Группа “Укртепло” занялась производством пеллетов в Украине еще в 2008 г., когда газ для населения и теплокоммунэнерго был дешевым, а местные власти с радостью дотировали коммунальные теплосети.
К моменту, когда газ существенно подорожал, а украинские чиновники и бизнесмены задумались о переходе на отопление на пеллетах, “Укртепло” уже продало пеллетный бизнес и владело сетью котельных. Теперь группа объявила о новом направлении – развитие зеленой энергетики и строительство электростанций на возобновляемой энергии.
Основатель группы Иван Надеин и директор совместного предприятия с Kara Energy Systems Роман Швед рассказали Delo.UA какие проекты группа планирует развивать, какие закрыла и на какие изменения в тарифах надеются.
– Сегодня в Украине активно строят котельные на биомассе и производят пеллеты для замещения дорогого газа. Хотя вы от своего пеллетного бизнеса давно отказались, но все же – как конкурировали с традиционными поставщиками тепла и почему ушли?
Надеин: Альтернативной энергетикой мы начали заниматься после кризиса 2008 г. – с производства пеллет на экспорт. Внутреннего рынка пеллет не было из-за цены газа: он стоил в среднем $50-70 и резона использовать альтернативное топливо (в Украине) не было. Мы продавали пеллеты в Польшу, Венгрию, Данию, Италию, пробовали морские пути. В Венгрии мы создали розничную компанию, с которой заходили на внутренние европейские рынки.
Когда в августе 2011 г. цена внутри Украины на природный газ на 50% выросла, мы задумались и реализовали свой первый проект котельной на биомассе в Белгород-Днестровском районе Одесской области. Через районное управление образования строили котельные при школах – сначала пять, потом 16. Но мы замещали уголь, газ в 2011 году было еще сложно заместить. Газ мы начали замещать с 2012 года и сразу реализовали проекты в 5 областях.
– Тариф для биомассы был неконкурентен с эффективными газовыми котельными?
Швед: Была глобальная проблема – население и бюджетников дотировали низкой ценой на газ. Потом цену выровняли до коммерческой и бюджетные учреждения ушли с центрального на автономное отопление, в альтернативы.
Но поставлять тепло населению мы не могли – никто не может конкурировать с дотируемым газом (который поддерживал низкие тарифы на тепло от теплокоммунэнерго). Теперь цены для населения подняли до рыночного уровня, и есть смысл заменять центральные котельные более оптимальными.
– Вы видите в этом возможность для себя?
Надеин: Это вообще возможность для рынка. У “бюджета” уровень потребления газа 800 млн. куб. м, а на производство тепловой энергии для населения расходуется 6-7 млрд. куб. м. Этот рынок в 10 раз больше.
– Но рынок все еще закрыт.
Надеин: Закрыт субсидиями, потому что их может получать пока только теплокоммунэнерго (ТКЭ) на газе. Монетизация, которую хотят получить ТКЭ, не решает наш вопрос – нужна прямая монетизация (на уровне населения, когда потребитель получает субсидии на свой личный счет и самостоятельно оплачивает услуги поставщика). Сейчас мы делаем биоТЭЦ в Славутиче, другие объекты с населением и зависим от теплокоммунэнерго, потому что они получают деньги (за услуги), а у них долги за газ.
У Славутича долг за газ – 130 млн. грн., если мы за нерасчеты подадим на них в суд, все равно первоочередным кредитором будет “Нафтогаз” (НАК “Нафтогаз Украины” – государственный поставщик природного газа).
– Часто теплокоммунэнерго ликвидируют из-за того, что на индивидуальные котельные уходят последние клиенты – бюджетные здания. На каких условиях на бюджетный рынок заходила ваша группа?
Надеин: Мы фактически забирали все. Они не могли нормально отапливать потребителей, мы приходили и говорили, что дадим экономию от 10-15% до 30-40%.
На некоторых объектах ДУСи (Державне управлиння справами) у нас экономия 38% на одном объекте, на другом 30%, на еще одном 15%, и постоянно была неопределенность и торговля (уточню у них). Пока тариф не урегулировался законом, была некая нерыночность и бизнесу неудобно работать в таких форматах. Но до 2016 г. мы развили сеть до более чем 100 котелен.
– Цена газа для промышленников определяется рынком и довольно высока. Вы предлагали такой способ отопления для промпредприятий?
Надеин: Когда мы приходим к бизнесу с такой схемой работы, он видит нашу рентабельность. Он может взять кредит и сам построить, он гибче “бюджета” и считает свои деньги.
Бюджетные предприятия не считают свои деньги, у них самая большая проблема – взять на себя ответственность. Главе района легче ничего не делать – за это поощрят, а если он начнет что-то делать и вдруг прогорит – он слетит с работы.
– Но когда в Днепропетровской области искали инвестора для строительства автономных котельных, я не увидела вас среди участников.
Надеин: С 2015-2016 года мы не заходим в новые области с мелкими котельными. Рынок слишком конкурентный, много игроков. У нас сейчас фактически 200 МВт мощностей. Если сравнивать с ритейлом, то раньше мы, как молодая компания, строили “ларьки” – котельные с низким порогом входа, а мы теперь строим “супермаркеты” – ТЭЦ на биомассе.
– Какой порог входа в инвестицию был вот на тот моменте и какой теперь, на моменте “супермаркетов”?
Надеин: Мы компанию начинали со $100 тыс. в кармане. Чтобы построить био-ТЭЦ, надо $10 млн. минимум. Если мы планируем построить 40 МВт электрических мощностей на биомассе, нам надо где-то 50 млн. евро.
– Что привлекаете – кредитные средства, собственные средства?
Надеин: Кредитуемся, собственные. С “Укргазбанком” мы ведем очень плотное сотрудничество (“Укргазбанк” совместно с IFC развивает в Украине кредитование “зеленых” проектов – строительство солнечных, ветряных, гидроэлектростанций). Сегодня упала стоимость денег в Украине – это хороший сигнал. Мы кредитовались в “Таскомбанке” под 27% годовых, сейчас – в “Укргазбанке” под 7% в валюте, но это под “зеленый” тариф только дают, где есть валютная выручка.
– У меня впечатление, что кредитование в “Укргазбанке” проектов на “зеленых” тарифах, собственно за первые 5 лет съедает этот тариф. Правильное впечатление?
Швед: Близко к этому, но для модели это нормально. Большинство денег идет на выплату, срок кредита небольшой, процентная ставка неевропейская. Но это намного лучше, чем было.
– Вы планируете продавать котельные?
Швед: Постоянно оптимизируется структура: продать дальние, купить близкие, строить большие. Это общее движение на укрупнение, мне кажется, характерно для любых компаний.
Мы сделали несколько проектов под зеленый “тариф”: малую гидроэлектростанцию, полигон “свалочного” газа (дегазацию и выработку электроэнергии) в Ровно. Уровень наших планов – четыре ТЭЦ, общей мощностью под 40 МВт в Житомирской, Запорожской, Киевской и Одесской областях. У нас нет супермощного ресурса, потому используем и б/у оборудование – 10-летние ТЭЦ с Германии. Там закончился очень хороший зеленый тариф и намного дороже щепа. А Украина – страна с огромным потенциалом биомассы, которая почти не используется.
– Если в Украине много биомассы, почему Вы решили выращивать собственный ресурс – энергетическую вербу?
Швед: Половина стоимости сырья – это дорога. Для щепы, любой биомассы транспортное плечо – 50 км, максимум – до 100 км. Доставка этих грузов очень дорогая, они легкие, но объемные.
Надеин: Надо так – тут построил, там высадил. Если мы говорим, что заместили газ, то эти посадки как ежегодно возобновляемая “газовая скважина”.
Швед: Второе – у соломы много хлора и низкая температура плавления золы. Есть компании, у которых котлы подходят для соломы, но в Украине рынок соломы совершенно не развит: надо инвестировать не просто в котел, а во всю инфраструктуру.
Надеин: Вербы с 300 га хватит обеспечить бесплатным топливом небольшое село, две школы и небольшой фельдшерско-амбулаторный пункт. Мы увидели землю дешевую, потребителя, перспективу, но срок реализации проекта по вербе очень большой – минимум три года. Первую промышленную плантацию соберем к 2018 году.
У нас есть уже саженцы: в сезон можем на сторону высадить около 300 га. В Славутиче (где группа запустила ТЭЦ на биотопливе) на весну планируем сделать первую посадку, чтоб потом через 3 года собрать урожай. И собирать бесплатно каждый год-два на протяжении 30 лет.
– Как вы выбрали регионы, в которых будете строить ТЭЦ?
Швед: Для ТЭЦ есть ряд факторов. Первое и самое важное – сырье. Выбираем приоритетные регионы по сырью и выделяем зоны, где хотим разместиться. В этих зонах ищем дешевые точки подключения (к энергосетям). Идеально, если это старые промышленные площадки, у них есть инфраструктура, подключение, дороги.
– Есть резон у Фонда госимущества местного спросить где, какая площадка продается?
Швед: Разные регионы по-разному: в одном начальник сказал – “не могу, у меня велосипеда нет”, в другом – бегает прямо быстро-быстро.
Надеин: Все равно, сами процедуры по фонду госимущества – слишком долгие.
– Ваши планы на будущее?
Надеин: Горизонтально интегрироваться в альтернативную энергетику: построить 40 МВт “зеленых” биоТЭЦ, достроить солнечные станции, достроить ветряные. Закончить проекты по “зеленому” тарифу, на 2020 г. строить биоэтанольный завод и заправлять машины альтернативный этанолом, как в Европе
– В целом вы готовы конкурировать с бензинами?
Надеин: Сейчас в парламенте закон, который должен навязать этанол, как в Европе – обязательное содержание до 7% (Директива Совета 2003/30/ЕС разрешает содержание до 10% биоэтилена в автомобильном топливе). Пока это проект из разряда инновационных и идеалистических, но через 3-7 лет этанол сможет захватить большой процент рынка.
Еще есть очень хорошие законы в парламенте по мусору (законопроект о сжигании мусора для генерации электроэнергии и продажи по “зеленому” тарифу), но все шумят, что это страшно ударит по карману.
Понимаете, миллионы т мусора – потенциал для экономики. Продлите на пять лет “зеленый” тариф” или дайте его “мусору” – эти деньги придут в инвестициях, заменят устаревшие электрогенерирующие мощности и страна выиграет.
Швед: Небольшие ТЭЦ – это децентрализация сети. Если у вас есть большой потребитель и большая ТЭС – все нормально. Но для маленьких рассредоточенных потребителей намного лучше, когда есть мелкие производители рядом. (Delo.UA/Энергетика Украины и мира)