Неделю назад возле берегов Турции затонул сухогруз Volgo Balt 214 с украинцами на борту. Катастрофа унесла жизни четырех граждан Украины. По данным Министерства по вопросам временного оккупированных территорий – МинВОТ, скорее всего, он перевозил уголь, добытый на временно оккупированных территориях Донецкой и Луганской областей.
Хотя в корабельной документации указано: судно перевозило российское топливо из порта “Азов” в турецкий порт “Самсун”. В разговоре с корреспондентом «Укринформа” министр по вопросам временно оккупированных территорий и внутренне перемещенных лиц Вадим Черныш подтвердил догадки об активной торговле украинским углем в Европе. И подробно рассказал о том, как в рамках Конвенции о борьбе с транснациональной организованной преступностью Украина противостоит попыткам оккупанта, признанного таким резолюциями ООН и ПАСЕ, нажиться за счет разворовывания природных богатств оккупированных территорий.
– Насколько активно идут поставки украинского угля, добытого на временно оккупированных территориях, в третьи страны? Что известно об этом секторе “экономики” ОРДЛО?
– В любом вооруженном конфликте природные ресурсы всегда занимают важное место. Иногда конфликт и происходит из-за них. В нашем же случае, в войне с Россией, ресурсы не были причиной оккупации украинских территорий. Однако природные богатства, включая недра, которые согласно Основному закону и принципам международного права принадлежат исключительно народу Украины, сейчас незаконно используются агрессором для финансирования оккупационных администраций. Очевидно, что у Российской Федерации не хватает собственных финансовых ресурсов для удержания захваченных территорий и дальнейшей дестабилизации нашей страны. К тому же, использование захваченных природных ресурсов – это подход, который Российская Федерация целенаправленно использует в экономической плоскости ведения гибридных конфликтов. Ведь ее доктринальный подход заключается в том, чтобы по максимуму дистанцироваться, отрицая причастность к оккупации, но при этом гарантированно обеспечить функционирование созданных ею оккупационных администраций. Сегодня это реализуется через торговлю углем с Донбасса и газом черноморских месторождений, в разработку которых Украина в свое время вложила огромные инвестиции. Схема достаточно проста: украинский уголь и другие ресурсы вывозятся на территорию Российской Федерации, а оттуда экспортируются в третьи страны под видом российского товара.
– В каких объемах происходит такой экспорт, кто покупатели, какая цена топлива?
– Мы знаем, что Российская Федерация постоянно требует от оккупационных администраций ОРДЛО увеличить “доходы экономики”, чтобы избежать социальных бунтов среди местного населения. Поэтому была поставлена задача – на всех “отжатых” украинских активах возродить производство или, что касается угольных шахт, продолжить (и даже нарастить) добычу основного стратегического ресурса – угля. При этом совсем небольшая часть этого угля потребляется для выработки электрической энергии на двух местных электростанциях, остальное идет в Россию. По имеющейся у нас информации, с временно оккупированных территорий со времени захвата украинских шахт вывозится на территорию России ежегодно около 2,8-2,9 млн. т антрацитового угля, то есть за весь этот период – почти 6 млн. т.
В России проводятся определенные манипуляции с документами, в частности, подделываются сертификаты происхождения, и украинский уголь направляется в другие страны для продажи уже как российский. Не исключено, что часть его возвращается также и в Украину. Причем вывоз украинского угля с оккупированных территорий российская таможня учитывает как сырьевой импорт из Украины. Однако наша фискальная служба не фиксирует официальных поставок антрацитового угля в Россию. Что уже подтверждает факт хищения.
Дальнейшая торговля украденным украинским углем с третьими странами происходит через отдельные “уполномоченные” российской верхушкой компании, в частности, “ВнешТоргСервис”, которая зарегистрирована в непризнанной Южной Осетии, а также ООО “Газ Альянс” (имеет российскую регистрацию). После псевдовыборов в 2018 году реальные рычаги управления экономикой в оккупированных территориях фактически перешли в руки структур, которые связывают с украинским олигархом-беглецом Сергеем Курченко, а также его российскими покровителями из приближенного круга руководства РФ. С прошлого года эти компании управляют практически всеми шахтами и заводами на оккупированной территории. Добытый уголь и готовый металл через них попадает в Россию, конечно, без ведома украинских владельцев захваченных предприятий.
Между тем, от полученных таким образом незаконных доходов собственно шахтерам выплачивается очень мало. Основной раздел идет между криминальными авторитетами и олигархами по эту и противоположную сторону от неконтролируемой Украиной части границы. Если на выходе из Украины уголь стоит его производителям $30-40 за тонну, то для покупателей его стоимость составляет $100 за тонну. То есть, мы оцениваем незаконный оборот украинского угля более чем в $280-300 млн. в год.
В основном наш уголь идет в порты в Ростовской области, в частности в порт “Азов”, там он с “сертификатами”, которые якобы подтверждают российское происхождение сырья, загружается на судно и отправляется получателям в Европе. Покупают преимущественно компании Турции, Молдовы, Румынии, Италии и других стран. Это те страны, которые обычно использовали и продолжают использовать антрацит для собственных энергетических нужд. Ведь поставщиков этого вида топлива, кроме Украины, в мире не так много – США, Россия и Южная Африка.
– Если схемы понятны, имеет ли Украина возможности их заблокировать?
– Да, возможности есть, но их не так просто реализовать. Между тем, министерство сейчас проводит комплексную работу в этом направлении. Мы отталкиваемся от Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности. Украинский суверенитет признан над территорией, которая сейчас оккупирована, в том числе и на недра, которые согласно Конституции принадлежат народу Украины. И это признается на международном уровне. В Украине за незаконное разворовывание недр предусмотрена суровая уголовная ответственность. И однозначно, под действие Конвенции подпадают преступления относительно торговли природными ресурсами, добытыми на захваченных в результате вооруженных конфликтов территориях. Конвенцией предусмотрено, что за такие преступления должны быть установлены в других странах наказания. Другие страны – это возможные страны, где есть потребители украинского угля, в том числе Российская Федерация. Эта конвенция предусматривает блокировку активов нарушителей, антикоррупционные расследования в отношении задействованных лиц, конфискацию и блокировку активов, привлечение к ответственности как физических, так и юридических лиц согласно законодательству тех стран, в которых выявлено преступление. То есть те страны, которые ратифицировали конвенцию, имплементируют ее во внутреннее законодательство, в криминальную сферу и не только. И поэтому некоторые частные владельцы имеют иски в странах, где они установили, что продается уголь из их шахт. Например, такой иск есть в Турции. Насколько нам известно, готовится аналогичный в отношении одного польского покупателя украинского угля.
Вместе с другими ведомствами нами ведется очень сложная аналитическая работа. Мы анализируем огромный массив различной информации – это и космические снимки, которые позволяют оценить наполненность угольных складов, интенсивность движения поездов и судов, и анализ сопроводительных документов, информация из открытых источников и от жителей временно оккупированных территорий. Правоохранительные органы, таможенники помогают фиксировать нарушения и собирать доказательную базу. Однако трудно установить химический состав той или иной партии угля, который российская сторона очень часто “смешивает” со своим. Это самый сложный этап работы.
Кроме этого, Министерство иностранных дел через украинские посольства проводит профилактические разъяснительные мероприятия среди возможных потребителей товаров, произведенных на украинских оккупированных территориях Крыма и ОРДЛО. На официальных уровнях идет информирование других государств об участниках схем, логистических маршрутах поставки, юридическом прикрытии, возможных экономических санкциях и тому подобное. Мы везде говорим нашим международным партнерам: будьте внимательны, модель, которую Российская Федерация использует для незаконного обогащения и поддержания режима оккупации, может быть реализована и через вашу юрисдикцию, с вашими субъектами хозяйствования. А это, безусловно, подпадает под признаки международного преступления и должно быть расследовано не только в Украине. На сегодня наша главная задача – максимально сузить круг покупателей краденого украинского угля и тем самым уничтожить экономическую основу оккупации. Нельзя дать оккупантам возможность наращивать добычу угля. Ведь если на него будет спрос, то добыча и незаконная торговля будут процветать.
– Какие наиболее действенные механизмы влияния существуют?
– Мы постепенно нарабатываем взаимодействие с международными партнерами и передаем все имеющиеся материалы странам, где действуют преступники, чтобы были установлены все цепи и финансовые, и логистические, чтобы в этих странах имели возможность начать собственные расследования в отношении юридических и физических лиц-нарушителей. Важно полностью прекратить их деятельность – блокировать и конфисковывать активы, привлеченные к преступной деятельности.
В целом Украина имеет сегодня три механизма влияния на ситуацию с незаконной торговлей украинским углем: санкции (наши и международные), уголовное расследование и так называемый механизм “name and shame”, когда имена людей и названия фирм, привлеченных к схемам, объявляются публично. В международном сообществе это формирует их соответствующую репутацию и затем больно бьет по бизнесу.
– Будут ли в итоге введены санкции в отношении операторов российских морских портов, которые отправляют украинский уголь?
– В конце прошлого года нами такой пакет санкций уже был подан в правительство и им согласован. В частности, к компаниям, которые оперируют в двух российских портах – это Темрюк и Кавказ. Сейчас мы обсуждаем и собираем материалы относительно других российских портов. И это уже приносит свои плоды. Например, крупные стивидорные компании (перевалка грузов в портах), которые работают с репутабельными международными перевозчиками, чтобы не потерять своих клиентов, по нашим данным, уже отказываются от работы с компаниями, которые принимают участие в разворовывании украинского угля. Нам также поступает информация, что в связи с активным противодействием незаконному торговому бизнесу, оккупанты уже подумывают над использованием портов Крыма для незаконных схем и привлечением компаний, в частности, из Сирии.
– Реально ли вообще перекрыть схему торговли украинским углем?
– Трудно давать какие-то прогнозы в борьбе с противником, который на каждый наш шаг отвечает разработкой новых экономических схем и политических атак. Но если бы мы не верили в успех, то мы бы эту работу не начинали. Конечно, в экономической борьбе все зависит от того, насколько согласованными будут наши действия с западными партнерами. Ведь основной элемент любых схем – финансовый – это движение средств, которое происходит через оффшорные компании преступников. Заблокировать его можно только с помощью международных финансовых контролеров.
– Насколько прочна поддержка Запада Украины в этом вопросе?
– Предварительные консультации свидетельствуют о том, что наши западные партнеры очень заинтересованы нам помочь. Им только необходимы наши аналитические материалы для того, чтобы со своей стороны начать работу. (Оксана Полищук, Киев, Укринформ/Энергетика Украины и мира)
