Сенсационные результаты на Чемпионате мира по футболу – не единственная причина, которая на прошлой неделе привлекала внимание к Катару. Эта небольшая страна Персидского залива остается в центре событий на глобальном газовом рынке, стремительно трансформирующемся под давлением войны России против Украины и наших западных союзников.
В понедельник, 21 ноября, компания QatarEnergy заключила с китайской госкорпорацией Sinopec мега-сделку на поставку сжиженного природного газа в течение 27 лет. Это самый длинный контракт в истории мировой СПГ-отрасли. Mind изучил детали этой сделки, чтобы оценить, как она повлияет на будущее глобального энергорынка.
Условия контракта. Долгосрочное соглашение начнет действовать в 2026 году. Согласно его условиям, Китай ежегодно будет получать 4 млн. тонн катарского СПГ. Ресурс гарантирует добыча на крупнейшем в мире газоконденсатном месторождении Северное/Южный Парс, которое разделено ирано-катарской границей в центральной части Персидского залива.
По предварительным экспертным оценкам, Sinopec заплатит QatarEnergy около $62 млрд. за весь срок действия контракта, или $2,3 млрд. ежегодно.
Выгоды для Китая. В сравнении со спотовыми ценами на европейской торговой площадке TTF, долгосрочный контракт может обеспечить для Китая экономию расходов на закупку газа до 75%. Кроме того, сотрудничество с Катаром обеспечивает диверсификацию поставок газа на китайский рынок и снижает политические риски в контрактах с российским “Газпромом”. Так Поднебесная сможет укрепить энергетическую безопасность.
Риски для Китая. Трейдеры, которые делают ставку на развитие возобновляемых источников энергии, сомневаются в долгосрочной финансовой выгоде для Sinopec. Они убеждены, что под давление конкуренции с “зелеными” технологиями, природный газ будет дешеветь, и спрос на него будет с годами падать. Поэтому энергетическая безопасность может обойтись Китаю дороже, чем другим странам.
Выгоды для Катара. Катару сделка с Китаем открыла гарантированный рынок сбыта для газа почти на 30 лет. Долгосрочный контракт обеспечит стабильный и прогнозируемый денежный поток компании QatarEnergy и возможности для выгодной (то есть сравнительно дешевой) аренды СПГ-танкеров, чтобы выполнить соглашение. Его условия предполагают, что катарская компания обеспечивает прямые поставки груза на китайский рынок, чтобы избежать его возможной спекулятивной перепродажи.
Риски для Катара. Было бы наивным полагать, что Китай, заключая мега-сделку с Катаром, не учел для себя возможность пересмотреть ее условия. Например, если изменится мировая рыночная конъюнктура или политические расклады в Пекине. Сверхкрупный объем поставок и длительный срок соглашения подвергают QatarEnergy риску увязнуть в судебных разбирательствах, если Sinopec захочет изменить его параметры в свою пользу. Также катарская сторона может столкнуться с непредвиденными обстоятельствами, которые не позволят ей выполнить обязательства по контакту в полном объеме.
Влияние на глобальный рынок. Абсолютными лузерами на фоне исторического соглашения Катара и КНР выглядят европейские страны, которые стремительно развивают СПГ-инфраструктуру, инвестируя миллиарды в новые проекты. Вероятно, больше других пострадали из-за своей неповоротливости Германия и Франция.
После 24 февраля, когда Россия пошла “большой войной” против Украины, делегации из этих стран не раз приезжали в Доху – “охотиться” за партиями дефицитного СПГ. Но европейские потребители отказываются заключать долгосрочные газовые контракты, выгодные поставщику, а настаивают максимум на пятилетних договоренностях.
Причина такого ограничения в том, что страны ЕС сделали ставку на “зеленую” энергетику, развитие внутреннего производства и технологические инновации для ВИЭ, сокращение зависимости от импорта из авторитарных “петрогосударств”, богатых углеводородами, а также сотрудничество с Африкой, чтобы повысить благосостояние на этом континенте и сократить поток беженцев.
После начала пандемии COVID-19 в Еврокомиссии ускорили принятие политических решений, которые заставляют бизнес и коммунальные предприятия сомневаться в стабильном спросе на газ после 2025 года. Одновременно бюрократы создают стимулы для развития технологий декарбонизации экономики.
Энергетический кризис, спровоцированный российской агрессией, не отменил, а только отложил на пару лет “зеленые” амбиции Брюсселя. Но нет никакой гарантии, что все планы чиновников, связанные с масштабным внедрением ВИЭ, будут реализованы. В этом, например, сомневаются руководители компаний из реального сектора экономики, понимающие специфику производственных процессов. Они убеждены, что на газовом рынке есть реальные основания как для усиления глобальной конкуренции, так и для роста цен. По данным агентства S&P Global, долгосрочные контакты, которые начинают действовать до 2026 г., уже исчерпаны.
Чтобы Европа заместила “вражеский российский газ”, ей нужен значительный кусок мирового рынка СПГ, где основную роль играют Катар, США, Австралия, Малайзия, Нигерия, Алжир и Оман. Историческое соглашение Катара и Китая можно считать символическим началом активной фазы глобальной борьбы за “голубое топливо”, которое будет играть основную роль в экономике XXI века. (Светлана Долинчук, Mind.ua/Энергетика Украины и мира)