На чем держится доходность государственной монополии и есть ли у нее будущее.
Всегда полезно взглянуть на ситуацию отстраненно. Со стратегической оценкой событий. На основе соображений за пределами очевидного, outside the box.
Именно с такой позиции хочу посмотреть на составляющие консолидированного финансового результата группы “Нафтогаза” за 2019 и перспективы на 2020 г.
Почему я могу об этом говорить? С 2016 г. и до недавнего времени я работал финансовым контролером “Нафтогаза”.
Для начала приведу некоторые цифры, которые объясняют, на чем “Нафтогаз” зарабатывает.
Львиная доля доходов компании за 2019 г. связана с неоперационной деятельностью – полученной компенсацией по судебным искам от “Газпрома”.
Отчет по 2019 г. подтверждает это. Чистая прибыль компании от основной деятельности – 4,9 млрд. грн. Компенсация от “Газпрома” – 68 млрд. грн., реклассификация прекращенной деятельности по транзиту газа – 77 млрд. грн.
Прогнозы экспертов. Говоря о будущем “Нафтогаза”, эксперты отмечают два важных момента: ценах на газ и успеха трансформации компании. Третья составляющая – возможные компенсации “Нафтогаза” по судебным решениям, которые были ключевыми для финансового результата по 2019 г.
Речь идет о судебных процессах с “Газпромом” по экспроприации крымских активов, оцененных 5 млрд. долл., и о возможной компенсации “Нафтогаза” гипотетических потерь по продаже газа по ценам ниже рыночных в статусе поставщика со специальными обязанностями (ПСО).
Соответственно, в отчете “Нафтогаза” отражено примечание о возможной компенсации со стороны государства за продажу газа в режиме ПСО в размере 39,2 млрд. грн., АО “Укргаздобыча” – более 100 млрд. грн. Последняя компенсация важна для “Нафтогаза” не только с точки зрения финансовой стабильности, но и как оправдание негативных результатов операционной деятельности.
“Нафтогаз” обязан оплатить АО “Укрнафта” суммы за безвозмездно отобранный газ, однако безосновательно отказывается выполнять данные обязательства к получению компенсации за ПСО, чем оказывает давление на государственные исполнительные и судебные органы о принятии решения по компенсации за ПСО в свою пользу.
На странице 31 финансового отчета “Нафтогаза” приведена таблица отклонений цен ПСО рыночных, в чем НАК видит потери и требует компенсации.
Законны ли такие требования, решат соответствующие органы, однако этот вопрос необходимо рассматривать и, учитывая рыночные цены, которые были в 2015 г. до введения режима ПСО, и прогнозные цены на газ в программе 20/20 и финансовых планах “Нафтогаза”.
Фактические цены реализации газа АО “Укргаздобыча” в 2015 г. составили 1532 грн. с НДС за тыс. куб. м. Прогнозные цены на 2016-2020 гг. определялись в размере 137 долл., 123 долл., 113 долл., 115 долл. и 139 долл. соответственно.
Таким образом, “Нафтогаз”, требуя компенсации ПСО, обращается к временной рыночной ситуации пикового роста цен и игнорирует входные данные, которые использовались при принятии решения, одновременно прикрывая неэффективность операционной деятельности по реализации программы 20/20.
Такие прогнозные цены определялись “Нафтогазом” как достаточные для прибыльности и поступления средств для реализации программы по добыче газа.
В свою очередь, вопрос доходности “Нафтогаза” волнует население в возвратно-пропорциональном отношении. Потребителям нужны низкие цены, которые при прочих неизменных факторов, зато уменьшают прибыли компании.
Низкие цены также противоречат видению акционера “Нафтогаза” – правительства, одной из целей для руководителя НАК определил увеличение выплат в бюджет.
Поэтому желание достичь энергетической независимости, конкурентности и открытости газового рынка может неизменно сопровождаться искусственным завышением цен реализации в регулируемом непрозрачном рынке, особенно со стороны монополиста.
Обычно высокая цена реализации предусматривает более высокую доходность, однако доходность не является мерилом финансовой стабильности. Полученные от населения прибыли, как показала практика 2017-2019 гг., или тратятся впустую на небрежные инвестиционные проекты, или изымаются правительством в виде дивидендов.
По мнению бывшего главного технолога “Укргаздобыча” Ярослава Сенишина, потраченные на реализацию программы 20/20 40 млрд. грн. – это афера. Экс-руководитель “Укрбургаза” Владимир Соколовский также отмечал сокращении объемов бурения в 2019 г., несмотря на закупку оборудования.
Вопрос операционной эффективности важное всегда – и в эпоху низких цен на энергоресурсы, и в эпоху высоких. “Нафтогаз” за последние четыре года побывал в обеих ситуациях. При этом планирование инвестиционных расходов осуществлялось из расчета рыночной цены на газ на уровне около 100-140 долл. за тыс. куб. м.
Учитывая, что результаты 2019 г. содержат значительную долю неожиданных сверхприбылей – так называемых windfall profits, низкие цены также не должны были стать сюрпризом и при выполнении инвестиционных программ.
Другой вопрос в том, что компания при подготовке к сезону 2019-2020 гг. импортировала газ по высоким ценам. Если рыночные цены в течение 2020 г. не вырастут, то эти закупки значительно повлияют на финансовые результаты года.
Однако не исключено, что для приличного финансового результата в 2020 г. будет применен креативный учет со списанием по себестоимости продукции.
Трансформация группы “Нафтогаз” – второй фактор, который называют движущим для успеха госкомпании. НАК активно пропагандирует трансформацию, суть которой заключается в создании дивизионов (ст. 197 годового отчета “Нафтогаза” за 2019 г.).
“В 2018 г. группа начала процесс организационной трансформации в эффективную интегрированную национальную нефтегазовую компанию.
Операционная модель предполагает, что существующие в группе направления деятельности были объединены в дивизионы, вспомогательные и корпоративные функции.
Дивизион объединяют основные направления деятельности и сфокусированы на достижении финансовых и операционных целей. Вспомогательные и корпоративные функции имеют целью поддержку деятельности дивизионов с целью максимизации стоимости группы “.
Что здесь стоит внимания? Так, дивизионы могут быть инструментом для увеличения операционной эффективности, однако это не самоцель. Как максимизировать добавленную стоимость, а также как юридически грамотно реализовать управление в матричной – дивизионной – структуре, пока неизвестно. Что мы имеем сейчас?
“Нафтогаз” состоит из самодостаточных операционных единиц: АО “Укртранснафта”, АО “Укрспецтрансгаз”, АО “Укртрансгаз”, которое управляет подземными хранилищами, и АО “Укргаздобыча” как все еще крупнейшая компания в Украине по добыче природного газа.
НАК “Нафтогаз Украины” как отдельное юридическое лицо закупает газ у “Укргаздобыча” в полном объеме и за рубежом для покрытия недостатка ресурса и реализует его населению и нескольким юридическим лицам. Также НАК имеет ряд созданных дочерних предприятий и ООО, большинство из которых убыточны.
Итак, благодаря которой именно трансформации “Нафтогаз” может рассчитывать на доходность? Очевидно, благодаря увеличению добычи и оптимизации себестоимости природного газа АО “Укргаздобыча”.
Поиск решений постоянно ведется в плоскости одобрения новых стратегий роста добычи, хотя правительство в целях для председателя правления НАК очертил увеличение подтвержденных резервов, а не увеличение добычи.
В конце – о самой трансформацию, хотя эта тема заслуживает детального раскрытия. Ни в одном нормативном документе “Нафтогаза” не определены четкие цели трансформации, которые можно будет измерить, и пути реализации.
Более того, в июле 2020 г. “Нафтогаз” выдал глоссарий терминов с определениями основных новых понятий, в частности “адвокация”, “дивизион”, “корпоративная функция”, однако “трансформация” там не определяется.
Свободный рынок газа
Каким еще образом “Нафтогаз Украины” как отдельное юридическое лицо, абстрагируясь от “Укргаздобыча”, может улучшить свои финансовые результаты?
Ввиду отсутствия добычи, кроме проектов в Египте через дочерние предприятия, весомым может быть завоевание доли розничного и промышленного сегментов потребления газа и его прибыльная реализация. Именно этой задачей НАК отводит ведущую роль в реформировании рынка газа.
Чтобы реализовать эти задачи, компания создала отдельные юридические лица для работы в различных сегментах рынка. Однако результаты их деятельности незначительны: лишь 2% потребителей получают газ от государственной монополии. Конечно, переход к открытому рынку открыл новые возможности и для конкурентов.
Однако частные трейдеры не считают, что они работают в равных условиях с “Нафтогазом”. Причина – в отсутствии возможности свободного приобретения газа, который добывает “Укргаздобыча”, для целей продажи населению.
Такое требование неоспорима, что ставит под большое сомнение необходимость существования группы “Нафтогаз” в нынешнем виде, где НАК “Нафтогаз Украины” монопольно отбирает все объемы добытого природного газа “Укргаздобыча” по определенной правлением компании цене.
Структура группы противоречит концепции свободного рынка. “Укргаздобыча” должно иметь возможность продавать газ любым контрагентам. Это создаст условия для определения рыночных цен и максимизирует доходность компании.
Под лозунгами создания свободного рынка и роли “Нафтогаза” как маркет-мейкера (обеспечение ликвидности рынка) НАК “Нафтогаз Украины” стремится сохранить монопольный доступ к газу АО “Укргаздобыча”, единолично манипулировать ценами и монополизировать продажу газа населению на замену облгазам.
Какое будущее “Нафтогаза”
Операционная модель “Нафтогаза” требует изменения для обеспечения работы свободного рынка и максимизации результатов деятельности компаний группы “Нафтогаз”. Одно из поставленных правительством задач председателю правления – подготовка к IPO.
Руководство “Нафтогаза” отмечало, что эксперты предлагали провести ИРО АО “Укргаздобыча” как более понятного актива, а не вообще “Нафтогаза”.
С этим мнением трудно не согласиться, однако “Нафтогаз” имеет собственное видение полезности отдельных активов и группы в целом. Однако учитывая роль и источники доходов НАК “Нафтогаз Украины”, ее убыточных дочерних компаний, деятельность которых финансируется взносами в уставные фонды, возникает острый вопрос о целесообразности существования “Нафтогаза” как группы и ее сателлитных компаний.
К сожалению, власть до сих пор не создала механизм эффективного управления государственными предприятиями. За небольшим исключением, наблюдательные советы не способны решать критические вопросы деятельности государственных компаний. (Игорь Лещук, финансовый контролер НАК “Нафтогаз Украины” 2016-2020 гг., Epravda.com.ua/Энергетика Украины и мира)
