Встреча ОПЕК+ в Вене 22-23 июня стала сигналом об улучшении ситуации на рынке нефти. Если прошлые несколько лет цена держалась на катастрофически низкой для большинства экспортеров отметке, то теперь весы спроса и потребления плавно передвигаются в другую сторону.
Согласно данным Bank of America, в 2017 г. рынок нефти ощущал дефицит в среднем на уровне 340 баррелей в день. Дефицит обусловлен целым набором разнообразных причин. Во-первых, соглашение в рамках ОПЕК+ в октябре 2016 дало свои плоды. Тогда страны договорились о сокращении добычи суммарно на 1,8 млн. баррелей в день. Но по факту ОПЕК умудрились даже перевыполнить эту квоту, добывая аж на 2,2 млн. меньше. Наращивание объемов Ирана не сумело затмить резкое падение Венесуэлы, а также проседание темпов добычи в Анголе, Габоне, Экваториальной Гвинее и Катаре.
Во-вторых, аналитики отмечают постоянный рост спроса на нефть. Goldman Sachs предполагает, что в этом году спрос вырастет на 1,7 млн. баррелей в день, другие центры говорят о цифрах в диапазоне 1,2-2 млн. баррелей. Несмотря на рост энергоэффективности и падение потребления нефти главного импортера – Китая, низкие цены спровоцировали рост спроса. При этом спрос увеличился практически в каждом регионе мира.
В Вене страны договорились поднять добычу на 1 миллион баррелей в день. Такое решение посчитали компромиссным, хотя в результате оно может быть лишь промежуточным. Согласно оценке аналитического центра Bloomberg, такое падение вряд ли будет иметь сильный эффект на мировые цены. Торги понедельника подтверждают эту мысль – цена марки Brent составляла $74,2 за баррель. Это на $4 меньше пика в начале июня, однако резкого обвала наблюдать не приходится.
В то же время, каждая сторона соглашения считает его не окончательным и предполагает пересмотр в ближайшее время. Delo.UA рассмотрело позиции стран и их прогнозы нынешнего сценария.
Саудовская Аравия
Эр-Рияд стал основным лоббистом увеличения квот, готовя к этому решению страны ОПЕК уже не один месяц. Этому есть достаточно весомая причина – от ограничения добычи страдает больше всего именно Саудовская Аравия. И дело не только в низкой себестоимости добычи в сравнении с многими другими экспортерами. Саудиты действительно могут позволить себе снижение цен гораздо больше, чем их коллеги внутри и вне ОПЕК, однако резкое падение цен ударило и по ним. Королевству пришлось ограничить ряд социальных программ и переориентироваться на другие источники доходов. Поэтому падения цен в Эр-Рияде боятся так же, как и в других нефтяных столицах.
Другое дело – цена уменьшения добычи, и тут саудитам есть что вспомнить. Предыдущие нефтяные кризисы с сокращением добычи приводили к сокращению доли Саудовской Аравии на нефтяном рынке, и сейчас королевство крайне негативно настроено к повторению ошибок прошлого. Потому страна максимально присматривается к своим коллегам по ОПЕК, а также к России и США, чтобы не оказаться за бортом нового передела рынка.
Но и это не главная причина активности саудитов. Основным стимулом увеличения квот для Саудовской Аравии стали производственные возможности. Последние предполагают незадействованную разработанную инфраструктуру добычи нефти, то есть источники, которые можно задействовать “с сегодня на завтра”. Ситуация с производственными возможностями в мире крайне ассиметрична, и почти полностью сконцентрирована в Саудовской Аравии.
Сейчас королевство может добывать на 2 млн. баррелей в день больше, тогда как Ирак, Объединенные Арабские Эмираты, Россия и Кувейт имеют свободных мощностей на 200-300 тыс. баррелей в день каждая.
Остальные страны и вовсе измеряют свои незадействованные мощности в десятках тыс..
Россия
Позиция России стала самой радикальной и, пожалуй, загадочной для обозревателей. В 2016 Россия достаточно долго торговалась прежде чем сократить добычу нефти, хотя сама активно призывала сделать такой шаг ОПЕК. Еще в начале 2018, когда уже начались разговоры об увеличении квот на добычу, Россия была явно против такого сценария, опасаясь нового витка падения цен. Сейчас же россияне выступали не просто за увеличение квот для стран. Переговорной позицией Москвы было увеличение добычи на 1,5 млн. (вместо 1 млн. в достигнутом решении), что фактически означает почти полный отказ от квот 2016-го.
Сама Россия описывает эту ситуацию, как стремление не завышать искусственно цены, поскольку это может ударить по всем. Российский президент Владимир Путин и вовсе высказывался о том, что рост цен на нефть может ударить по россиянам через цены на бензин, а соответственно, и на логистическую часть стоимости товаров. Однако такая причина выглядит неубедительно – Россия экспортер, а не импортер нефти, а потому в первую очередь заинтересована в росте цен на нее.
Реальные мотивации России рассматривают с нескольких перспектив. С одной стороны, это может быть борьбой за долю рынка с теми, кто не вошел в соглашение ОПЕК+. Прежде всего тут речь идет о Соединенных Штатах, резко нарастивших свою добычу за последние несколько лет. Несмотря на то, что ни США, ни Россия не имеют свободных мощностей, обе страны имеют возможность расконсервировать или даже разрабатывать новые источники. И в Москве могут бояться просто упустить момент, проиграв немалую долю рынка.
Другой вариант – это планы открепить цены на газ от нефти. Удобная для Европы газотранспортная инфраструктура стала залогом роста экспорта Россией газа уже несколько лет подряд. В комбинации с увеличением доли на рынке нефти, газовая экспансия может перекрыть низкие цены на нефть.
Ну и главное и наиболее вероятное объяснение было фактически озвучено переговорщиками Саудовской Аравии и России на встрече в Вене.
ОПЕК+ может стать чем-то большим, чем ситуативное объединение. Объединение двух крупных экспортеров может быть камнем в огород США и их растущей экспансии на рынке нефти, а также упрочнением позиций самого ОПЕК.
Иран, Ирак и Венесуэла
Если с Россией договориться у саудитов вышло, то с самим ОПЕК возникли немалые проблемы. Главным среди несогласных оказался Иран, резко высказавшийся против роста добычи. Звучит удивительно, ведь именно Иран последний год резко наращивал добычу и экспорт. Однако после возврата американских санкций доля Ирана упала практически вдвое. А это означает, что при нынешнем увеличении квот страны фактически поделят нишу Ирана.
Высказался против и Ирак. Во-первых, из солидарности с Ираном, внешняя политика которого во многом остается ориентиром для страны. Но важнее для ближневосточной республики остаются чисто экономические стимулы. Страна пережила серьезный экономический шок за время военных действий, а многие нефтяные источники оставались вне ее контроля. Однако переговорные позиции Ирака очень сомнительны, ведь страна даже не выполнила взятых на себя обязательств по сокращению добычи нефти, и сейчас фактически добывает не только свою квоту, но и часть ливийской и ангольской.
Наконец, раскритиковали соглашение и в Венесуэле. Охваченная беспорядками и находящаяся под санкциями страна, с трудом удерживает свой правящий режим. Повышение цен на нефть остается чуть ли не единственным вариантом выхода из затяжного кризиса без потери власти для Николаса Мадуро. Увеличение же квот для этой страны выглядит издевательским – ранее в стране обсуждалось, что цена выше $110 за баррель является практически жизненно необходимым условием для государства.
США
Позиция Штатов неоднозначна, во многом благодаря президенту Дональду Трампу. Последний высказался в пользу начинания Саудовской Аравии и призвал остальные страны ОПЕК поддержать решение. Одной из причин может быть экономический удар по Ирану, с которым у США продолжается ярый конфликт. Но сам Трамп подчеркнул, что завышенные цены на нефть плохо влияют на импортеров, и США получают несправедливо высокие цены.
С таким подходом не очень согласны нефтедобывающие компании США. За последние несколько лет США практически догнали Россию и Саудовскую Аравию по добыче черного золота, и это, по мнению экспертов энергорынка, не предел. Выйдя из статуса импортера нефти, американцы уверенно развивают инфраструктуру для ее экспорта.
Тем не менее, даже представители нефтедобывающих компаний США признают, что нынешний рост цен при условиях ограниченного предложения – опасный путь. Резкий рост цены может создать риски дисбалансов и угрожает трудным прогнозированием, а значит и меньшими инвестициями в сектор, чем можно было бы ожидать от устойчивого роста.
Потому все ключевые экспортеры и дальше будут присматриваться к спросу на рынке и динамике цен. И если в несколько этапов квоты вернутся на состояние до 2016 г., то рынок может ожидать рост инвестиций. (Александр Кострыба, Дело/Энергетика Украины и мира)
