Водолазы знают: после глубокого погружения нельзя резко подниматься на поверхность – это грозит потерей здоровья, а то и жизни. С декарбонизацией мировой экономики тот же случай. Если слишком разгонять процесс, то можно получить много побочных эффектов. Глобальный энергетический кризис – один из них. Он стал холодным душем и для других отраслей, где призадумались, не сбавить ли темп.
1 ноября в шотландском Глазго стартовал глобальный климатический саммит, который продлится две недели. Хотя значение имели только два первых дня, когда мероприятие посетили мировые лидеры, дальше – это уже кабинетная работа бюрократов и экспертов. Повестка дня саммита выглядела как целый конспект, но ключевым стал спор между развитыми странами и третьим миром о сроках выполнения и источниках финансирования “зеленых целей”. Евросоюз и США придерживаются позиции, о сокращении парниковых выбросов к 2030 г. до 35% от уровня 1990 г. и достижении полной декарбонизации в 2050 г. Впрочем, эти жертвы будут иметь смысл только в том случае, если инициативу поддержат развивающиеся страны. Последние же подошли к саммиту почти единогласным фронтом. Их позиция сводится к тому: ОК, мы не против, но за веселье платите вы.
К полному консенсусу стороны так и не пришли, но некоторый сдвиг все же случился. Участники саммита подписали три ключевых декларации – о защите лесов, о сокращении на 30% выбросов метана и о внедрении новых зеленых технологий. Впрочем, Россия и Китай, например, две последних инициативы не поддержали. А развитие зеленых ноу-хау в развивающихся странах имеет шанс на успех только при финансовой подпитке извне. В этом контексте Украине, кстати, важно не упустить свою часть пирога.
С другой стороны, неочевидно, что США и ЕС запросто согласятся переложить все затраты по реализации благих экологических намерений на плечи собственных налогоплательщиков. Подобное решение точно вызовет внутреннюю политическую дискуссию в Евросоюзе и станет удачным объектом критики курса Джо Байдена со стороны Республиканской партии. Кроме того, сами страны-инициаторы тотальной декарбонизации испытывают все больше сомнений относительно реальности выполнения взятых на себя обязательств в ударные сроки.
Зеленые сметы
Стратегия декарбонизации стоит на двух фундаментальных китах – закрытие/сокращение вредных производств и переход на возобновляемые источники энергии. 2021 г. показал, что второй кит не очень справляется. Вторая половина года прошла под знаком тотального дефицита и подорожания традиционных энергоносителей – угля, газа нефти. В то же время альтернативные источники – ветровая и солнечная энергетика – не смогли стать эффективной заменой. В сентябре правительство Великобритании даже вынуждено было вернуть в работу одну из двух оставшихся в стране угольных ТЭС, чтобы не оставить несколько сотен тысяч потребителей без света. Польша под давлением ЕС согласилась закрыть крупнейшую в стране Белхатувскую угольную электростанцию, но отказала в закрытии шахт в Турове, несмотря даже на решение Европейского трибунала. Франция лоббирует признание статуса “зеленой” за атомной энергетикой, которая играет ключевую роль в энергобалансе страны. Германия открывает “Северный поток-2”, который ежегодно сможет доставлять в Европу еще 55 млрд. кубометров из российских месторождений. И это перетягивание одеяла на себя, скорее всего, будет продолжаться. По оценкам BP, мировой спрос на энергоресурсы до 2035 г. увеличится примерно на 30%, причем в нем, как и сейчас, будут доминировать нефть, газ и уголь. Пускай даже их суммарная доля уменьшится с нынешних 86% до 75%.
А еще в разных отраслях начали тщательнее считать во сколько обойдется переход на “зеленые рельсы”, и кто за это будет платить. По оценкам Международного энергетического агентства (IEA), глобальный переход на безуглеродную энергетику потребует значительного роста инвестиций на эти цели – с нынешних 300 млрд. USD в год до 2,2 трлн. USD в год. Несколько различных сценариев декарбонизации в глобальном производстве алюминия смоделировал недавно International Aluminium Institute (IAI). Согласно его расчетам, к 2050 г. выбросы углекислого газа в мировой алюминиевой промышленности должны сократиться в 20 раз – от более 1 млрд. т в год до 53 млн. т. Согласно исследованию IAI, уменьшение эмиссии требует решения трех задач – перехода на безуглеродные источники энергии, снижения выбросов непосредственно в ходе производственного процесса и стимулирования рециклинга. При этом затраты компаний отрасли только на внедрение альтернативных источников энергии оцениваются в 1,5 трлн. USD. А вот объективно оценить затраты на сокращение выбросов алюминиевого производства и вторичную переработку алюминия даже не представляется возможным, поскольку предлагаемые для этого инновации в промышленных масштабах пока еще не используются.
Согласно прогнозу консалтинговой компании McKinsey, европейской черной металлургии “зеленый переход” будет стоить как минимум 100 млрд. USD. Учитывая, что за прошлый год в ЕС выплавили около 140 млн. т стали, объем затрат в мировых масштабах должен быть на порядок выше. По большому счету, у производителей стали два пути к достижению углеродной нейтральности: это замена доменно-конверторного производства на электросталеплавильное и использование чистых источников энергии – солнце, ветер, водород. Но и в том, и в другом случае есть нюансы. Спору нет, электропечи производят в 4-5 раза меньше выбросов СО2, чем домны. Но тотальное закрытие последних приведет к тотальному дефициту сырья для выплавки. Банальная руда для электропечей не подходит, им подавай металлолом или металлизированные окатыши, полученных по технологии DRI/HBI. Примерная емкость глобального рынка лома составляет сегодня 100 млн. т в год. Сопоставимые объемы выпуска и у восстановленного (горячебрикетированного) железа. А глобальное производство стали, как мы знаем, приближается к 2 млрд. т годовых.
С миру по нитке
Относительно источников питания для чистой металлургии, то появляется все больше стартапов, связанных с использованием водорода. Но пока это опять же сугубо теоретическая возможность. Во-первых, нынешние объемы водородной энергетики ничтожно малы. Во-вторых, водород как топливо все еще слишком дорог – раз в 10 выше, чем природный газ. И пока оба этих ресурса хотя бы не сравняются в ценах, говорить всерьез о “водородной революции” не получится. Поэтому в ближайшие годы стальное и климатическое лобби еще не раз будут бодаться в попытках педалировать/отсрочить “зеленые” требования. С другой стороны, уже наблюдаются попытки метпредприятий возложить хотя бы часть декарбонизационных затрат на потребителей или правительства. В ближайшие годы таких телодвижений будет все больше.
Например, холдинг ArcelorMittal уже по полной оседлал новый тренд. Лакшми Миттал, подсуетившись, заручился поддержкой целого ряда правительств и финансовых институций для развития “зеленой металлургии”. В частности, Европейский инвестиционный банк выделит ArcelorMittal 280 млн. евро на исследования в сфере декарбонизации. Правительство Германии пообещало выделить 55 млн. евро на строительство в Гамбурге первого в стране завода по производству железа прямого восстановления с помощью водорода. Это должно покрыть половину стоимости строительных работ. Официальный Мадрид согласился компенсировать половину расходов (а это порядка 0,5 млрд. евро) на строительство завода аналогичного типа в Сестао (Астурия). А канадские власти предоставят 320 млн. USD на строительство электропечи с DRI-модулем на комбинате Dofasco.
Другой источник покрытия затрат – сами потребители стали. Индийская Tata Steel еще в апреле текущего года, первой в мире, ввела так называемую надбавку за углерод. На европейском рынке первоначально она составляла 12 евро/т, а на пике мировых цен на сталь выросла до 16 евро/т. Сейчас Tata пытается включить эту доплату за декарбонизацию во все свои долгосрочные контракты. Тем временем по ее стопам пошли и другие производители стали. Сегодня доплату за углерод в своей сбытовой политике применяют ArcelorMittal, British Steel, Celsa, Liberty Steel. Ряд других компаний уже сообщили клиентам, что прибегнут к такой практике со следующего года. Скорее всего, она станет повсеместной.
CBAM под обстрелом
В принципе добровольно-принудительным взносом в декарбонизацию является и утвержденный Евросоюзом механизм CBAM (Carbon Border Adjustment Mechanism). Рамочные параметры этих сборов уже объявлены, но детализацию еще допиливают. Поэтому де-факто платить придется с 2026 г., а с 2023 г. – производители должны лишь отчитываться о наличии и размере углеродного следа в своей продукции. Первоначально CBAM должен применяться к импорту товаров с высоким риском выбросов CO2, таким как черные металлы и сталь, удобрения, алюминий, цемент. Относительно нефти, нефтепродуктов и аммиака еще идут прения. СBAM будет охватывать как прямые выбросы – те, что выделяются и потребляются непосредственно в процессе производства, так и косвенные, например, потребленное электричество.
Как неоднократно отмечалось, карающий меч СBAM прежде всего обрушится на импортеров, поставляющих продукцию в Евросоюз. Так, допзатраты украинских производителей оцениваются примерно в 1 млрд. USD, российских – в 3-5 млрд. USD, китайских – свыше 10 млрд. USD ежегодно. Но и внутри ЕС все чаще начинают звучать голоса относительно непродуманности этого механизма и нереальности поставленных целей. Мол, как бы борьба с болезнью не принесла больше вреда, чем сама болезнь. В частности, активным противником применения СBAM выступает ассоциация European Aluminium. В октябре она подготовила обращение к Европейской комиссии, в котором пытается доказать, что применение этого принципа к электроэнергии, потребляемой алюминиевыми предприятиями (как косвенный источник выбросов), приведет к краху отрасли. В European Aluminium отмечают, что при нынешних ценах на энергоносители 80% в себестоимости алюминия приходится на электроэнергию – это больше, чем когда-либо. Если в течение последнего года алюминий подорожал примерно на 50%, то электричество – более чем на 300%. Дополнительная финансовая нагрузка в виде экологических сборов просто приведет к закрытию производств. Что и так уже наблюдается. В октябре нидерландская компания Aldel объявила о приостановке деятельности д начала 2022 г., а там видно будет. Словенская Talum остановила 24 электролизера и анонсировала сокращение на 50% производственной программы на следующий год. Словацкая Slovalco перевела часть мощностей на режим минималки – 10% от проектных возможностей.
Похожие опасения возникают и у участников Европейской ассоциации производителей цветных металлов Еurometaux. Недовольна также Ассоциация фермеров ЕС, которая отмечает, что на данный момент 35% их производственных затрат съедают удобрения. А после введения СBAM эта доля вырастет еще больше и им станет еще труднее конкурировать с производителями зерновых и других культур за пределами Евросоюза.
В октябре группа исследователей из Кембриджского университета опубликовала доклад, оценивающий последствия введения СBAM в Европейском Союзе. Один из выводов гласит: существует риск, что односторонне введение данного механизма будет расценено остальными участниками глобального рынка не как попытка уменьшить углеродные выбросы, а как протекционистская мера. И это станет поводом для разжигания новых торговых войн. На этот раз под флагом климатического очищения. (Ярослав Ярош, Minprom.ua/Энергетика Украины и мира)