Почему это реально, выгодно и отвечает вызовам времени, которые возникли перед западными союзниками
Спустя четыре месяца после начала полномасштабного вторжения России в Украину, сохранение нормальных отношений западных союзников с Кремлем выглядит анахронизмом. Евросоюз сейчас переживает полномасштабный газовый кризис, спровоцированный ограничением поставок из РФ. Поэтому к ноябрю для всех стран-членов требуется на 80% заполнить хранилища газа, чтобы стабильно пройти новый отопительный сезон. Этих мер, очевидно, будет достаточно для защиты домохозяйств, но промышленное производство придется ограничить.
Немецкий канцлер Олаф Шольц на встрече лидеров G7 признал, что отношения с Россией не смогут вернуться к положению, которое было до 24 февраля. Одна из причин таких радикальных изменений связана с тем, что Москва держит в заложниках Германию, зависимую больше других стран ЕС от российского газа. Также путинский режим продолжает с особой жестокостью атаковать Украину.
Экономическая изоляция, эмбарго на поставки российских энергоносителей, юридическое признание России государством-спонсором терроризма – то, чего добивается Украина от международного сообщества, чтобы ограничить финансирование путинского режима и приблизить мир. В этом перечне поставки энергоносителей – наиболее дискуссионный вопрос.
“Снижение зависимости от российских энергоресурсов более реально, чем можно представить на первый взгляд, – утверждает колумнист Bloomberg Лиам Деннинг, бывший инвестиционный банкир. – Это рискованно, сложно и трудно, но так же, как позволить кремлю продолжать угрожать Европе насилием и экономическим крахом”.
Mind предлагает адаптированный перевод его публикации, в которой он приводит аргументы в пользу своей точки зрения.
Современное общество зависит от длинных, сложных систем, которые обеспечивают поставку энергоносителей. Нефть и газ часто добывают в нестабильных и напряженных частях мира. Топливо транспортируют через пустыни, горы и открытое море, чтобы, в конце концов, оно стало доступно повсюду – даже в Антарктиде.
Электросети в большинстве стран мира надежно обеспечивают электричеством не только густонаселенные города, но и отдаленные деревни, которые сами по себе никогда не смогли бы оправдать затраты на строительство таких длинных линий электропередач. Мы все чаще используем источники электроэнергии, работа которых зависит от погоды и времени суток, а не наших требований. Мы также расщепляем атомы, чтобы иметь возможность заряжать наши мобильные телефоны.
Но стоит озвучить идею о том, что все эти процессы надо организовать по-другому, так неизбежным ответом будет: “Это нереалистично”. Поскольку Россия ведет все более жестокую войну с Украиной, настал момент, чтобы, наконец, тщательно разобраться, что мы на самом деле можем сделать.
Планы и альтернативы
В марте Международное энергетическое агентство обнародовало план из 10 пунктов по сокращению импорта в Европу российского газа на треть в течение года. Этот объем эквивалентен всему годовому потреблению Франции, второй по величине экономики ЕС, и даже больше.
План МЭА подразумевает комбинацию таких рекомендаций, как торги за каждую лишнюю партию сжиженного природного газа, отсрочку закрытия атомных электростанций, фонд помощи в размере 200 млрд. евро для бедных домохозяйств, который финансируется за счет налога на прибыль производителей электроэнергии, и поощрение для всех потребителей снизить температуру термостата в помещениях на 1-2 градуса Цельсия.
Моя первая реакция была: “Да, это правильно”. Но трансформировать почти все, что связано с энергетикой, в течение года – сложная задача. Потребителям нравится, когда энергия дешевая и мгновенно доступная. План МЭА есть, за что критиковать. Например, за дорогой СПГ, повышение налогов для корпораций или задачу убедить несколько сотен миллионов европейцев надевать дома свитера, а также усилить теплоизоляцию.
Однако рассмотрите альтернативу: продолжать связывать судьбу европейского континента с прихотями режима, который разрушил систему безопасности, сохранявшую мир почти восемь десятилетий. Примите тот факт, что кремль может угрожать экономическим крахом, вторжением и даже ядерной войной, если его требования не будут выполнены, хотя частично этот режим финансируют потенциальные жертвы. По сравнению с этим массовое регулирование термостатов звучит как пустяк. Но только в сравнении.
Новая реальность
Обеспечение любыми энергоресурсами и формами энергии сопряжено с компромиссами и вопросами о том, что достижимо при преобладающем понимании рисков и вознаграждений.
Например, Европа десятилетиями полагалась на поставки энергоносителей из Советского Союза и стран, которые образовались после его распада, даже, несмотря на всю напряженность холодной войны. Потому что торговые силы, связывающие две стороны, считались более сильными, чем те, которые их разделяли. Это было просто реальностью, какой бы маловероятной она ни казалась.
В настоящее время наше представление о том, что является реалистичным, сталкивается с суровой действительностью. Масштабная война в Европе с участием ядерной державы кажется принадлежащей другой эпохе. На протяжении многих лет для относительно слабых государств, таких как Украина, было просто нереально ожидать, что они будут заниматься своими делами без оглядки на империю. Устоявшийся порядок начал терять свою опору после распада СССР.
Изменения против кризиса
Нынешнее возрождение солидарности среди западных демократий, вероятно, является еще одним следствием глобальных изменений. Но этот процесс включает в себя множество вещей, которые еще до начала полномасштабного вторжения России в Украину считались невероятными: внезапное перевооружение Германии, серьезное отношение Финляндии к вступлению в НАТО, открытые поставки Евросоюзом оружия для убийства российских солдат.
Предпринимать шаги для резкого сокращения зависимости Запада от экспорта российских энергоносителей сопряжено с риском и сложностями, чревато компромиссами и неудачами. Но в данном историческом контексте можно ли считать это нереалистичным? Конечно, нет. Мир относительно быстро до максимум сократил потребление нефти во время энергетического кризиса в 1970-е годы, спровоцированного арабскими поставщиками.
Помимо европейцев, дрожащих от холода или страха, многие другие актеры борются с реальностью. Во-первых, есть президент России Владимир путин, который, похоже, придерживался глубоко искаженных представлений о воле Украины к сопротивлению. “Путин полагает, что это слабая политическая система, которую можно получить по низкой цене”, – сказал мне Тейн Густафсон, профессор Джорджтаунского университета и эксперт по российской энергетике.
Есть также активисты – защитники окружающей среды, особенно в Германии, которые, готовы осудить призыв МЭА продлить работу атомных электростанций, не признавая того факта, что война или рецессия заставляют правительства использовать все доступные источники энергии. Это подразумевает также сжигание угля, что больше всего критикуют экоактивисты.
На другом конце спектра находятся страны из картеля ОПЕК и его союзники, которые видят себя защитниками стабильности на фоне трехзначных цен на нефть.
И над всем этим нависла больше растянутая во времени, но явная и реальная угроза изменения климата. По сравнению с необходимостью переоснащения нашей энергетической системы для решения этой проблемы, снижение зависимости от поставок российских энергоносителей кажется в высшей степени реалистичным.
Хотя острый кризис в Украине должен иметь приоритет, оба усилия являются частью одного и того же процесса. Он предполагает принятие издержек, вызванных в случае с Россией отсутствием безопасности, а в случае с изменением климата – катастрофическим ухудшением состояния окружающей среды.
Что произойдет с вашей финансовой моделью, если вы учтете в расчетах удар России по стране НАТО или обрушение ледника с шельфа Антарктиды? Столкнувшись с непримиримыми угрозами, единственный нереалистичный вариант – сказать, что ничего нельзя сделать. (Светлана Долинчук, Mind.ua/Энергетика Украины и мира)
