Активизация “Укртатнафты” по всем фронтам, которая наблюдается в последние месяцы, видна невооруженным глазом. Завод впервые привлек в команду экспатов, начал штурмовать тендеры “Укрзализныци” и Минобороны, активно торгует в опте, открывая новые базисы.
Это более чем разительная перемена, учитывая, что последние три года завод по сути был, находясь в отдельные периоды на минимуме возможной переработки, по сути на грани остановки. Оживление наступило после президентских выборов, когда стала очевидной скорая смена власти. Основательно руку к этому процессу приложил Игорь Коломойский, имеющий к единственно работающему НПЗ страны кое-какое отношение (как он выразился в недавнем интервью “Цензору”).
С Павлом Овчаренко я знаком с 2003 года, когда он впервые был назначен председателем правления “Укртатнафты”. Политические перипетии сказались и на судьбе Павла Владимировича, какое-то время он был вынужден работать дистанционно, как и другие менеджеры “нефтяного” крыла группы “Приват” Михаил Киперман и Евгений Кричевский. Уверен, оживление на НПЗ не в последнюю очередь связано и с “развиртуализацией” шефа – прямого, энергичного, шумного. Сам Павел Владимирович скромно связывает активизацию завода с надеждами на то, что “при новом президенте бизнес-климат должен стать лучше”. Между тем, по его словам, 350 вооруженных охранников пока продолжат нести службу на НПЗ, как и в последние 12 лет.
Овчаренко всегда был непростым собеседником, остается таковым и поныне. Мыслям в голове Павла Владимировича тесно. Именно поэтому я решил сделать материал не в виде классического интервью, а в виде тезисов по ключевым вопросам, которые мы обсудили в телефонном режиме. Вопросов было много, но он сразу ограничил периметр обсуждения производственными и рыночными темами, вынеся за скобки фамилии Коломойского, Ярославского и прочих. Учитывая, что в эфире Овчаренко не появлялся около 10 лет, это тоже немало. Осталось желать лишь одного – свежей фотографии неординарного топ-менеджера.
О главной проблеме рынка
Рынок Украины резко изменился за последние 7-8 лет, рванул вверх сжиженный газ, бензин провалился. Я считаю это единой глобальной проблемой: не может рынок быть настолько перекошенным в сторону сжиженного газа. Переработку невозможно адаптировать к таким изменениям, не можем мы производить столько газа! Ну, 7% газа можем отобрать из нефти, но не больше.
Мы ж не просто так поднимаем вопрос повышения акциза на газ и снижения на бензин. Мы в свое время инвестировали в то, чтобы нарастить выпуск бензина для страны. Инвестировали в эстакаду слива ВГО на 1,2 млн. т в год, с казахами договорились о поставках.
Вы припоминаете, чтобы за последние 10 лет был дефицит бензина, в отличие от сжиженного газа? Мы считаем эти изменения крайне негативными: нельзя радикально уменьшить производство бензина.
Мы с новой силой будем просить, обосновывать, рекомендовать выровнять рынок потребления путем снижения акциза на бензин и повышения на газ.
Кстати, я обратил внимание на новость, что в этом году впервые упали продажи электромобилей. Очень важный звоночек! Это значит, что такой прогрессии, как нам рисовали, что электро будет расти, а все остальное падать, скорее всего, не будет.
О сбытовой политике
Мы надеемся, что при новом президенте бизнес-климат должен стать лучше. Мы используем все возможности. Недавно купили американскую нефть. Многие сразу начали искать здесь конспирологию, мне даже из BBC звонили! Но ничего такого там нет. Это простая коммерция, появилось предложение, мы купили. Было бы хорошее предложение из Австралии, привезли бы оттуда. Параллельно настраиваем производство, привыкаем. Конкурентная среда очень сложная.
Мы не завод, который находится в порту, чтобы и нефть там получать и продукт обратно отправлять. Мы должны тратить деньги как на доставку сырья, так и на отправку на экспорт. Поэтому экспорт это не для нас. Если бы Кременчуг был в Одессе, я бы даже не сильно переживал за тот бензин: погрузил в танкер и отправил. У нас есть только внутренний рынок, где мы конкурируем с белорусами. А ведь не секрет, что в Беларуси разница в пошлинах на нефть и нефтепродукты составляет около 100 долларов на тонне. И мы же видим, что как только россияне заводят разговор о налоговом маневре, белорусы сразу начинают паниковать – экономики нет. А мы так работаем уже давно, в полной блокаде со стороны русских, и ничего, привыкли.
У нас нет другого рынка, кроме нашего. Мы готовы сражаться за рынок, но не любой ценой. Ведь за счет чего можно нарастить долю рынка в наших условиях? Отдавать дешевле или с отсрочкой. Но экономика у нас не бездонная, и мы же не банк.
Я неоднократно разговаривал с ОККО, с WOG, просил, возьмите у нас, мы дадим длинную формулу, диверсифицируйте свои поставки. Не отказывайтесь от белорусов, литовцев, возьмите у нас хотя бы половину от потребностей. Ну, они все думают, совещаются. Но когда что-то случается, прибегают. Но тут уже мы на споте не всегда можем.
Надо выстраивать долгосрочные отношения. Не может быть так, что нам надо только дизтопливо, а бензин нет.
Остается на повестке дня и вопрос пошлин на белорусский бензин. Но, если честно, я в это слабо верю. Популизм был всегда и будет. Всегда будут говорить, что введение пошлин приведет к подорожанию нефтепродуктов. Хотя мы всегда акцентировали, что давайте ограничивать белорусов и россиян, мы же не против свободного рынка, не против Литвы и других европейских НПЗ.
Об экономике
Мы изучали вопрос поставок бензина на “Карпатнефтехим”. Прямогонный бензин – это полуфабрикат, его продажа для нас убыточна. Прямогонный бензин продают от безысходности. Мы перерабатываем дорогую нефть, откуда у нас будет дешевый прямогонный бензин? Здесь нет ни политических, никаких-либо других расхождений. Мы даже готовы были бы решать вопрос с налогами, которые возникают при продаже на внутреннем рынке. Но у нас элементарно нет экономики. Вот просто пример: почему я не продаю вакуумный газойль, а Казахстан и Беларусь продают? Потому что у них нет возможности его переработать в товарные нефтепродукты, это для них единственный вариант. Или тот же битум и мазут, тоже самое, конечно же, битум интереснее.
Сейчас мы ведем кое-какие мероприятия, которые позволят нам снизить себестоимость бензина. В частности, отказаться от импортного МТБЭ.
Есть на рынке много газового конденсата от малых производителей. Мы когда-то пробовали его покупать. Но сейчас его скупают мини-НПЗ, бодяжники, которые всегда дадут цену выше, чем мы. Для них же этот конденсат по сути готовый бензин, это не новость. У них в сленге даже термин есть – “лимонка”, это конденсат желтого цвета, практически готовый бензин. А в нашем понимании это сырье, которое надо переработать и произвести бензин. И при этом бодяжник даст не просто больше, а и быстрее, да еще и наличными. Я там конкурировать не смогу.
Нынешнее финансовое состояние завода я бы оценил как среднее. Были и более тяжелые времена, когда бензин стоил на 50 долларов дешевле дизельного топлива. Тогда все заводы на грани коллапса оказались, убытки достигали сотен млн. долларов. Посмотри на отчеты того же Мажейкяя. В целом, чем дороже нефть, тем хуже для нашей экономики, и наоборот. В диапазоне 35-40 долларов за баррель – красота, 50-70 – терпимо, а если “продавливает” цена 70 – это катастрофа.
О главных задачах
Три главные задачи: догружать потихонечку завод, налаживать систему сбыта, заниматься производством. Есть желание выйти на 3,5 млн. т, для начала. По мощностям: 4,5 млн. т, которые на сегодня заявлены нами как реальная мощность завода, это уровень, который обеспечит высокотехнологичную переработку согласно действующим стандартам качества и приемлемую экономику. Если об экономике не говорить, то можна, как и ранее, перерабатывать 11 млн. т. Но мы же не в СССР, мы же уничтожением нефти не занимаемся. Есть реально 4,5 с перспективой со временем выйти на 6 млн. т. Но опять же, рынок Украины должен быть готов принять такой объем. Мы еще думаем, как нам отвоевать у белорусов рынок под переработку 3,5 млн. т нефти, из которой получим более 1 млн. т бензина.
О модернизации
По техническому переоснащению много говорить не буду, это наш внутренний вопрос, занимаемся. У нас есть сейчас краткосрочные задачи, которые мы хотим выполнить и параллельно составляем план на ближайшие 10 лет.
Этот план должен быть разумный. Набраться кредитов, как некоторые, это не наш метод. Те двое специалистов, которые приехали к нам из Литвы, говорят, что в целом мы шли правильным путем. А дальше мы используем их опыт, их наработки. С деньгами сможет каждый, а как насчет без млрд.?
Мы много работаем над качеством. Много внимания битуму. Вопрос здесь даже не в технологии, а в особенностях переработки легких сортов нефти. Скажу больше, с мая по ноябрь вообще нет вопросов, сложнее в остальной период. Изучаем, в том числе и сторонний опыт.
Пробуем двигаться по мазуту. Хотим сделать низкосернитый мазут. А если мы хотим, то со временем будет результат. Большего сказать пока не могу. Хотя опять же, как можно сейчас конкурировать мазутом против газа, который так сильно провалился?
О взаимодействии с НАК
Мы общаемся с нашим акционером, с “Нафтогазом”. Недавно видел Коболева, поблагодарил, он из тех, кто в последние годы не мешал. Пока у каждого свои заботы, у НАК газ, хранилища. Надеюсь, в будущем у нас будут общие темы. Там создан нефтяной дивизион, возглавляет его Гавриленко, довольно талантливый и порядочный менеджер. Он много сделал, чтобы мы решили вопрос с технологической нефтью. Нет уже ни нефти в Кременчуге, ни конфликта. Я два года спал как на динамите с этой нефтью, у меня под операционную нефть осталось резервуаров всего на 50 тыс. т. Теперь это позади и каждый занимается своими делами. (Директор “Консалтинговой группы А-95” Сергей Куюн, Enkor/Энергетика Украины и мира)
