Снижение инвестиционной привлекательности “зеленой” энергетики можно экстраполировать на экономику в целом, ведь ухудшение условий для ведения бизнеса в сфере ВИЭ влияет на инвестиционный климат в целом. Более того, состояние дел на рынке электроэнергии с его многолетним и многомиллиардным субсидированием создает значительное влияние на все отрасли экономики.
Непрогнозируемые шаги государства по отношению к компаниям, которые инвестируют свои средства в ВИЭ, заставляют бизнес также прибегать к более резким высказываниям в адрес чиновников.
В частности, оценку государственной политики на рынке электроэнергии и ее последствия для всей экономики в интервью для агентства ExPro дал инвестор в возобновляемые источники, соучредитель “Украинской ассоциации возобновляемой энергетики” Игорь Тынный. Он раскрыл свое отношение по вопросу субсидирования на рынке электроэнергии, проблем, с которыми сталкивается сектор ВИЭ после снижения “зеленых” тарифов, реальной оценки стоимости традиционной и новой энергетики, различий между кредитами от европейских и украинских банков и других вопросов.
– Как вы оцениваете текущую ситуацию в секторе ВИЭ, долговую нагрузку и инвестиционный климат в целом?
– Давайте начнем сначала. Я человек экономического подхода, бывший преподаватель в университете. Я привык все же все сначала раскладывать на атомы, чтобы не было недоразумений.
Во-первых, специфика электроэнергетики заключается в том, что люди получают услугу, производство которой от них очень отдаленное. Когда вы потребляете киловатт-часа, они у вас бы безличные, вы не чувствуете качество этой услуги. Вот, например, когда вы приходите в ресторан и вам что-то не понравилось, вы голосуете ногами – идете оттуда и больше не возвращаетесь. С электроэнергетикой получается такая ситуация, что люди не осознают, каким образом именно произведен этот киловатт-час. Люди также не замечают побочных эффектов от производства электроэнергии. Рано или поздно мы платим за все побочные эффекты, через налоги и другие вещи.
Нам не повезло, это правительство – очень близорукий, и предыдущий был такой же. Дело в том, что де-факто строительство любого объекта – завода, электростанции, это процесс, который длится от 3 до 10 лет. Соответственно, то, что вы делаете сейчас, повлияет на дальнейшие действия через много лет. Нам очень часто говорят, что во времена правительства Януковича мы выбрали модель, где стимулировалось производство электроэнергии из ВИЭ исключительное исключительно через тариф.
Поэтому, тот факт, что стимулирование, которое идет исключительное через тариф, для людей неприемлемо – это “жаба давит”, потому что кому платят по более высокой цене. Во многих странах сделали по-другому, стимулирование идет через, например, компенсацию части капитальных вложений, вам сразу компенсируют по налогам часть CAPEX, чтобы проект имел быструю окупаемость. Или делают дешевле подключения к электросети, или бесплатно выделяют землю, или помогают присоединить инфраструктуру. У нас же это было совершенно не так. С этого надо начать, это очень важно.
– Какова наша специфика в этом вопросе?
– У нас было так:
Ты должен самостоятельно оформить землю, с чем связана очень сильная коррупция. Кто вам говорит, что это делается без коррупции – врет!
Вам надо было присоединиться самостоятельно к электросетям и столкнуться с огромной коррупцией при этом, заплатив владельцам частных облэнерго официально или неофициально огромные деньги.
Вам нужно самостоятельно решать проблемы с местной общиной, мы все имеем договоры социальной нагрузки и платим достаточно высокую арендную плату.
Ну и, кроме того, у нас в стране очень дорогой ссудный капитал. Я когда-то делал такой расчет: если вы строите технологически самый проект, солнечную электростанцию, то примерно 45% денежного потока, что вам платят по “зеленому” тарифу, возвращалось государству в тот же первый год, в виде различных налогов и в виде процентов по кредитам, которые вы платили государственным банкам.
Соответственно, тариф выше, но и доходы государственного бюджета являются существенными.
Стоит отметить, что есть настоящая стоимость электрической энергии, а есть тарифообразование. К сожалению, в нашей стране, эти вещи совершенно не взаимосвязаны между собой. Как должно происходить тарифообразование. В переходных положениях закона “О рынке электроэнергии”, которые были проголосованы несколько лет назад, прямо записано, что у нас запрещается перекрестное субсидирование в электроэнергетике. Мы тогда все думали, что если это будет проголосован при предыдущей власти, этой власти будет легче, ведь это действующий закон, они его унаследовали. Но на самом деле нет. У нас тотально вся энергетика погрязла в перекрестном субсидировании, которое меняется в ручном режиме. Субсидируют всех – вас, меня, крупных металлургов, вроде Пинчука и Коломойского. И все это за счет налогоплательщиков. То есть, в одном месте, без разрешения забирают наши деньги, в другом месте – отдают.
– А по “зеленой” энергетике?
– Нужно понять, в чем истинная цена электроэнергии. Каким образом НКРЭКУ должна была бы устанавливать тарифы? Во-первых, вообще без оглядки на вымышленную социальную справедливость и политическую целесообразность от Офиса Президента. А оглядываясь на то, какие объекты нужно построить, которые надо выводить из эксплуатации, на наличие и цену топлива, эксплуатацию этих объектов, безопасность. Также, НКРЭКУ может нормировать рентабельность инвесторов. Вот так должен действовать независимый регулятор, такой как Антимонопольный комитет, Комиссия по ценным бумагам и НКРЭКУ.
Что происходит сейчас? Каждый раз, когда мы задаем вопрос в НКРЭКУ, нам отвечают: “Так, а что? Нам же сказали в Офисе президента, нам сказали в Кабмине…”. Тем самым, они признают, что они – никто, они – зависимые. Более того, законом Украины НКРЭКУ временно подчинили Кабинету министров, из-за чего лично премьер несет ответственность, он не может показывать на Офис президента. Порядочный человек бы указала, что это ее решение и не слушала бы Офис президента.
Настоящая цена рассчитывается по показателю LCOE (ред. – Levelized cost of energy, усредненная стоимость электроэнергии). Он должен быть подсчитан для каждого из видов энергии, как возобновляемых, так и традиционных. Например, для угольной энергетики, цена каждой киловатт-часа составляет, по моим расчетам, 10 евроцентов/кВт-ч, но оборудование является изношено, оно везде в мире запрещается, к нам уже идет повышение налог на CO2. Кроме того, эти объекты почти все приватизированы и владельцы не строились, поэтому им можно установить предельный срок эксплуатации, сказать, когда им закрыться. Поэтому, необходимо им установить тариф, который позволял владельцам бы только окупить станции, без всякого прибыли.
Если же станция построена недавно, хотя у нас таковых нет, то даже регулятор или правительство может предлагать компенсацию за закрытия такого объекта, но ни в коем случае не стимулировать работать дольше. Почему так? Потому что цена уже очень высокая, и для общества возникают дополнительные экстерналии – загрязнение воздуха, непонятно что делать с шахтами и золоотвалами и так далее. Кроме того, посмотрите сейчас на цену газа, она достигла 15-летнего максимума. А что будет дальше, сейчас нас россияне начнут воспитывать своим Северным потоком-2, и газ станет еще больше удавкой, чем было раньше.
По “зеленой” энергетики – я против того, чтобы мы ее рассматривали как “зеленую”. Давайте ее рассматривать просто как новую. Есть старая энергетика, есть новая энергетика.
Кто-то хочет построить новую газовую электростанцию, я бы не прочь сейчас построить газопоршневую или газотурбинную станцию. В этом есть смысл. Каким образом меня простимулировать? Во-первых, я должен знать, что моя инвестиция защищена, что этот объект будет работать определенный промежуток времени или по заранее определенной цене, или он будет попадать в рынок и его будут принудительно выключать. Первое, что нужно нам – это стабильность. А все, что делало наше правительство за последнее время – это антистабильность.
Это колхозный экономист, преступник, он когда-то сядет в тюрьму. Худшее, что вы можете делать, это каждые 5 минут менять свое поведение. В Украине так относятся к любым инвесторов в последние годы.
С момента, как заработала первая в мире биржа, мы живем в экономике ожиданий. На бирже, 99% торговли – это фикция, она не сопровождается реальными поставками товаров. Торговля происходит в режиме ожидания того, что произойдет. Например, ожидается, что будет плохой урожай, и цены на продукты взлетают уже сейчас. Может прогноз и не сбудется, а цена уже выросла. Именно поэтому эти все люди, которые работают на днепропетровское металлургическое лобби, уже начали кричать, что “зеленая” энергетика плохая. Они заинтересованы в том, чтобы страна была в изоляции и оставалась вне мира, оставалась вне европейского рынка. Поэтому все заявления – это не какая-то шалость, это заранее спланированное преступление.
Возвращаясь к тарифам, вы хотите, чтобы инвестор построил любую электростанцию, вы знаете LCOE и хотите, чтобы в это инвестировали. Вы должны дать банкам финансовые гарантии. Раньше это определялось фиксировано через “зеленый” тариф. Я не считаю, что он был сверхприбыльный, потому что не так много и построили. Инвесторов в мелкую возобновляемую энергетику около 30000, в большую – несколько сотен.
Теперь нам уже 2 года обещают перейти к аукционам, но они же к ним не перейдут. Эти аукционы не состоятся и их объявляют том, что инвесторов “кинули”. Более того, аукционы не дадут низкой цены. Основной закон микроэкономики очень прост: “Прибыль пропорциональна риску”. Если инвесторов бросили, то риски высоки. При таких условиях, низкий тариф – невозможен.
Во-вторых, каким образом сделать дешевые тарифы? Помните, я говорил, что с построенной СЭС 44-45% сгенерированных средств шло в бюджет государства в первый же год, это налоги и проценты госбанкам.
– В каких финансовых учреждениях вы кредитуемы?
– Я кредитовался в ЕБРР, немножко кредитовался в NEFCO и в двух украинских банках – “Укргазбанка” и “Укрэксимбанк”. У нас в стране не существует проектного финансирования, у нас оно запрещено. В Украине есть только сберегательное финансирования. Если вы хотите взять кредит для построения завода, электростанции, вы должны предоставить собственное личное обеспечение и залог с коэффициентом 120-150% от того, что хотите. Это само по себе уже исключает 90% всех проектов.
Но проектное финансирование разрешено за пределами Украины. Например, я клиентом ЕБРР, там я могу взять проектное финансирование.
– Чем принципиально отличается кредитование европейских банков от украинских?
– Европейский банк анализирует жизнеспособность проекта, его полностью проверяет. Надо подписать с банком соглашение, доплатить консультантам. Банк нанимает независимых экспертов, независимого эколога, который проверит правильное получение разрешения, или независимую инженерную компанию для проверки стоимости строительства, и правильно все будет работать. Они делают двойную экспертизу вашего проекта и подписывают соглашение. В этом случае не нужно никакого залога, вы просто первым вносите свою долю, как правило, это 20-30% от стоимости проекта. Если проект стоит 20-30 млн. евро, то вы первым вносите 2-3 млн. евро и софинансируете всех консультантов.
И ключевое – на какой срок рассчитан этот кредит. Нельзя строить заводы или электростанции с кредитом меньше, чем на 15 лет. Соответственно, и теперь я построил свою электростанцию, я должен банку возвращать ежегодно только 1/15 от общей суммы кредита, потому что кредит на 15 лет. Я не беру высокую ставку и не закладывал свой собственный капитал, и чувствую себя относительно спокойно.
Другая модель – вы приходите в украинский государственный банк. В нем ставки выше и там нет проектного финансирования. Максимальный срок кредитования – 6 лет.
В этом случае, когда нам говорят, что мы жадные, потому что хотим высокий “зеленый” тариф, то это абсурд.
В разговорах с премьер-министром я говорю: “Не хочет правительство нам продлить срок кредитов? До 10 лет. И снизить ставку “. Для нас это же менее выгодно экономически, мы будем платить больше процентами. А если нам оставляют кредиты на 5-6 лет и более Национальный банк не позволяет, то нам нужна гарантия покрытия. А тариф снижают в одностороннем порядке, то это грабеж, без разговоров.
– То есть, европейские банки проверяют ваш проект с независимыми экспертами, приходят к убеждению в том, что вы будете иметь выручку из года в год, а украинские – ничего не проверяют?
– Проверяют, но поверхностно. Им главное, чтобы предоставили залог и личное поручительство.
– Они не берут на себя риски проверки проектов?
– По законодательству они обязаны проверять. Есть такая профессия – сюрвейер, он проверяет целесообразность при строительстве использованных средств. Однако как человек, который кредитовался и там, и здесь, могу сказать, что детальность и сложность проверки отличается в 10 раз.
Если еще говорить о цене, из чего состоит весь тариф, у нас есть замечательный бизнес – облэнерго. Это естественная монополия, ее рентабельность регулируется. Я поддерживаю RAB-тариф, это правильный путь. Но вопрос – сколько, благодаря ему, дают зарабатывать. Давайте откровенно, это абсолютная монополия. Каждый, кто присоединялся к сетям, заплатил 2 раза.
Очень выгодно быть владельцем облэнерго. Вы один раз купили такую компанию и больше в жизни вы ни во что не инвестируете. Ибо все ваши дальнейшие инвестиции закладываются в тариф текущего года. Хотите отремонтировать линии – вам повысят тариф. Хотите кого-то присоединить – это будет сделано за его счет, а у вас еще будет нормативная прибыль.
… Возвращаясь к нашему вопросу. Как должно быть? Сначала делается план, смотрят какие электростанции и степень их изношенности, какое потребление в каждом регионе. И определяют когда будут закрыты изношенные станции, потому что они морально, экологически и технологически устарели и где должны быть построены новые мощности. То есть, делается перспективный план.
Чем дальше производство электроэнергии находится от источника потребления, тем больше будут потери. Нам нужно стимулировать производство, например, к северу от Киева, то тогда правительство специально говорит: “В этом месте мы вам за свой счет делаем подъездные дороги, даем бесплатно землю, бесплатное присоединение”. Это очень просто, можно простимулировать облэнерго, сделать им небольшую компенсацию. Это называется адресная политика, правительство проводит аукцион на конкретную местность, и там дальше можно строить СЭС, ВЭС, станции на биомассе.
Вот, например, у меня есть партнеры в северной Италии. В этом регионе они 1 ГВт мощностей на станциях на биомассе получают по аграрным отходов. А Украина – аграрная страна, а у нас всего пару примеров таких станций, например в МХП. А это для страны должно было быть вау-эффект – не нужно покупать газ, не надо балансировать энергосистему. Но в правительстве не могут ничего сделать. В течение последних полутора лет чиновники служили другой цели.
Люди у власти умеют разрушать. Для того, чтобы происходили конкурентные торги, нужно выполнять предварительно согласованные договоры, не бросать инвесторов по 3-4 раза в год, сделать реформу судебной системы, ввести проектное финансирование вместо ссудного.
А что было у нас? Вот за прошлый год в моих компаниях было более 100 проверок, и это в “ковидний” год, было открыто 12 уголовных дел от СБУ. Инвестиционный климат? Мы только достраиваем, что начали, потому что просто не можем не достроить. Если есть какие-то новые проекты в стране – это, скорее всего, будут новые проекты иностранный корпораций, которые еще не попадали в страну.
– То есть, по вашей идеологии, “зеленый” тариф – это тариф на новую энергетику, и, соответственно, он высокий, потому что у нас высокие риски?
– Это первая причина из трех. Вторая причина – тарифы на традиционную энергетику очень занижены. Без нашего разрешения, правительство и НКРЭКУ субсидируют традиционную энергетику через бюджет и налоги. А в ВИЭ субсидий никаких не было. За годы независимости Украины из государственного бюджета на шахты было выделено прямых субсидий на сумму примерно $11 млрд. Предположим, что половина этой суммы относится к стимулированию коксующегося угля для металлургии, но половина – для энергетического. Также, у нас всегда дотировались перевозки этого угля “Укрзализныцей”. Также, есть государственные компании, которые время от времени получают убытки.
Все украинские государственные компания являются убыточными, никогда такого не было, чтобы какая-то компания была прибыльной 3 года подряд. Откуда потом берутся деньги на покрытие этих убытков? Без нашего разрешения их берут из бюджета. В прошлом году “Укрэнерго” получило убыток в $1 млрд. в год, “Центрэнерго” и “Энергоатом” получили убытки в миллиарды гривен. Это будет погашен за счет чего? За счет евробондов, которые просто являются отсрочкой, за ними еще надо платить проценты. Это все будет погашен из наших с вами налогов. Я утверждаю, что правительство и НКРЭКУ заранее устанавливает искусственно заниженные тарифы на все виды электроэнергии, покрывая убытки всех энергокомпаний за счет прямых субсидий из государственного бюджета. И это происходит годами. Это и есть наиболее вопиющая несправедливость. Если бы все эти компании были приватизированы года назад и были самостоятельными, платили бы налоги.
Давайте посмотрим на “Энергоатом”. Эта же компания является монополистом, никто у нас в стране больше не производит атомную энергию. В Киеве работает 4 институты, имеющие отношение к атомной энергетике, в них работает пару тысяч человек – это огромные расходы. А это никому не нужно, кроме “Энергоатома”. Но почему-то это финансируется отдельно из бюджета. Есть учебные центры, является государственная корпорация “Радон” по хранению отработанных ядерных отходов. И это все финансируется из государственного бюджета, а не за счет “Энергоатома”. У нас есть “Восточный горно-обогатительный комбинат”, который производит урановый концентрат – все из бюджета.
Десятилетиями тарифы на электрическую энергию искусственно сдерживались, но мы говорим, что это субсидии, а еще кроме субсидий, есть отсроченные расходы – это расходы на амортизацию, которые нужно было бы накапливать в фонд на вывод из эксплуатации или замену существующего оборудования.
Когда мы начали создавать новую энергетику, было две компании – государство как корпорация и большая частная компания ДТЭК, два года назад они суммарно производили 97% электроэнергии в стране. “Зеленые” увеличивают свою долю ежегодно, поэтому, доля государства и ДТЭК в этом году снизится до 89-90%. Вот доля моей компании составляет 2% в возобновляемой энергетике, а в общем балансе это мизерные числа. Но нас таких компаний – сотни. И почему сейчас в этом мизерном проценте люди видят проблему. Но проблема же в остальном, что стареет, деградирует, ежегодно стоит все больше и больше денег, с искусственно заниженной стоимости.
Всю эту высшую математику простым гражданам почти невозможно понять. Есть значительно проще вещи.
Давайте поговорим о рынке электроэнергии уже в эпоху президента Зеленского и премьер-министра шныряли. У нас есть потребление электрической энергии. Вот, например, мой ресторан покупает электрическую энергию по цене выше, чем бы я находился в Варшаве. Хотя там покупательная способность значительно выше, чем в Украине. В ресторане будет выше себестоимость продукции и высокая цена. И то же самое происходит с нашей фармацевтикой, легкой промышленностью – со всеми видами бизнеса, которые платят сверхвысокую цену. Это так происходит двум причинам. Причина первая – у нас дома тариф ниже, чем стоимость передачи, нас дома всех субсидируют.
Но мы все разные. Вот я не бедный человек, так почему мне платят дома субсидию. Почему мой ресторан должен платить в 2-3 раза более высокую цену за электрическую энергию, чем я плачу дома. Чем эти киловатт-часа отличаются – желанием украсть и желанием победить в следующих выборах. В прошлом году средневзвешенная стоимость, по которой покупали на фиктивных преступных аукционах некоторые компании, вроде “Юнайтед Энерджи” и “НЭК” была 1,07-1,15 грн./кВт-ч, а дома мы потребляли по 1,68 грн./кВт-ч, а до первых 100 кВт еще ниже. А для остального бизнеса – цена очень высока. Но всего в конце платит потребитель, мы с вами платим. Если вы не доплатили дома, либо не доплатил крупный экспортер электроэнергии и получил сверхприбыль, вы это заплатите, покупая масло в магазине, заправляя свой автомобиль. Эта цена электрической энергии вкладывается в стоимость всех товаров и услуг. Все заплатят, но это несправедливо.
Справедливо это делать пропорционально вашему потреблению. Если бы цена была одинакова более-менее, то соответственно и люди были бы вынуждены экономить. Мы, наверное, единственная страна мира, кроме Венесуэлы, где идет жесткое субсидирования населения, но это целенаправленное преступление. На самом деле население от этого не выиграет.
Правильно было бы анализировать на примере чиновника. Представьте себе, что вы президент или министр энергетики, вы живете в здании и вас субсидируют относительно цены электрической энергии. Я думаю, что это будет где-то $300 в месяц. И насколько надо субсидировать какую-то бабушку-пенсионерку – это будет $10 в месяц. Но теперь представьте себе другую историю – цена выравнивается для населения, становится рыночной, поднимается примерно в 3 раза. Кто от этого получает сверхприбыль. Вспомним первый пункт – 90% электрической энергии – от государства и одного крупного игрока. И очень легко из унитарного компании “Энергоатом” взыскать дополнительные налоги в бюджет, и выплатить незащищенным слоям населения все это деньгами. Вот это настоящее ПСО. Но правительство не хочет делать настоящее финансовое ПСО. Это манипуляция. Есть еще одна старая истина – социалист в правительстве всегда приводит к беде.
Все технологически развитые страны, такие как Германия, Южная Корея, Япония, Скандинавия, не имеют субсидированных тарифов на электроэнергию для населения. Они считают это абсолютным злом. Они поняли, что все это субсидирование – это их средства, это недополученные доходы бюджета и перерасходованные деньги бюджета. Когда ты дома платишь высокую цену, но из этого платятся налоги. За счет последних тебе сделают дороги, все остальное. Там давно поняли, что “шара” – это всегда ловушка. Там, где тебе предлагают “слои”, значит, в другом месте без твоего разрешения твои деньги украдут.
Что происходит у нас? Вот последний аукцион на котором компания “Юнайтед Энерджи” выкупила на 4 месяца вперед нагрузки Ровенской АЭС. По моим расчетам, маржа на этой сделке составила около $220 млн. Когда нам говорят, что у нас прибыльные инвестиции в “зеленую” энергетику – это смешно. Наши станции далеко не окупились и с таким подходом, может, и не окупятся никогда. У меня ГЭС строились с окупаемостью 10-11 лет, может я эти деньги едва верну, но это не хорошая инвестиция.
Полтора миллиарда долларов с рынка исчезло в год. Это абсолютный преступление на совести Кабмина, который избрал одну монопольную биржу, разработал правила биржевой торговли, которые позволили манипуляции, не уступил менеджмент “Энергоатома” и “Центрэнерго”, который это продавал. Это все тотальные преступления на уровне Кабмина, НКРЭКУ, на который закрыли глаза все виды правоохранителей. С рынка украли полтора миллиарда, из которых 800 млн. – деньги возобновляемой энергетики и 600 млн. – деньги государственных энергокомпаний, убытки которых теперь покроются из государственного бюджета. А остальное все – для отвода глаз. Берете из этих денег, которые украдены, 15-20 млн. и бросают в медиа-машину, которая будет рассказывать какая дорога “зеленая” энергетика и так далее. Есть неопровержимые факты – в течение многих лет до прихода сегодняшней команды в электроэнергетике не было таких убытков, а сейчас – это миллиарды.
Неоспоримый факт, что все государственные компании, угольные шахты, “Центрэнерго”, которому упрекали кражами при прошлой власти, “Энергоатом”, “Укрэнерго” стали еще в 10 раз убыточными, чем те, которым они упрекали.
Третий бесспорный факт – прямые иностранные инвестиции стали отрицательными, они настолько упали, что отсюда забирают деньги. А если сюда кто-то и приходит, то приходит в совершенно новую сферу. Сейчас развивают концессию портов, я поддерживаю эту идею, но в остальных секторах? Вы видели, чтобы строился новый завод, во что? Стагнация!
Поэтому, средний гражданин, смотрит телеканалы вроде ICTV и “1 + 1”, которому днем и ночью вбивают в голову, что есть дорогая “зеленая” энергетика, почему-то считает, и что он за нее платит. На самом деле – нет. Он платит в цене товаров за традиционную, очень дорогую энергетику, существенно больше.
– Возвращаясь к вопросу о банках: какая, по вашему мнению, доля украинских банков в структуре кредитования “зеленых”?
– Среди украинских инвесторов государственные банки составили около 80%. Иностранные инвесторы не хотели кредитоваться в Украине, они искали другие источники за рубежом, я думаю – это половина.
– Насколько сложно украинским инвесторам получить доступ к зарубежному финансированию?
– Почти нереально. У нас ЕБРР финансирует на всю страну несколько десятков человек, вам нужно пройти личный integrity check, due diligence, что у вас порядочное происхождения капитала, что вы не является политически мотивированным, множество требований к проектированию, процедуры отвода земли. Это очень-очень сложно.
– Имеют украинские инвесторы доступ к кредитам коммерческих иностранных банков, не банкам развития?
– Гражданам Украины сейчас даже невозможно даже открыть счет в иностранном банке. Мы – страна третьего мира. Если мы говорим о компании, Украинский ООО вообще запрещается иметь счет за рубежом, мы очень зарегулирована страна. Более того, нам нужно получать индивидуальную лицензию на любую инвестицию за границу, у нас все зарегулировано. Мы с точки зрения экономической свободы абсолютно закрытой страной. В 2015 почистили банковскую систему, но при этом, почти все запретили.
Мы много раз пытались найти другие источники финансирования (кроме ЕБРР и украинских банков – ред.), Но обычно такая возможность предоставляется или таким крупным компаниям как ДТЭК (она может заинтересовать инвесторов за счет масштаба), или компании, в которой есть иностранные партнеры (тогда она не воспринимается банками как исключительно украинская компания).
Давайте также поговорим о валютной стабильности. Если посмотрите вокруг, 80% что вы увидите сделано за рубежом. Так же в электроэнергетике, 90% того, что мы покупаем – это импортное оборудование.
– У нас есть турбины, гидроагрегаты, трансформаторы, “Турбоатом”, “Электротяжмаш”…
– Посмотрите, куда они продают свою продукцию. Давайте так, для “зеленой” энергетики – это точно ноль. Я, пожалуй, единственный, кто покупал украинские турбины, но это – статистическая погрешность, очень мало. Почти все – импортное, поэтому для того, чтобы привлечь инвесторов, нам предложили тариф привязать к евро. За счет этого, люди поняли, которая будет окупаемость инвестиций, даже если будет девальвация.
– Инвестор уверен, что сможет купить иностранное оборудование.
– Именно так… Я скажу странную вещь. Представьте себе ребенка, у которого есть богатый отец, и она может не считать деньги, а может выписывать векселя, все записывать на папин счет. Такой ребенок ничем не ограничена, она будет жить фривольным жизнью, потом когда папы не станет, ему будет трудно в жизни.
Один из вариантов ценообразования на деньги – это привязка к иностранной валюте. Были примеры Балтийских стран: они сказали, что курс их валюты всегда равен одному евро или одному доллару, это означает, что когда правительство живет не по средствам, он не может напечатать больше денег, чтобы покрывать дефицит. Он должен прогнозировать бюджет без возможной опции эмиссии.
– Законом запрещено Нацбанку покрывать дефицит бюджета путем эмиссии гривны.
– Как тогда курс по одной гривне стал 27-28? У нас законом запрещено делать кросс-субсидирования на рынке электроэнергии. Подход, о котором я говорю, стимулировал бы нас жить по средствам. А так, мы занимаем, столько сколько нам дадут.
– Ваше мнение относительно выпуска “Укрэнерго” евробондов?
– Больше долгов, больше возвратов, больше случаев реструктуризации… Поэтому выпуск “зеленых” облигаций (НЭК “Укрэнерго” – ред.) – это хорошо, но откуда возьмутся деньги на погашение этих облигаций. Если вы стабилизируете рынок электроэнергии, будете выставлять честные тарифы и прекратите давать друзьям воровать деньги, то у нас появится много инструментов, в том числе и “зеленые” облигации. А если “зеленая” облигация – это просто инструмент отсрочить неминуемое банкротство, то я – против.
Смотрите, есть сильно больной пациент, он может умереть, ему пытаются рану просто закрыть пластырем. Надо вылечить суть болезни, а не пластырь наклеить. Вот, “Укрэнерго” – убытки 27 млрд. грн., они возникли не по их вине.
Что надо сделать, чтобы оздоровить энергетическую отрасль в Украине? Во-первых, надо никогда не звонить в НКРЭКУ, не копить в себе совещаний и позволить Нацкомиссии соответствии с законом и Кабмина самостоятельно устанавливать тарифы, потому что это вообще не является функцией Офиса президента. Им это может не нравиться, но это только так и работает в цивилизованной стране.
Поэтому, первое, надо сказать: “Это не мое дело!”. Однако, это фантастика, такого не произойдет. Поэтому, переходим ко второму пункту – ненаказанное зло порождает новое зло.
В течение 2020 г. – начале 2021 г. на рынке электроэнергии было украдено более $1 млрд. Ненаказанные не только те, кто украл, но и те, кто это допустили. Посмотрите на алгоритм ротации членов НКРЭКУ, указом президента в последние поставлены на ротацию те, кто отвечают за электроэнергетику – Валерий Тарасюк и Дмитрий Коваленко, который должен сидеть в тюрьме. Я ему каждый раз об этом напоминаю, он на меня злится и где-то в душе меня ненавидит. Но, именно этот человек отвечает за электроэнергетику и стоит последний в очереди, ведь именно с него начались все неплатежи. Он делал неверный прогноз генерации ВИЭ на 2020 г.
– Но прогнозы делает Минэнерго?
– Верно, Минэнерго дало правильный прогноз, а он дал на утверждение в 2 раза меньше прогноз и тариф “Укрэнерго” на 2020 был утвержден в 2 раза меньше, чем нужно. Мы по этому поводу инициировали уголовное дело, которое без движения лежит больше года.
– Если тариф на передачу поднять и учесть все потребности “зеленых”, тогда выступят против промышленники.
– Но регулятор должен быть независимым и определять справедливые тарифы.
Третий важный вопрос – это просветительская работа среди людей, к ним надо относиться, как к собственным детям. Вы их любите, но вы им не позволяете все, что угодно, вы их заставляете учиться. Ребенок хочет постоянно играет, ходить грязной, а вы ее учите чистить зубы, гигиене, далее, когда она становится взрослой – она получает выбор. Чем она взрослая, тем больше она есть выбор. Когда она маленькая, вы не признаете, что эта личность имеет право выбора.
У нас сейчас – с точностью до наоборот, вместо того, чтобы заставить людей, чтобы было как везде, ведь мы хотим идти в Европу, – мы этого не делаем. Есть общеевропейский подход – дома электроэнергия значительно дороже, чем для бизнеса, за счет этого у вас развивается рынок просьюмеров, энергосбережения. У нас же, если ты огромный дворец и тебя субсидируют на электроэнергию, зачем тебе ее сохранять, развивать энергосберегающие технологии.
Я сейчас строю объект с геотермальными насосами, мой партнер спрашивает, зачем я это делаю, ведь это пока экономически не целесообразно, я ему отвечаю: “Да не может быть всегда, когда будет справедливая цена”.
Следующий важный вопрос. Нам нужно строить высокоманевренных генерацию – это газопоршневые или газотурбинные станции, гидроаккумуляция и батареи. Что из этого должно и может построить государство, а должен и может сделать частный инвестор? Ответ всегда одинаков – государство. При этом Украина за 30 лет едва достроила подстанцию “Креминская”, несколько линий, чтобы разгрузить АЭС, дай нам Бог достроить одну ГАЭС. На большее государство вообще не способно.
– Почему? “Укргидроэнерго” активно строит Днестровскую ГАЭС.
– Да, они ускорили темпы строительства, но все равно – это очень, очень медленно. Нам нужно построить новую станцию – Каневская ГАЭС, на ее месте еще одну лопату никто не воткнул, десять лет ведут проектирования. Частный рынок уже бы это сделал и забыл. Теперь, когда нам по всей стране нужны газопоршневые, газотурбинные установки и аккумуляторы, мы говорим, что это может сделать государство. Не смешите! Никогда в жизни! Мы можем вспомнить лишь несколько фабрик и заводов, которые построила Украина за годы независимости. То есть, что-то новое может построить только частный бизнес, а почему он этого не делает? Потому что его “кинули” предыдущий раз.
Как было бы правильно? Например, нам бы сказали “Мы перестарались со строительством ВИЭ, поэтому мы снижают тарифы, но делаем вам послабления по срокам погашения долгов”. Определенную реструктуризацию сделали, но в пределах 6-7 лет, никто не дал длиннее кредиты. Но теперь нам нужно строить новую генерацию, например, биоэнергетику, газопоршневую генерацию. Зато, нас пытались обанкротить, а таких, как я кто (кто много болтал), еще и открыли уголовные дела.
– Вы упоминали о LCOE и заниженную цену на э/э от традиционной генерации. Можете, пожалуйста, подробнее раскрыть ваш взгляд?
– Надо посчитать LCOE для каждого вида генерации. Этот показатель рассчитывается в зависимости от периода жизни электростанции. Например, Одесская ТЭЦ – она уже давно умерла, но мы говорим, что пусть работает. В то же время, солнечная станция, ее срок работы составляет 30 или 40 лет, ветряка – 45 лет, ГЭС – 100 лет, АЭС – 60 лет (с удлинением).
Затем мы берем всю цену этой электрогенерации (начиная от исследований, оформление земельного участка, строительства города-спутника АЭС), ведь настоящая стоимость включает все CAPEX, если, например, крупная ГЭС – это и стоимость навсегда затопленной земли, шахта – это стоимость строительства и содержание шахтерского городка. Далее, вы берете стоимость эксплуатации и вывода из эксплуатации, сколько будет стоить это все разобрать и привести к примерно первоначальному состоянию. Когда вы узнаете всю стоимость и разделите ее на срок, вы получите стоимость 1 кВт-ч, это и есть LCOE – объективный показатель.
Далее регулятор устанавливать разные тарифы на разных этапах жизни проекта, учитывая LCOE. То есть регулятор будет, например, устанавливать более высокий тариф в начале проекта для достижения приемлемого для инвестора срока окупаемости, а дальше – уже ниже тариф. Именно такая ситуация с нами: нам сейчас дают высокий тариф, чтобы окупить инвестиции, заплатить банкам, но после этого – у нас, наверное, будет самый низкий тариф, поскольку у нас нет топлива, а в остальных оно есть. То есть через 8 лет, с 2030 г. моя электроэнергия будет самой дешевой на рынке.
В то же время наши чиновники, и тот же Герус говорят, что солнечные станции окупаются за 3 года.
А с рисками уменьшения тарифа, досрочного погашения кредита, уже выходит 9-10 лет, а теперь еще акциз введут.
Согласитесь, когда вы садитесь играть в карты с мошенником, то настроение у вас не очень… Поэтому, я думаю, что инвестиции в ВИЭ в Украине уже почти заморожены, перспектив изменения подхода властей к этому вопросу я не вижу, государственная политика очень проста и близорукая. (Дмитрий Сидоров, Дарья Орлова, ExPro/Энергетика Украины и мира)