Виктория Войцицкая была и остается наиболее активным оппонентом Игоря Коломойского в процессе возращения государству нефтяных активов, входящих в сферу влияния олигарха.
Секретарь профильного комитета ВР Виктория Войцицкая заняла вторую строку в рейтинге самых влиятельных женщин Украины. Она была и остается наиболее активным оппонентом Игоря Коломойского в процессе возращения государству нефтяных активов, входящих в сферу влияния олигарха. Кроме того, Войцицкая стала одним из лидеров депутатской группы, продавливающей либерализацию добывающей отрасли в Украине. Ее деятельность привела к возбуждению уголовных дел по разным эпизодам в отношении главы НАК “Нафтогаз Украины” Андрея Коболева и профильного министра Игоря Насалика. Активное участие она принимает и в расследовании касательно Романа Насирова. OilNews пообщался с нардепом о перспективах этих дел, будущем “Укрнафты” и украинской добывающей отрасли.
– Прошло уже три года с начала, назовем это, борьбы за “Укрнафту”. Вы были и остаетесь одним из наиболее активных ее участников. Вашими усилиями Генпрокуратурой было заведено дело в отношении главы НАК “Нафтогаз Украины”. Какие у этого процесса перспективы?
– Когда в 2015 г. мы приняли изменения в закон об акционерных обществах, всем, в том числе и правлению “Укрнафты”, была предоставлена возможность провести собрание акционеров и разблокировать ситуацию, которую использовали минори, имея чуть больше 40%. Вместе с еще 15 депутатами мы написали подробную инструкцию: что на тот момент нужно сделать НАКу как основному акционеру и непосредственно Коболеву как председателю наблюдательного совета для того, чтобы состоялся новый менеджмент. К сожалению, этого не произошло. Мы наблюдали, с моей точки зрения, саботаж со стороны представителей “Нафтогаза” и непосредственно Андрея Коболева в этом вопросе. В течение полугода из “Укрнафты” вывели 18 млрд грн на счета компаний, половина из которых сейчас уже не существует или же они находятся в состоянии банкротства. Я наблюдала за этим и писала Коболеву о том, что необходимо срочно что-то делать, а осенью (2015 г.) я задавала этот вопрос в НАК. Позиция Коболева была такова, что ему было необходимо сперва получить аудит, а после понять, что делать дальше. Честно говоря, это звучало как “отмазка”. В мае 2016 г. аудит был готов. Но денег уже не было, как и половины компаний. Проанализировав результат 2015 г., мы поняли, что миллиарды грн. были признаны бесперспективной задолженностью. В итоге компания закончила год с более чем 5 млрд. грн. убытка. А это все – недополученные госбюджетом в виде дивидендов деньги. Поэтому пришлось готовить обращение в Генеральную прокуратуру об открытии уголовного производства. Это было сделано мной в середине 2016 г. И только сейчас, спустя год, ГПУ решила, что все-таки дело стоит открыть. Я могу сказать, что вопросом “Укрнафты” будет заниматься не только ГПУ. Этим также занимается НАБУ. Посмотрим, кто из них будет более активен в данном вопросе.
– Ответ ГПУ, который вы опубликовали, является единственным объяснением того, на какой стадии процесс? Есть ли дополнительная информация?
– Нет. Но я намерена в рамках своей деятельности и контроля ежемесячно направлять соответствующие обращения в прокуратуру для того, чтобы понять, на каком этапе мы находимся и как продвигается это дело.
– В 2015-2016 гг. вы неоднократно встречались с главой правления ПАО Марком Роллинсом. Сейчас у вас есть контакт?
– Нет, я периодически посылаю запросы в компанию, и мы обмениваемся информацией в официальном порядке и через корреспонденцию.
– Сейчас вы бы сказали, что назначение Роллинса было правильным шагом со стороны “Нафтогаза”?
– Важен вопрос: что было сделано для того, чтобы исключить вывод 18 млрд грн. Необходимо было сформировать новый менеджмент, полностью подконтрольный “Нафтогазу”. Этого не сделали.
То, что сперва был проведен конкурс – это положительный, с моей точки зрения, момент. У Роллинса есть достаточный опыт для того, чтобы разобраться в отрасли и принимать адекватные решения. Но один в поле не воин. Нужно было сразу сменить всю команду и следом пустить параллельные процессы конкурсов на ключевые должности. Согласна, что Роллинс имеет дело с непростым наследством, оставшимся от предыдущего менеджмента. Но тот факт, что он оставил представителей предыдущего менеджмента, которые принимают активное участие в управлении компанией, меня беспокоит. Аргумент, который он озвучивает повсюду, что “старый менеджмент – носители уникальной информации”, мягко говоря, не убеждает. Особенно учитывая, что именно “тройка” – Пустоваров и Кущ за печатью Карташова ставили подписи под всеми теми договорами, за счет которых был осуществлен вывод средств. А сейчас они якобы судятся с ними. Примечательно, что Карташов и Пустоваров продолжают работать в “Укрнафте”. У Карташова вообще карьерный рост – теперь он вице-президент по юридическим вопросам “по сливу средств”. Пустоваров остался на той же должности – советник главы правления.
– А как вы вообще видите будущее “Укрнафты”? Понятно, что есть, как Роллинс его называет, “историческое бремя” компании, и с ним нужно что-то решать. За счет кого и чего можно решить проблему “Укрнафты”, если “Нафтогаз” явно не торопится ускорять этот процесс? Уже полгода нет собрания акционеров.
– Я как раз сегодня (13 марта) получила ответ от НАК. Попросила их предоставить официальный ответ относительно того, когда они планируют следующее собрание наблюдательного совета, а затем и собрание акционеров. Они отписались, что им нужно еще 15 дней для того, чтобы дать ответ на этот вопрос.
Говоря о будущем, я считаю недопустимым взаимозачет газа за налоговые долги. У нас экономика не бартерная, и обязательства между двумя хозяйствующими субъектами и хозяйствующим субъектом перед государством не должны осуществляться взаимозачетом (речь идет о 2 млрд. куб. м газа, добытого в 2006 г. – ON). Это полный нонсенс. Но нужно находить решения, а не сидеть “в домике” с закрытой крышей, дверьми, окнами и пытаться делать вид, что ничего не происходит. Очевидно, что на сегодняшний день они не могут обеспечить полный контроль этого процесса.
– Что мешает НАКу?
– Наверняка есть какие-то политические мотивы и вещи, которые этого не позволяют.
– В кулуарах НАКа ходят конкретные предложения по разделу неподконтрольных активов. К примеру, на нефтяную и газовую части.
– Это сложно представить. У них нефтяные и газовые скважины совмещены. Как это можно сделать? К тому же спецразрешения выданы на соответствующие компании. Можно обратиться ко всем акционерам, мол, простите, у нас возникла такая ситуация, что мы финансово не можем рассчитаться с государством по долгам. Вкладывайте деньги, увеличивайте уставный капитал именно на ту сумму, которая позволит закрыть долги. Или давайте будем увеличивать долю государства. Если мы говорим не о кэше, тогда увеличим доли за счет уменьшения части миноритарного акционера. Думаю, что доступных вариантов много. Вопрос в том, каким будет реальный результат и кто понесет наказание за фактическое вымывание денег из компании. И здесь очень важную роль сыграют наши правоохранительные органы. На самом деле это будет прецедент.
– Сейчас теме “Укрнафты” объективно уделяется мало внимания, хотя миллиардные долги никуда не делись. Что в настоящее время делается для того, чтобы этот вопрос не был снят с повестки?
– По вопросу налоговой задолженности мы вместе с коллегой Андреем Журжием подали соответствующие документы в правоохранительные органы. Они также относятся и к делу Романа Насирова. По факту неуплаты налогов ГФС должна была определить размер задолженности по каждому из спецразрешений ПАО и, если они не гасятся, инициировать их приостановление, а в последствии выставить их на продажу. Так, можно было бы увеличить количество свободных спецразрешений для той же “Укргаздобычи”. Насиров нас “футболил” от своего в местные офисы. Местные офисы говорили, что у них нет информации и она вся в главном офисе. Они вообще не могли собрать статистику, говорили, что это нереально.
Как это возможно, чтобы отдельно не велся учет того, сколько налогов государство должно получить в зависимости от добычи по каждому из спецразрешений?!
– Были заявления об аресте имущества и введении системы инкассо…
– Это было еще в 2015 г., и все успешно “утонуло”. Тогда мы встречались с замом Насирова и говорили ему о том, что прежде чем соглашаться на реструктуризацию долга, сначала нужно понять, какое будет “кэш-флоу” у компании и как она сможет обслуживать этот долг.
– Еще в декабре вы зарегистрировали проект постановления о снятии Насирова и Билана. Там огромный список нарушений, который был предъявлен руководству ГФС. Особое место в нем занимает “Укрнафта”. Сейчас, когда НАБУ арестовало Насирова, есть ли возможность способствовать включению в дело и деятельности налоговой в отношении “Укрнафты”?
– Да. Более того, они ведут дело и по “Укрнафте”. Пока что отдельно. Из того, что я знаю, уже были допросы 13 человек и ряд обысков.
– Обыски в компаниях, которые являются дебиторами “Укрнафты”.
– Это все в рамках одного дела, а именно – о хищении государственных средств посредством доведения компании до убыточного состояния и недополучении государственных дивидендов, на которые Украина могла рассчитывать.
– Парламент провалил снижение ренты на газ? Вы видите возможность реанимировать этот вопрос?
– Украина должна быть конкурентной по сравнению с соседними странами. Рента – это один из тех финансовых стимулов, которые позволяют компании из текущих поступлений получать дополнительные ресурсы и вкладывать их в разведку, а потом и бурение. Чем больше в компании будет оставаться денег, тем больше она сможет вкладывать в бурение. Я сейчас как раз продумываю этот вопрос. Наша концепция касается нулевой ставки налога на прибыль при условии реинвестирования денег в компанию. Этот вариант можно предложить правительству, ведь первую инициативу по снижению ренты оно поддержало. А сделать это можно было только по согласованию с МВФ. То есть мы понимаем, что наши финансовые ключевые кредиторы также поддерживают эту философию. Теперь остается ВРУ и зал. Поправка не прошла из-за цели завалить 12%, чтобы протолкнуть “ручник” 2%.
К этой теме нужно возвращаться, разъяснять ее и депутатам, и представителям КМУ. Очень важно показать, в том числе и премьер-министру, что реализация программы 20/20 по добыче находится под угрозой. Мы сегодня не видим достаточного притока инвестиций, необходимых для того, чтобы действительно достичь добычи 27 млрд. куб. м газа.
– Вопрос ренты еще на повестке дня или уже нет?
– Нет. Наши коллеги по налоговому комитету все еще находятся в ловушке тех предрассудков и замечаний, которые звучали во время голосования. Сейчас необходимо провести неформальное заседание двух комитетов – тех, кто занимается вопросами ренты в налоговом комитете, пригласить представителей в т. ч. “Держгеонадр” и пр. Тогда бы мы сказали, что даже если есть риск манипуляции, давайте введем нормы, чтобы ее не допустить. Параллельно мы можем показать, что произошло за первый квартал 2017 г. И сказать: тренд ужасен – он не то что не выводит нас на независимость, мы все еще остаемся позади всех, и никогда не выполним обещания, которые даем людям.
– У добытчиков есть еще одна головная боль – местные органы власти, которые блокируют все спецразрешения, несмотря на принятие децентрализации ренты с 2018 г.
– Хуже того, они принимают необъективные решения, отсылают компании по новому кругу получать разрешения. Минфин был против ввода нормы с 2017 г. Они говорили, что общий бюджет государства недополучает более 2 млрд. грн., что является огромной суммой. Кроме того, они говорили, что местные бюджеты и так очень много получают в результате децентрализации. Третий их аргумент: это создает неравные условия для разных регионов. С одной стороны, логика в этом аргументе есть, но с другой стороны, нельзя сравнивать области, которые несут расходы на обеспечение и издержки этой промышленности, с другими регионами. В итоге 1 января 2018 г. стало компромиссной датой. Премьер-министр тогда персонально заявил, что он берет на себя обязательство вернуться к этому вопросу до 1 июля 2017 г., когда мы посмотрим на поступления в бюджеты. Уже сейчас нужно готовить встречи с премьером и министром финансов. Этому вопросу я планирую уделить максимальное внимание в апреле.
Есть другая проблема – это аппетиты местных властей. Я была впечатлена, когда на совещании у министра представители Харьковской и Полтавской ОГА перечисляли свои “хотелки”, в которых децентрализация ренты была малой частью. Они требовали, чтобы плата за специальное разрешение шла им, чтобы дополнительные социальные обязательства на себя брали добытчики… Наконец, что новые спецразрешения могут быть выданы только в рамках СРП. Они прекрасно понимают, что могут требовать многого. И я ставлю большой знак вопроса под результатом решения о децентрализации ренты. Да, мы сделали шаг вперед, приняли закон. Но представим себе, что завтра у нас какой-то день “Ч”. 1 июля 2017 г. или 1 января 2018 г. не столкнемся ли мы с дополнительным перечнем “хотелок”? С точки зрения общей концепции развития отрасли это нонсенс, когда для всего государства стоит задача увеличивать добычу, а отдельные регионы, которые имеют наибольший потенциал, тормозят этот процесс. Это антигосударственная позиция.
– Раз вспомнили про СРП – вы ведь добились уголовного дела в отношении министра Насалика?
– У меня были вопросы, на которые министр не хотел отвечать. Теперь это придется сделать для ГПУ в соответствии с решением суда, который обязал открыть уголовное производство. На самом деле я не ставлю перед собой цель, чтобы какой-то из наших министров был посажен в тюрьму за то, что не предоставил информацию кому-то из народных депутатов. Моя цель – получить информацию, на которую я имею право, и информацию, которую должны знать все.
4 ноября на заседании КМУ премьер-министр озвучил протокольное решение об отказе компании “ЮзГаз” в заключении договора об СРП по Юзовской площади. Это задокументировано, есть видео. Премьер дал министру 24 часа на то, чтобы подготовить проект и направить его компании “ЮзГаз” с обоснованием. Я не знаю, сколько таких 24 часов уже прошло с того момента, но этого документа до сих пор никто не видел.
– “ЮзГаз”, на первый взгляд, не прошел, но мы как-то застрахованы от появления “ЮзГаз-2”, “ЮзГаз-3”?
– Еще в мае 2016 г. я подала соответствующее обращение к премьеру, чтобы был проведен полноценный новый конкурс по “ЮзГазу”. Это был не конкурс, это было какое-то “шапито”. Слона нужно есть частями. Если сейчас мы не можем его съесть целиком и провести полноценный конкурс, то нужно действовать постепенно. Во-первых, разобраться с физическим статусом. Ведь сам участок все еще находится в спецразрешении “Надра Юзовской”, которая на 100% принадлежит компании “Надра Украины”. Но у спецразрешений есть перечень требований, который должен выполнять оператор, а он их не выполняет. И только на этом основании специальное разрешение должно быть возвращено обратно государству. Этого не происходит. И по этому вопросу я также обратилась в соответствующие органы. (OilNews/Энергетика Украины и мира)
