Во второй части интервью руководитель «Оператора ГТС» Сергей Макогон рассказал «БизнесЦензор” о паразитировании газовых трейдеров, об импорте газа из Европы после прекращения транзита, о топливном газе, водороде и необходимости развития транспорта на метане.
В первой части интервью директор Оператора газотранспортной системы Украины” (ОГТСУ) Сергей Макогон говорил о цене на газ, падении транзита, росте импорта и долгах облгазов.
Во второй части речь идет о искусственно созданных небалансах газовых трейдеров, об импорте газа из Европы после окончания транзитного договора, о топливном газе, возможности прокачивать водород и необходимости развития транспорта на метане.
- О том, как газовые трейдеры зарабатывают на ОГТСУ
– В прошлом году глава Ассоциации “Газовые трейдеры” Андрей Мизовец говорил о том, что есть проблемы с расчетами Укртрансгаза за позитивные небалансы, когда потребление меньше оплаченного поставщиком объема. Платит ли ОГТСУ по позитивным небалансам?
– Ни одной гривни задолженности по позитивным небалансам у нас нет. Рассчитываемся в срок. За первое полугодие заплатили уже 2,5 млрд. грн.
– В феврале уже 2020 года трейдеры жаловались, что ОГТСУ изменила типовой договор, снизив цену выкупа позитивных небалансов газа. Это, якобы, нанесло им убытки.
– Как рассчитывается цена газа на выкуп позитивных небалансов? Просто берется цена закупки ОГТСУ за соответствующий период.
В декабре 2019 г., когда у нас еще не было оборотных средств, и мы не знали, какой будет цена в новом году, мы закупили газ у Нафтогаза чтобы у ОТГСУ был газ с 1 января – начать работу.
Мы еще не знали, будет ли подписан контракт с Газпромом на транзит и какой будет установлен тариф. Поэтому договорились о том, что покупаем газ по рыночной цене с рассрочкой платежа на два года, заложив в цену стоимость капитала. Как если бы мы брали кредит.
Условно, у нас получилась цена закупки на уровне 6,4 тыс. грн. за тысячу кубов газа. Но в конце декабря был подписан транзитный договор с Газпромом. И цена газа рухнула. Условно, до 5,4 тыс. грн. за тысячу кубов.
Что делают ушлые трейдеры? Они видят, что искусственно создав позитивные небалансы, могут получить от Оператора ГТС 6,4 тыс. грн. за газ, который на рынке стоит 5,4 тыс. грн.
– Это поэтому позитивные небалансы были большими в первом квартале и практически упали до нуля во втором квартале 2020 года?
– Да. После того, как мы получили первую оплату за транзит, я быстро обратился в Нафтогаз. Заявил им, что готов рассчитаться досрочно. Надо отдать им должное, они не стали вставлять палки в колеса.
НАК пересчитал нам проценты только за то время, пока мы пользовались их рассрочкой. И мы смогли резко снизить свою закупочную цену газа. Пересчитали ее без процентов на рассрочку, что стало новым бенчмарком для оплаты позитивных небалансов.
В результате, платили за небалансы по новой справедливой цене, которая отображала нашу стоимость закупки и фактически соответствовала рыночной цене.
Некоторые трейдеры, которые специально создавали положительные небалансы, возмутились, потому что мы пересчитали цену задним числом.
Наша позиция: трейдеры обязаны минимизировать небалансы, а не специально создавать их. Также мы используем фактическую цену закупки газа, как того требует Кодекс ГТС.
Но некоторые трейдеры специально создали эти позитивные небалансы и хотели заработать на ОГТСУ. Потому и возник скандал. Они до сих пор требуют в суде порядка 100 млн. грн. за эти небалансы, но мы уверены в нашей позиции.
Сейчас у нас прямо противоположная проблема. Многие создают негативные небалансы. Потому что наша закупочная цена сейчас 2600 грн. за тыс. кубов, а рыночная – 3200 грн. за тыс. кубов.
В июне коммерсанты (частные трейдеры – БЦ) специально создали негативных небалансов на 308 млн. кубов газа.
В чем их выгода? Они платят за негативный небаланс цену ниже рынка. При этом получают отсрочку платежа почти месяц и поэтому очень довольны.
– Они же должны оплачивать негативные небалансы со штрафным коэффициентом.
– Согласно Кодексу ГТС, если отклонение от номинации (запланированного и оплаченного объема поставки – БЦ) меньше 10%, то никакие коэффициенты не применяются. Если отклонение больше 10%, то надбавка к цене по возмещению небаланса составляет 10%. Это все равно для них выгодно.
Поэтому в июле за две недели уже 220 млн. кубов негативных небалансов от трейдеров. Проблема в цене.
– Получается, что они зарабатывают на ГТС, но при этом не нарушают правила рынка. Я бы тоже так делал на их месте. Это ведь все в рамках закона и Кодекса ГТС.
– Да. Но ОГТСУ не торгует газом. Мы говорим о том, что нужно менять условия – менять ориентир цены для небалансов. Обратились в НКРЭКУ и нашли понимание.
Надеемся, что скоро будут инициированы изменения в кодекс ГТС, чтобы исправить данные перекосы. Мы должны заниматься транспортом газа, а не торговлей. Это работа для биржи.
– Какой бенчмарк цены для оплаты небалансов вы предложили?
– Мы предложили разные варианты. Это может быть TTF plus (цена на европейской бирже TTF в Роттердаме, плюс доставка в Украину – БЦ). Это может быть Украинская энергетическая биржа (УЭБ).
При текущем регулировании, наша цена может быть как выше, так и ниже рынка. Но при любом сценарии она создает нам небалансы в одну или другую сторону.
На европейских рынках цена возмещения небалансов привязана к биржевой цене. И там нет мотивации у трейдеров их создавать. А у нас уже даже западные трейдеры начинают в это играться.
Я бы назвал это попыткой трейдеров нажиться на несовершенстве законодательства. А мы, как госкомпания, конечно же, будем с этим бороться.
- О выживании оператора ГТС в условиях нулевого транзита
– Как вы оцениваете меморандум правительства с американской Louisiana Natural Gas Exports, заключенный в мае, о поставках американского газа в Украину с польского LNG-терминала в Свиноустье с объемом не менее 5 млрд. кубов в год?
– Не буду комментировать, так как не видел официальных документов по данному проекту.
– В случае нулевого транзита, который с большой долей вероятности будет через 5 лет, сколько мы можем завести газа с западного направления?
– Сейчас только 27 млн. кубов в сутки (около 9,5 млрд. кубов в год – БЦ).
Но мы работаем над расширением этих мощностей. Например, в этом заинтересована Венгрия. Они ожидают, что смогут получать большие объемы через Сербию от Турецкого потока (газопровод по дну Черного моря из РФ в Турцию – БЦ).
Также они планируют получать газ с LNG терминала, который должен быть установлен на острове Крк в Хорватии в этом году.
БЦ: LNG (Liquefied natural gas) – сжиженный природный газ (СПГ).
– С каких европейских терминалов LNG мы теоретически можем получать газ?
– Теоретически – из любого европейского терминала. Мы же получаем на границе трубный газ. Кто разберет, какая там молекула?
Из ближайших к нам LNG-терминалов – это Свиноустье в Польше. Также они хотят привести FSRU в Гданськ. Уже упомянутый FSRU на острове Крк в Хорватии.
БЦ: FSRU (Floating storage and regasification unit) – плавающая установка по хранению и регазификации, или плавающий LNG-терминал.
Также есть турецкие и греческие LNG-терминалы. Мы можем принимать с них газ по Трансбалканскому газопроводу через Болгарию и Румынию.
Сейчас по этому направлению мы можем принимать 1,5 млрд. кубов газа в год. Но можем расширить эту мощность с незначительными инвестициями до 20 млрд. кубов в год.
Для этого нужны вложения оператора ГТС в Болгарии. Мы работаем с ними. Они не против, говорят: будет спрос, расширим.
– Задаю эти вопросы к тому, что не повторится ли в 2024 году ситуация 2019 года, когда все готовились к нулевому транзиту в последние месяцы перед окончанием сроков транзитного контракта.
– Мы готовимся уже сейчас. Разработали полномасштабный план модернизации нашей ГТС. Запускаем проекты по реконструкции 8 компрессорных станций.
Наша задача: за пять лет полностью подготовить систему к работе в автономном режиме и в режиме импорта с западного направления.
С другой стороны, планируем оставить возможность импорта газа с востока и небольшие мощности для возможного транзита. Очевидно, что это будут очень небольшие объемы. Газпром сможет их прокачать, оплатив мощность.
Но мы четко донесли ЕС, что не сможем содержать существующую мощную ГТС только на запасной случай – для обеспечения энергетической безопасности ЕС. Это очень дорого и нам нужны долгосрочные контракты, чтобы мы могли планировать необходимые инвестиции в поддержку ГТС.
– Газпрому нужна наша ГТС для балансировки объемов поставки газа в Европу?
– Конечно. Это основная проблема, которую замалчивают и Газпром, и европейцы.
Дело в том, что все эти морские подводные газопроводы абсолютно не предназначены для поставок газа с прерывистым графиком. Когда сегодня вы прокачиваете 30 млн. кубов в сутки, а завтра – 90 млн. кубов в сутки.
В морских газопроводах сумасшедшее давление. С ними так играться не получится. И Северный и Турецкий потоки работают в базовом режиме – ровным графиком. А наша система – гибкая.
Поэтому им придется балансироваться либо через газопровод Ямал-Европа (через Беларусь и Польшу), либо через нас.
Но Ямал покрывает лишь поставки в Германию. Второе, итальянское направление больше балансируется через нас. Чтобы отказаться от украинского транзита, Газпром строит газопровод EUGAL в Германии, параллельно существующему газопроводу OPAL.
EUGAL идет с севера Германии в Чехию, заходит в Словакию и дальше идет на юг. За счет него они хотят решить проблему с недостаточными мощностями по балансировке поставок. Однако, все равно, без наших ПХГ и без нашей ГТС им будет очень сложно.
– Ведутся ли какие-то работы по переориентации населенных пунктов, которые снабжаются газом со стороны РФ, на снабжение из Украины? Самый крупный из них – Вовчанск в Харьковской области.
– По поводу Вовчанска – это зона ответственности Вовчанской районной администрации и местного облгаза. Проект уже давно готов и прошел госэкспертизу. Вопрос в том, чтобы найти финансирование и начать работы.
– Сколько стоит этот проект?
– Там серьезная сумма. Под 400 млн. грн.
Мы работаем по другим населенным пунктам: по Троицкому и Воеводскому в Луганской области, которые запитаны газом из РФ. Это тоже обойдется не дешево, но мы готовы это взять на себя после согласования с НКРЄКУ.
Что касается Могилев-Подольского в Винницкой области, в который газ поставляется со стороны Молдовы, то мы сейчас изучаем возможные варианты организации поставок.
Пока что мы с Газпромом договорились, что поставки газа в эти пункты закрываются свопом из транзита. Пока есть транзит, никаких проблем мы не ждем. Стоит отметить конструктивную позицию Газпрома.
Мы знаем, что эти населенные пункты очень снизили свою зависимость от газа. Вплоть до того, что обогреватели людям выдавали из госрезерва. Но Вовчанск – достаточно серьезный промышленный город (проживает 18 тыс. человек – БЦ), где газ потребляет не только население. Там нужно что-то делать.
- О закупках топливного газа для ОГТСУ
– Для чего ОГТСУ заключил соглашения с операторами ГТС Венгрии, Польши и Словакии об объединении точек межгосударственного соединения (ТМС)? Это позволит не осуществлять физические перетоки газа в этих ТМС?
– Да. Это важный вопрос. Например, раньше нам, чтобы импортировать газ из Польши, надо было прокачать его в Польшу на газо-измерительной станции (ГИС) Дроздовичи и завести его в Украину на ГИС Германовичи.
Мы тратили много топливного газа для работы компрессорных станций. Не только на этой последней компрессорной станции, но и по всей цепочке. Нам это было не выгодно, неэкологично и некомфортно.
Нам приходилось это делать исключительно из неконструктивной позиции Газпрома, который старался всеми способами ограничить наш импорт и не соглашался на виртуальный реверс.
В этом году у нас был период времени, когда объем транзита в Польшу был равен объему импорта из Польши. И благодаря виртуальному реверсу, физическая транспортировка газа почти не осуществлялась.
– В вашем отчете указано, что объем потребленного ОГТСУ технологического газа сократился почти вполовину – до 0,9 млрд. кубов за полгода. Это благодаря виртуальному реверсу?
– В первую очередь, объем ВТВ упал, потому что вполовину сократился объем транзита. Хотя затраты топливного газа не снижаются пропорционально транзиту.
Значительная экономия обусловлена тем, что мы перешли в более плавный режим работы. В 2019 году Газпром допускал суточные колебания плюс-минус 50 млн. кубов. А это запуски компрессоров и их остановка – повышенный расход топливного газа.
В плавном режиме транзита нет перепадов нагрузок на компрессорные станции. За счет этого основная экономия. Ну и виртуальный реверс дает экономию. Но в гораздо меньших объемах.
– Согласно данным ProZorro, в 2020 г. ОГТСУ закупало газ для технических нужд у Нафтогаза, ЭРУ Ярослава Мудрого и Дейла Перри, “Энерджи Трейд Груп” Алексея Бондаренко и “Некст Ойл Трейд” Сергея Воеводы. В какой пропорции они поставляли газ ОГТСУ?
– Подавляющий объем топливного газа мы закупаем у Нафтогаза. Но я не вижу в этом проблем, так как они выигрывают на торгах на ProZorro с большой конкуренцией. Они предлагают самую выгодную цену.
Как я сказал ранее, наши закупки настолько эффективны, что сейчас наша закупочная цена ниже рынка, на чем пытаются заработать ушлые трейдеры.
В этом году мы хотели бы начать закупки газа на бирже. Для того нужно принять законопроект №3176, разработанный при участии экс-нардепа Ольги Бельковой, которая сейчас возглавляет наш международный отдел.
– На какой бирже?
– На любой, которую нам согласует регулятор. Но там, куда придет оператор ГТС, там и будет биржа, так как мы создадим большую ликвидность.
У нас в Украине сейчас зарегистрировано около 600 бирж. Некоторые, такие как УЭБ, системно развиваются. Хотя полноценной биржи с клирингом, когда гарантируется поставка против платежа, у нас пока нет.
Но в июне Верховная Рада приняла закон о рынке капиталов. Такие биржи должны появиться. Европейский стандарт предполагает динамичное ценообразование, залогом которого является торговля на бирже.
А биржи не будет, если трейдеры будут паразитировать на ОГТСУ по схеме небалансов, а ОГТСУ обязан покупать газ на ProZorro с долгой процедурой.
Правда, все наши договора на ProZorro заключаются по формуле с привязкой к NCG (ближайшая к Украине европейская газовая биржа в Австрии – БЦ).
То есть, сейчас наша цена газа динамическая. Мы каждый день ее пересчитываем. При закупке участники торгуются за свою маржу сверх меняющейся цены на хабе NCG.
- О водороде в газовых трубах ОГТСУ и Газпрома
– Вы упомянули о том, что РГК проводит исследования относительно транспортировки водорода по распределительным сетям. Есть ли у ОГТСУ перспективы прокачивать водород в Европу?
– Действительно, сейчас ЕС в рамках своей стратегии green deal (зеленый договор – БЦ) говорит о заинтересованности транспортировать водород по трубам ГТС.
У нас он может производиться электролизными установками на электроэнергии “зеленой” генерации или избыточной атомной генерации, если такая будет.
Что касается ОГТСУ, мы рассматриваем разные варианты. У нас достаточно старые трубы. Мы сейчас изучаем, насколько и в каком составе они позволяют транспортировать водород.
Это могут быть отдельно выделенные трубы, если мы найдем технологию, как вставить пластиковые трубы внутрь железных. Водород – достаточно агрессивный газ, который разъедает железо. Особенно если он с примесями.
– Можно ли прокачивать водород по “Северному потоку 2”, как об этом заявляют некоторые европейские СМИ?
– Мы в это не верим. Все это сказки Венского леса. И мы надеемся, что США не допустит освобождения от санкций подрядчиков строительства “Северного потока 2” под соусом того, что по нему будет прокачиваться водород.
Мы отслеживаем упоминания о нашей ГТС в европейской прессе. Уже было несколько статей, которые позиционируют нашу систему, как экологически грязную, с большими потерями, утечками и т.д.
А вроде как, на “Северном потоке 2” нет никаких компрессорных станций – они в РФ. Поэтому это, типа, мега-супер зеленый проект.
Это совершенная неправда, если учесть, сколько экологического вреда “Северный поток 2” нанес Балтийскому морю и национальным паркам на территории России.
- О транспорте на метане и биогазе
– Вы активно лоббируете внедрение в Украине транспорта на сжатом природном газе – метане (CNG, Compressed natural gas). Чем выгоден этот вид топлива?
– Начнем с того, что в свое время Украина была лидером в СССР по использованию такого вида транспорта. Многие должны помнить такие автобусы и грузовики с красными баллонами.
Метан считается самым чистым видом среди ископаемых углеводородных топлив. В Европе пропагандируется использование в городах трех видов транспорта. Это электротранспорт, водород и метан. Многие европейские города запрещают использование транспорта на дизеле.
К сожалению, в украинских городах не везде можно реализовать общественный электротранспорт. Просто электрическая инфраструктура не готова: сети, подстанции. Там можно использовать метан.
– Почему это лоббируете вы, глава ОГТСУ?
– Почему это нам интересно, как стране? Потому что метан – это дешево и экологично. Кроме этого, в Украине очень развитая газовая инфраструктура. Мы в любом населенном пункте, куда проведен газ, можем открыть АГНКС (автомобильная газонаполнительная компрессорная станция – БЦ).
Почему это нам интересно, как оператору ГТС? Потому что сильно падает потребление газа в стране. В 90-х было потребление 110 млрд. кубов в год. Сейчас – 28 млрд. кубов газа в год. Наше ожидание, что оно будет падать дальше.
Но в чем проблема? Чем меньше потребление, тем выше тариф на транспортировку одной единицы газа. А чем выше тариф, тем больше стимула у потребителя отказываться от использования газа. И еще ниже потребление.
Нам нужно искать возможность увеличить потребление, чтобы разорвать этот замкнутый круг. Например, в Италии порядка миллиона автомобилей на топливе CNG. Они через сеть АГНКС продают порядка миллиарда кубометров газа в год.
– Сколько в Украине единиц транспорта на метане?
– Порядка 30 тыс. единиц транспорта и 250 АГНКС по стране. Большая часть принадлежит Нафтогазу, около 50 – облгазам, другие – частным операторам заправок.
Есть корпоративный транспорт – автобусы, грузовики. А есть и личный. Мы тоже его используем там, где рядом с гаражом есть АГНКС.
У нас есть города, где автобусы на CNG закупаются в качестве общественного транспорта. В Днепре есть даже частный оператор маршрутов, который закупил такой транспорт. Это очень выгодно на маршрутах с дневным пробегом до 500 км.
Как правило, к закупке такого транспорта стремятся муниципалитеты городов, которые страдают от загрязнения воздуха. Например, сейчас закупкой CNG-транспорта заинтересовались Киев, Кривой Рог, Винница.
Есть, правда, сопротивление в городских муниципалитетах такому виду транспорта. Те, кто в теме, понимают почему оно происходит. Потому что при списывании дизеля на перевозки, можно украсть до 30%. К сожалению, или к счастью, метан украсть нельзя. Это газ под давлением 200 атмосфер.
– Какие преимущества от транспорта на CNG получат города?
– Мы считаем, что это Win-Win для всех. В городах к минимуму сводятся выбросы выхлопных газов. Мы, как оператор ГТС, поддерживаем потребление газа и удерживаем тариф на транспортировку от запредельного роста.
Кроме того, здесь есть составляющая энергетической безопасности. Потому что около 80% дизельного топлива мы импортируем из РФ и Беларуси. А природный газ на 70% мы добываем сами.
Если сравнить цены, то дизель на АЗС сейчас стоит около 23 грн./литр, а метан – 10 грн./литр. Расход примерно одинаковый. Так что это еще и значительная экономия.
Да, автобус на CNG при закупке будет стоить процентов на 10 дороже, чем закупка обычного автобуса на дизтопливе. Но затраты на протяжении всего жизненного цикла автобуса на CNG будут меньше.
И последнее – рост количества транспорта на метане – это первый шаг к переходу на использование в транспорте так называемого биометана или биогаза, который является нейтральным к выбросам СО2.
Это газ, который добывается путем биологического разложения аграрного сырья: силос, птичий помет и тому подобное. В Германии 15 тыс. биогазовых установок и у Украины как у аграрной страны, тоже есть огромный потенциал в этом направлении.
– У нас тоже есть электростанции на биогазе, которые получают “зеленый” тариф за выработку электроэнергии из него.
– Чаще всего такие биогазовые станции строятся в малонаселенной сельской местности возле сырья. Там же биогаз сжигается для производства электричества, которое продается в сеть по “зеленым” тарифам. А вот сопутствующее тепло просто уходит в атмосферу.
Это недостаточно эффективное использование газа. В Европе создан специальный реестр производителей и сертификаты происхождения.
То есть, если я закачал в трубу такой биогаз где-то в Донецкой области, то я могу отобрать аналогичный объем газа в Киеве и более эффективно использовать его.
Скажем, произвести электричество и тепло, которое смогу продать в местную тепловую сеть. Может, мы когда-то начнем экспортировать биометан в Европу. (Сергей Головнев, БизнесЦензор/Энергетика Украины и мира)
