Перед вторжением в Украину “Газпром” провел серию операций с газом, чтобы парализовать способность Европы реагировать на агрессию. План удался лишь отчасти. Анализ Алан Райли, The Atlantic Council.
“Газпром” готовил почву для российского вторжения в Украину задолго до начала. Компания должна была давить на Евросоюз, снизить объем поставок и спровоцировать повышение цен на газ. Москва хотела, чтобы европейцы стали уязвимыми и не могли вмешаться в действия Кремля в Украине.
Компания выполнила задание. Она перестала поставлять газ на европейские спотовые рынки, и цены на газ в Европе зимой взлетели до рекордных отметок – более $1000 за тысячу кубометров. Кроме того, Газпром отказался пополнять европейские газохранилища в нужных объемах, и всю зиму европейские аналитики с тревогой обсуждали низкий уровень запасов.
Для роста цен были конкретные предпосылки. Весной 2021-го Китай упразднил карантин. Спрос на газ в стране вырос, оказав серьезное влияние на мировые цены. Проблему усугубили перебои со снабжением. Ситуация могла закончиться обычным для зимы удорожанием, но Газпром превратил ее в крупнейший европейский энергетический кризис.
Теперь уже понятно, что давление “Газпрома” не помешало Евросоюзу поддержать Украину. Но из-за высоких цен на газ и низких запасов в хранилищах политики некоторых европейских стран, например Германии, Венгрии, Словакии или Австрии, не спешат с полномасштабной помощью. В этом смысле операция “Газпрома” увенчалась успехом.
До сих пор Газпрому удавалось избегать обвинений в подготовке почвы для агрессии. Во-первых, компания начала свою операцию задолго до фактического вторжения 24 февраля. Во-вторых, снижение объема снабжения выглядело как обычное коммерческое решение. В самом деле, все было не так.
В последние 15 лет из-за либерализации европейского газового рынка “Газпром” стал крупным игроком на биржевых площадках ЕС, например, на голландском газовом хабе TTF. К весне 2021 г. компания уже более 10 лет непрерывно продавала газ на TTF и других хабах. Российский газ стал привычным на биржах. Впоследствии биржевое ценообразование стало доминировать во всей европейской газовой торговле. К бирже стали привязывать цены на долгосрочные контракты “Газпрома”.
Весной 2021 г. биржевые цены преобладали: 70% газа по долгосрочным контрактам продавались с привязкой к ним, а не к ценам на нефть. Чтобы успеть к зимнему отопительному сезону, в летние месяцы “Газпром” пополнял газохранилища по всей Европе, в том числе собственные.
“Газпром” поднял цены на европейских хабах
Весной 2021 года компания внезапно изменила тактику. Газ по долгосрочным контрактам продолжал поступать, но Газпром начал сокращать поставки на европейский спотовый рынок. Предложение российского газа на хабах типа TTF резко сократилось. Конечно, это привело к росту спотовых цен. Поскольку цены в большинстве долгосрочных контрактов “Газпрома” уже были привязаны к биржевым, они тоже выросли. Другими словами, оставив без газа европейские хабы, “Газпром” спровоцировал повышение цен и на спотовом рынке, и по долгосрочным контрактам.
Запасы в хранилищах
Изменения в своей ценовой стратегии “Газпром” подкрепил тем, что ограничил закачку запасов в европейские хранилища. Весной и летом 2021-го компания стала поставлять меньше газа как в собственные хранилища в ЕС, так и в хранилища других операторов.
К декабрю запасы в Европе упали до самого низкого уровня за последние пять лет. Затем “Газпром” усугубил ситуацию еще больше. Вместо импорта большего газа компания опустошила собственные хранилища: газ оттуда выкачивали для выполнения долгосрочных контрактов.
По оценкам Международного энергетического агентства, половина дефицита в европейских газохранилищах пришлась на опустевшие объекты “Газпрома”, которому принадлежат только 10% европейских хранилищ. В разгар зимы запасы в Европе упали до опасно низкого уровня. Паника усилилась, цены взлетели еще выше.
События “Газпрома” весной 2021-го и зимой 2021-2022 годов не вкладываются в коммерческую логику. Конечно, в краткосрочной перспективе они принесли “Газпрому” высокую прибыль. Тем не менее, эти решения вызвали серьезное падение спроса: одни потребители перешли на альтернативные энергоносители, другие остановили бизнес. Более того, “Газпром” несет огромные затраты на обслуживание газовых месторождений, газохранилищ и трубопроводов. На большей части газового экспорта России нет других покупателей.
С коммерческой точки зрения Газпром должен поддерживать репутацию надежного и стабильного поставщика газа на европейский рынок. Эта репутация, по крайней мере, в Западной Европе формировалась полвека – с момента поступления первого советского газа в Австрию в 1967-м. В основе лежал принцип взаимной выгоды: Европе нужен газ, России выгодно его продавать. Но в прошлом году российское государство и “Газпром” пожертвовали этой репутацией в угоду войне с Украиной.
Почему Евросоюз не сразу понял, к чему ведут маневры “Газпрома”
Многие думали, что Москва имеет другую, более ограниченную цель. Некоторые, например, считали, что ограничивая поставки, Кремль хочет поскорее протолкнуть “Северный поток – 2”. Другими словами, Россия прибегла к экономическому давлению, чтобы заставить Евросоюз дать добро на Северный поток – 2 по газовой директиве ЕС в версии 2009 года. Но это вряд ли бы сработало. Законодательство ЕС защищено от давления в силу своей сущности. Имеется независимый Суд Европейского Союза. Есть группа влиятельных стран во главе с Польшей, которая имела право и готова обратиться в этот суд.
Действиям “Газпрома” было и альтернативное объяснение. Его сторонники считали, что, ограничив поставки, Газпром хотел заставить большинство европейских энергетических компаний вернуться к долгосрочным контрактам и отказаться от биржевого ценообразования. Звучит правдоподобно.
Но эта версия не учитывает изменения на европейском газовом рынке, прошедшие за два десятилетия. “Газпром” просто не смог бы повернуть время вспять.
Так или иначе, накануне войны большинство экспертов пересмотрели подлинные цели “Газпрома”. Европа подставилась: она стала уязвимой. Страны Евросоюза не предпринимали никаких шагов по снижению зависимости от поставок российского природного газа. К моменту первого вторжения России в Украину в 2014 году на российский газ приходилось 30% европейского импорта. С тех пор его доля неуклонно росла и накануне вторжения в феврале 2022 достигала 45%. В Германии на российский газ приходилась половина импорта.
Этот рост можно объяснить. Шло поэтапное закрытие месторождения Гронинген, на котором в 2013-м добывалось 54 млрд. кубов газа. Германия в 2011 решила постепенно отказываться от атомных электростанций. Сыграли роль и экологические размышления. Но, заботясь о снижении выбросов углерода, ЕС не подумал о безопасности поставок топлива. Чтобы отказаться от угля, нельзя просто решить импорт больше российского газа.
Единственным исключением стали Польша и Литва. Эти страны позаботились об альтернативных поставках газа, хотя им это недешево обошлось. Они искали альтернативных европейских поставщиков норвежского газа через трубопровод Baltic Pipe (первый газ уйдет зимой 2022-2023), строили терминалы сжиженного природного газа и подписывали контракты на его поставку.
Вероятно, Европа будет развивать программу энергетической безопасности по трем направлениям. Первый – более широкое использование поставок газа, в том числе СПГ, не из России. Второй – более масштабное использование возобновляемых источников энергии. Третий – стимулирование развития ядерной энергетики в тех странах ЕС, которые готовы к этому.
В более широком смысле энергетическая сохранность Европы обязана опираться на пересмотр роли русских энергетических компаний. Перед вторжением “Газпром” использовал поставки газа как оружие и разорял собственные хранилища, чтобы взорвать европейскую энергетическую безопасность.
ЕС больше не должен закрывать глаза на то, что Россия владеет европейскими энергетическими активами. Нужно требовать отчуждения не только газохранилищ, но и трубопроводов типа Северного потока – 1, а также других активов, например нефтеперерабатывающих заводов.
Отчуждение активов – самый простой вопрос. Сложнее ответить, какую роль российский газ будет играть на европейском рынке после войны? “Газпром” сыграл свою роль в агрессивной государственной стратегии России и манипулировал спотовым рынком для повышения цен на газ в пользу Кремля.
Другими словами, “Газпром” и другие российские энергетические компании – нерыночные игроки. Следовательно, им нельзя разрешать свободно работать на европейском рынке, как обычным коммерческим компаниям.
Деятельность “Газпрома” и других российских энергетических компаний следует жестко регламентировать и облагать налогом, чтобы не дать им возможности угрожать интересам европейской безопасности. Вероятно, Евросоюзу придется проводить процедуры коллективных закупок российского газа, жестко регламентировать цены, маршруты и пункты доставки.
Открыто использовав “Газпром” как оружие, Кремль допустил ошибку: он подставил компанию под угрозу жесткого регулирования со стороны ЕС.
“Газпром” не способен продавать европейский трубопроводный газ в Китай. Россия не может поставлять 140 млрд. кубометров трубопроводного газа никуда, кроме ЕС. Газпрому нужно продавать этот газ как для наполнения российского бюджета (на компанию приходится 10-15% налоговых поступлений России), так и для субсидирования газа для российских потребителей.
У Кремля нет выбора, кроме как согласиться с регулированием ЕС. Такова цена отказа от коммерческой практики в пользу соучастия в войне, цель которой – геноцид. (Forbes-Украина/Энергетика Украины и мира)