– В феврале суд арестовал нефтепродуктопровод “Самара-Западное направление”, который принадлежал компании “ПрикарпатЗападтранс”. Говорят, в нем осталось топлива на $75 млн. Ваше топливо там есть?
– Нет. Нашего дизеля в этом нефтепроводе не было и Glusco к нему не имеет никакого отношения. Мы, как и все участники рынка, покупали дизель из этой “трубы” на нефтебазе в Новоград-Волынском.
Покупали меньше всех, потому что покупать только там нам было экономически не интересно. Наши станции находятся в основном в Центральной и Южной Украине: Киев, Днепр, Николаев, Херсон. Основные клиенты этой “трубы” – станции Западной Украины. А у нас там всего пять АЗС.
– Почему, на ваш взгляд, СБУ, ГФС и ГПУ заинтересовались работой Glusco именно сейчас? Это связано с санкциями по отношению к бизнесу, близкому к Виктору Медведчуку, или атака конкурентов?
– Очевидно, что есть команда “фас”. Возможно, конкурентам наша остановка тоже будет выгодна. Но Glusco – это не Медведчук. Это Нисан Моисеев. А какие к нему могут быть претензии? То, что есть видео, как в он в 2016 году общался с Медведчуком? Это ни о чем не говорит.
Насколько я понимаю, со стороны государства к Нисану Моисееву нет никаких претензий. Поэтому для меня остается загадкой, почему у государства такое отношение к его компании.
Интересно, что среди наших клиентов есть также СБУ и никаких претензий к качеству нашего топлива у них до этого не было.
– Была информация, что во время обысков 11 марта между сотрудниками СБУ и Glusco произошла стычка. Можете рассказать, что тогда происходило на нефтебазах, офисах и АЗС сети?
– Это не было маски-шоу. Сотрудники правоохранительных органов вели себя достаточно корректно. Они изъяли наши компьютеры, опечатали колонки. Что они хотели найти, я не понимаю.
Думаю, что эти обыски – чистая формальность, чтобы потом вызвать на допрос. Конечно, были случаи, когда кого-то положили на пол и разбили телефон. Но на 95% обыск проходил корректно.
– По вашей оценке, сеть АЗС Glusco из-за приостановки работы получает по 2 млн. грн. убытка в день. Какой у вас запас прочности и когда может закончиться эта история?
– У нас точно есть запас прочности. Но тут вопрос в другом: готов ли акционер дожидаться финиша и тратить свои деньги на поддержку АЗС?
Пока что вопрос о закрытии сети не стоит. У акционера есть четкая позиция: ждем, продолжаем работать и готовимся к судам. Как долго он готов ждать, мне неизвестно.
Но он не исключает, что в будущем может свернуть свой бизнес в Украине.
О мести, Медведчуке и возможном дефиците дизеля
– Какой финансовый результат у Glusco за 2020 год?
– Могу сказать, что он позитивный, учитывая коронавирус и пандемию. За январь 2021-го мы получили $600 000 убытка. Но у нас все январи и феврали плохие: падает реализация, растут затраты и т.д. Эти минусы мы перекрываем доходами следующих месяцев.
– Какую долю розничного рынка нефтепродуктов занимает Glusco?
– От 3 до 5%. Мы не монополисты. Каждый месяц в среднем мы продаем около 20 млн. литров нефтепродуктов. Наш максимум случился в 2020 году – 26 млн. литров за месяц.
– Вы сказали, что перед вами стоит задача идти в суд. Это будет международный арбитраж или суды Украины?
– Может быть все что угодно. Для нас это был шок. Мы не были готовы к блокировке работы АЗС. Если бы мы знали, что так будет, оставили бы наши нефтебазы пустыми. А так, у нас склады забиты дизелем и бензином, который мы купили, но не можем продать. А у нас на счету каждая копейка. Один зарплатный фонд в Glusco – 40 млн. грн. в месяц.
– Почему? Вас не насторожили последние санкции? СНБО закрыл четыре телеканала, арестовал трубопровод ПрикарпатЗападтранс, ввел санкции против Медведчука и Тараса Козака.
– А какое мы имеем к этому отношение? Действия силовиков стали неожиданностью даже для самого Моисеева. Он до последнего не верил, что так произойдет.
Медведчука вообще нет в Glusco. Я как руководитель это знаю точно. Нисан Моисеев – единственный акционер сети заправок Glusco.
– В одном из интервью вы сказали, что сетью АЗС Glusco управляют две компании – Wexler Group и Unimex. Что это значит?
– Я об этом сказал в первый день пребывания на своей должности в 2019 году. На сегодняшний день эта информация неактуальна.
Первые два-три месяца мы пытались реализовать эту концепцию, но потом пути этих компаний разошлись, и сегодня Glusco занимаемся только я и Нисан Моисеев.
Wexler в какое-то время хотел купить Glusco. У них не хватило денег, и эта идея умерла.
– В свете последних событий в экспертной среде снова начались разговоры, что инвестор Glusco из Швейцарии – прикрытие, а настоящим акционером компании остается Роснефть. Можете это прокомментировать?
– Как это вообще можно комментировать? Если бы они знали, как много усилий Нисан вложил в Glusco и развитие трейдинга в Украине. До моего назначения он два года жил в Украине и фактически управлял этой компанией. Зачем говорить и писать такие глупости?
– Моисеев принимает участие в управлении Glusco?
– Где-то 2-3 раза в месяц мы обсуждаем работу сети. В основном компанией занимаюсь я. До моего назначения он фактически управлял этой компанией и жил в Украине.
Что мне нравится, так это то, что у меня есть возможность принимать решения самостоятельно и никто не мешает мне работать.
Одно из условий, при котором я начал работать, – никаких дивидендов акционеру, пока не реструктуризируем АЗС.
С 2019 года мы инвестировали в развитие по 300 млн. грн. в год, обновив большую часть наших заправок.
– Моисеев уже отреагировал на блокировку работы сети. Его компания Proton Energy заявила об остановке поставок дизеля и автогаза из России в Украину уже с 1 апреля. Что в таком случае будет с рынком: нам грозит дефицит нефтепродуктов в период посевной и насколько в таком случае могут подскочить цены?
– Я думаю, что у Нисана Моисеева не стоит задача вызвать дефицит нефтепродуктов. Это ответ на действия власти.
Возможно, первый месяц будут какие-то сложности с нефтепродуктами, но если смотреть глобально – все будет хорошо.
– Кто принимал решение остановить поставки в Украину – лично Моисеев или так решили в Роснефти? Она – эксклюзивный поставщик нефтепродуктов для Proton Energy?
– А кто поставляет в Украину нефтепродукты – Proton Energy или Роснефть? Это было решение Моисеева. Поверьте, если бы Россия захотела создать в Украине дефицит нефтепродуктов – она бы создала.
Мы очень сильно зависим от нее в части энергоресурсов. Мое ощущение – вместо Proton (от Роснефти. – Ред.) сюда зайдет другой поставщик.
Украинский рынок нефтепродуктов – премиальный, поэтому многие трейдеры хотят поставлять сюда топливо. (Enkorr.ua/Энергетика Украины и мира)
