Большинство международных финансовых организаций осознало минусы финансирования деятельности, связанной с угольной промышленностью, для долгосрочного бизнеса, сказал исполнительный директор Форума НПО по АБР (Азиатский банк развития) Райан Хасан.
В мае 2021 года АБР в своем проекте энергетической политики объявил, что не будет финансировать деятельность по разведке, бурению или добыче угля, нефти и природного газа, новые угольные месторождения или любые объекты, связанные с угольной промышленностью.
По словам Хасана, Форум НПО по АБР поддерживает решение банка не финансировать добычу угля, разведку нефтяных и газовых месторождений.
“Я бы хотел, чтобы это решение было принято пять лет назад. Как известно, АБР в 1964-2012 годах был одной из крупнейших структур мира, финансирующих проекты, связанные с углем. Он строил ТЭС на угле в Южной Азии, Юго-Восточной Азии, на Филиппинах. Уголь составлял большую часть инвестиционного портфеля АБР”, – сказал он.
Исполнительный директор структуры отметил, что в 2013 г. АБР профинансировал один из самых неоднозначных проектов банка – ТЭС на угле Tata Mundra в Индии.
“Это угольный проект, финансируемый в сотрудничестве с Международной финансовой корпорацией (МФК). И этот конкретный проект привел к перемещению более тысячи рыбаков в Индии. Река рядом с угольной электростанцией была сильно загрязнена, и погибло очень много рыбы. Помимо воздействия на воду, электростанция также способствовала серьезному выбросу угольной золы и загрязнению воздуха, это был действительно ужасно разрушительный проект”, – сказал Хасан.
По его словам, позже местные рыбаки с помощью организаций гражданского общества подали иск против МФК в суды США, и группа Всемирного банка была допрошена по поводу этой угольной электростанции. В иске был поднят вопрос, должны ли международные финансовые институты, такие как IFC, оставаться защищенными от действия национального законодательства, особенно в случае причинения непоправимого вреда.
“Сам АБР столкнулся с официальной жалобой, поданной рыбаками, с требованием компенсации за потерю средств к существованию и ущерб окружающей среде. Об этом писали все СМИ, это был ужасный проект”, – отметил Хасан.
Таким образом, АБР получил много негативных отзывов из-за угольного проекта Tata Mundra, и проект Visayas Baseload Coal на Филиппинах также обвинялся в аналогичном ущербе местному населению. В результате АБР пришел к пониманию, что угольные проекты вызывают неоднозначную реакцию общества, сказал он.
“Несмотря на то, что это была их собственная политика, последним угольным проектом, который они финансировали, была электростанция Джамшоро в Пакистане в 2014 г. Таким образом, в течение последних семи лет АБР не финансировал проекты угольных электростанций”, – сказал Хасан.
Он отметил, что проекты угольных электростанций все еще финансируются, но в основном финансирование идет из Китая.
“Есть японские угольные электростанции, корейские электростанции. Но многосторонние банки развития, думаю, осознали, что возобновляемые источники энергии становятся все более и более конкурентоспособными. Финансисты начали понимать, что уголь – гораздо более дорогая проблема, чем это было раньше. Итак, на данный момент АБР, как и большинство международных финансовых организаций, осознал, насколько плох уголь для долгосрочного бизнеса, поскольку будущее за возобновляемой энергией. Уголь “умирает”, и АБР хочет от него избавиться”, – отметил Хасан.
Отвечая на вопрос о том, что еще могут сделать банки развития для защиты окружающей среды, он подчеркнул, что в настоящее время самыми большими экологическими проблемами являются загрязнение диоксидом и выбросы парниковых газов.
Во-вторых, крупные инфраструктурные проекты банков развития, таких как АБР и АБИИ, оказали сильное негативное влияние на экосистемы и средства к существованию местных сообществ, сказал исполнительный директор.
Помимо слабой реализации экологических и социальных гарантий, АБР также причастен к усилению климатических изменений в связи с увеличением выбросов парниковых газов, отметил он.
“Итак, с одной стороны, у вас есть метан, который является большим загрязнителем, а с другой – углекислый газ, также являющийся большим загрязнителем. Это продукты сжигания ископаемого топлива, и АБР поддерживает строительство не только ТЭС на угле и газе, но и трубопроводов, которые приводят к дополнительным выбросам. Банк также реализует проекты по сжиганию мусора. Это означает, что они сжигают пластиковые отходы для производства электроэнергии, и при этом в атмосферу выбрасываются вредные химические вещества”, – сказал Хасан.
Если АБР, будучи банком развития, намерен усилить меры по защитите окружающей среды, то, во-первых, он должен внедрить стандарты эффективности выбросов (EPS), а, во-вторых, проводить сильную экологическую и социальную политику, отметил исполнительный директор.
“В соответствии с EPS, банк не будет финансировать проекты, реализация которых сопровождается выбросами вредных газов сверх определенного лимита. Но каков будет этот лимит? Думаю, это хороший вопрос”, – сказал Хасан.
В качестве примера он привел недавнее принятие Европейским банком развития новой энергетической политики.
“В прошлом году банк принял новую энергетическую политику, в соответствии с которой установил норму выбросов на уровне 250 граммов углекислого газа на киловатт-час произведенной электроэнергии. И если вы сделаете это, то практически полностью ликвидируете финансирование газовой и угольной сферы. Я не говорю о том, что АБР должен установить такой же лимит. Я бы хотел, чтобы банк установил лимит в 200 граммов углекислого газа на киловатт-час произведенной электроэнергии или еще меньше. Но общая идея заключается в том, чтобы АБР резко сократил выбросы парниковых газов в своих проектах. Таким образом, не будет нарушаться Парижское соглашение по климату, а наша планета перестанет разогреваться”, – сказал Хасан. (Trend/Энергетика Украины и мира)
