На минувшей неделе министр энергетики России Александр Новак заявил о проведении активных переговоров о создании “газовой ОПЕК”. На фоне обвального падения цен на газ, затронувшего всех поставщиков от России до США, возникновение регулятора, ограничивающего добычу ради максимизации прибыли всех участников, выглядит весьма актуальным ходом.
Тем не менее, организоваться будет сложно – как минимум нужно будет получить поддержку Катара. Впрочем, учитывая непростое политическое положение этой арабской страны, совсем уж нереальной задача не является. Подробности – в материале “Известий”.
Идея создать картельную организацию, которая выступала бы саморегулятором довольно нестабильного мирового рынка природного газа, появляется уже далеко не первый раз. Форум стран – экспортеров газа (ФСЭГ) возник еще в 2001 г. До поры до времени форум был просто площадкой для обсуждения вопросов, связанных с добычей и экспортом газа. В 2008 году, однако, был принят устав, превративший форум в постоянно действующую организацию, в которую вошли 12 государств, относящихся к значимым поставщикам топлива на мировой рынок.
На тот момент мотивации для газовиков были другими. Цены на нефть, несмотря на просадку в кризис 2008 года, находились в “повышательном тренде”, достигнув в середине 2008 года исторического максимума. Экспортеры зарабатывали невообразимые ранее деньги. Впечатляющий успех нефти пытались объяснить в том числе и разумной организацией нефтяного рынка, где более трети добычи контролировалось несколькими государствами, регулировавшими свою политику на основании текущей конъюнктуры, тогда как на рынке природного газа царил принцип “каждый за себя”.
В 2010 годы настроения менялись несколько раз: провал ОПЕК сдержать снижение нефтяных цен в несколько раз поставил под сомнение способность этой организации регулировать рынок. С другой стороны, после подключения к процессу России получилось гораздо лучше: в результате соглашения ОПЕК+ нефтяной рынок заметно стабилизировался и цены зафиксировались на отметках выше $50 за баррель. В начале нынешнего года сюжет был вновь “перепоказан”: обвал цен после разрыва соглашений в марте и восстановление их до более или менее приемлемого уровня после новых договоренностей в апреле.
Неудивительно, что газовых производителей этот пример вновь начал вдохновлять. Тем более что ситуация в индустрии складывается непростая. И без того низкие спотовые цены на газ на фоне пандемии, карантина и экономического кризиса упали еще сильнее. На распределительном хабе Генри в Луизиане, через который проходит значительная часть всего американского газа, миллион британских тепловых единиц в отдельные дни июня оценивался в $1,43. Это примерно соответствует цене в $50 за тысячу кубометров. Для сравнения, 12 лет назад на том же хабе цены приближались к $250 за тысячу кубов.
У трубопроводных поставщиков цены меняются медленнее, но столь же верно. Средняя экспортная цена поставляемого “Газпромом” в Европу газа составила $94, что по некоторым оценкам может быть ниже себестоимости. С такими же проблемами сталкиваются и другие поставщики, отправляющие “голубое топливо” по трубе, причем в Азии проблема стоит не менее остро, чем в Европе.
Удивляться этим ценам не стоит. Рынок газа затоварен сейчас столь же сильно, сколько и рынок нефти – вероятно, даже больше. В отличие от нефти, газ добывается почти везде, и ожидалось, что в ближайшие годы спрос на него вырастет, поскольку во многих странах-импортерах производство данного вида топлива неуклонно снижается. Так оно и происходит, но стремительное расширение мощностей по транспортировке и переработке сжиженного природного газа в Австралии, США, Катаре, России, Нигерии и множестве других стран с лихвой компенсировали выпавшие объемы.
Быстрый рост добычи опередил рост спроса, а вкупе с нынешним кризисом создал своего рода “идеальный шторм” для газовиков. В начале июня объем поставок рухнул на 60% по сравнению с пиком в начале года. Одновременно спрос выправляться не хочет: ко всему прочему добавилась еще и очень теплая зима 2019-2020 годов, в результате которой европейские газовые хранилища заполнились почти под завязку. Сейчас их заполняемость превышает 80%, так что потребителям достаточно импортировать совсем небольшие объемы, чтобы удовлетворить все свои потребности.
Понятно, что сложившаяся ситуация требует перемен. Ее проблемность для газовых производителей даже не столько в низких ценах в данный момент – в конце концов любые кризисы имеют свойство заканчиваться, а спрос восстанавливаться – сколько в общей волатильности. Цены ниже рентабельности означают резкое падение инвестиций, что впоследствии ведет к снижению добычи, росту цен на фоне дефицита и новому их обвалу в результате кризиса перепроизводства. Такая спираль может закручиваться много раз и для политически чувствительной отрасли ничего хорошего не несет.
– Конечно, рынок может регулироваться и естественным образом, оставаясь цикличным: снижение цен ведет к спаду инвестиций в отрасль, что приводит к сокращению предложения, а растущий спрос вновь поднимает цены, и так по кругу, – объяснил в интервью “Известиям” аналитик ГК “Финам” Алексей Калачев. – Преимущество, которое дает согласованное снижение добычи, как в сделке ОПЕК+, заключается в том, что это снижение распределяется между участниками более равномерно, позволяя всем им сохранить отрасль в работоспособном состоянии. Без согласования квот в рамках ОПЕК+ сокращение бы все равно происходило, но неравномерно, за счет стран с более высокой себестоимостью добычи, которые бы уступали рынок странам с более низкой себестоимостью.
Еще одним фактором, требующим изменения глобальной политики в газовой сфере, является фактически ведущаяся уже несколько лет ценовая война, считает руководитель отдела аналитических исследований “Высшей школы управления финансами” Михаил Коган.
– Эта война так и не выявила победителя. Очевидно, что ее продолжение выглядит нецелесообразным, поскольку показатели потребления предыдущего года будут достигнуты лишь через два года (оценки ФСЭГ). Это заставляет полностью не исключать ситуации снижения стоимости миллиона британских тепловых единиц до нуля в случае новых шоков в мировой экономике, поскольку в июне уже после снятия ограничений в основных экономиках котировки пробивали апрельские минимумы.
По оценке старшего сотрудника Центра стратегических и международных исследований (CSIS) Никоса Цафоса, момент для формирования регулирующего органа на газовом рынке сложился вполне подходящий. Экспорт все меньше привязан к долгосрочным контрактам, а координация России с нефтяной ОПЕК вкупе с изоляцией от соседей из района Персидского залива одного из крупнейших поставщиков – Катара – могут улучшить почву для создания такого института с точки зрения политики. Едва ли здесь важен и тот факт, что 12 лет своего существования ФСЭГ фактически бездействовал. ОПЕК также впервые приняла согласованное решение о квотах на поставки лишь в 1982 году, на 16-й год своей работы.
– Определенную роль может сыграть схожий с нефтяным картелем состав участников и уже имеющийся опыт взаимодействия ОПЕК и России, который изначально также больше вызывал большой скепсис. Однако как показали события апреля-июня этого года участники этого объединения способны преодолевать возникающие разногласия и поддерживать дисциплину, что ранее было немыслимо. В состав ФСЭГ входит Катар, который наряду с США выступает основным конкурентом российского газа на мировом рынке. Можно допускать, что его участие в итоге будет достигнуто, несмотря на наличие у него амбициозных планов. Россию к более активному лоббированию газового ОПЕК может подталкивать ситуация вокруг “Северного потока – 2”. Создание противовеса в виде “ФСЭГ с полномочиями” способно заставить США иначе выстраивать свою стратегию по продвижению американского СПГ, – отметил Михаил Коган.
Алексей Калачев также считает ключом для создания эффективно работающего органа включение в него Катара. Что, по его мнению, будет непростой задачей.
Пока что несмотря на низкие цены на газ, Катар не отказался от планов увеличивать свою экспансию на газовых рынках, затевает новые проекты СПГ, резко увеличивает флот СПГ-танкеров. Думаю, будет сложно убедить эту страну отказаться от этих планов, пока она может себе позволить реализовать их. А без участия Катара любое соглашение о снижении производства природного газа и СПГ будет играть на руку и этой стране, и не входящим в ФСЭГ США и Австралии, также имеющих большие планы по СПГ.
Основную фундаментальную проблему для работы такой организации будут представлять особенности газового рынка и его отличия от нефтяного. Никос Цафос отмечает, что спрос на газ по своей природе более эластичен, чем на нефть. Картель может неадекватно оценить рыночную реальность. Так, около 40% газа используется в секторе выработки электроэнергетики. В случае заметного повышения цен потребители могут в краткосрочной перспективе перейти на уголь, а в долгосрочной – инвестировать в возобновляемые источники. С нефтью такой фокус едва ли пройдет.
Потенциально могут возникнуть и сложности с антимонопольной политикой в разных государствах. В особенности такое направление может принять образ мыслей в Евросоюзе, где к антитрастовым мерам в последние годы относятся куда более серьезно. Соответственно, даже после эффективного объединения ключевых поставщиков в регулирующую организацию, действовать ей придется с большой осторожностью, соблюдая баланс между интересами экспортеров и потребителей – не говоря уж о внутренних противоречиях. (Известия/Энергетика Украины и мира)
