В 2015 г. станции, использующие возобновляемые источники энергии – а это в основной массе ветровые и солнечные электростанции – производили всего 1% от всего электричества в Украине. В 2021 г. их доля составляла уже 8%. В прошлом году она потенциально могла бы добраться и до 10% планки, если бы не война.
По оценкам Украинской ветроэнергетической ассоциации, на ноябрь-2022 80% мощностей украинских ВЭС и 30% СЭС оккупированы и/или частично уничтожены. Положительная новость в том, что именно такие объекты могут быстрее всего восстанавливаться.
Ветер на линии фронта
Украинская власть по этому поводу, возможно, даже слишком оптимистичная. “Наша цель – сосредоточиться на увеличении возобновляемой и атомной генерации. К 2030 году мы прибавим еще 2 ГВт атомной генерации. Возобновляемая энергетика будет составлять около 30%”, – заявил в январе министр энергетики Украины Герман Галущенко на встрече с вице-президентом Еврокомиссии Франсом Тимермансом. Несколько ранее эксперт Минэнерго по ВИЭ Владислав Максаков озвучивал более скромную цель: удвоить к 2030 г. производство электрической энергии из возобновляемых источников, доведя ее долю в энергобалансе до 25%. А для этого необходимо дополнительное открытие мощностей СЭС и ВЭС в пределах 9-10 ГВт, что потребует до 10 млрд. USD инвестиций.
По состоянию на конец 2021 г. установленная мощность станций на возобновляемых источниках (ВИЭ) составляла 9,7 ГВт, из которых 78,6% приходилось на солнечные, 17,3% – на ветровые и только 4,1% – на все остальные. Однако, несмотря на то, что по установленным мощностям СЭС почти в 5 раз преобладают ВЭС, разница в производстве электроэнергии между ними совсем не так поразительна. В 2021 г., например, солнечные сгенерировали только вдвое больше кВт/ч, чем ветровые – 7 670 млн. против 3 866 млн. Объясняется это тем, что в сегменте СЭС работает много мелких, так называемых “домашних” станций. В ветровой генерации доминируют крупные промышленные объекты. Так, к началу широкомасштабной войны в Украине насчитывалось 34 ветроэлектростанции на 699 ветровых турбин суммарно. Средняя единичная мощность турбины составляет 3,5 МВт.
В то же время, если солнечные станции более или менее равномерно распределены по всей территории страны, то ветровые до сих пор имели четко выраженный географический сдвиг на юго-восток – Донбасс, Херсонская, Николаевская, Днепропетровская, Запорожская, Одесская области. Более 50% всех рабочих мощностей ВЭС сосредоточено в этих регионах. Следовательно, почти все эти объекты находятся или определенный период времени находились в зоне боевых действий, а значительная часть из них до сих пор находится на оккупированной территории. Например, Сивашская, Приморская, Ботиевская, Орловская ВЭС, ветропарки “Новоазовский”, “Краснодонский”, “Лутугинский” и другие.
Официальный баланс производства и потребления электроэнергии за 2022 год Минэнерго все еще не обнародовало. Но по статистике ГП “Оператор рынка”, годовые продажи электричества, сгенерированного СЭС, упали почти вдвое – до 1,6 млрд. кВт/ч, а сгенерированного ветром – более чем вдвое, до 839 млн. кВт/ч. Хотя по частицам от общих продаж их позиции остались почти неизменными. В частности, доля солнечной энергии выросла с 7,4% до 8%, а ветровой снизилась с 5% до 4%. Если же анализировать статистику среднесуточной генерации в 2022 г., можно подсчитать, что мощность ВИЭ-станций упала примерно на 30%. И причина спада во многом в ветровых станциях. Оказавшиеся на оккупированных землях практически прекратили свою работу. Но и те, дислоцируемые в прифронтовых регионах тоже не всегда могут давать энергию из-за поврежденных трансформаторов и линий электропередач или другого оборудования, из-за опасности для жизни персонала или усложненного доступа на объекты. Пока известно о 5 уничтоженных ветровых турбинах на Мирненской, Сивашской и Новотроицкой станциях в Херсонской области. Но таких может быть и больше, поскольку полной информации о происходящем на оккупированных территориях нет.
Инвестиционный магнит и “зеленый тариф”
По оценкам Украинской ветроэнергетической ассоциации, в зоне активных боевых действий находятся активы ВИЭ стоимостью более 5,6 млрд. USD, а в соседних регионах – еще на 3,6 млрд. USD. Крупнейшие владельцы объектов “зеленой энергетики” Украины стали и основными бенефициарами этих потерь. В частности, две крупнейшие ВЭС страны – Ботиевская и Приморская, которые находятся на временно неподконтрольной территории Запорожской области, принадлежат холдингу ДТЭК Рината Ахметова. В этой же области вынуждены были частично прекратить генерацию ряда солнечных станций, находящихся в руках семьи Ростислава Шурмы, заместителя руководителя офиса президента. К примеру, самая большая в Украине СЭС в Токмаке сначала попала под обстрел “Градов”, а впоследствии по части модулей еще и переехал танк. Один из богатейших депутатов Верховной Рады Максим Ефимов часть своих ВИЭ-активов потерял еще в 2014 г., поскольку его ВЭС в то время работали в Луганской области и Крыму. В 2022 г. под обстрелами или оккупацией оказались еще несколько его ветровых проектов на Донетчине и Юге Украины. Большинство из них он развивал в партнерстве с Еленой Гайдук, женой одного из основателей корпорации “Индустриальный союз Донбасса” или Эдуардом Мкртчаном, сыном другого основателя ИСД. В Николаевской области, в зоне длительных боевых действий, оказались ВЭС шведского бизнесмена Карла Стурена. Его компания “Виндкрафт-Украина” является второй в государстве после ДТЭК по объемам ветровой генерации. И это мы привели истории только величайших игроков отрасли. В 2022 году под обстрелами или оккупацией оказались еще несколько его ветровых проектов на Донетчине и Юге Украины. Большинство из них он развивал в партнерстве с Еленой Гайдук, женой одного из основателей корпорации “Индустриальный союз Донбасса” или Эдуардом Мкртчаном, сыном другого основателя ИСД. В Николаевской области, в зоне длительных боевых действий, оказались ВЭС шведского бизнесмена Карла Стурена. Его компания “Виндкрафт-Украина” является второй в государстве после ДТЭК по объемам ветровой генерации. И это мы привели истории только величайших игроков отрасли. В 2022 году под обстрелами или оккупацией оказались еще несколько его ветровых проектов на Донетчине и Юге Украины. Большинство из них он развивал в партнерстве с Еленой Гайдук, женой одного из основателей корпорации “Индустриальный союз Донбасса” или Эдуардом Мкртчаном, сыном другого основателя ИСД. В Николаевской области, в зоне длительных боевых действий, оказались ВЭС шведского бизнесмена Карла Стурена. Его компания “Виндкрафт-Украина” является второй в государстве после ДТЭК по объемам ветровой генерации. И это мы привели истории только величайших игроков отрасли. В зоне длительных боевых действий оказались ВЭС шведского бизнесмена Карла Стурена. Его компания “Виндкрафт-Украина” является второй в государстве после ДТЭК по объемам ветровой генерации. И это мы привели истории только величайших игроков отрасли. В зоне длительных боевых действий оказались ВЭС шведского бизнесмена Карла Стурена. Его компания “Виндкрафт-Украина” является второй в государстве после ДТЭК по объемам ветровой генерации. И это мы привели истории только величайших игроков отрасли.
Однако в процессе послевоенного восстановления именно объекты возобновляемой энергетики могут оказаться в авангарде. Во-первых, тренд глобальной декарбонизации станет весомым аргументом, чтобы привлекать для них донорские средства. Во-вторых, в последние годы перед полномасштабной войной приток инвестиций в этот сегмент ТЭК был выше, чем в энергетике, работающей с ископаемыми источниками. За период 2011-2021 годов только прямые иностранные инвестиции в сектор ВИЭ (без учета средств украинских вкладчиков) превысили 12 млрд. USD. Доля иностранных инвесторов в установленной мощности таких электростанций к концу 2021 г. достигала более 35%. Причем среди тех, кто финансировал строительство ветровых и солнечных электростанций в Украине были как частные бизнесы, так и авторитетные международные институции, такие как Европейский банк реконструкции и развития,
Согласно прогнозам Украинской ветроэнергетической ассоциации, в 2022 году в Украине должно было быть введено в эксплуатацию еще 800 МВт новых ветроэнергетических мощностей (то есть вдвое больше, чем за предыдущий год). Все эти проекты уже были так сказать на низком старте, поскольку компании получили разрешения на присоединение к энергосети и заключили договоры купли-продажи электроэнергии по “зеленому” тарифу. Разумеется, война перевела их в статус отложенных, но не захороненных. К примеру, в сегменте солнечной энергии положительный сигнал поступил из Львовской области, где компания “Энергоинвест” в начале 2023 г. ввела в эксплуатацию новую СЭС мощностью 1 мВт и планирует открыть еще две такие же. Есть смысл уточнить, что эта компания принадлежит отцу нынешнего главы Львовской ОГА Максима Козицкого.
Настораживает возможность отмены “зеленого тарифа” на ВИЭ-электроэнергию, о чем все чаще говорят в правительственных и парламентских кругах. Коллизия в том, что еще в 2020 г. правительство подписало меморандум о взаимопонимании с инвесторами в ВИЭ, в котором гарантировало неизменность сохранения “зеленого” тарифа до 31 декабря 2029 г. С другой стороны, 31 декабря 2022 г. истек срок, когда новая станция могла получить “зеленый тариф”, согласно Закону Украины “Об альтернативных источниках энергии”. Таким образом, складывается ситуация, что строить новые ВЭС и СЭС становится не так привлекательно, поскольку они будут менее конкурентными по сравнению со старыми станциями, работающими по более выгодному “зеленому тарифу”.
В то же время и владельцы старых СЭС и ВЭС оказываются в неопределенной ситуации, когда есть риск, что изменят условия работы на рынке, о которых было договорено ранее. Вряд ли создание еще и такой лишней турбулентности на энергорынке целесообразно в условиях острого дефицита генерационных мощностей. Именно поэтому операторы ВИЭ-сегмента считают наиболее оптимальным шагом пролонгировать довоенный статус-кво до завершения войны, а уже после этого начинать дискуссию о будущем “зеленого тарифа”. (Ярослав Ярош, МинПром/Энергетика Украины и мира)
